Джон Болл. Завет и обетование

ЗАВЕТ И ОБЕТОВАНИЕ
Джон Болл
Ball J. A Treatise on Covenant of Grace. L.,1645. P.23-27

Завет благодати обещан и открыт нам. Он обещан отцам еще прежде Адама (Быт.3.15), впоследствии патриархам (Быт.12.1, 15.1) и, наконец, народу Израиля, до его  вступления в землю Ханаанскую, и после его возвращения из вавилонского плена. Он был раскрыт, как только пришла полнота времен (Гал.4.4, 1 Пет.1.20, Деян.3.25, Гал.3.16-17, Еф.2.12). И, следовательно, завет благодати распространяется и на завет обетования, то есть Новый Завет, называемый "путем превосходнейшим". Основание и Посредник завета благодати есть Господь наш Иисус Христос, воплотившийся, распятый, по-настоящему воскресший из мертвых и вознесшийся на небеса. Ибо никогда не было прощения греха иначе как в Нем (Деян.4.12), в Том, Который Тот же вчера, сегодня и вовеки (Евр.13.8). Поэтому, хотя и до воплощения Христос был Богом, Он стал нашим Посредником не просто как Бог, но как Богочеловек, Который который должен был принять нашу плоть, и таким образом совершить все тайны нашего искупления, и поэтому Он называется Агнец Божий, закланный от начала мира, и отцы, по благодати Его, были спасены так же, как и мы.
По серьезном размышлении здесь должны быть рассмотрены три вещи: 1) примирение, через которое мы приняты Богом; 2) способ, которым мы имеем ныне доступ к Отцу, 3) доктрина о том, в результате чего Бог явил Себя человекам Посредником. Это третье событие должно было совершиться прежде, чем Он принял на Себя наше тело, и оно действительно совершилось тогда, но два первых требовали Его пришествия во плоти, хотя плод их сообщался отцам под Ветхим Заветом в силу Божественного обетования и уверенности в Божьих вещах, которым надлежало прийти.
Могут возразить, что причина всегда должна предшествовать следствию  и, следовательно, воплощение и смерть Христа не могли сообщить свои плоды и пользу отцам. Наш ответ будет таков, что это справедливо в отношении естественных причин, но в нравственных вещах следствие может предшествовать причине, и именно таким образом плоды и добродетель смерти Христа были сообщены отцам до Его воплощения. Но если Сын Божий, прежде чем Он явился во плоти, уже был нашим Посредником перед Богом (в Котором присутствуют будущие вещи), и должен был быть таковым, то, следовательно, Его искупление грехов передавалось людям, наученным Духом Его, Которым управлялась и Церковь;  и это также причина того, что посредничество было предложено тогда менее ясно, а сила и действенность его, а также охват были меньше. Завет обетования есть тот Завет, который Бог заключил с Адамом, отцами и всем Израилем в Иисусе Христе, Которому надлежало воплотиться, быть распятым и воскреснуть из мертвых. И это может быть описано как завет, в котором Бог замыслил явить Свою благодать и милость в Иисусе Христе, Которому надлежало прийти в полноту времени, и дал обетование прощения грехов, принятия, усыновления и вечной жизни, человеку, который сам по себе был самым несчастным и жалким грешником, если он примет эту милость и обетование и будет ходить пред Богом в искреннем послушании Ему.
Бог Отец в Своей благодати и милости (Втор.9.5, Гал.3.18) взирает на Человека Иисуса Христа, в Котором заключено примирение и Который является Автором и Причиной этого завета. Он "воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века" (Лк.1.54-55). И сказал Иисус всему народу: так говорит Господь Бог Израилев: "за рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам. Но Я взял отца вашего Авраама из-за реки и водил его по всей земле Ханаанской, и размножил семя его и дал ему Исаака" (Иис.Нав.24.2-3). Условие, необходимое в этом договоре, есть послушание веры. Прощение грехов, милостивое принятие во Христе и наследие вечной жизни обещаны верующим, и вечное осуждение безусловно угрожает неверующим.
Христос, Которого Бог явил в Евангелии, как Он обещан отцам в писаниях пророков, является объектом этого завета. Цель же его - хвала славной благодати и милости Божией, явившейся во Христе. В этом завете имеет место взаимное примирение и общение между Богом и человеком: Бог милостиво обещает, и человек обязан отдать себя Господу.
Этот завет был заключен с грешным человеком, и он достигает верующих и их семени, ибо Бог обещал принять детей верующих родителей, при надлежащем благочестивом воспитании их, как Он предписал; и согласно этому завету спасение действенно только для тех, кто верит в Того, Кто оправдывает нечестивого; они являются наследниками спасения, и ходят по стопам отца нашего Авраама. В этом завете зачинаются дети свободы, открывается праведность веры и наследие по вере: надежда, мир совести, жизнь во Христе и духовная радость - вот его плод.
Дух Своим внутренним действием запечатлевает истинность этого завета в сердцах верующих (2 Кор.4.13). Ибо, когда принятие и наследование относились к отцам (Рим.9.4-5) в соответствии с заветом обетования (Гал.3.18), Дух усыновления (Рим.8.15, Гал.3.14) относились к ним же. Внешне же он был утвержден словом и клятвой (Быт.22.16, Лк.1.73), и печатью таинств.По существу своему этот завет является вечным и неизменным (Пс.105.10 KJV). Новый Завет не отменил прежний, но лишь исполнил последний. И во всем своем содержании он согласен с Новым Заветом, хотя сейчас мы лишь упоминаем о том, что будет изложено далее.
И если завет обетования и Новый завет по существу таким образом согласны, то из этого обязательно должно следовать, прежде всего, что существует только одна Церковь избранных (Еф.2.18-20, 4.4-5), то же общение святых, одна вера, одно спасение, и один способ получения его, а именно по вере во Христа.
Во-вторых, это значит, что Слово Божье было не менее нетленным семенем для израильтян, чем для нас (Рим.11.17); отцы ели истинную плоть Христа по вере (1 Кор.10.2-3), как и мы во времена Евангелия (2 Кор.4.13). И они и мы причастны Тому же Духу, и их таинства означали ту же печать на них и то же обетование вечной жизни, которое наши таинства означают для нас.  Таинства Ветхого Завета были не прообразом наших таинств, как иногда их характеризуют богословы, но они означали и делали те же самые вещи, что и наши таинства. Ибо как завет, в котором жили они и живем мы, един по существу, то и таинства его имеют общую природу и значение.
В-третьих, если верующие до Христа были спасены свободной милостью Божией во Христе, и, зная Бога и Христа, имели духовное обетование вечной жизни (Евр.11.9-10, Ис.51.6), то они едины с нами, христианами, во всех существенных милостях завета.
В-четвертых, и из тех же оснований, мы можем заключить, что души верующих, которые ушли из жизни до прихода Христа во плоти, сразу же были приняты в небеса, ибо они были приняты во славу и спасены, как и мы (Деян.15.11). Все, кто приняты во славу, взяты на небеса, ибо Писание не знает иного места, где Бог всегда являет Свою славу, кроме небес. А что должно препятствовать их переходу в небесный Иерусалиме, когда они удаляются из этой земной скинии? Не их грехи, ибо они не могут помешать их освящению и не могут возбранить им войти на небеса; не недостаток веры, ибо всякий, имеющий веру, имеет ту же веру, что и Авраам, как и многие из них; нет никакого недостатка действенности во Христе, ибо Он есть Агнец, закланный от начала мира, и Он был вчера, сегодня и во веки; Его смерть была действенной, чтобы дать им прощение и Духа освящения. Привилегией Самого Христа было не просто войти на небеса, но подняться с душой и телом, ибо Он есть Наследник всего и Автор спасения для всех послушных Ему. О Давиде сказано, что он не восшел на небеса (Деян.2.34), но это означает лишь, что он не восшел на них с душой и телом, как наследник всех вещей, и человек, который должен был сидеть одесную Бога.
Нам сказано также, что отцы "не получили обещанного" (Евр.11.39) до пришествия Христа во плоти, чтобы Он исполнил дело нашего искупления; но поскольку они получили обещание прощения и Духа освящения, после их смерти они были приняты на небеса. Те, чье странствование оканчивалось с этой жизнью, не могли не прийти домой после этой жизни. Небеса - страна святых; это земля и родина Отца их. Те, кто ходили чужими по этой земле, поскольку они были призваны в небесный Иерусалим, город, чей Строитель есть Бог (Евр.11.13-16), оставив эту землю, были введены туда. Вхождение туда Еноха, Моисея и Илии (Евр.11.5, 4 Цар.2.11, Лк.9.31), кажется, не подразумевает ничего иного. Христос был прежде Еноха, не в действии, то есть в вознесении Его человечества на небеса, но в силе и заслугах. С начала мира это место было подготовлено для всех, кого Бог избрал во Христе Иисусе (Мтф.25.31, 20.23), но оно было подготовлено для нас Христом в силу обетования Божия, придавшего Его делу действенность, ибо, если тогда оно предстояло в будущем, то нам оно дано сейчас. В случае с нравственными причинами, если действие совершено в будущем, оно может иметь свои следствия в настоящем. Верующие во Христа, как только они удаляются из своих земных хижин, вводятся в вечные обители (Лк.16.9). И если благочестие было и до того, как Христос восшел на небеса, святые входили в них во всякое время. Кающемуся разбойнику на кресте Христос обещал: "ныне же будешь со Мною в раю" (Лк.23.43). Если представить, что он сначала попал не на небеса, а в лимб, то все это должно было занять считанные часы.
Но вернемся к тому, почему следует понять, что завет обетования и Новый Завет едины по существу, так что то важно для первого, принципиально и для второго, хотя они и отличаются в некоторых отношениях, не препятствующих их существенному единству.  Сначала посмотрим на субъект этих заветов. Христос, явленный в Новом Завете, обещан в завете обетования (1 Иоан.1.2, 4.14, Мал.3.1, Ис.59.15 и далее). Ибо это обетование должно было предшествовать Евангелию и исполниться в нем, так чтобы отцы могли стремиться к лучшему, прежде чем удостоиться его, и ожидания тех, кто ждал утешения Израиля, не могли быть разочарованы.
Во-вторых, заветы едины в порядке своего осуществления и мере веры. Познание Христа и вера в Него прежде, чем Он пришел, были темнее и слабее, чем знание о Нем, когда Он пришел, и веры, возникшей через Его присутствие. Способ спасительного посредничества Христа был показан тогда более смутно; Его Личность, способ исполнения Им полномочий Посредника  и те преимущества, которые мы получаем в Нем. были менее ясными, иногда выявляясь в общих чертах,  иногда в тени типов и фигур и лишь редко они были описаны особо. И причины, почему эти вещи сначала были столь неясными, таковы.
1. Все, что в настоящем или прошлом, видно нам более ясно, чем вещи, которым надлежит прийти (Евр.11.13-17); именно поэтому пророчества были неясны до их исполнения.
2. Церковь была тогда во младенчестве и была в более грубом состоянии, чем в зрелом возрасте, и в Своей бесконечной мудрости Господь устроил так, что ей надлежало возрасти.
3. Более ясное и полное откровение этой тайны должно было быть оставлено до прихода Христа как Пророка. Сам Автор жизни должен был открыть путь жизни. Пока истинный Первосвященник по чину Мелхиседекову не вошел в небеса, этот путь не был явлен в полной мере (Евр.9.8). В Ветхом Завете путь в Святая святых не был совсем закрыт, но оставался за завесой и не был явлен вполне, потому что наш истинный и настоящий Первосвященник еще не дал удовлетворение и не принес Себя в жертву раз и навсегда, чтобы освятить путь новый и живой за завесу плоти Своей.
4. В умах людей должно было созреть страстное желание и ожидание Христа, и неясное откровение о Христе и Его преимуществах действительно служило тому, чтобы они могли поднимать свои сердца искренним желанием Его прихода к более ясному откровению и к великим и славным благословениям, которые они могли бы тогда ожидать. И в том мраке, в котором они находились, мы можем наблюдать несколько ступеней. Перед Законом, данным чрез Моисея, обетование было наименее ясным; в Законе оно стало яснее, и все более ясным у пророков, вплоть до Иоанна Крестителя. Начиная с самого дара обетования и вплоть до пришествия Христа во плоти, откровение становилось все более ясным, по мере того как пришествие Мессии приближалось все скорее. Церковь у ее истоков была груба и, следовательно, должна была быть наставлена в самой простой форме. По мере того, как приближается восход солнца, небо постепенно светлеет, и так к моменту прихода Сына праведность стала ближе, чем тогда, когда свет откровения был более тусклым. Это было вполне нормально и целесообразно, ибо когда приход славного Царя мира и праведности приблизился, в сердцах людей должно было усилиться страстное желание и ожидание Его, и чем лучше они могли познать Его Личность и служение, тем более отчетливо осознавали время Его прихода, тем более живо ощущали преимущества, которые они должны были получить через Него; и чем более они видели Его славу приближающейся, тем больше их сердца были обращены к тому, чтобы желать и ожидать ее. Кроме того, Бог благоволил проявить богатство благодати Своей не целиком и сразу, но постепенно, ибо Он видел, что это наиболее целесообразно для славы Его великого имени и для блага Его народа в разные эпохи и состояния Церкви, которые мы будем иметь возможность более подробно обсудить далее.
Но вот  вещи, которые необходимо отметить сразу, чтобы предотвратить некоторые сомнения, что могут возникнуть.
1. Во-первых, ясность Откровения является двоякой. Оно отчасти раскрывается так, чтобы не смутить более грубого слушателя и тем более не нанести прямого вреда, если слушающий просто не поймет, что оно значит. С другой стороны, оно сокрыто таким образом, что   грубость слушателя не может помешать ему его воспринять, но повредить может только его злоба. В первом смысле откровение Христа в завете обетования было ясным, но свидетельство о Его Царстве не могло быть понято более грубыми слушателями до его осуществления.
2. Нам могут возразить тогда, что неясно, каким образом тогда они могли быть спасены. Но, во-вторых, следует понять, что Христос не открылся ясным образом как Спаситель никому, кроме тех, кто искренне принимал Его. Даже когда Откровение было неясно   и темно, никто не может отрицать, что Христос истинно принимался в еврейской Церкви. Слово Божье является мерилом веры, истины и спасительной веры, что обличает верующим все вещи, которые выявлены, и тем способом,  в котором они выявлены, и, следовательно, вера отцов была глубока и действенна, потому что они верили в то, что Бог им благоволил открыть, и таким образом Он открывался им.
3. Третье отличие здесь вытекает из предыдущего, ибо Христос со всеми Его преимуществами был предложен израильтянам в образах и фигурах. Если священники, алтари, жертвы - все они прообразовали Христа, Его священство и жертву (Исх.24.7-8, Евр.10.1, Гал.3.16, Евр.8.1-2, 9.7-11), и земля Ханаанская была лишь прообразом небес, то это значит, что Господь вел евреев при помощи земных вещей к небесным и духовным, ибо они были еще детьми, и это было причиной того, почему тот завет был еще неясным, ибо небесные вещи в нем были как бы завернуты в земные. Но в Новом Завете Христос предложен и рассматривается нами с открытым лицом (Рим.3.25, 1 Иоан.1, Евр.3.18, 4.1), и явлены истина, суть и тело самих вещей; вся завеса прообразов удалена, и наши умы прямо направлены к небесному блаженству.
4. Различие устроений здесь открывает четвертую разницу, а именно: апостол сравнивает еврейский народ с наследником-младенцем, который нуждается в педагогах и воспитателях, христианская же Церковь есть взрослый наследник (Гал.3.25, 4.1-3)
5. И отсюда вытекает пятое различие, а именно: наследник, не пришедший в возраст, не отличается от раба (Гал.4.1); Церковь же освобождена от церемониального закона, ибо в ней собраны верующие во Христа после истечения времени воспитания, назначенного Отцом.
6. В-шестых, различаются те, кто призван к участию в завете. Завет обетования изначально существовал в семьях патриархов, тогда как остальные были отлучены от него, а затем в еврейском народе (Втор.32.8, Мтф.10.5-6, 15.24), который сам был прообразом избранных, то есть Церкви Божией в мире сатаны. Однако затем преграда между евреями и язычниками была разрушена и завет благодати стал доступен всем народам.
7. В-седьмых, действенность дела Христа обещанного в некотором смысле меньше, чем Христа явленного. В завете обетования отцам давались обещания, касающиеся определенных  телесных благ (Быт.22.19, Втор.19.8-9), ивнешние благословения были более уважаемы, хотя они были лишь символами благ духовных и небесных. Но в Новом Завете благословения духовны, и дары и милости Духа более широко и обильно изливаются на Церковь. Прощение грехов, хотя в нем можно было быть уверенным и тогда, в завете обетования ощущалось меньше, ибо облако закона стояло между благодатью Божией и очами души; благодать Божия была явлена более смутно, как и средства искупления греха в смерти Христа, в том числе потому, что прощение грехов было на самом деле еще не получено через нашего Поручителя, ибо Он еще не дал обещанное удовлетворение. Дух был также излит на верующих в меньшей мере, ибо этому преимуществу надлежало явиться вполне во времена Христа, Который первым получил Духа выше меры просто человеческой природы (Иоан.3.34) и тем самым мог излить благодать на всех нас (Иоан.1.16, 7.38-39, Иоиль 2.28). Евреи, как наследники были причастниками Духа усыновления, но не чужды были и духа рабства, потому что они были младенцами под игом Закона и путь к небу еще не был для них вполне ясен; но мы есть взрослые наследники, имеющие всю меру Духа усыновления (Рим.8.15, Гал.4.6). Смысл будущей славы также был более неясным, потому что упоминание об этой славе и о пути к ней в Ветхом Завете не было вполне ясным. Если мы говорим о некоторых конкретных лицах в первом завете, они были наделены большими дарами Духа, чем многие в Новом, но больший свет знания и большее изобилие благодати дарованы Церкви во время Евангелия, если мы имеем в виду  тело Церкви и верующих в целом.
8. В-восьмых, печати завета обетования были во многих отношениях менее ясными, при использовании болезненном и обременительном, данным лишь некоторым людям и продолжавшимся лишь до времени исправления; но печати Нового Завета немногочисленны, их значение ясно, использование легко, открыто для всех народов и вечно.
И из всего этого можно заключить, что хотя отцы, разрешившись от скинии тела, были сделаны причастниками вечной жизни на небесах, но у них не было до Христа того идеального состояния на небесах, которым мы сейчас и они в настоящее время обладаем (Евр.8.6, 10.20); они не достигли совершенства без нас (Евр.11.39-40), хотя и нам еще совершенствоваться до того благословенного дня Второго пришествия Христа, в котором тело Христа, то есть, Церковь, должно будет стать совершенным во всех отношениях. Мы не говорим, что в нашей нынешней скинии путь святых проявляется не в полной мере, но есть разница между этим состоянием и будущим, между тем, что мы испытываем сейчас, в зрелом возрасте Церкви, и плодами этого в жизни грядущей. Отцы, умершие до Христа, и на небесах ждали своего Искупителя, в Которого они верили для прощения грехов и жизни вечной, так же, как души в настоящее время ожидают воскресения тела и Второго Пришествия Христа на суд, ибо в определенных отношениях их состояние еще несовершенно. И как мы испытаем великий свет и радость во Христе, входя в небеса, так мы теперь можем предвкушать это и готовиться, и если на земле у нас еще нет полноты этой радости, то тогда мы получим, наконец, то, что ожидаем.

Перевод (с) Inquisitor Eisenhorn