Повесть о переводчике-4

Часть 4.

В 1970 г. Каир был как прифронтовой город и подвергался налётам израильской авиации.
Правда, евреи бомбили только склады на окраинах города, а затем безнаказано пролетали над городом, преодолевая звуковой барьер над густонаселёнными районами, устрашая жителей взрывами болевой звуковой волны, так, что они глохли на время, и разбитыми стёклами, сыпавшимися из окон домов.
В центре у госучереждений перед входами были устроены защитные стенки из мешков с песком и выставлена охрана со старыми винтовками.
Население Каира находилось в состоянии шока. Люди боялись, что скоро и их тоже начнут бомбить и спрашивали: - Где же военные? Почему их не защищают?
Наконец, пресса сообщила, что на подходе к городу были сбиты сразу три израильских самолёта и поползли слухи, что из СССР прибыла ракетная часть и с ходу вступила в сражение с наглыми евреями.
Действительно, на русской вилле в Замалеке вдруг появилось много незнакомых мужчин в одинаковой одежде. Они ходили группами, пили пиво Стэлла, а на вопрос «Кто они?» отвечали, что военные специалисты.
Теперь к всем русским стали относиться с уважением. Даже хмурый владелец лавки - араб встречал Владимира с улыбкой и предлагал самые свежие продукты. Для него он тоже стал защитников- как представитель сильной страны – СССР.
В Каире уже не для кого не было секретом, что египетская армия готовится к войне-реваншу с Израилем, чтобы освободить часть Синайского полуострова, захваченного им в ходе шестидневной войны в 1967 г.
Советские военные спецы вели активную подготовку египетских подразделений, особенно, на передовой и им требовались переводчики. По просьбе из Москвы посольство СССР в Каире приняло решение отправить всех мужчин-переводчиков в войска, на передовую, на помощь военным спецам. В последний момент для Владимира сделали исключение по просьбе Пушина из-за его маленькой дочки Леночки, которой исполнилось только 10 месяцев.
Она уже стала ходить и радовала своих родителей.
Когда Владимир приезжал с работы домой, усталый и измученный жарой, она неуклюже бежала ему навстречу, простирая вперёд свои ручонки и закрыв глаза. Он у порога подхватывал её и поднимал вверх.
Потом она обнимала его шею и произносила мило, по-детски « Па-па». Следом за ней из кухни выходила жена Оля – красивая, приветливая и улыбчивая хозяйка дома. Владимир обнимал её свободной левой рукой, прижимал к себе и целовал по очереди жену и дочку. Леночка тоже чмокала их по очереди в щёки находясь между ними.
Закончив эту трогательную процедуру встречи, он помещал Леночку в в самодельный круглый манеж, обтянутый сеткой, что достался им от одного спеца-мастера на все руки, принимал холодный душ, чтобы освежиться и садился обедать вместе с Олей.
Леночка стояла в канеже, держась ручонками за сетку, наблюдала за родителями, недовольно кряхтела и раскачивала манеж.
- Подожди дочка, - говорила ей мама – дай папе покушать и отдохнуть.
- Ты знаешь, Володя. Сегодня я вытащила у неё изо рта окурок. Утром я вынесла её в манеже на балкон, на солнышко. Пока я была на кухне, кто-то сверху бросил окурок ей прямо в манеж. Я вышла – смотрю, а у неё во рту этот грязный окурок. Что за люди! Специально метились в неё – пожаловалась Оля.

На следующий день у Леночки начался понос и они обратились в советский госпиталь при посольстве.
- У детей это часто бывает – успокоила их врач из числа семей дипломатов, которым здесь разрешали подрабатывать – пока ничего не надо делать, давайте понаблюдаем.
Прошёл ещё день, а Леночке становилось всё хуже и хуже. Пришлось вызвать советского врача надом, так как обращение к египетским врачам требовало специального разрешения посольства.
Пришла та же самая врач и спешно сделала Леночке инъекцию какого-то антибиотика. У Леночки сразу же начались судороги.
Все испугались, а врач больше родителей. У неё дрожжали руки, когда она вводила антидот, который прилагался к этому французскому антибиотику.
Но судороги не прекратились.
- Беги скорей в госпиталь – надо скорей Шапкину, - крикнула Оля мужу и он босой выскочил на улицу и, словно безумный, побежал по дороге, не обращая ни на что внимания.
- К счастью, навстречу ехал госпитальный УАЗик, а высунувшаяся из окна доктор Шапкина сразу всё поняла. Она скомандовала Владимиру – Прыгай в машину! и Гони! – шофёру.
Через некоторое время уже в госпитале Шапкина с дрожжащей Леночкой скрылась за дверью операционной.
Владимир и Оля тоже дрожжали от страха и переживаний.
Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем доктор Шапкина вышла из операционной и коротко сказала: - Удалось всё-таки её вытащить. У неё была клиническая смерть. Родители, самое страшное – позади. Дайте ей поспать тут до утра, а сами идите отдыхать. Вам повезло, что я работала в реанимации института Склифосовского.
(Примечание – в знак признательности и благодарности автор сохранил в этой повести только её настоящую фамилию – доктор Шапкина!)
Позднее, стало известно, что на упаковке этого сильного антибиотика было строгое предупреждение, что перед его использование надо обязательно делать пробу на коже, так как это лекарство может вызвать серьёзную аллергическую реакцию у взрослых, не говоря уже о детях.
« Что эта подрабатывающая сука из членов семей не знала об этом по неопытности и невежеству? Она же чуть не погубила Леночку – думал Владимир и ему захотелось наказать её за это. Но она исчезла сама и безо всяких извинений. Вопрос был закрыт и в посольстве им только посочувствовали.
Узнав об этом, доктор Хасан отругал Владимира за халатность (он, правда, не знал о порядках в посольстве) и просил всегда обращаться только к нему, так как он лучше знает, как лечить местные болезни.
(продолжение следует)

(Из сборника «Рассказы Эмигранта», который можно купить и скачать по ссылке:

Рассказы Эмигранта


Пожайлуста, оцените не только обложку, но и саму книгу!
Приятного чтения!)