Cake with cream
6 октября 2013, шесть часов вечера, воскресение
Дождь, ливший уже в течение длительного времени, в буквальном смысле промочил Сидней, отчего тот окрасился в серые тона, наводя какую-то беспричинную грусть на всех своих жителей. Асфальт был серым и мокрым, изредка покрытый лужами. Промозглый, осенний ветер дул прохладой в лица прохожих. Смуглый высокий парень, спрятав руки в карманы кожанки, чтобы чуть-чуть согреться, брёл по серой улице города, глядя под ноги. Благодаря погоде его настроение достигло отметки «ноль», не смотря на то, что утром оно было не намного выше. А все потому, что аренда жилплощади заканчивалась, а денег на продление ему не хватало. Это была одна из насущих ему проблем, потому что жить парню было негде. В свои двадцать лет он нигде не учился — а перебивался с одной работы на другую. А родители, жившие далеко от Сиднея в небольшом бедном городке, если бы и помогли, то не слишком заметно. Калум шлепал по мокрому тротуару затертыми кедами, не обращая внимания на то, что его ноги так скоро промокнут. Мимо него проплывали витрины разных баров, магазинов, ресторанов, кафе… От них исходили разные ароматы выпечек/напитков, отчего у прохожих пробуждался аппетит, как и у Калума, но он, помня, что денег у него нет, проходил мимо.
Проходя мимо кафе-кондитерской, Худ вдруг оторвал глаза от созерцания земли под ногами и взглянул на стекло, через которое можно было увидеть и посетителей, поедавших свои заказы, и персонал, ловко справляющийся с работой. Девушки и парни, одетые в белые фартуки, легкой походкой скользили по залу, ставя разные пирожные и торты на столы. Посетители качали им головой, улыбаясь. Калуму на секунду показалось, что в их улыбках не было ничего фальшивого, как, к примеру, в других кафе. Создавалось впечатление, что посетителям было комфортно и им всё нравилось, как и официантам. Худу хотелось окунуться в эту атмосферу радости, которая очень контрастировала с мрачной погодой. Смуглый паренек не считал времени, поэтому и не заметил, как долго смотрел сквозь витрину, оперевшись одной ладонью на стекло. Его будто никто не замечал, но он видел всё. Особенно привлек его внимание один парень, который стоял недалеко от кассы, и украшал дольками мандарина кремовые пирожные, старательно выполняя работу. Его короткие светлые кудрявые волосы спадали вниз, обрамляя и закрывая лицо. Закончив, он выложил блюда на стеллажи, задвинув стекло. Его движения были пластичными и гибкими. Блондин начал обслуживать клиентов, проворно проходя мимо столиками. Калум плохо рассмотрел его лицо, но его изящность и явная любовь к работе привлекла новозеландца. Калум взглянул на табличку на двери, узнав, что кафе закроется только через час. Вздохнув, Калум хотел было пройти мимо, но вдруг остановился. Какая-то сила манила его и останавливала. Недолго думая он зашел внутрь, решив хотя бы погреться.
В помещении было тепло и громко. Посетители, сидевшие за всеми столиками, громко разговаривали друг с другом, иногда смеясь. Фоновая музыка играла тихо, да ее и не было слышно из-за гомона людей, но Калум уловил ее. Неторопливыми шагами он направлялся к стойке кассы, за которой этот же кудрявый парень отбивал чек. Калум подошел ближе, увидев на бейджике «Эштон». Рубашка красного цвета, надетая под белый кружевной фартук, прилегала к телу и шла этому парню как никому лучше, Худ отметил этого еще с первого взгляда. Эштон, оторвавшись от работы, обратил внимание на Худа, с легкой улыбкой обратившись к нему:
— Привет, что будешь заказывать?
— Ничего. Я просто посижу, погреюсь. Хорошо? На улице холодно, — произнес Калум, сев на один из стульев, стоящих около кассы. Эштон улыбаясь пожал плечами, продолжая рассматривать гостя.
— Хорошо, только не грусти. Здесь не место грусти, знаешь ли. Да и грусть дело бессмысленное, — Эштон оперся руками о стол, глядя на промокшего до нитки парня.
— Даже если на тебя свалилось куча проблем?
— Да, даже так.
— Легко говорить тому, с кем это не происходит.
— Ложная точка зрения. Проблемы есть у всех, даже у меня, но это не повод печалиться или убиваться, — мягко ответил Эштон, проведя большим пальцем правой руки по своему подбородку. — Можешь сидеть до самого окончания моей смены. Я ухожу всегда последним, — добавил он, направляясь в сторону одного из ближних к ним столиков.
И Калум сидел. Он терпеливо прождал окончания рабочего дня.
Когда Эштон начал собираться, Худ сказал ему, что немного проводит его, на что кудрявый парень пожал плечами. «Как хочешь», — заявил он тогда ему в ответ. Закрыв кафе и включив сигнализацию, Эштон раскрыл зонт, подавая его Калуму, который не спеша плелся за ним всю дорогу.
— На самом деле, это кафе моё. Я здесь и директор, и официант и кассир.
— Но ты же так молод… А уже свой бизнес? — удивился Калум, думая уже о своей работе.
— Мне уже двадцать пять, и это нормально.
— Ты выглядишь очень молодо, учитывая, что мне двадцать, — произнес Худ с улыбкой, заставив Эштона улыбнуться. Ему было приятно говорить это, ведь этот парень действительно выглядел гораздо моложе.
— Где ты живешь? — поинтересовался кудрявый, когда они подходили к узкой улочке.
— Там, — Худ указал на стоящий невдалеке высоко-этажный дом.
— Ого, так близко. А мне нужно еще пройти несколько улиц. Ну что же, пока, Калум, — Эштон отвернулся и пошел прямо, спрятав одну ладонь в карман ветровки, крепко сжал зонт. Худ смотрел ему вслед, вдруг окликнув его. Приблизившись к кудрявому быстрым шагом, он прижал его к стене, втянув в поцелуй. На удивление самому себе, Эштон ответил на поцелуй без сопротивления. Калум быстро отстранился и, оставив парня в недоумении, ушёл прочь...
~`~
— Почему ты тогда сделал это? — улыбаясь, спросил Эштон, положив в тарелку Худа кремовое пирожное.
— За работой ты выглядел слишком горячо, поэтому я просто не смог пройти мимо...
Ирвин рассмеялся, сел за стол, напротив своего парня.
— Я не об этом. Почему ты поцеловал меня тогда?
— Ты слишком прекрасен, чтобы не целовать тебя. Я на полном серьезе, — Калум смотрел на испеченное Ирвином пирожное, мечтая отведать его как можно быстрее.
За последнее время его жизнь сделала хороший поворот: на работе немного повысили зарплату, он начал встречаться с Эштоном, который сразу попросил его переехать к нему.
— Знаешь, я всегда был одинок. Нет, не в смысле, что у меня не было парня или девушки, а в смысле, что у меня не было никого. Нет ни родителей, ни друзей, ни любимого человека. Нет ничего ужасней как, придти домой и остаться в одиночестве...
С тех пор они и начали жить вместе, и прошло уже почти полгода. Эштон постоянно ходил счастливый, зная, что ему есть, кому печь пирожки и тортики каждые выходные, как сегодня. Они пили мятный чай, поедая пирожные с кремом. Калум стер пальцем крем с губ своего парня.
— Я не влюбился в тебя с первого взгляда. Ты понравился мне со временем, когда полностью раскрыл мне душу. Хотя да, я не знаю, что овладело мною в тот момент, когда я поцеловал тебя. Просто захотелось. Я и сейчас хочу.
Вымытые тарелки уже лежали на своем месте в шкафу, когда Калум подошел к своему парню, прижав его к столешнице около кухонной раковины. Ирвин обнял смуглого парня, соединив руки за его спиной, в то время как тот приложил ладони к его щекам. За окном смеркалось, поэтому парни, никуда не торопясь, наслаждались мгновениями и друг другом. Первым зрительный контакт разорвал Калум, настойчиво целуя кудрявого парня. В квартире витал аромат ванили и пирожного, с нежностью окутывая пару. Худ прижал парня к шкафчику, с напором приникая языком его рот, блуждая руками по груди под свободной майкой. Вся страсть через некоторое время спадала, оставляя после себя нежность. Парни отстранились, крепче обнявшись.
— В следующий раз ты разрешишь мне помочь тебе испечь пирожные?
Эштон рассмеялся, молча закивав головой.
— С кремом?
Свидетельство о публикации №216022301321