Медвежья услуга

Каждый раз, приезжая из города на деревню к бабушке на всё лето, наблюдала я, как она и её семья работала, в том числе, на огороде: копали, сажали и сеяли, подкладывали навоз, рыхлили и окучивали, а к осени собирали выращенный урожай. Одно же занятие, которое под  надзором взрослых лет в семь моего возраста могли доверить деревенские и мне – была бесконечная и нудная прополка сорняков.

Через усадьбу от нас благополучно жила-поживала одинокая престарелая женщина. Конечно же, как и все тамошние обитатели, содержала она, пусть маленький, но свой собственный огородик.

Случайно как-то услышала я разговор взрослых о том, что стало трудно бедной старушке: корову, дескать, ей пришлось продать, хата небелёная в лето осталась, воду вёдрами из колодца тяжело носить…   Да и огородик  у неё с каждым годом лишь уменьшался и уменьшался  – обрабатывать  и полоть его, выходит, что совсем уж было некому.

А я к тому времени  до того навострилась и разохотилась на это «рукоделие», что бабулиных грядок оказалось мне маловато.               
«Что ж, – подумалось мне, – быть добру, помогу, коль больше некому!»

Так, после полуденного июньского солнцепёка, пока  уставшие взрослые отобедали и прилегли вздремнуть в  прохладных домишках, самостоятельно отправилась  я на заинтересовавшее меня  «ремесло».

И не помню почему – по детской невнимательности исключительно, либо  в раж  войдя от усердия, но под  одну гребёнку, совместно с сорняками,  успела подёргать  я весь чеснок, произраставший  на «обработанной»  тогда мною грядке.               
Хорошо, что на одной – увидала в оконце меня хозяйка, вышла из дому с причитаниями. Ну, я  и дала от неё дёру!

Но скоренько явилась соседка к нам, на меня пожалиться. Сообразив, наконец, что за такую-то «помощь» мне может сильно влететь от моих родственников, решила я, пока  всё это дело не утихомирится,  сбежать ото всех  куда подальше, за территорию усадьбы. Но, получив  в калиткином проёме неожиданно возникшее препятствие в лице и фигуре той самой бедной старушки, попыталась сигануть я через не шибко высокий деревянный штакетник. Да вот беда – платьицем за острые колья зацепилась!

Тут со скотного двора моя бабуля подоспела. Видит – пленённая  я, но подмогу не прошу, помалкиваю и от страха на взрослых лишь глаза таращу да вращаю ими по сторонам.
«Что, - спрашивает, - зацепилась?»
«Нет, - отвечаю, - просто стою.» 

Засмеялась моя бабушка, скинула подол платья со штакетника, освободила – я и припустилась долой на выгон к ребятам!

А вечером на семейном совете вначале решено, а после исполнено было: за моё «мастерство»,  потехи ради, не грозной расправы для, на минуты, конечно, словно бедная овечка, оказалась привязана я верёвочкой к огромной растущей во дворе дома липе. Такое наказание за всевозможные детские «преступления» применялось порой в давние годы моими деревенскими родственниками.