Воспитательный кульбит Глава 25

Когда Саша проснулся, тренировка шла полным ходом. Как было видно со второго этажа оба тренера были в прекрасном расположении духа и спортивной форме.

На первом плане "пейзажа" "летали" батутисты. Абсолютно завораживающее зрелище. Прямо перед глазами "Касатка" сделала два сальто и камнем ушла вниз, чтоб через мгновение появиться во весь рост, натянутой как струна. Девочка увидела широко раскрытые восторженные глаза подростка и подмигнула ему.

"Они совсем, как мальчишки ведут себя", – подумал Саша, вспоминая и сравнивая художественных гимнасток с батутистками. Эти прыгали и толкались весело по-дружески, а те надменно презрительные особы. Но красивы, как богини. И купальники у них как мини-платья, и вообще они совсем другие. Особенно Галя. Самая нежная и симпатичная девушка из дальнего зала спорткомплекса.

Вход в коридор, выходящий окнами в зал художественной гимнастики, был строго воспрещен представителям мужского пола. Даже Саше еще ребенком запрещалось бегать по коридорам. Единственное, что позволялось в отношении художественных гимнасток, так это восхищаться ими и присутствовать на внутригородских или школьных соревнованиях.

Раньше в детстве не любил Саша ходить на шумные соревнования вечно визжащих девчонок. Но вот сейчас с удовольствием пошел бы, да нет никаких соревнований. Галя нравилась ему все сильнее с каждым разом, как встречалась на лестнице или когда он случайно видел ее, идущей в зал. Сердце начинало как-то странно биться. С перебоями, учащенно, и хотелось бежать. Причем Саша прекрасно осознавал, что он младше девушки, и она никогда не захочет с ним даже познакомиться, а уж тем более дружить. Однако сдержать себя и не выйти специально ей навстречу он не мог.

Батутисты не особо общались с гимнастами, а еще меньше с Сашей. Но тут винить было некого. Он редко появлялся в зале. Вот и сейчас он сидел у витринного стекла второго этажа и просто смотрел в зал. Можно было подумать, что его гонят оттуда или не пускают. Сашу не привлекали бесконечные прыжки и кувырки. Он любил футбол. Любил страстно, почти как отец свою гимнастику, и тренер школьной команды по футболу всегда хвалил его, однако родители считали футбол глупым видом спорта, и развития Сашин интерес не получил.

После переезда к отцу он даже ни разу просто во дворе или на школьной спортплощадке не играл. Новые одноклассники не догадывались о его способностях и тяге к этому виду спорта. Этой секции в новой школе не было. Он наблюдал и снова отметил для себя, что Алик уж очень часто во время тренировки зовет Илью в тренерскую поиграть в домино или просто "перекурить". Когда он обратил на этот факт внимание отца, тот ответил сухо и явно давая понять, что это дело не его Сашиного ума.

"Они выросли вместе, а ты не встревай в их отношения. Слишком много у них ночей переговорено и дней пережито вместе, чтобы ты корректировал их поведение. Не ровняйся с ними".

Когда-то давно отец рассказывал историю, почему-то вспомнившуюся именно сейчас. Саша вспомнил ее, наверно, потому, что уже довольно давно не видел Котика. "Интересно, где он? Может, болеет? Нет, Илюша сказал бы, да и отец бы переживал. Может, он женился?" – именно эта мысль и всколыхнула историю любви и страсти Константина.

В один из мирных вечеров отец сказал:
– Кот, наверно, скоро женится.
– На ком?
– На Уваровой Тамаре. Художница она. Всю сознательную жизнь ее любит, а она все принца ждет и голову парню морочит. Ее отец даже в милицию однажды Котика сдал.
– Не фига себе! – присвистнул Саша.

– Совсем страх потерял! За речью следи, не на улице! – рявкнул отец, но продолжил рассказ, явно упиваясь своими воспоминаниями. – Так вот, как дело было: Кот по фасаду ее дома на четвертый этаж к ней влез, а тут папаша. Решил мужик, что вор лезет, и хвать нашего Котьку за шкирку и, главное, не поверил парню. А лохудра эта, Тамарка, побоялась, видать, отцу правду сказать, что знакома с Котом и, промолчав, фактически подтвердила отцовскую версию о злоумышленнике. Милицию вызвал и сдал пацана. Котик тогда мне позвонил, родителей не стали вызывать. Отец его уже тогда парализованный лежал. Жаль мужика! Который год ни жив, ни мертв. А спортсмен-лыжник был первоклассный. Я отвлекся. Позвонил, значит мне Котик, чуть не плачет. Пришлось ночью библиотеку, где медали его и грамоты хранились, вскрывать и за "скалолазом" глупым ехать.

– А потом что было?
– Еле убедил лейтенанта, что перед ним серебряный призер спартакиады, гимнаст и просто влюбленный дурачок. Отпустил он нас часа через два.

– А потом?
– Суп с Котом. Надавал я лещей твоему Котику и спать положил, а наутро и Тамарка нагоняй получила от своего тренера.
– А она-то за что?
– А за то, что ребят отвлекает, и за то, что парня подставила. Я все Людке, ее тренеру, рассказал. Говорят она долго Тому ругала, отпустила только, когда слезы увидала.

– Интересно у вас тут было раньше.
– У нас и сейчас интересно, только тебе все это безразлично.
– А что, и сейчас кто-нибудь в окна к девушкам лазит?

– Еще не хватало! Никому не позволю шею себе из-за девок ломать. Гимнастика, спорт интересны. Но ты, видать, не поймешь этого никогда.

На этом теплый, домашний вечер был окончен. После возвращения из Шотландии Алеша так же, как и прежде, уезжал вечерами, запирая сына на ключ. Только теперь отъезды стали много чаще.
Отец иногда рассказывал, что был у Светы. Сашу всегда удивляло и обижало отношение сестры. Ей бы только от отца денежек урвать, а на брата начхать с высокой колокольни. В какой момент Саша перестал интересовать ее как объект развлечения и игры? Наверно, тогда, когда прогуливаясь с ним по парку, она поняла, что мальчики не подошли к ней познакомиться именно из-за ребенка. После того случая никогда больше не брала она Сашу погулять и как-то вообще охладела к мальчику. Встречались все реже и реже. Она взрослая, и у нее свои интересы, свои компании.

Зря надеялась Наташа и даже просила ее присмотреть за младшим братиком. После отъезда мачехи Света всего один раз заходила и то, попросить сто баксов на поезду к морю. Отец дал, но остался дочерью недоволен. Однако, он считал себя не в праве делать замечания или ущемлять дочерей. Марина много не просила, а сейчас, живя в Германии, не беспокоила даже мать, живущую неподалеку, а тем более отца. Наоборот слала подарки и конфеты.

Весь день Саша прошатался без дела и только под вечер, к концу второй тренировки, спустился вниз. Пробежавшись несколько кругов по канту нового ковра, остался доволен собой и отправился в душ вместе с уставшими ребятами. Мальчики были настолько утомлены, что даже не переговаривались в душе. Обычно они баловались, плескались и много смеялись, стоя под теплыми освежающими струями. Но сегодня мало того, что тренировки были тяжелыми, еще и ожидалась проверка дневников. Ребята нервничали, но пытались виду не подать и своим волнением не делились.

Саша уселся в самом дальнем углу тренерской комнаты, дабы не мешать отцу и Илье. Вся небольшая сборная стояла, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на торжественно раскладывающего их дневники старшего тренера.

– Значится так! Первым расскажет о своих проблемах или успехах... – Алексей медленно поводил рукой над дневниками. – Ага! Гога!

Белокожий, зеленоглазый со смазливым лицом молодой человек вышел вперед и, тупя взгляд, сказал:
– Я не знаю, что говорить.

– Чем помочь? По каким предметам провал? Хотя погоди, я смотрю, у тебя ни одной оценки ниже четверки нет.

– А это, Алексей Родионович, потому что нет у меня плохих оценок, – гордо и расслабившись ответил Гога, перебив тренера.

– Ну и лады. Пошел вон тогда, – снисходительно улыбнулся Алексей.
Уговаривать парня не пришлось. Он схватил свой дневник и с удовольствием покинул помещение.

– Так. Так, так! Следующий у нас, – Алексей снова стал водить над разложенными дневниками рукой.
"Вот о чем говорила мама! Он давит на людей. Да он же просто издевается над ребятами", – думал Саша, наблюдая, как Коля, да впрочем и Миша, то теряли краску в лице, то, наоборот, их бросало в жар.

– Николай, мама пришла?
– Да, Алексей Родионович. А что я сделал? Зачем вы ее вызвали?
– Что влетело заранее? – хихикнул тренер.
– Ага, – честно признался мальчик.

Ребята рассмеялись, а Коля покраснел и опустил глаза.
– Да ничего ты плохого не сделал. Хочу у нее попросить, чтоб тебе носков беленьких побольше накупила, и так по мелочи поболтать надо. Та-а-ак, в дневнике всего двенадцать оценок за полугодие. Когда пары получаешь, дневник не подаешь?

– Нет у меня двоек, просто у нас в классе почти сорок человек. Редко вызывают. И помощь мне не нужна, – обиженно ответил Коля и насупился.

– Ладно тогда, живи пока. Беги, матери скажи, скоро выйду, – проводив взглядом выскочившего ученика, Алексей потер нос и почти беззвучно добавил. – Оценки Мишки и так знаем. Иди домой.

Миша пожал плечами и вышел, устало перебирая ногами. Когда он очень уставал, то начинал косолапить. Это была странная, пожалуй, уникальная, для гимнаста привычка.

В комнате остался последний, самый быстрый и самый, пожалуй тихий мальчик Женя. Женьке было четырнадцать, но учился он только в седьмом классе. Не выдержав напряженной паузы, подросток заговорил сам:

– У меня почти все тройки. Даже двойки есть, но я не виноват. Просто у нашей училки бывший муж был спортсменом, и теперь она всех спортсменов ненавидит. Честное слово, я всегда все учу. Только она мне оценки занижает. Правда, правда.

Алексей слушал внимательно. Без тени снисхождения или ухмылки обратился к Илье:
– Никого не напоминает? Конечно же, все на этом свете виноваты, что Евгений был занят и не успел или нет, конечно же, его отвлек более важный вопрос мировой значимости. Что нам простая физика или геометрия? Евгений, наверно, уже все секреты и недочеты в науке раскрыл.

Женька стоял, покусывая губу, еле сдерживая слезы. Очень было обидно выслушивать насмешки тренера. И, главное, слова в ответ не скажешь.

– Напоминает, – ухмыльнулся Илья.
– Вот и хорошо! А раз напоминает, вперед! – встав, Алексей положил перед Ильей раскрытый дневник ученика. На странице красовалась жирная двойка и замечание. – Думаю слова текста, который собираетесь произносить, повторять вам Илья Юрьевич не придется. Думаю все прекрасно знаете.

– Такое не забывается, – угрюмо выговорил Илья.
Женя вряд ли, а вот Саша прекрасно понял. Отец одним ударом двоих наказал.

– Тогда я пошел, а, кстати, думаю вы и разговор, состоявшийся при Гоге, тоже не забыли?
– Помню все, – огрызнулся Илья.

"Все же отец жестокий человек. Что сейчас у бедных ребят на душе. Он ведь не столько Женьку гнет, сколько Илью ломает. Зачем он так с ним? Наказывает за квартиру?!!!" – задумался Саша, и вдруг на плечо легла тяжелая рука отца.

– Я и не знал, что ты тут. И что дел у тебя тоже нет, не знал. А ну пойдем. – Он приподнял сорочку на плече сына.

Мальчик естественно поднялся следом за движением руки и покорно вышел вслед за отцом.
– Тебе что-нибудь внизу, в буфете или еще где, надо?
– Нет. А что?

– Я сейчас с Колиной матерью встречусь и уезжаю. Так что, если что нужно, говори сейчас. А нет, так иди к себе.
Сашка послушно вошел в комнату. Дверь за ним захлопнулась и дважды провернулся ключ.

Глава 26: http://www.proza.ru/2016/02/23/1949