Часть вторая

                (предыдущее: http://www.proza.ru/2016/02/21/588)



Спасибо всем, кто нам мешает,
Кто нам намерено вредит,
Кто наши планы разрушает,
И нас обидеть норовит!
О, если б только эти люди
Могли понять, какую роль
Они играют в наших судьбах,
Нам, причиняя эту боль!
Душа, не знавшая потери,
Душа, не знавшая обид,
Чем счастье в жизни будет мерить?
Прощенья радость, с чем сравнит?
Ну, как мудреть и развиваться
Без этих добрых злых людей?
Из ими созданных препятствий
Возникнут тысячи идей,
Наполненных добром и светом
И повторю я им сто раз:
СПАСИБО ВАМ за всё за ЭТО,
Ну, что б мы делали без ВАС!
Валентин Гафт

Но когда, идя на муку,
я войду в шикарный ад,
я скажу Вам: «Дайте руку,
дайте руку, как я рад, —
Вы умели, веря в Бога
так правдиво и легко,
ненавидеть так жестоко
белых ангелов его…»
Борис Рыжий

…А мы с тобой, мой ангел, в этот мир
случайно заглянули по пути,
и видим — дальше некуда идти.
Ни хлеба нам не надо, ни вина,
на нас лежит великая вина,
которую нам бог простит, любя.
Когда б душа могла простить себя…
Он же

Изменилось и забылось:
Кто украл, а кто украден…
(парафраз)




Главка пятая



1

Хмельно-эротическое действие.



Тем временем созрело лакомое зелье и у Любомиры. Милко высоко оценил его.
- Отнесу-ка отцу с мамой, порадую, - сказал он Мире.
- Отнеси, конечно, у нас ещё много, - одобрила та, лёжа в постели слегка утомлённая его благодарностью. 

Так у калитки столкнулись: Милко и Лют, оба с одним и тем же под мышкой. Увидели друг друга и рассмеялись. По-доброму. Стали друг дружку вперёд пропускать. Ни один не соглашался войти первым.
Вы, конечно, уже поняли, что по дороге Лют тоже проверил содержимое бочонка на себе, от чего тот несколько полегчал.  «Нельзя ж, в самом деле, предложить ангелу неизвестно что… - бормотал он себе под нос, откупоривая чудотворную жидкость». И остался очинно доволен проверкой. 
Пока они так уступали право войти первым, подошла парочка влюблённых: Красимир с Гореславом. Эти с недавних пор почти ни с кем не общались, почему не ведали о бунте и порче вина. Не понимали и по какой причине поют земляки.
По мнению Красимира, их счастье с Гореславом стало возможным лишь благодаря Святу, осудившим его связи с противоположным полом. Поэтому теперь, когда они оказались в Милошеве изгоями, Красимир предложил любовнику сходить посоветоваться.
Воцко, в отличие от погружённых в работу Свята с Милой – там дописывались последние слова – узрел эту сладкую парочку тоже и от отчаяния обхватил голову обеими лапками. А раз и Воцко не знал, что делать… Но тут в его шкодливую голову пришла мысль. Сначала кот хотел её прогнать: явилась же без приглашения, можно сказать, вломилась без спроса… Однако поразмыслив, Воцко её принял… и даже как руководство к действию. Сумей кто заглянуть ему в голову, то ничего бы не понял, разумей он даже кошачий. Ну как ещё можно истолковать мысль: «Почему бы не усугубить?..» Так что подождём, выражаясь по-научному, то есть, ещё загадочнее, манифестации сего замысла.
Беда у наших влюблённых была серьёзная. Кто из нас любит не себе подобных, не говоря уж, что себе удобных? Милошевцы же ничем не лучше и не хуже нас.
Вышесказанное означает, что когда Красимира не было рядом, на Гореслава нападали, то женщины-соперницы, таская его за длинные волосы, то мужики отвешивали по разным местам, чтоб не позорил их. В последнем случае не помогало и присутствие самого Красимира, которому доставалось не меньше, ибо он кидался закрыть собой, сбитого с ног любовника.  Один раз Гореслава от расправы спасла, проходившая мимо, Дубыня. Она растащила в стороны сразу четырёх напавших завистниц. И держала их, пока бедняга не скрылся из виду. С богатыршей никто не решался связываться, поэтому для неё происшествие обошлось без последствий. Небо не слышало её просьб, и она по-своему была не менее несчастна, чем преследуемая пара.

Итак, наши четверо встретились у калитки. Лют с Милко сразу перестали пропускать друг дружку, попытавшись одновременно пройти. И, конечно, застряли.
- Бочонки вперёд! – скомандовал Лют.
Милко подчинился, и они быстро двинулись к дому ангела, делая вид, что не замечают влюблённую пару, которая, хотя и вошла следом, но осталась мяться у калитки.
Мила в этот момент закончила диктовать.
- Мурр! – радостно прокомментировал Воцко завершение их труда.
Свят распрямил спину и расправил плечи. Он с гордостью оглядел толстые стопки исписанных пергаментов на столе. Вот он, Милошев, весь здесь…
- К нам гости, - оповестила его половина, - с дарами!
Свят поднялся, говоря:
- Подкрепиться не помешает. И новости узнать.

- Добрых лет хозяевам! – приветствовали их оба вошедших.
- И вам того же!
Лют сразу заметил горы исписанных бумаг. Свят перехватил его взгляд и кивнул:
- Только что закончили.
Лют уважительно склонил голову. Бог был тут ещё мгновение назад, диктуя ангелу.   
Тогда в разговор вступил Милко:
- Пап… тут у нас новинка одна. Вкусите с мамой.
И протянул бочонок.
- Идём на воздух, - предложил Свят, - к столу в саду. Там и вкусим.
Мила заспешила на кухню.
Когда все вышли во двор, Красимир с Гореславом, стоявшие с понурыми головами, не зная, что делать, помахали Святу в знак приветствия. Тот неожиданно пошёл к ним.
Лют и Милко понесли свои подарки в сад и не слышали тихой беседы.
 Парни вкратце, несколько сбивчиво поведали о травле, признались, что больше так жить не могут. А как поступить… пришли спросить у него.
Ангел пребывал в затруднении и прибег к тому же приёму, когда неясно было, как лишить милошевцев вина.
- Я буду молиться о вас и спрошу совета. Получу ответ – сообщу. Может статься, и вам знак будет дан. Идёмте за стол!
Красимир заулыбался, но поймал столь злой взгляд Люта, что, улыбка сама сползла с лица, и, поблагодарив, стал отговариваться неотложными делами. Гореслав пребывал в недоумении, однако не возразил. Они откланялись.
Надо заметить, что и Воцко перехватил взгляд второго лица в Милошеве, и у нашего кота-благодетеля невольно вырвалось: «Ччёрт!.. прости, Господи! На каком озверине его Лада хмельное настаивала?»

Свят подошёл к столу, и Лют спросил, показывая вслед ушедшим:
- Зачем Господь создаёт подобных?
Свят, глядя прямо в глаза, ответил:
- Например, чтоб испытать наше милосердие…
Лют опустил глаза, но про себя подумал: «Милосердие… то-то места этим нет в Милошеве». А вслух предложил тост:
- За милосердие!
Все выпили.
 - Мм?.. уум! – высказалась Мила по поводу новинки.
- Так и передам Мире, - сказал Милко.
Свят же понял, что милошевцы почти сразу нашли достойную замену пропавшему вину. И сурово взглянул на Люта.
Тот стал оправдываться. Мол, принёс образец, он же доказательство того, чем сейчас живёт город. Есть и ещё одна новость…
- Какая? – поинтересовался Свят.
- Ни одной драки, ни одного пьяного до потери памяти милошевца.
- Думаешь, Бога боятся?
- Нет… скорее дело в составе напитка. Он добрит. Делает щедрым. Этот бочонок мне буквально навязали в подарок тебе… причём, те, у кого обычно воздухом не разживёшься.
- Интересно… - протянул наш ангел.
- Поэтому, может, имеет смысл посмотреть ещё, как это питьё действует?
- Ты прав, Лют. Запретить успеем… Видишь, меня он тоже добрит.
Оба рассмеялись.

Уже на расстоянии от дома Свята Гореслав поинтересовался: отчего было не согласиться? Красимир вздохнул:
- Если б ты, Слав, видел, как смотрел на нас Лют… При святом он бы сдержался, но после… Нет, я пока твоей и своей жизнью рисковать не хочу.
Дальше шли молча.
В город идти не хотелось, и ноги сами привели их к реке. Там на берегу… (не умысел ли то Воцко?) сидела Дубыня. Рядом с ней стоял бочонок не меньше того, что принёс Лют. 
Парни застыли в нерешительности и хотели уже на цыпочках удалиться, но Слав прошептал: «Может, это и есть знак, о котором говорил Свят?» Красимир только пожал плечами. Так они стояли, пока, что-то почувствовав, девушка не обернулась. И обрадовалась им:
- Эй, ребята! Идите сюда! У меня тут волшебная вещь!
Им ничего не оставалось, как приблизиться. Тем более это была единственная их защитница.
… Выпив, они повздыхали, потом добавили и вот уже делились своими горестями.
Дубыня была одинока. И без всякой надежды, что кто-то согреет её душу.
- Вы-то хоть вместе… и любите друг друга.
Она повесила голову.
Гореслав с Красимиром переглянулись. Потом Гореслав тихо сказал:
- Крась… давай откроем ей…
Красимир согласился.
И наша пара рассказала, что поскольку жить в Милошеве им невозможно, то надумали уйти в леса за Розовые Озёра.
- Там обустроим жилище… Еды вокруг полно, не пропадём, да и попутешествуем, - делились они.
Дубыне идея понравилась.
- Здорово… больше не видеть никого, кто тебе не нравится… Отлично придумали! Если б мне было с кем – ушла бы не колеблясь. Даже на край света. Вы – первые здесь такие смелые. Никто из этих ничтожеств, не любящих друг друга, никогда не решится на такое!
Помолчали.
Потом Гореслав, показывая глазами на неё, просяще произнёс:
- Краась…
Тот отрицательно покачал головой.
Тогда Гореслав повторил нежно:
- Ну, Красинька…
Когда Слав так просил, что-то сжималось внутри Красимира, и отказать он был не в силах.
Красимир махнул рукой, разрешая.
- Дубынь, - обратился Гореслав к девушке, - если тебя здесь ничего не держит, то давай с нами?
- Правда? – не поверила Дубыня.
- Конечно!
Дубыня перевела взгляд на Красимира. Тот кивнул, улыбаясь.
Она посерьёзнела:
- Ребята, вы не пожалеете, что меня взяли. Я вам такие вкусности готовить буду!
- И вот это волшебное зелье, Дубынь?
- О чём речь!
- Из-за него только и берём, - засмеялся Гореслав, сам не зная, насколько он недалёк от истины.

Договорились идти завтра с самого раннего утра, собрав самое необходимое.
- Здесь и встретимся, - предложил Красимир.
Всё ещё не веря своему счастью, девушка переспросила:
- А вы меня не разыгрываете?
- Зачем? – удивился Гореслав.
От полноты чувств она вдруг обхватила обоих, подняла в воздух и расцеловала.
Опустив их, немного помятых, на землю, могучая девица счастливо засмеялась и только её и видели!
Уже издалека она крикнула:
- До завтра!
Слегка обалдев от происшедшего, они уставились друг на дружку.
Красимир разрешился от немоты первым:
- Ведмедь, а не девка!
- Не говори… - согласился, приходя в себя Слав, - кажется, она мне ребро сломала.
- Серьёзно? Где?
- Давай руку, покажу…
Нужно ли говорить, что рука, погладив ребро, пошла дальше и ниже?.. Проверить – не пострадало ли там? Не пострадало. Чем и было доказано, и не раз.
До рассвета они успели намиловаться, почти опустошить бочонок и уснуть голышом в обнимку. 
Так их и застала утром Дубыня.
 
Сначала она смутилась и закрыла глаза ладонями. Потом слегка раздвинула пальцы, подглядывая, как в детстве, когда приходилось водить. Затем спустила с плеч огромный мешок с вещами, спрятав его за кустами, там же сняла обувь и, неслышно ступая по слегка влажному шёлку травы, подошла совсем близко. Постояла, разглядывая прекрасные нагие тела, одно – красивого зрелого мужчины, другое – симпатичного юноши. Вздохнула.
Отошла назад. Прыснула в кулак и вернулась. У Красимира была откинута правая рука, Дубыня наклонилась и подложила к ней бочонок, словно он обнимал не только Слава, но и понравившееся хмельное.
Глянув на солнце, она поняла, что надо будить, а то идти будет поздно – встретят кого. Ей не хотелось думать, что идти и так поздно – ведь парни не собрали вещей. Девушка спустилась к реке и вернулась с полными ладонями воды, которую на лица спящих и вылила.   
Просыпаться им не хотелось. Слав простонал: «Крась, перестань…» и перевернулся на другой бок, а его друг лишь промычал невнятное. Тогда Дубыня допила из бочонка и пошла наполнять тот к реке.
От такого душа парням пришлось очнуться. Сев, тряся головами, они пытались понять: где находятся и что это с ними? А Дубыня хихикала из-за кустов. Разобравшись что к чему, они вскочили и, прикрывая причинные места, кинулись к реке, куда и бултыхнулись, сверкая голыми попами. Вода была тёплой и нежной. Выходить не хотелось.
- Иди к нам! – помахал Слав, а Красимир деланно испугался:
- Если она сюда плюхнется, то река выйдет из берегов! Милошев смоет!
- Туда ему и дорога! – отвечал Слав, плескаясь на друга.

Ушли они в тот день или на следующий? Разве это главное? Ушли.


                (продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/23/2005)