С двух сторон

1. Когда-нибудь пойму.

С утра только одно – уйди, не мешай, чтобы тебя слышно не было, и не видно, заодно. И не надоест им! Ну чем может помешать маленькая лягушечка, когда она прыгает по бумагам? Что им, бумагу жалко? Так этих бумаг у них вон сколько – полный разложенный диван, и стол, и другой стол, и другой диванчик. И все такие одинаковые – не отличишь одну от другой.

А они – не перепутай, не тронь! Сами лежат на этом диване аж с утра. Как ночью спали, так и не оделись, и постель не постелили, бумаги прямо на постели валяются. И как они их сами не перепутают? И даже не встают – еду им бабушка на постель приносит – некогда, говорят. И так уже третий день.

Подумаешь, некогда! Ведь только и делают, что хохочут, а мне кричат:  – «Не спугни мысль! Беги отсюда, пока пишущей машинкой не запустили!» Будто мне не хочется с ними посмеяться! А они говорят, что всё равно не пойму, не дорос. Ничего, вырасту вот, буду тоже, как они, писать творческий портрет какого-нибудь дирижёра, или ещё кого-нибудь для какой-то там «Музыкальной жизни», и всё пойму! Даже больше них пойму, и ещё больше буду смеяться!


2. Откуда?

И что это в доме творится? Лягушки квакают и прыгают по квартире средь бела дня, на людей кидаются, попробуй, зазевайся! Вот опять пристала! И как это за ней смотрят, никакого воспитания! Возмутительно! И почему поезда без перерыва жужжат и в аварию попадают? Ну, разве хороший машинист допустит до этого? И кто вообще когда-либо видел, чтобы суп варили из картофельных очисток вперемешку с винтиками? Это же не съедобно, фу, гадость! И заяц опять залез под крышку проигрывателя – разве это клетка? Зайцы на свободе жить должны. И машины какие-то по деловым бумагам разъезжают – ведь не дорога, могут сломаться. И самолёт на плечо садится, стоит присесть. И, вообще, непонятно, откуда тут этот ребёнок? Пять лет не могу как следует это понять, хотя, вроде бы, всё ясно.


Декабрь 1981.