СЛЕД В СЛЕД...

     У нас по женской линии все такие, кроме бабуш-
ки. Как-то она у нас выпала из общего рисунка судь-
бы, которая некоторым образом повторяется. Хотя –
это так и не совсем так…
     Насколько я помню, мне рассказывали, что моя
прабабушка никогда не была замужем. Она целиком
посвятила себя революции, вместе со всеми женски-
ми прибамбасами по поводу главной миссии на пла-
нете Земля. Говорили также, что она долгое время,
пока хватало скрытой фантазии и сил, брала рево-
люционный пример с товарища Колонтай и других
авторитетных ****ей эпохи.
     Так что… от товарищей кавалеров отбой был. Мно-
гие из них плакали и угрожали, ломали рога друг дру-
гу до полной капитуляции, иногда сильно просились
в мужья… Потом, когда она уже стала соглашаться,
то под дверью почти никого не осталось… Один за-
мешкавшийся мещанин, которого и замуж-то было
брать опасно… Столько нежности и субтильности он
в себе сочетал. Поэтому прабабуля сначала его завела
для лабораторных работ, чтобы посмотреть, что че-
ловек в этом смысле может. За месяц он не показал
даже утешительных результатов и удалился, чтобы
навсегда посвятить себя платоническим страданиям.
     Таким образом, моя прабабуля упустила свой
шанс на планете Земля, с возложенной на неё мис-
сией по размножению рабочего класса и трудового
крестьянства. Дочку же ей подарила её лучшая под-
руга по классовой борьбе. В те времена они тонко и
продуманно провели эту операцию по имитации бере-
менности и досрочном прекращении беременности по
неосторожности, где-то якобы в деревне.
     Так моя бабуля появилась у того, кого надо, а не
у того у кого и не очень хотелось-то… На самом деле
операция прошла с успехом и государство, которое
знает наперечёт всех своих щенят, оказалось удовлет-
ворено – в целом.
     Бабуля, в свою очередь, воспиталась с «миссией»
в голове, которую, правда, она называла иначе – осо-
знанной физиологией, поэтому своего собственного
полового созревания еле дождалась. И сам факт того,
что она уже полноценная женщина, за исключением
только одной детальки, привел её в полный восторг.
     Видимо, поэтому она достаточно рано вышла за-
муж и на какое-то время утолила к этому свой ин-
терес. Муж достался как муж, с физической силой
и некоторым карьерным ростом. Хорошенький такой
офицерик, подводничек, «дедок»…
    Через несколько месяцев их совместной жизни,
которые он провел на берегу в связи с ремонтом лод-
ки, и где они оба прошли «курс молодого бойца»,
от него поступило «предложение» ожидать его воз-
вращения из похода в городе Полярном, как это бес-
страшно и волево осуществляют жёны моряков. На
что моя бабуля спросила:
     – Может, им больше жить негде, кроме этих обще-
житий или не поймешь чего? Я как-то вполне достой-
но могу тебя подождать и в Москве и волосы драть на
себе не буду… Наоборот, за ними надо ухаживать…
     Конечно, офицерик – мой «дедок» и спёкся… Не
поверил бабуле и произошла очередная межполовая
разборка… Два совершенно тупых и горячих человека
рассудили себя с точки зрения себя, а не обоих…
     Вот так моя бабуля побывала замужем… Как
оказалось единственный раз… В общем, это стои-
ло было сделать хотя бы потому, что они замесили
мою маму, которая никогда не видела офицерика-
папаньку и никогда не испытывала по этому поводу
никаких клизм.
    Бабулька, со слов мамы, утешала себя любовными
романами не одно десятилетие. Короче говоря – это
была полноводная река, вполне пригодная для судо-
ходства, за исключением подводного флота, для них
фарватер сложен.
     Ладно, но как промазала Ма? Училась в меде…
Всё про всё лучше всех знает. Такая хватка! Не вы-
рвешься? Может быть, как раз это?
     – Смотри, с Бражниковой осторожней, короче у
неё хватка, уцелевшие, но навсегда покалеченные
люди говорят, что не выскочишь…
     Ма – это давило, она действительно кого хочешь
раздавит, даже действуя нежными, расслабляющими
поглаживаниями. А также она может давить молча-
нием. Это типа того – сколько сможешь под водой
просидеть? Всё равно, что молчать? Так вот. Лучше
не берись, у тебя никогда не будет столько кислорода
сколько у неё. Особенно в глазах… Есть у неё ещё один
физический этюд… Это подарки тому, в кого она влю-
бляется… Через некоторое время человек сначала на-
чинает уворачиваться от самих подарков, затем просто
от знаков внимания с её стороны, потому что выдер-
жать этот шквал невозможно, потом бросает всё иму-
щество в Москве и пытается скрываться за границей.
     Ма – конечно, женщина что надо, но небольшие,
плохо скрываемые особенности её характера ей не-
много портят биографию.
     Я появилась на свет вне брака. Но весь ужас в
том, что совершенно неслучайно, не «в порыве сладо-
страстья» или какого-нибудь ещё более безрассудно-
го поступка – тогда было бы хоть не так обидно…
Я появилась как специальный умысел природы, дей-
ствующей через нас, женщин. А чтобы мы не рассла-
блялись и не увиливали, наградила сложным, биоло-
гическим спецпроцессом, навязчиво напоминающем
об этой просьбе природы, каждый месяц.
     Моё прибытие – это результат того, что женщина,
теперь уже хорошо знакомая, решившая стать чьей-
нибудь матерью, либо не выдержала давления своего
эгоизма, осуществляющегося через особей, отмечен-
ных этой наградой природы. Либо решила попробо-
вать из любопытства.
     – А как это? На самом деле? Чё тянуть, подруги
некоторые уже по второму кругу пошли…
     Либо придумать себе версию продолжения рода
и каких-нибудь возле этого эзотерических легенд…
Природа гоняет нас дур по библиотекам, пикникам
или клубам, по постелям и дачам, проверяет на нас
сюжеты всё новых и новых сюжетов, пока мы оша-
лев от хитрости, коварства и желаний, не решаем за-
вершить охоту сменой фамилии или хотя бы просто
эмбрионом за пазухой…
     В это время срабатывает концепция, чуть не ого-
ворилась – утешение, концепция залететь «для себя»
или родить «для себя»… «Для себя» – это как бы само
собой разумеется… Программа женского усердия по
разврату и размножению выполнена не до конца…
«Скоро осень… За окнами август…» – подсказывает
«навигатор».
     Всё, или отдаться всем, кто захочет?
     Или отдаться тому, кому захочу?
     Или отдаться тому, кому получится?
     Или так получилось?
     Или определиться с породой. На всякий случай…
А то ведь, действительно, дело серьёзное… Сейчас
чужое, а потом своё… Хочется, чтобы получше вы-
шло… Зашибись! Сколько живу, столько диву даюсь…
Сколько это у моего пола какого-то странного него-
дяйства, переплетённого с веской солидарностью и
практичностью…
     Обратите внимание, какое количество вокруг вас
интересующихся вашей жизнью?
     – Ну, что ещё не выскочила? Смотри, не тяни… А
то дотянешь…
Следят за институтом брака и семьи его «заслу-
женные деятели наук, доценты», а то и выше… Берут
какого-нибудь Пашку из шестого подъезда и скрещи-
вают с аптекаршей… Не вышло ничего… А давай-ка
попробуем с Наташкой-студенткой… Ей пора, по все-
му видно, что пора… Смотришь и произошло опыле-
ние… Браки совершаются на небесах – не смешите…
     Вот они поздние. Опытные мухи – агитационный
актив природы. Они-то точно дело знают… в чьих ру-
ках правда…
     Короче говоря, я одна из многих, которую родили
«для себя»… Совсем недавно я узнала свою душещи-
пательную предысторию… Говорят, в каком-то необу-
зданном детстве я прополоскала мозги всему семей-
ству вверх по иерархии, желая получить абсолютно
точные сведения обо всех участниках моей биогра-
фии. Получив обстоятельное и красивое эссе о начале
своего посещения нашей планеты, я успокоилась, на-
верное, версия мне очень понравилась… Потом я ещё
пару раз выступила с открытым забралом.
     – Не понимаю?!
     И мне тут же, ещё красивее, чем первый раз, рас-
сказали вполне увлекательную и такую «курносую»
историю. Потом, никого. Ни о чём спрашивать не было
нужды… История была не единственная в классе. Так
что наших, которые «для себя», было немало и авто-
ритета было ни у кого не занимать… А потом – это всё
просто стало неактуально… По барабану…
     А предыстория моя мне стала известна по случаю.
Случай этот приехал из Барнаула.
     Случаем этим представилась Люся, мамина подру-
га. Они не виделись целую вечность, видимо, теперь
она у них закончилась и началась вечность № 2…
увиделись… Судя по отдельным репликам и полупо-
нятным фразам у обеих было, что вспомнить в этой
жизни и, наверное, грехи поотмаливать, особенно за
студенческие балаганы.
     Вечером я прямо с работы попала в самое пекло
воспоминаний. Стол был разнообразен и пахуч. Сразу
чувствовалось, что он не знает никакой другой за-
дачи, кроме как тут же сбить с ног всевозможными
разносолами. Борясь друг с другом за место и за саму
возможность быть как можно раньше съеденным, они
составляли величие и широту отношений трапезни-
ков. Всё лучшее сегодня было с нами. Всё лучшее
сегодня подсело к нашему столу и поместилось… Мы
вспоминали, и чем больше мы это делали, тем боль-
ше приваживалось фантомов… Сначала и в основном
из жизни Ма и Люси, затем из моей: и мои и наши
фантомы, и стало нас столько… аж душно… И тут из
Вечности № 1 выехала фраза: помнишь, как мы твое-
го Холестеренко? Ма посмотрела на автора необду-
манной фразы, а та посмотрела на меня и спросила
свою подругу:
     – Ты чего, мать, эту тётку до сих пор в подземе-
льях неведения держишь?
     – Не тётка она, а доча – наследник женского рода.
     – У вас что по матери?
     – Да, по матери! – поддакнула я. – А по кому же
ещё? Так получилось, что именно нам удалось прод-
лить свой род исключительно по материнской, а не по
отцовской линии.
     – Смотри-ка, точно… – завела у себя в голове часы
Люся… – получается по женской, оказывается, это
тоже возможно? Выходит и эволюцию можно подпра-
вить?
     – Люська, не валяй дурой дурака, – подкинулась
Ма.
     – Понял. А про Холестеренко можно? Наследник-
то знает, как мы его на тебя выводили?
     – Или он пользуется другой системой изображе-
ния действительности?
     – Ой, я уже и не помню, как мы этого наследни-
ка всю жизнь дурили. Спроси что полегче, тут самой
надо бы замуж выходить, да опять что-то не даёт…
     – Что на самом деле Холестеренко? – почувство-
вав в фамилии родную кровь, поинтересовалась я.
     – Нет, Холеренко! – упиваясь своими старыми
шуточками, в унисон произнесли они и засмеялись.
     – А серьёзно?
     – Холостенко! – не унимались они.
     – Ну, хватит! – сказала я, и Люся неожиданно
серьёзно произнесла:
     – Что было делать? Ты уже не давала покоя… На-
водила тоску или сооружала такие тупики вот этому
хорошему человеку… – и она показала на Ма, кото-
рая тут же непроизвольно изобразила безысходность
и нулевое настроение.
     – Как будто бы я уже была? Но там… – и я пока-
зала наверх, где, как многие предполагают, есть всё,
что хочешь, и все, кто хочешь…
     – Да, – сказала Ма, – такое впечатление сложи-
лось, что ты уже была и мне было поручена твоя до-
ставка сюда – на этот свет… И чем дольше я не могла
это всё осуществить, тем труднее, муторнее и невыно-
симее становилось жить, уж очень ты сюда просилась…
     – Короче говоря, решили мы, что рожать тебя всё-
таки будет она, её ты больше мучила, а я ассистент
или дублер… – уточнила Люся.
     – Понятно, это тот самый случай, когда женщина
рожает – «для себя», не так ли? Мужчина «для себя»
приобретает, например, автомобиль… Женщина не
унимается с миссией…
     – Примерно, – ответили обе.
     – Мы даже как-то мечтали, чтобы у наших детей
был общий отец… Ну, например, и у меня был бы
кто-нибудь от того же Алика Холостенко…
     – Так мой батько ещё и Алик? Алкаш, что ли?
     – Да ну, доча! Очень даже приличный человек…
Очень… Это мы сучки… паниковали, что всё, уже
почти вся жизнь прошла, что не успели…
     – Чего не успели?
     – Да всё того же… И рыбку съесть и на хрен сесть,
обыкновенной семьи в гнездышке… – подточила вы-
воды Люся. – Так оно и было, я правда, как-то с дуру
приобрела выпускника военно-медицинской акаде-
мии… как почувствовала – всё, это моё… Мой парни-
ша… так обеими ногами обняла и держу…
     – Итак, значит Алик Холостенко – это то недоста-
ющее звено, чтобы моё запланированное появление
на этот свет состоялось? Алик Холостенко по-старому
как-никак – отец, а по-новому – донор. А сейчас, где
этот Донор?
     – Всё нормально, он зав. отделением в крупной
больнице, семья, дети… – поторопилась ответить Ма.
     – Ну вы и пройды… Я понимаю, когда ты попал в
сильное течение, в стихию… в водоворот – это я ещё
понимаю, но вы же его, как снайперы, вели…
     – Это только отчасти так… никто убивать его этим
не собирался, наоборот, получил целенаправленный
секс у себя…
     – Так вы ещё и управляли его либидо?
     – Честно говоря, он как-то до последнего не до-
гадывался, что от него надо… всячески изображал го-
степриимство и радость по поводу встречи однокаш-
ников… хотя мы предусмотрели и то, что у него жена
в отъезде и ребёнок у тёщи… казалось бы – тряхни
стариной… так нет, чуть ли не надо было уговари-
вать… – раскрыла штабные данные Люся.
     – Уговорили?
     – Подпоили, как это бывает, вывели на плано-
вое задание, на пуск стратегически важной ракеты,
с полным расчётом и надеждой на её своевременное
и точное попадание в не менее стратегически важный
объект, – опять упали они в заросли своей иронии,
учавствуя вдвоём в произнесении одного предложе-
ния, подхватывая его и развлекаясь.
     – Ну, что ж! – урезонивать этот бабский эгоцен-
тризм или, точнее сказать, паранойю было бесполез-
но… Он заменял какую-либо мораль эмоциональным
простодушием…
     – Ну и что?! Ребёночка хочу… А потом? А потом,
как-нибудь… Может, смогу семью разбить, аргумент-
то весомый… жизнь подскажет…
     – Молодцы! Уговорили! – хлопнув себя по бокам,
произнесла я. – Хорошо хоть без эксцессов. Ма, не
пойму, чего это ты именно ему мозги делала? Не мог-
ла купить сперму в «банке»? Там тоже про породу
сообщают, если так было интересно… Бедный Алик…
Всё… Вы тут зависайте, а мне надо бы ещё кое-что
сделать…
     – Ты что обиделась? – спросили они обе, ещё
синхроннее.
     – Да вы что? На что? Самой ещё надо будет с этим
разбираться… Так что заранее расписываться не буду…
Неужели природа нас так имеет или миф об этом нас
так имеет? И чего это мы такие животные, а?
     – Сказочные?! – вставила рысь из Барнаула.
     – И весёлые?! – поддержала её рысь-однокурсница.
Обе большие кошки, пахнущие похождениями и
добычей, готовы были развернуть друг перед другом
все карты своих боевых действий и добавить сюда же
исторически важные комментарии, упиваясь возмож-
ностями и особенностями своей природы пленитель-
ных хищниц…
     Наконец-то я переоделась в «моё-моё», без которо-
го невозможно сугубо моё домашнее существование и
по самому представлению и по самому ощущению… В
скайпе оказалась бабуля, у неё там назначено несколь-
ко виртуальных свиданий со сверстниками и друзья-
ми, пожизненными диссидентами… Она почему-то
спросила, есть ли у меня мальчик?
     – Я ответила, что пока есть несколько… Тогда она
поправилась…
     – В смысле мужчина?
     – Есть…
     – Сколько?
     – Один.
     – Один?
     – Да, один… А зачем их разводить? В мои двад-
цать с небольшим – это уже неинтересно и несерьезно
и вообще много отнимает времени и сил… А один мне
нравится… но чувствую, у него какая-то своя про-
грамма на этот счёт, куда я могу и не вписаться…
     – Негодяй! – неожиданно возмутилась бабуля.
     – Ты ещё скажи, что все они такие, и я умру на
твоих глазах…
     – И да и нет…
     – Ну, это уже хотя бы кое-что…
     – А чем занимаются эти две взрослые рыси?
     – Делятся деталями побед и поражений… Ничего,
ведут себя прилично… Даже про Алика мне рассказа-
ли, точнее про себя…
     – Про какого Алика?
     – Про донора.
     – Ну знаешь ли, такое бывает…
     – Я-то уж знаю, я пошла посмотрю почту… Пока…
     – Пока.
     На почте было два чувала писем… В том числе
и от Игоряна – один чувал… Читая их, я внезапно
почувствовала, что не просто отношусь к ним с осо-
бой симпатией и что его не просто отмечаю, а как-то
намечаю его для себя, примеряю его слова и черты
характера, как будто он мне не просто может быть
нужен, а надолго, может быть, очень надолго. Стоп!
Значит, я его выбираю для себя, настраиваю на себя,
подстраиваю под себя и начинаю выращивать, как
своё собственное домашнее животное… И хорошо бы,
если он делает то же самое со мной… Значит – мы от-
носимся друг к другу конструктивно и рассчитываем
эту свою конструкцию на прочность, устойчивость,
сопричастность и функционирование по принципу
сообщающихся сосудов, а не спрашиваем без конца
одно и то же: – Ну как?
     Я ему ответила большим откровенным и незави-
симым письмом на все его эпистолы скопом. При-
мерно через час мне, почему-то на телефон, пришла
«смска». Супер! Ты сорвала джек-пот и удостоилась…
Любой из существующих языков оказался в данном
случае исчерпан, брошен посередине реки… Носитель
языка при самом произнесении этой фразы утонул… И
минут через шестьдесят позвонил в дверь квартиры…
Так могло показаться… Так хотелось… Я открыла.
     Игорян светился лицом так, как это умеют только
не совсем здоровые люди… На нём был прекрасный
костюм, а на мне только «моё-моё»… В руках было
густо собранное, большое полушарие из белых роз…
И в петлице пиджака была роза, с короткой ножкой…
«Зачем-то, – подумала я описательно… – а сейчас, на-
верно, что-то будет?»
     Самый-самый конец этой мысли просвистел над
головами двух сытых и подвыпивших рысей и неожиданно
им так понравился, что они, тут же ухва-
тившись за него, появились в прихожей, безупречно
точно произнеся вдвоём:
     – Это кто же к нам пришёл? – затем стоя обе упа-
ли в обморок… А после уверенного голоса Игоряна:
     – Дорогая Анастасия Матвеевна, и извините, Вас
я пока не знаю… Я прошу руки Вашей дочери и её
сердце и вообще всю её целиком! – и прямо в эти
слова он умудрился всунуть весь роскошный букет,
который подхватили четыре руки на двоих…
     – Мне он вынул розу с короткой ножкой – это я
ещё хорошо помню. И потом я повела его для себя к
себе…
     – Мы согласны, – как всегда синхронно и очень
жизнерадостно ответили рыси…