Люба

  Люба открыла глаза, и свет больно ударил по ним. Она зажмурилась и снова попыталась уснуть, но боль последних недель, внезапно вернувшаяся в сердце, не позволила ей этого сделать. Каждый новый день становился для неё пыткой, и только ночи позволяли хоть ненадолго забыться, благо в течение дня она уставала так, что засыпала мгновенно, лишь соприкоснувшись с кроватью...
За последние две недели Люба невероятно похудела, под глазами поселились синие мешки, а сами глаза, когда-то голубые, весёлые и солнечные, сейчас напоминали глубокую бездну боли и страданий.
   Люба встала с кровати и стала исполнять ежедневные механические действия по уходу за ненавистным телом... "Похудела, - думала она, вглядываясь в своё отражение в зеркале. - Как же я похудела!" Ещё совсем недавно подобное похудение вызвало бы в ней великую радость, но сегодня в сердце были лишь раздражение и горечь.
   Люба готовила и разносила горячие обеды по салонам красоты и офисам, зарабатывая этим на жизнь. Хотя на самом деле то, что с ней происходило в последние полмесяца, назвать жизнью можно было лишь с огромной натяжкой.
   Люба зажгла комфорку, поставила на плиту кастрюльку с водой и повернулась к окну. Городок пробуждался: люди спешили на работу, дворники мели улицу, машины наполняли за ночь опустевшие дороги, но Люба всего этого не видела, в голове плыли картинки из прошлого...
    Это было 10 лет назад... В их евангельское церковное собрание, совершавшее воскресное богослужение, пришёл в тот день молодой человек, которого никто и никогда здесь не видел. Незамужние девушки весело переглянулись - неужто кто-то вымолил себе мужа? В сердце 24-летней Любы вдруг загорелась надежда. Она посещала собрание с самого детства и вот уже последние пять лет просила Бога дать ей мужа, но почему-то Бог не отвечал... В собрании было гораздо больше женщин, чем мужчин, и любой новый представитель мужского пола в сердце каждой безбрачной женщины вызывал тайную надежду. А вдруг?...
   Незнакомец особой красотой не отличался, но это уже не имело никакого значения. При таком дефиците мужчин, особо на внешность никто не засматривался. А пастор Павел был сторонником того, чтоб выходили замуж и женились только "на своих", потому каждая свадьба в церкви становилась большим событием и праздником. Пока шло служение Люба несколько раз словно невзначай принималась разглядывать нового прихожанина. Худощавый, высокий, с немного оттопыренными ушами и большими глазами он вызывал улыбку. В какой-то момент их взгляды встретились, и незнакомец улыбнулся. Люба резко отвернулась, успев, однако, увидеть, что у незнакомца не хватает нескольких верхних зубов. Несмотря на множество замеченных ею недостатков, щёки девушки вдруг загорелись от неожиданного соприкосновения взглядов, а в сердце поселилось неведомое доселе чувство, которое как тающее сливочное масло растеклось по всей душе...
   Кипящая вода вылилась из кастрюли на огонь и с громким шипением потушила его. И это вернуло Любу к реальности. Вздохнув глубоко, она вдруг разрыдалась. Любая мелочь выводила в последние дни её из равновесия, любая бытовая неприятность заставляла плакать, выпуская боль наружу, давая ей выход... Сколько тысяч раз она вспоминала ту их первую встречу? Сколько раз возвращала она свою душу в то состояние первой любви?
   Зазвонил телефон, вырвав девушку из непрекращающихся рыданий. Отвечать никому не хотелось, но на экране телефона высветилась аббревиатура ПП, а именно так вся церковь давно называла пастора Павла.
   - Любушка, девочка моя, Бог любит тебя, - говорил мягким мелодичным голосом в трубку ПП. - Хватит плакать, все эти эмоции от дьявола! Прославляй Бога, пой Ему псалмы, несмотря ни на что и вскоре ты увидишь результат!
   - Да, кстати,-продолжил он после паузы, - ты не забыла, что тебе нужно заехать в типографию и забрать там наши плакаты к празднику? Служение прежде всего, Люба! Служи Богу и ты увидишь, как Он решит все твои проблемы! Всё, давай, я благословляю тебя!
   Люба положила трубку. Петь псалмы совсем не хотелось, и она, всё также механически занимаясь делами насущными, продолжала вспоминать...
    Около двух лет Люба и Гена встречались, прежде чем их благословили на брачный союз. Молодые люди честно прошли весь этот путь. Генка оказался очень заботливым и любящим молодым человеком, он был на пять лет старше Любы и, как оказалось, пришёл в церковь сразу после тюремного заключения, но и это не помешало ему уберечь себя и будущую жену от внебрачных отношений. Поэтому первые месяцы после свадьбы у двух любящих сердец, изголодавшихся друг по другу, были чудесными!
   Потом выяснилось, что Люба не может иметь детей. Эта новость была очень тяжёлой для обоих, но Гена нисколько не отдалился, а только поддерживал молодую жену, и хотя врачи были категоричны в своих заявлениях, и Гена, и Люба решили всё-таки верить в чудо, молиться и взывать к Богу с просьбой благословить их потомством. Было много различных конференций исцеления, множество помазанных мужей Божьих возлагали руки на живот Любы и приказывали чреву плодиться, но ничего кроме новых и новых разочарований это не приносило... Спустя несколько лет Гена, казалось, свыкся с тем, что у него никогда не будет детей, а Люба...Люба стала закрываться в себе, и хотя отношение мужа к ней нисколько не изменилось, она всё больше и больше чувствовала себя неполноценной, стремительно набирала вес, что ещё более усугубляло её душевное состояние. Она очень злилась на себя, не принимала себя, и это отражалось на её отношениях с мужем, Люба стала раздражительной и нетерпимой к нему.
   Сейчас, после звонка пастора и разговора с ним, Люба сидела молча, прикрыв лицо руками. Она чувствовала, что что-то мощное хочет вырваться наружу, что-то важное должно произойти... Что  - то очень серьёзное она вынашивала в себе последние две недели после того, как Гена ушёл к другой женщине. Она вздохнула в последний раз и вдруг закричала, обращаясь то ли к небу, то ли взывая глубоко в себя:
   - Почему ты так со мной, Бог??? Что я сделала Тебе??? Как можешь Ты так мучить меня??? Чем я заслужила???
   Она ещё раз вздохнула, видимо, пытаясь сдержать последующие слова, но сдержать их было уже невозможно, и она продолжила:
   - Я ненавижу Тебя, Бог!!! Я проклинаю тот день, когда пришла в эту церковь!!! Я проклинаю Тебя!!! Будь ты проклят!!! Исчезни! Оставь меня!!!!!!!
   Поразительно...но вдруг ей стало легче. Она сидела на полу, всхлипывая от рыданий и обхватив голову руками, и вдруг стала слышать своё дыхание, которое постепенно становилось ровным. Она словно увидела, как внутри неё лопнул какой-то гнойный нарыв, зревший в ней давно и долго, и это принесло необычайное облегчение.
   Мысли одна за другой подкрадывались и кусали, тонкими голосочками проносясь в её голове:
   - Ты похулила Бога!!! - кричала одна.
   - Как ты могла сказать такое Богу?! - вторила другая.
   - Он никогда не простит тебя! - повторяла третья.
   Но каждая из них лопалась, как мыльный пузырь и исчезала где-то в небытие вместе с болью, тревогой и горечью. Внутри вдруг наступила полная тишина. И вдруг в этой чудесной, мягкой тишине, принесшей полное отсутствие всякого мучения, прозвучал красивый тёплый и невероятно мелодичный голос:
   -Наконец, ты позволила себе сказать правду.
   Этот день стал совсем не похожим на предыдущие. Впервые за долгое время Люба ощутила, что она живая и что у неё есть будущее. Нет, конечно же сказать, что всё стало идеально, что Люба забыла всю свою боль, простила мужа и была счастлива - это обмануть, но ощущение внутренней тишины и покоя не покидали её. В сердце поселилась надежда.
   Пастор Павел хорошо знал Библию. Порой даже казалось, что он знает её наизусть. За четырнадцать лет его пасторства церковь выросла примерно в два раза, и на данный момент количество "овец" его паствы составляло 320 человек. Каждое воскресенье пастор выходил на сцену и вещал с неё о том, какими надобно быть и что делать всем членам его церкви, чтоб угодить Богу и не иметь на себе ни пятна, ни порока. Казалось, всё так и есть. Каждое воскресенье в новеньком выстроенном за последние четыре года на пожертвования прихожан церкви здании собирались три сотни улыбающихся и довольных людей. Они сыпали друг другу комплиментами и благословениями, а потом все вместе пели угодные Богу песни. Всё было очень чинно и благородно и ПП это очень нравилось. Особо почитаемые члены собрания располагались на первых рядах. Новенькие и те, кто провинился, садились сзади. Казалось, сам Иисус смотрит на это святое общество и умиляется, повторяя:
   - Да, именно этого я и хотел от людей, когда шёл ради них на Крест!
   Ещё пастор Павел очень любил обличать людей прямо со сцены, при этом, однако, утверждая, что он никого не имеет в виду. И хотя все прекрасно понимали, кому из людей посвящена та или иная фраза, всё же как бы были уверены, что Сам Бог проговорил со сцены кому-то через пастора.
   Всё последнее время братья и сёстры, с которыми по сути прошла вся её жизнь, смотрели на Любу не так как раньше. Каждый хотел понять для себя, как относиться к тридцати четырёхлетней бесплодной женщине, муж которой ушёл из семьи. Нет, конечно же, не может быть, чтоб такие испытания пришли на праведного человека, тем более пастор не давече чем на прошлом собрании говорил о том, что если в твою жизнь пришли проблемы, тебе просто необходимо заглянуть в себя и увидеть там какой-то неисповеданный грех. Непременно, Любе обязательно нужно в себя заглянуть! Ведь уже почти тридцать лет в церкви, а такие наказания! Ну где это видано?
   В последние годы отношения с Геной превратились вообще в нечто невыносимое. После каждой ссоры Люба обещала себе и Богу, что в следующий раз будет сдержанней, ведь она прекрасно понимала, что все её претензии, упрёки и недовольства обращены на самом деле к себе гораздо больше, чем к мужу. К себе, и как оказалось в этот необычный день, к Богу. Она совсем не могла остановиться после того, как впервые этот голос прозвучал внутри неё, она говорила с Ним, говорила, говорила... Она высказала Ему всё, что накопилось в ней за все годы её христианства, и, казалось, одна за другой с неё слетали маски сдержанности, какой-то лживой праведности, эгоистичной любви и прощения. Она никогда и не подозревала, что столько обид таит в своём сердце! Что каждый раз, говоря "прощаю", она на самом деле никого не прощала, а лишь одевала маску прощения, просто потому что пастор, братья и сёстры, да и сама Библия говорят, что так надо! Она и не подозревала, что за несколько десятков лет своего христианства она никогда не избавлялась от своих грехов, а только вновь и вновь одевала маски самоправедности! Она испытала настоящий шок, просто поняв, что никогда не являлась тем, чем заставляли её быть её драгоценные братья и сестры, требуя от неё идеального поведения. Но чем более она стремилась быть идеальной, тем тяжелее и тяжелее становились бремена, которые она на себя взвалила.
   Теперь её молитва не прекращалась ни на секунду. На несколько дней Люба забросила работу, служение и всё, к чему привыкла... Она не отвечала на звонки, не открывала ни для кого двери, игнорировала любые попытки вторгнуться в эту территорию её уединения и настоящего искреннего общения с Богом. Она говорила много. Говорила о том, как ненавидит некоторых людей, о том, как ей на самом деле нравилось всё это время сплетничать о других, одевая в этот момент маску заботы о братьях и сёстрах, говорила о том, что на самом деле ей никогда не нравилось молиться, о том, что никогда она не была довольна Богом, считая, что она довольна большего, о том, что когда она делала пожертвования, на самом деле она делала это лишь из желания, чтоб окружающие увидели её щедрость. Она говорила многое, многое другое, уже даже не прося прощения, а просто желая от всей этой гадости избавиться... Она вдруг поняла, что в ней практически не было жизни всё это время, а всё её сердце было наполнено лишь стремлением исполнять уставы и постановления только для того, чтоб все эти люди считали её праведной.
   В конце третьего дня Люба лежала опустошённая и спокойная, и ей казалось, что она изблевала из себя всю ложь, накопленную за долгие годы. И тогда она вновь услышала тот самый приятный и мелодичный голос внутри себя:
   -А теперь позволь, Я одену тебя.
   Гена всегда был очень живым. А люди живых не любят, живые мешают им быть погружёнными в эти свои программы и шаги по достижению целей и добыванию денег. Живой человек всегда раздражает окружающих своей способностью видеть их насквозь, видеть истинные мотивы их поступков. Гена отличался от других детей ещё в школе своей повышенной чувствительностью к правде, поисками справедливости и попытками бороться со всякой человеческой стадностью. Поэтому Гена постоянно оказывался участником сомнительных историй и прослыл хулиганом. Позже Гена совсем запутался. Алкоголь и наркотики сделали своё дело и в двадцать один Гена оказался на скамье подсудимых обвиняемым в нанесении тяжких телесных повреждений и грабеже с отягчающими обстоятельствами. На долгие восемь лет Гена оказался по ту сторону свободы. Но именно это обстоятельство стало для него решающим в том, чтобы познакомиться с кем-то Безначальным и Бесконечным, с Тем, Кого люди зовут Богом...
   Ещё будучи в тюрьме Гена покаялся в грехах, крестился и по-настоящему отдал своё сердце Богу, а, освободившись, сразу же направился искать таких же как и он...верующих. На первом же богослужении, которое посетил Гена, он встретился глазами с необычной девушкой, взгляд и улыбка которой мгновенно завоевали его сердце. Спустя два года они поженились, но счастье продлилось совсем недолго, за ним последовал продолжительный и, порой казалось, бесконечный кошмар. Люба оказалась психически неуравновешенной личностью, а новость о её бесплодности и невозможности лечения стала для неё катастрофой, после которой она никогда уже не была прежней. Гена всегда верил Богу, верил в Его чудеса, но когда чудес не произошло, Гена решил смириться с волей Божьей и принять жену такой, какая она есть. Он давно уже не слушал мнения людей, даже святых, научился прощать им их религиозность и пафосность и просто жил, просто искал, просто любил. Бога Гена видел гораздо более в обычных жизненных ситуациях, улыбках близких людей, дуновении ветра, облаках, возможности дышать и видеть, в простоте общения, нежели в помпезности пышных религиозных собраний, либо духовности отдельно взятых святых - это всё раздражало, но Господь давал мудрости и сил покрывать всё это любовью. Гена работал кладовщиком на овощной базе, где за его приятность и доброту его называли Ангелом, то ли в шутку, то ли действительно чувствуя нечеловеческую силу в глубине его необычно живой личности.
   Дома постоянно ждала невыносимая жена, полная субъективных претензий, но Гена вновь и вновь шёл к ней. Шёл, потому что любил и верил, что весь этот затянувшийся на годы мрак, когда-то закончится. Но становилось лишь хуже...
   В то воскресное утро Люба проснулась от того, что услышала пение птиц за окном, а в лицо бил тёплый весенний луч. На сердце было спокойно и легко, мысли не путались, да их вообще почти не было. Она с удовольствием потянулась, открыла глаза и вдруг поняла, что улыбается. Казалось, она стала совсем другим человеком после этого трёхдневного опустошения. Умываясь, Люба удивилась, увидев в зеркале красивую молодую женщину. Как ни странно, мешков под глазами совсем не было, а сами глаза сияли своей необычайной голубизной.
   С таким удовольствием с каким она пела Богу на этом служении, она не пела никогда! Да что греха таить, она никогда и не вслушивалась особо в смысл этих песен, а сейчас каждая буковка, каждая нотка этих песен ярким светом сияли в её сердцем. "Благодарю Тебя, Иисус!" - пела она и сердце её разрывалось от настоящей благодарности и любви. "Благодарю Тебя!"- и она словно обнимала невидимого, но такого реального Бога! Окружающие её братья и сёстры, косились на неё, привыкшие, к слову сказать, видеть совсем другую Любу. А когда в конце служение три особо привелегированные сестры с первого ряда, не желая оставаться не в курсе событий, подошли к ней и спросили, что с ней происходит, Люба неожиданно даже для самой себя вдруг ответила:
   - Просто я познакомилась с настоящим Богом!...
   Пастор в свойственной ему крикливой манере говорил о том, как важно нам служить Богу, в середине проповеди не забыв, конечно же, обличить некоторых личностей в том, что они абсолютно наплевали на своё служение, не выполняют его поручения и даже не берут трубку, когда он им звонит, он стращал этих ужасных людей тем, что гнев Божий на такую небрежность не заставит себя ждать и призывал покаяться. Несмотря на то, что Люба и все окружающие её братья и сёстры прекрасно понимали, о ком идёт речь, ей было всё равно, она смотрела на него с улыбкой полной любви и просто мечтала поделиться с ним тем, что так неожиданно получила сама!...
     Гена очень жалел, что позволил себе закрутить роман с новенькой сотрудницей овощной базы. Он жалел, но понимал, что дело сделано. Просто эта девчонка так похожа была на его жену в момент их знакомства, что после очередного скандала дома он просто не выдержал, собрал вещи и ушёл оттуда, где стало так невыносимо к этой молодой спокойной и уютной женщине. Конечно, очень быстро стало понятно, что вся её похожесть с Любой - лишь иллюзия, в которую он сбежал прямо из домашнего кошмара, что на самом деле это совсем иной человек, и что обещания любить всегда, которые он давал жене во время их венчания остаются в силе. Но всё же тут было спокойней, ведь он так истосковался по заботе и любви, что готов был ещё немного пообманывать себя. Однако, мысли о жене не давали ему покоя. Из церкви никто не звонил, да оно и ясно, после всего произошедшего его прозвали блудником и отлучили от общения. Никто даже и не стремился выяснить, а что же творится в его душе, что заставило его сделать подобный шаг? Да в общем-то оно и ясно, и даже почти не ранит...Гена давно привык, что любая церковная структура легко и просто избавляется от тех, кто, как она считает, порочит имя церкви. О таких людях забывают, будто их и не было. "Любу только очень жаль!-думал Гена. -Они ведь её там совсем съедят..."
   И всё же в один из дней Гена не выдержал и набрал до боли знакомый номер. Люба не брала трубку в течение пяти очень длинных гудков и всё это время его сердце билось как сумашедшее.
   Люба не поверила своим глазам - на экране своего мобильного телефона она увидела имя мужа, так давно ей не звонившего. Она долго колебалась, прежде чем взять трубку, но всё же сделала это...
   Это было настоящее пережитое прощение. Это была не маска прощения, а истинное действие любви в её сердце. Она даже и близко не собиралась играть. Она просто жила. Потому что та смерть, которую пережила она в одиночестве в своей квартире, научила её жить, то мучение, которое заставило её говорить Богу правду, научило её любить по-настоящему...
   В пятницу ей позвонил ПП. Не успела она даже ещё сказать "Алло!", как он в свойственной ему крикливой манере начал обличать её в том, что она так просто пустила своего блудника-мужа домой, что вообще она ведёт себя как безрассудная женщина. Что ему необходимо было бы дать испытательный срок и возможность покаяния перед всей церковью за свой грех. Люба ничего не сказала. Она просто положила трубку и снова улеглась на груди любимого и такого родного мужа...