Египтяне

                Посвящается уникальным, в своем роде, людям.
                Не все имена знаю, поэтому многие остаются
                безымянными

Египет в целом и Каир в частности является для меня не столько тайной и загадкой, сколько Божественным творением. Это чудотворное место занимает в моем сердце значительную часть и вызывает особые чувства: возвышенную любовь и благоговейный трепет. Люди, как и сама страна, — эксклюзивные, не похожие на других обитателей нашей фантастически-сказочной планеты. Однако то, с чем я столкнулась в Египте, не встретила больше нигде. И от этого, порой явного парадокса, испытывала удивление, смятение и восторг.
Каждая поездка в древнюю, богатую чудесами землю всегда дарила что-то необычное, неповторимое, поражающее воображение, а его жители, не являющиеся древними по определению, не переставали ошеломлять.

Не первый раз летим в Каир бортом авиакомпании «Эджипт Эйр». Поездка из разряда чудообразующих началась с казуса. При регистрации на рейс прошу дать места в середине салона, в районе крыльев, объясняю: укачивает. Улыбчивый Алексей (имя прочла на бэйджике), сочувственно глядя мне в глаза и мило улыбаясь, дает в хвосте, хотя у стойки я со своими спутниками стояла первой. В подобной ситуации всегда задавалась вопросом: «Чем руководствуется человек (а чаще молодой), когда диаметрально противоположно выполняет просьбу человека в возрасте?». Логика не поддается объяснению.
Зал ожидания меньше, чем салон самолета, а людей — по количеству мест на борту. Кое-как примостившись на боковых сидениях, ждем посадки. Внимание привлекает объявление, где звучат наши фамилии. У нас смятение. Только после повтора подходим к стойке. Все тот же Алексей, давший, вопреки моим просьбам, «хвостовой бизнес-класс», без каких-либо объяснений обменивает «старые» билеты на «новые». Возвращаемся на место. Увы, сидения уже заняты. Примостившись у окна, рассматриваем квитанции. Вау! Места впереди! Во втором ряду! Такого еще не было! Приятно изумлены и обрадованы. В благодарность я одариваю нашего «благодетеля» своей книгой «счастья». (Еще раз я видела Алексея, когда мы вернулись из Каира. Он стоял за стеклом аэропорта. Проходя мимо, я помахала ему рукой, но он, видимо, не увидел. Обычно повторных встреч не бывает. Судьба сталкивает один раз, создавая какую-то ситуацию, и затем разводит навсегда.)
Однако данное событие стоит отнести к «русскому» чуду. «Египетское» произошло позже.
Кто летал на дальние расстояния, тот знает, что на борту дают напитки и еду. Это стандартная процедура на самолетах всех компаний. Только египетский сервис и меню имеют свое специфическое отличие. Еда подается в качественном и красивом пластике с металлическими столовыми приборами, а блюда отличает «восточная изюминка», что создает приятное впечатление, настроение и аппетит, тогда как аэрофлотовский одноразовый пластик и однообразие блюд на каждом рейсе разрушают иллюзию «неземного наслаждения» (вопреки моему мнению, «российский сервис и меню» считаются лучшими в мире). Не буду спорить, тем более, что для тех, кто может спать в палатках и есть в походных условиях, «русский» сервис идентичен «туристическому завтраку» и принимается как должное. И все же: за такие деньги (а цена билета не меленькая) хочется и соответствующую услугу.
После принятия пищи, казалось, все пойдет по обыкновению: полудрема или беседа с попутчиками. Но в этот раз я почувствовала недомогание, что не располагало ни к тому, ни к другому. Ощущая небольшой дискомфорт, вынуждена была обратиться к стюарду с просьбой принести мне какой-нибудь газированный напиток. Тот принес. Через время я снова вызвала бортпроводника. Стюард был явно раздражен. Когда вернулся со стаканом воды, он вдруг, нервно скрещивая руки, стал возмущенно выкрикивать: «Финиш! Финиш!». Непонятно, кого он хотел поставить в неловкое положение: меня, требующую к себе чрезмерного и особого внимания, в отличие от других пассажиров, или себя, являя «миру» свою несдержанность? Но, выплеснув свои бурные эмоции и не добившись желаемого результата, он скрылся в бизнес-классе.
У меня возникло чувство жалости к этому маленькому худенькому человеку, находившемуся на грани нервного срыва. Я решила дать ему «успокоительное» и попросила стюардессу пригласить коллегу. Бортпроводник выскочил из-за занавески, но не один, а, по всей видимости, со своим «защитником», крупным мужчиной. Тот, скорее всего, главный стюард, желая погасить конфликт — если тот имел место, — по-английски спросил: «В чем проблема?». Я вытащила плитку российского шоколада и жестом показала, что хочу угостить его подчиненного.
Уже здесь можно восторженно воскликнуть: «И тут началось!..»
Стюарда, бывшего доселе в состоянии нервного возбуждения, будто подменили: его фигура из злобно-недовольно-согнутой стала благодарно-вежливо-склоненной, судорожно сжатый рот озарился счастливой улыбкой, а волнение, смущение и радость сменялись на его лице с космической скоростью, делая его живым и человечным.
Бортпроводник немного  поломался и с глубоким чувством благодарности принял презент. У старшего стюарда в глазах блеснула зависть, и тот скрытым немым жестом сказал: «А мне?» Я «открытым» знаком показала, что больше шоколада нет. (До этого полета у меня в сумке обычно была только одна плитка для горячих «воздушных» напитков, после этого казуса я стала брать пять. На всякий случай.) Мое объяснение, видимо, не возымело надлежащего воздействия: оно было либо не понято, либо по-египетски проигнорировано. На это указывает тот факт, который можно выразить метафорой: небеса разверзлись перед евреями в Синайской пустыне, сбросив Божественной рукой манну небесную.
Стюарды, разбежавшиеся по разным сторонам, через время встретились у нашего ряда, как утренние звезды над головой царя пустыни, и у каждого был свой сюрприз: у младшего — стакан горячего чая с лимоном, у старшего —  блюдце, накрытое тканевой салфеткой, под которой скрывалась сфинксова загадка. Поставив на столик угощение, они удалились с фараоновым достоинством.
Я приподняла салфетку… А там — огромный персик и четыре сливы — десерт бизнес-класса! Приятно — как в момент долгожданного предложения! И ощущение, будто кольцо уже на пальце и ничего не остается, как воскликнуть: «Да!»
Но у меня случился шок! Охватил ужас! Недоумение, удивление, замешательство, растерянность накрыли одновременно! И осознание —  любой дар предполагает ответную благодарность! А у меня, как я полагала, ничего достойного нет!
Я «бросаюсь» в сумку — единственная вещь, которая есть у меня с собой в салоне, и в данной ситуации — мой спасательный круг! Начинаю лихорадочно рыться в этом уникальном женском спецхране. (Дамская сумка — объект, в полной мере отвечающий постулату русской сказки: «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».) И эврика! На мое счастье нахожу пакетик с миндалем в шоколаде и мини-флакон с парфюмом. Освобождаю блюдце от фруктов, кладу свои «дары», накрываю салфеткой, вызываю главного стюарда. Тот с подчеркнутым достоинством выходит из-за занавески и делает решительный шаг к нашему ряду. Я с милой улыбкой протягиваю блюдце. Он берет и, не откладывая свое любопытство в долгий ящик, заглядывает под салфетку, что напомнило несдержанного ребенка, желающего немедленно раскрыть тайну. Цунами радости и благодарности накрыл его! И в этом шквале волн он не упустил возможности спросить о предназначении предметов на блюдце. Указывая на пакетик с миндалем, я говорю жестом — это едят, а на флакончик — это парфюм для вашей жены. Предел его счастья определить было невозможно!
  Как говорят у нас на Кавказе: алаверды не заставил себя ждать. Ответ последовал от молоденькой стюардессы: она принесла нам кофе в фарфоровых чашечках с блюдцами и пирожные, маленькие, разные и аппетитные. (С подобным явлением, когда один египтянин-работник, получив «плату», передает эстафету другому, встречались часто. Так нередко происходит в гостиницах, когда носят по одному полотенцу до десяти горничных, туалетную бумагу, мыло и т.д. и т.п., пока им не скажешь: «Финиш!» Видимо, и здесь мужчины-стюарды передали права на презент своей коллеге-девушке, чем поставили меня в неловкое положение: благодарить-то нечем! Это был настоящий конфуз! И самая неловкая ситуация для меня — когда от угощения не можешь отказаться, а отблагодарить нечем.
Чувство отчаяния охватило меня в этот момент. Угощения из бизнес-класса, которые не шли ни в какое сравнение с десертом эконом-класса, стали для меня немым укором. До конца полета я с отчаянием рылась в сумке, пытаясь извлечь из нее хоть что-нибудь. Но тщетно. И только, выходя из салона, я украдкой сняла с волос заколку и протянула девушке. Она была несказанно рада и благодарна. Я утешилась, похвалив себя за «находчивость». (Это была моя любимая заколка для волос. Больше ничего подобного я не встретила, хотя Москву поставила «верх дном». Увы. Успокоилась тем, что стюардессе-египтянке она явно понравилась.)
Полет закончился. Мы, после бизнес-класса, выходили, можно сказать, первыми. Стюарды стояли на площадке трапа и, провожая нас, улыбались и приглашали к новым полетам. Я знала, что дважды в одну реку не входят, и шанса встретить повторно  бортпроводников на любом виде транспорта не представляется возможным.
После этого случая я неоднократно экспериментировала, используя русский шоколад в самолетах, но ни французы, ни итальянцы, ни немцы, ни чехи, увы, не были людьми с восточным чувством благодарности. Бортпроводники европейских авиалиний, благосклонно принимая угощение, ограничивались вежливой благодарностью. Никто даже лишний стакан чая не предложил… Аттракцион чрезвычайной щедрости больше не повторился.

Продолжение следует.