Вендетта по-русски

Несколько сюжетов для кино

От автора
Я решил опубликовать несколько сюжетов для кино, придуманных и записанных в разное время, чтобы не забыть. Я не знаю, когда вернусь к ним, чтобы написать полноценные сценарии. Почитайте. Мне интересно ваше мнение.

Десятый сюжет для многосерийного телевизионного фильма "ВЕНДЕТТА ПО-РУССКИ»
Эксцентрическая комедия

   Действия происходит в наши дни в одном из садоводческих посёлков под названием «Троя» на даче у Ивана Ивановича, где он живёт с женой Клавдией и сыном Романом, и у Ивана Никифоровича, который живёт на даче с супругой Катериной и дочерью Женей. Кроме них появляются ещё четыре персонажа: два члена правления садоводческого кооператива, трактористка и врач, но они значительной роли в нашей истории не играют.
   Жили Иван Иванович и Иван Никифорович по соседству душа в душу в обычных деревянных двухэтажных домиках. Даже забора между своими дворами они не поставили. Дружили семьями. Вместе отдыхали, вместе грибы собирали, огороды обрабатывали, мёд качали, рыбачили, загорали и купались. Готовили шашлыки и вместе их ели.
   Приехав на летний период в отпуск отдыхать на дачу, всегда по вечерам приглашали друг друга в гости.
   В один из таких вечеров Иван Иванович похвастался Ивану Никифоровичу, как он борется с кризисом. Чтобы сократить расходы, он везде поставил «левые» счётчики, которые установил таким образом, что теперь имеет возможность изменять показания по своему усмотрению, в результате чего дачный кооператив иногда оставался должен ему за свет и за воду, которую он с удовольствием расходовал направо и налево. Иван Никифорович пришёл в восторг от этой идеи и попросил Ивана Ивановича сделать то же самое у него на даче.
   Пока Иван Иванович проводил экскурсию по дому, демонстрируя Ивану Никифоровичу, как он отматывает назад показания, их жены Клавдия и Катерина, как всегда, уединились в спальной комнате, чтобы заняться гаданиями. Клавдия грешила картами, а Катерина спиритизмом.
   Дети скучали, дожидаясь окончания дружного чаепития, чтобы быстренько разбежаться по своим комнатам.
   Сегодня карты женщинам сказали о каком-то тяжелом ударе, который должен грянуть в ближайшее время. Клавдия попыталась уточнить у своих духов, чтобы это значило? Но духи смолчали. Заинтригованные женщины решили продолжить сеанс разговора с потусторонним миром ночью.
   Ровно в двадцать четыре ноль-ноль Клавдия и Катерина втайне от мужей расположились в беседке, расставив горящие свечи. В эту ночь к ним пришёл призрак отца Гамлета, который устами, сидящего под столом Романа, поведал им о втором всемирном потопе и посоветовал строить новый ковчег. Первой не выдержала Женька, которая пряталась там же, где и Роман. Она громко рассмеялась, выведя родительниц из транса, которые, обнаружив детей под столом, сразу же отправили их спать, а сами прекратили вызывать духов и с расстройства занялись ночной трапезой.      
   На следующий день мужчины дружно провозились в доме у Ивана Никифоровича до вечера, но работу по установке «левых» счётчиков сделали.
   Жёны приготовили им праздничный ужин. Они выпили, закусили и, удовлетворённые, разошлись по домам.
   Лишь только их дети: Рома (сын Ивана Ивановича) и Женя (дочь Ивана Никифоровича) гуляли до полуночи. Рома играл на гитаре, а Женя пела. Потом они обнимались и целовались, спрятавшись в беседке.
   Утром Ивану Ивановичу и Ивану Никифоровичу пришлось идти на отчётно-перевыборное собрание дачного кооператива «Троя», на котором Иван Иванович подверг резкой критике председателя за плохую работу.               
   В результате выступления, его единогласно избирают на эту руководящую должность. Против его кандидатуры был только Иван Никифорович, который не хотел терять товарища по отдыху из-за его будущей занятости.
   Выслушав формальные поздравления от членов кооператива, Иван Иванович принялся изучать документы, из которых узнал, что их кооперативное общество в долгах, как в шелках.
   Денег должны были много. Долги были за свет, за воду. По счётчикам всё было в порядке, а по документам - перерасход. И немалый. Иван Иванович сразу догадался, в чём дело.
Он отправился к себе на дачу и отключил все свои «левые» счётчики. Жена Клавдия и сын Роман удивились поступку отца, но он сразу объяснил им причину своего странного поведения.
   После этого Иван Иванович вызвал к себе членов правления кооператива и вместе с ними отправился с инспекционной проверкой к своему соседу.
   Комиссия сразу же обнаружила «левые» счётчики у Ивана Никифоровича. Они тут же составили АКТ, в котором обязали ни в чём не повинного Ивана Никифорович оплатить всю образовавшуюся недостачу.
   Возмущенный Иван Никифорович в отместку предлагает членам правления проверить дачу нового председателя кооператива «Троя». Комиссия отправляется к Ивану Ивановичу, но ничего криминального у него не обнаруживает.
   Иван Никифорович, опозоренный, покидает дачу соседа, обещая вывести Ивана Ивановича на чистую воду.
   В этот вечер они ужинали каждый у себя. Иван Иванович с женой Клавдией в беседке, стоящей на границе участка, а Иван Никифорович с женой Катериной на веранде.
   Иван Никифорович даже запретил дочери выходить вечером гулять с Романом, поэтому она сидела за столом чернее тучи.
   Закончив с трапезой, они разошлись по домам.
   Иван Никифорович дождался, когда все домашние уснут, поднялся с постели и, накинув халат, спустился во двор. Перейдя границу, он оказался на участке соседа. Здесь он присоединил один конец шланга к крану, стоящему посередине двора, а второй опустил в открытое окно подвала. Затем открыл воду. Иван Никифорович осмотрел проделанную работу и остался доволен ею. Зашёл к себе в дом и поднялся в спальную комнату, где лёг в постель и уснул крепким, спокойным сном.
   Иван Иванович поднялся рано. Взяв полотенце, мыло, зубную щетку, он вышел во двор, чтобы, как всегда, умыться на свежем воздухе.
   Иван Никифорович будто почувствовал, что ему пора проснутся, чтобы увидеть реакцию ненавистного соседа. Он вскочил с постели и тихо подошёл к окну.
   Когда Иван Иванович подошёл к крану, то очень удивился, что тот открыт и из него куда-то льётся вода. Он прошёл вдоль шланга и обнаружил место, куда именно стекала вода. Это был подвал его дачи. Он оглянулся и увидел в окне соседнего дома улыбающуюся рожу Ивана Никифоровича.               
   В это же самое время из глубокого нутра здания донёсся нечеловеческий вопль. Иван Иванович бросился в дом и увидел барахтающуюся в воде Клавдию, которая спустилась в подвал за маслом на завтрак, а угодила в «бассейн».
   Он вытащил перепуганную жену из воды и принялся со всем своим семейством вычерпывать воду.
   Иван Никифорович остался доволен результатами акции. Вместе с Катериной, завтракая на веранде, он громко подсчитывал количество ведер, которые сосед вытащил из подвала. А в конце даже посчитал и литраж.
   Иван Иванович, мокрый толи от пота, толи от воды, видя ухмыляющегося соседа, поклялся отомстить тому страшной местью.
   Закончив с водой, уставший Иван Иванович, бухнулся на гамак, подвешенный между деревьями, и крепко уснул.
   Иван Никифорович, совершив вендетту, со спокойной совестью отправился на берег озера порыбачить, наказав ноющей Женьке забыть Рому навсегда. А жене Катерине приказал закрыть дочь в комнате на ключ.
   Рома, слыша распоряжения Ивана Никифоровича, решает освободить Женьку из-под домашнего ареста. Он пишет девушке записку, в которой сообщает план ночного побега на свидание.
   Записку забрасывает в окно.
   Проснувшись, Иван Иванович обнаруживает, что во дворе никого, кроме него, нет. Визуально обследовав дом соседа, понял, что и там пусто. План мести он придумал перед тем, как заснул. Он моментально начал действовать.
   Пробравшись в подсобку к соседу, прихватил пустой посылочный ящик и пошёл на задний двор.
   Катерина подошла к поселковому магазину в тот момент, когда из него вышла Клавдия. Она хотела заговорить со своей подружкой, но Клавдия демонстративно отвернулась и перешла на другую сторону улицы. Катерина закусила губу, виновато опустила голову и зашла внутрь магазина.
   Иван Иванович осторожно поставил на верстак почтовый ящик, сбросил с головы маскировочную сетку и осмотрелся. Затем взял молоток и гвозди. Предвкушая экстремальное развитие событий, Иван Иванович аккуратно заколотил гвоздями крышку. Взял фломастер и крупными буквами вывел на крышке: «Рекламная акция! Вскрывать в закрытом помещении!»
   Клавдия вошла во двор, когда Иван Иванович, оставив почтовый ящик перед дверью в дом соседа, спускался с крыльца. Она поинтересовалась у мужа, что он делал в соседском дворе, на что он ответил, что подготовил Ивану Никифоровичу достойный подарок.
   Катерина, пришедшая из магазина, обнаружила почтовый ящик и ничего не подозревая, внесла в дом. Открывать не стала, потому что сразу принялась за готовку ужина.
   Вечерняя трапеза проходила под музыку, которую включил на радостях Иван Иванович. Из беседки он с любопытством наблюдал за соседями.
   Поужинав, Катерина вспомнила о почтовом ящике и рассказала о нём мужу. Рекламному подарку он тоже обрадовался. Они вошли в дом и закрыли за собой двери, чтобы соседи не слышали их радостных воплей бесплатному подарку.
   Иван Никифорович, прихватив из подсобки гвоздодёр, вернулся в кухню.
   Иван Иванович схватил Клавдию за руку и потащил в сторону дома соседей, приказав помалкивать.
   Иван Никифорович поставил ящик в центре стола и принялся орудовать гвоздодёром.
   Пригнувшись, Иван Иванович и Клавдия пробрались к дому и заглянули в окно.
   Открыв ящик, Иван Никифорович заглянул в него. Его глаза округлились от ужаса. И через мгновение из ящика, грозно гудя, вылетела сначала одна пчела, затем вторая, а за ними великое множество. Они быстро заполнили закрытое помещение, пытаясь вырваться на свободу, жаля всех, кто попадался на их пути.
   Иван Иванович бросил созерцание и помчался на крыльцо. Здесь приставил стул к двери, заблокировав её.
   Катерина, подгоняемая пчёлами, рванула из кухни. Иван Никифорович за ней. Дверь на улицу не открывалась. Они вернулись назад, решив выскочить из дома через заднюю дверь. Пчелы, не отставая, следовали за ними. 
   Сияющий Иван Иванович и счастливая Клавдия видели, как соседи выбежали из дома и помчались в сторону хозпостроек, где находились улики.
   Иван Никифорович и Катерина ещё долго бегали по огороду, спасаясь от обозлённых пчел. Но через час рой успокоился и вернулся в свой улей, а искусанные соседи в свой дом.
   Как только в домах погас свет, Иван Иванович и Иван Никифорович сели на своих кроватях, обдумывая дальнейший ход действий.
   Катерина и Клавдия присоединились к мужьям. Подсказать ничего они не могли, но очень хотели.
   Приняв решение, что делать, Иван Иванович и Иван Никифорович спустились во двор. Иван Иванович в мастерской взял верёвку и ножовку, а Иван Никифорович в подсобке пилу.
   Иван Иванович направился к озеру, а Иван Никифорович к разлапистой сосне.
   Стараясь не издавать лишнего шума, они начали пилить. Иван Иванович быки, на которые был установлен мостик – любимое место рыбалки соседа, а Иван Никифорович – сосну, к которой был привязан гамак – любимое место отдыха соседа.
   Закончив пилить быки, Иван Иванович привязал верёвку к берёзе, выросшей у самой воды возле мостика. Он с усилием согнул тонкое дерево, перебросил верёвку через стоящую рядом сосну и закрепил её в натянутом положении за перила мостика. 
   Закончив готовить ловушки, друг для друга, они возвратились по своим домам.
   Рома, приставив к окну второго этажа лестницу, поднялся вверх и постучал. Женя ждала его и сразу открыла окно. Они спустились на землю и до полуночи гуляли по дачному посёлку. Ровно в полночь полил дождь и вынудил их спрятаться в беседку. В этот раз Рома не играл на гитаре, а Женя не пела. Старались не шуметь. Они в это свидание только обнимались и целовались.
   На рассвете, перед тем, как расстаться, Рома и Женя договорились сделать всё для того, чтобы помирить родителей. С первыми петухами они попали домой. Женя по лестнице в свою комнату, а Рома через дверь в свою.
   Иван Иванович поднялся затемно. Умылся, оделся и отправился на берег озера, чтобы не пропустить того, что произойдёт с Иваном Никифоровичем, предвкушая наслаждение, которое он получит от увиденной картины. Идти было плохо. Глинистая почва от прошедшего дождя размякла, поэтому ноги постоянно скользили. Придя на высокий берег, он спрятался в кустах, решив до прихода противника немного подремать.
   Иван Никифорович тоже поднялся рано на утреннюю рыбалку. Собрав снасти, пошёл к озеру.
   К валуну, стоящему на горке, Иван Никифорович привязал верёвку и, держась за неё, кое-как спустился по скользкой дорожке вниз. На мостике, раздевшись до трусов, он аккуратно сложил вещи. Разложив снасти, обратил внимание на странную верёвку, привязанную к невысоким перилам. Другой её конец уходил куда-то в кусты. Вчера её здесь не было. Заинтригованный Иван Никифорович легко развязал узел. Верёвка выскользнула из его рук и резко рванула в кусты. И тут же Иван Никифорович заметил, как на него с бешеной скоростью несётся берёза.
   Тонкое дерево, освободившись от пут, выровнялось, сбив с ног Ивана Никифоровича, который, сделав в воздухе кульбит, оказался в воде. Когда он, ценой неимоверных усилий зацепился за перила мостика, чтобы выбраться из воды, и подтянулся, деревянные перила в его руках предательски затрещали и обрушились сверху, увлекая его снова в воду.
   Иван Иванович сиял от счастья, сидя в кустах. Он поднялся в полный рост, чтобы посмотреть на барахтающегося в воде Ивана Никифоровича.
   А Иван Никифорович, ухватившись за верёвку, которую он привязал к валуну, попытался с её помощью выбраться на высокий берег.
   Верёвка натянулась и оказалась между ног Ивана Ивановича. Иван Иванович подпрыгнул с перепуга и, зацепившись за выступающую из-под земли корягу, спикировал вниз. Не останавливаясь, по скользкой мокрой земле, лицом вперёд помчался с высокой горки в сторону озера. Не успев притормозить, он рыбкой нырнул в воду.
   Выбраться на крутой берег не получалось, поэтому Иван Иванович, отталкивая Ивана Никифоровича, тоже схватился за спасительную верёвку, пытаясь взобраться на мостик.
   Валун от их веса на мокрой скользкой земле сдвинулся. Сначала немного, а потом под усиливающимся натяжением двух Иванов, он тронулся с места и помчался с горки вниз. Они вовремя его заметили. Валун грохнулся в воду, разбрасывая миллионы брызг.
   Взобравшись на него, они оба смогли попасть на мостик.
   Отдышавшись, Иван Иванович и Иван Никифорович посчитали себя спасёнными, но подпиленные быки не выдержали веса двоих и обрушились. Платформа съехала в воду и вместе с ними быстро отчалила от берега. Через мгновение они оказались на середине водоёма. Иван Иванович сбросил с себя мокрую тяжёлую одежду и вместе с Иваном Никифоровичем принялся руками грести к берегу. Платформа быстро намокала и начала погружаться в воду.
   До берега они добирались вплавь. Их отнесло течением далеко в сторону, поэтому домой они попали лишь к обеду. Шли, прячась, потому что были одеты лишь в длинные семейные трусы. Но даже это совместное путешествие не заставило их заговорить друг с другом. Когда подошли к воротам, Иван Никифорович низко поклонился Ивану Ивановичу и обозвал его «дураком».    
   Обедали они, молча, искоса бросая друг на друга злые взгляды.
   После обеда Иван Никифорович зашёл в дом и больше не появлялся. А Иван Иванович, потянувшись, прыгнул в гамак для послеобеденного сна. Но заснуть ему не удалось. В очередной раз, повернувшись на спину, он заметил, что сосна, к которой был прикреплен гамак, начинает потихоньку крениться на него. Он даже не успел понять, что произошло, как оказался на земле прижатым толстым тяжелым бревном.
   С помощью Романа он выбрался из-под завала. Ходить прямо не получалось. Выровняться не давало болевшее прищемлённое мужское хозяйство.
   После этого все разговоры о примирении, которые начинал вести Роман, Иван Иванович пресёк на корню. Расстроенный Роман, хлопнув со злостью калиткой, ушёл со двора.
   Иван Иванович еле дождался ночи. Превозмогая боль, поднялся с постели и, спустившись в мастерскую, рассовал по карманам фонарик, отвёртку, провод, пассатижи и направился к соседской баньке.
   Иван Никифорович тоже не спал. Он тоже еле дождался темноты, чтобы, захватив из подсобки банку с краской, пробраться в соседскую беседку. Здесь он, как истинный художник, занялся покраской лавочек.
   Но и Роман не спал. Он вышел из дома, у ворот подхватил лестницу и направился в соседский двор. Приставив лестницу к окну, он так же, как и вчера, помог Женьке спуститься вниз.
   Парилка в бане у соседа была для ленивых. В ней не нужно было топить печь, всё это делало электричество. Нужно было только включить тумблер. Иван Иванович бросил один конец провода на металлический бак для воды, а второй в электрощиток. Закончив присоединять электропроводку, он, с чувством выполненного долга, возвратился во двор.
   Но уйти на ночное свидание молодёжь не смогла. Поравнявшись с беседкой, Рома и Женя оказались в поле зрения Ивана Никифоровича, который немедленно вернул непослушную дочь домой и обругал Романа, обещав посадить его за совращение. Недовольный Роман и плачущая Женя расходятся по домам.
   Проходя мимо соседского дома, Иван Иванович заметил приставленную к окну второго этажа лестницу. Сразу же пришла идея нелегально попасть на вражескую территорию. Стараясь не стонать от боли при каждом переступании с одной жёрдочки на другую, он начал подниматься вверх.
   Иван Никифорович сам лично привёл непослушную дочь в её комнату. Заметив открытое окно, он выглянул и увидел лестницу. Ивана Ивановича он на неё не увидел. Он его услышал позже, когда оттолкнул лестницу в сторону.
   Как только лестница начала движение, Иван Иванович отделился от неё и с высоты второго этажа приземлился прямо в цветущие кусты роз. Мало того, что он искололся острыми шипами, ко всему ещё на него сверху рухнула тяжелая лестница.
   С трудом выбравшись из-под неё, он полуползком добрался до беседки, где опустил свои избитые и исколотые мощи на лавку, чтобы отлежаться. Лечь удобно на узком сидении не получалось и он несколько раз перевернулся.      
   Через некоторое время его нос учуял запах олифы. Он приподнялся и пощупал поверхность лавки, на которой он распластался. Обнюхав руки, Иван Иванович всё понял. Он поднялся и медленно побрел к дому.
   Зайдя в прихожую, заглянул в зеркало, из которого на него смотрело зелёное существо. Злость, которая захлестнула его, моментально отбросила в сторону всю его боль.
   Он спустился в мастерскую, из ящика извлёк бутыль с клеем. Проворно проскочил через двор и оказался на веранде соседней дачи. Перед дверью, как на выставке, стояла выставленная в ряд обувь. Иван Иванович отвинтил у бутыля крышку и принялся разливать содержимое по ботинкам, сапогам и туфлям. Вылил всё. До последней капли.               
   Пустую ёмкость отбросил в сторону и вернулся к себе в дом.
Зашёл в кухню, где в это время его жена Клавдия втайне от родственников, как всегда, опустошала холодильник. Увлеченная этим занятием, она на мгновение оторвалась от приятного времяпрепровождения и увидела перед собой страшную зелёную особь. Она взвизгнула с перепуга, подпрыгнула и рухнула на пол без памяти.
   Иван Иванович привёл Клавдию в чувство и заставил её оттирать с себя приставшую краску. Вооружившись растворителем и ватой, она до утра отчищала мужа. К восходу солнца Иван Иванович предстал перед глазами соседей в своём первозданном виде, правда, с зеленоватым отливом.      
   С первыми лучами солнца Иван Никифорович, даже не умывшись, выскочил из дома и, натянув на ноги резиновые сапоги, помчался справлять естественную нужду. Назад он возвращался не так быстро. Поднявшись на крыльцо, он оказался на веранде. Здесь он попытался выскочить из сапог, но те намертво прилипли к ногам.      
   После третьей попытки снять сапоги он ретировался в дом, чтобы сосед не видел его напрасных телодвижений и не радовался.
   В доме Иван Никифорович взял ножницы и начал освобождаться от прилипших к ногам сапог. Он отрезал большие куски резины, быстро уничтожая обувь.
   Через некоторое время во дворе появился Иван Иванович. Вместе с сыном Романом, который подчинялся отцу без особой охоты, они принялись копать лунки вдоль границы участков для установки забора. В основном работал Рома, а Иван Иванович после полётов мог только лишь руководить.
   К моменту появления на крыльце Ивана Никифоровича они успели установить три столба. Сосед вышел из дома без сапог. Он, гордо бросив испепеляющий взгляд на Ивана Ивановича, прошёл к дворовой скамейке, которая находилась у колодца, и сел на ней, закинув ногу на ногу. И вот тут Иван Иванович заметил, что Иван Никифорович не полностью босой. К стопе была прилеплена чёрная резиновая подошва с аккуратно вырезанными пальцами. Иван Иванович засмеялся и показал Роману на ноги соседа. Рома, хоть и не хотел этого, но не выдержал и, тоже засмеялся.
   К обеду приехал трактор, на котором привезли штакетник для забора. Роме пришлось его разгружать самому. Отец до сих пор был не в форме, а трактором управляла женщина. Её помочь не попросишь. Закончив с работой, Роман, уставший, ушёл в дом, а Иван Иванович, чтобы не гонять трактор порожняком, вместе с трактористкой начал грузить спиленную сосну, которая после падения лежала посередине двора.
   Трактористка, увидев во дворе праздношатающегося Ивана Никифоровича, пристыдила его и попросила помочь загрузить бревно. Ивану Никифоровичу ничего другого не оставалось, как подчиниться женщине. Он, нехотя, подошёл к трактору и взобрался с трактористкой на прицеп. Иван Иванович орудовал внизу.
   Верёвками обвязали толстое основание дерева, подтянули его к кабине и закрепили. Тонкую часть привязали к бортам.
   Закончив, трактористка влезла в кабину и завёла машину, которая своим грохотом заполнила весь посёлок, а Иван Никифорович, спрыгнув с прицепа на землю, остановился за спиной Ивана Ивановича. Он не мог не воспользоваться ситуацией. Подтянув к себе свисающий с сосны кусок верёвки, он не заметно сделал петлю и опустил под ноги соседа, куда Иван Иванович не преминул вступить.       
   Иван Никифорович отошёл в сторону и махнул рукой трактористке. Она тут же нажала на газ.
   Трактор взревел ещё громче и вырулил со двора. Петля затянулась, крепко обмотав ногу Ивана Ивановича, и потянула за собой. Его безумный крик потонул в громком грохоте двигателя. Выехал со двора, трактор набрал обороты и помчался намного быстрее. А свернув на другую улицу, которая шла с горки, он помчался, как резвый скакун. И всё это время за ним бежал привязанный Иван Иванович, стараясь не отставать.
   Иван Никифорович видел всё, что произошло с соседом. Он даже выбежал на улицу и помахал ему в след рукой.
   Взмыленный Иван Иванович, сначала перепрыгивал лужи, оставшиеся на дороге после дождя, но потом перестал это делать из-за того что луж было слишком много. Он преодолевал их, как десантный катер с крейсерской скоростью.
   Иван Никифорович вернулся во двор и вместе с женой пошёл в баньку.
   Пару раз Иван Иванович на большой скорости, не вписавшись в резкие повороты, стукнулся о высокие заборы, стоящие по обе стороны дороги. Один раз он протаранил редкие колючие кустарники шиповника, которые исполосовали его лёгкие летние брюки, оставив Ивана Ивановича в рваных ошмётках и с голым задом. Он прекратил орать, прося тракториста остановиться, сделал из последних сил рывок и повис на сосне, свисающей с прицепа. Усилием воли он заставил себя подтянуться и сесть на свисающее бревно сверху, как всадник на коня. Он освободил свою ногу от верёвки и с облегчением вздохнул. Теперь его ничего насильно не держало.
   Трактор в очередной раз повернул и оказался на улице, густо засаженной низкими деревьями, ветки которых повисли  над дорогой и грозили сбить Ивана Ивановича. Тракторист ускорил езду. Ветки быстро приблизились и начали нещадно бить Ивана Ивановича, стараясь сбросить на землю. Но он, балансируя ногами, изо всех сил уворачивался и держал равновесие. 
   Избиение закончилось тогда, когда трактор выскочил на финишную прямую, чтобы выехать из посёлка. Но для Ивана Ивановича это не было последней каплей. На выезде стояла арка с названием дачного садоводства. В эту арку он при всём своём желании вписаться, сидя на бревне, не мог. Поэтому, зажмурив глаза, Иван Иванович приготовился совершить ещё один полёт. Поравнявшись с аркой, Иван Иванович на мгновение завис на ней, а потом, когда бревно, на котором он сидел, уехало вперёд вместе с трактором, обрушился вниз. Приземлился в очередную лужу.
   Предвкушая получить удовольствие от принятия водных процедур, Иван Никифорович вместе с женой покинул предбанник и вошёл в парилку. Сразу же вылив на себя ведро холодной воды, он попросил Екатерину подбавить пара, что она и сделала. Зачерпнув в ковш воду, вылила на металлический бак…
   Свет замигал на столбах во всём посёлке.
   Из бани они вышли отдельно друг от друга. Волосы Катерины стояли дыбом, а Иван Никифорович при каждом шаге, как Зевс, искрился и извергал молнии.
   Иван Иванович добирался домой, медленно передвигая ноги. Тело сдавало, но дух держал это тело в ежовых рукавицах. Он шёл и придумывал самую жестокую месть Ивану Никифоровичу. И эта мысль придавала ему силы.          
   Целую ночь в окне спальной комнаты Ивана Никифоровича вспыхивала яркая иллюминация, которая освещала близлежащие кустарники и цветы.
   В эту ночь Иван Иванович и Иван Никифорович спали, как убитые. Никто не вышел для подготовки каверз и козней. Ни у одного из них не было для этого сил. Зато у Катерины и Клавдии были силы. Когда стемнело, они вышли на промысел.
   Тем, что на них никто не обратил внимания, воспользовались молодые. Они встретились у калитки, не прячась, спокойно пройдя все заслоны. Гуляли до утра. Пели, обнимались и целовались. И никто им не мешал и не запрещал это делать. 
   Утро началось, как обычно. Иван Иванович и Иван Никифорович вышли умываться во двор одновременно. Ивану Ивановичу утренний туалет доставил удовольствие, а вот Ивану Никифоровичу нет. Вид воды вызвал у него прилив страха, поэтому он решил, что сегодня умываться не будет, и ограничился лишь утренней зарядкой. Он поиграл мышцами, отжался от пола, потом несколько раз поднял пудовую гирю. В отличие от своего соседа, Иван Иванович зарядку не делал, потому что после вчерашнего истязания организма, лишние движения доставляли боль.
   Иван Никифорович, снисходительно поглядывая на соседа, подошёл к турнику, подпрыгнул и повис на нём. Подтянувшись пару раз, сделал подъём переворота и взгромоздился на перекладине. И в этот момент турник сложился, как карточный домик, а Иван Никифорович оказался на земле.
   Иван Иванович, который в это время чистил зубы, вынул изо рта зубную щетку и хотел что-то сказать соседу по-поводу его спортивных достижений, но не смог разжать зубы. Зубная щетка то же прилипла к руке. Он взглянул на тюбик с пастой и всё понял. Это был клей «Момент». Но чтобы выиграть этот поединок Иван Иванович демонстративно извлёк изо рта вставную челюсть и, положив её в карман, вошёл в дом.      
   После завтрака они, не сговариваясь, дружно принялись возводить государственную границу между своими участками. Иван Иванович продолжил ставить забор, а Иван Никифорович принялся рыть под забором глубокую канаву. Работали, молча, изредка бросая друг на друга испепеляющие взгляды, но с лопатами и молотками друг на друга не бросались.
   К обеду столбы у Ивана Ивановича были установлены, поперечины набиты.
   А у Ивана Никифоровича вырыта вся траншея вдоль всего забора полметра глубиной.
   Пообедали оба на верандах.
   После обеда работы пошли быстрее. Ивану Ивановичу помогал, проснувшийся Роман, а Ивану Никифоровичу его жена Катерина, которая после посещения бани примкнула к рядам мстителей. Жена Ивана Ивановича Клавдия выставила на веранде музыкальный центр, который орал песни Верки Сердючки на весь посёлок. «Хорошо! Всё будет хорошо!» неслось из динамиков.
   Работа спорилась. Иван Иванович, сидя на верхней поперечине, орудуя молотком, прибивал верхнюю часть штакетины, а Роман – нижнюю.
   Екатерина работала в забое, то есть копала, а Иван Никифорович грузил отработанную землю в тачку и вывозил на улицу. И поскольку все были заняты делом и не видели его, он с энтузиазмом высыпал землю прямо перед воротами соседа. Сначала образовался небольшой горбик, через некоторое время горка, а в конце огромный курган, который полностью заблокировал калитку и ворота.
   Рыть траншею семья Ивана Никифоровича закончила раньше, чем соседи прибили последний штакетник. Оставался последний нюанс. Иван Никифорович бросил в свежевырытый ров шланг и пустил в него воду. Вода с большой скоростью начала заполнять вырытую емкость, по ходу обваливая неукреплённые стенки, которые быстро уходили под воду. Под напором воды узкая траншея мгновенно стала превращаться в широкую водную артерию. И поскольку она находилась рядом с новым забором, то очень скоро вода вымыла землю у основания столпов. Забор сначала начал накренится, а потом быстро рухнул, накрыв Ивана Никифоровича и его жену Катерину.
   Иван Иванович, восседавший сверху, даже не успел понять, что происходит. Но ужё в следующее мгновение, когда в очередной раз начал совершать полёт, громко заорал матерные слова в адрес своего прибабахнутого соседа и, широко расставив руки в стороны, приземлился в кусты крыжовника.   
   Замазав царапины зелёнкой, залепив ссадины пластырем и замотав раны бинтами, они поужинали на верандах и отправились спать.
   Первыми вышли из дома на ночную прогулку Рома и Женя. Рома подождал девушку на крыльце и вместе с ней покинул двор через калитку Ивана Никифоровича. Выйдя на улицу, он увидел перед своими воротами кучу насыпанной земли. Он не удивился, но очень расстроился. Он догадался, кто это сотворил. Это была их первая ссора из-за родителей. В этот раз они не пошли гулять, они не пели, не обнимались и не целовались, а разошлись по своим домам, расставшись сразу же за воротами перед насыпью.
   Одновременно на криминальный промысел из своих домов вышли Иван Иванович и Иван Никифорович. В этот раз уже со своими женами. После сегодняшних событий те тоже захотели принять участие в мщении.
   Иван Никифорович с супругой зашли в соседний двор со стороны огорода, пробравшись в дом Ивана Ивановича с тыльной стороны.
   Иван Иванович со своей половиной попал в дом Ивана Никифоровича с парадного входа.
   Не включая света, стараясь не шуметь, обе пары на первом этаже разделились. Женщины отправились на соседские кухни, а мужчины в спальные комнаты, которые располагались на втором этаже.
   Всю приготовленную соседями на завтра еду, Катерина и Клавдия изрядно поперчили, посолили, погорчили.
   Рома долго мучился, пытаясь заснуть, но сна не получилось. Чтобы успокоится, он поднялся и спустился вниз к своему другу. К холодильнику.
   Женя, лёжа в холодной постельке, сначала поплакала, а потом решила заглушить своё одиночество одной единственной котлетой, поэтому поднялась и отправилась на кухню.
   Мужчины вначале удивились отсутствию в спальных комнатах соседей, но потом обрадовались. Идея, что бы такого сделать этакого на постели врага пришла у обеих сразу. Оба расстегнули брюки…
   Заслышав шаги, Катерина и Клавдия, вначале рванули к выходу, но потом остановились. Встречаться с хозяевами дома не хотелось. Зная расположение комнат и помещений в соседских домах, они быстро открыли люки погребков и спустились вниз.
   Расстроенный Рома, не замечая ничего вокруг, не включая света, прошёл по кухне к холодильнику, аккуратно переступив через открытый люк погреба. Из холодильника достал кусок колбасы, из хлебницы кусок хлеба. Соорудил из этих продуктов себе бутерброд и, жуя его, вышел из кухни, снова переступив через зияющий провал в полу.
   Тоже сделала и Женя. Только вместо колбасы взяла котлету.   
   Катерина и Клавдия побоялись сразу подняться из места укрытия, чтобы не нарваться на неприятности. Они продолжали сидеть в холодных погребках, ожидая, когда хозяева заснут наверняка.
   Иван Иванович и Иван Никифорович, сделав дело, спустились в кухню. У двери робко позвали своих суженных. В ответ услышали невнятное глубинное бормотание. Пройдя по кухне на голос, каждый, в отличие от детей, с грохотом провалился подпол на головы своих перепуганных жён. С тихим матом и намятыми в очередной раз боками они выползли наверх.
   Покидали соседнюю территорию они в обратном порядке. Иван Никифорович с женой через парадный вход, а Иван Иванович с женой через дверь, выходящую на огород.
   Встретились на границе участков. Вежливо поздоровались, стараясь не показывать удивления от встрече в столь поздний час они, обеспокоенные горьким предчувствием, разошлись по своим домам.
   Задержался во дворе только Иван Иванович. Он вернулся на участок соседа, подошёл к колодцу. Взявшись за верёвку, подтянул журавль вниз. Набрал ведро воды, но наверх не вытащил, а закрепил верёвку петлёй. Затем к отвесу привязал дополнительный груз: две металлические болванки, валявшиеся у сарая. Журавль от напряжения выгнулся, но петля мешала ему подняться.   
   В первую очередь Катерина и Клавдия проверили: ничего ли не пропало? А уж затем, успокоившись, отправились спать. Оказавшись в постели, они сразу же почувствовали неладное. По запаху Иван Иванович и Иван Никифорович поняли, что мыслили они в одном и том же направлении. 
   Выстиранные простыни и пододеяльники они вывесили затемно на заднем дворе.
   Завтракали Иван Иванович и Клавдия, Иван Никифорович и Катерина, делая вид, что ничего не случилось, изображая на лице неимоверное счастье. Неподдельно грустили только Рома и Женя. Но родители из-за своих эгоистических амбиций не замечали их плачевного настроения. Они придумывали новые козни для своих соседей.
   С первой ложкой горячей ушицы, проглоченной Иваном Никифоровичем, у него внутри зажегся пожар из гремучей смеси соли, перца и горчицы, который сразу же захотелось чем-нибудь потушить. Что он и сделал. Он схватил кружку,  быстро зачерпнул ею из кастрюли прохладный компот и опрокинул его в рот. И тут же пожалел об этом. Компот не только не погасил пылающее внутри пламя, но ещё больше его распалил, ведь был заправлен точно так же, как и уха.
   Иван Никифорович выскочил из-за стола и помчался к колодцу. Здесь он попытался вытащить ведро с водой, но петля мешала это сделать. Для того чтобы освободить верёвку, Иван Никифорович двумя руками потянул на себя журавль. Петля исчезла, верёвка освободилась, и журавль моментально взмыл вверх, унося Ивана Никифоровича далеко ввысь. От неожиданности он разжал руки и отправился в свободный полёт, приземлившись в канаве, которую сам и выкопал.      
   Видя чрезмерную суету Ивана Никифоровича вокруг стола, Иван Иванович не бросился сразу поглощать яства, стоящие на его столе. Он сначала попробовал щи. Сплюнул и ограничил свой завтрак до простого бутерброда с чаем.
   Рома и Женя съели всё без остатка, даже не почувствовав острых приправ. Ни соли, ни перца, ни горчицы. Они издалека смотрели друг на друга, жалея о вчерашней ссоре.
   Позавтракав, дети вошли в дом и больше не появлялись. Екатерина, проходя мимо комнаты Жени, обратила внимание, что дочь лежит на кровати вся мокрая. Она забеспокоилась. Измерив температуру, сразу же вызвала «Скорую помощь».
   В соседнем доме происходило то же самое с Романом. Только «Скорую» Роману вызывал отец.
   Две «Скорые» пришли почти одновременно. Больного Романа выносили через ворота соседей, потому что через свои ворота путь был заказан.
   В ближайшую больницу они приехали быстро. Родителей тормознули в приёмном покое, а детей отправили в реанимацию. Когда Катерина и Клавдия услышали об этом, они обе упали в обморок.
   Их продержали два часа в неведении. За это время они не проронили ни слова. Сидели по обе стороны коридора, устремив глаза на высокие стеклянные двери, в которые увезли их детей.
   Через два часа из двери вышла женщина в белом халате и сообщила им, что это было простое отравление, что желудки ребятам уже промыли и через час они получат их назад.
   Приехав домой, Рома у себя дома и Женя у себя усадили  родителей для серьёзной беседы. Они попросили немедленно прекратить разрушать многолетнюю дружбу с соседями. Ведь война, начатая ими, может закончиться плачевно.
   Иван Иванович и Иван Никифорович начали страстно доказывать, что заканчивать военные действия нельзя ни в коем случае, потому что противник не пойдёт на перемирие.
   Первые под натиском детей согласились пойти на мировую женщины. Катерина и Клавдия пообещали Роману и Жене прекратить всяческие противодействия. Они согласились даже попросить друг у дружки прощения.
   И уже вместе с мамами Рома и Женя принялись атаковать своих непослушных отцов. После часовых уговоров те, нехотя, сдались, но с условием, что извиняться не будут.
   На этом этапе детей устраивало такое развитие событий.
   Ужинали, подчёркнуто вежливо улыбаясь соседям через весь двор. После ужина пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по домам.
   Как только погасили свет, Иван Иванович и Иван Никифорович поднялись с постелей и вышли во двор для партизанской войны.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…