Прыжок через лезвие

Уважаемый господин (или, возможно, госпожа)! Если к тебе попала эта рукопись, значит, в пределах Ханты-Мансийского автономного округа меня уже нет. Быть может, я, второй раз сменив имя и фамилию, нахожусь в относительной безопасности где-нибудь далеко отсюда, быть может, даже в другой стране. Или же, наоборот, все попытки избавиться от этого наваждения оказались тщетны, и теперь... но я не хочу думать об этом. Всё-таки именно сегодняшним утром, едва дождавшись рассвета, я снова отправлюсь в путь, и мне хочется верить, что на этот раз страшный призрак прошлого меня не найдёт. То есть не найдёт до того момента, пока я не буду готов ко встрече с ним... Впрочем, мои надежды и предположения не столь важны в этот час. За окном уже стемнело, а это значит, что каждая следующая минута может стать роковой. Не буду понапрасну терять время и поскорее обращусь к фактам.
Начнём с того, как на самом деле меня зовут. Ещё два месяца назад я был Иваном Ворожковиным. Если вы обычно следите за новостями, это имя напомнит вам о чудовищном происшествии, имевшем место в мае сего года рядом с Нефтеюганском. Тогда бесследно исчезли два молодых человека, а потом город содрогнулся от находки, сделанной в лесу полицейскими... Так вот, одним из пропавших был я. Собственно, пропадать я никуда не собирался, а просто был вынужден в силу не зависящих от меня обстоятельств срочно покинуть район Нефтеюганска. Если на этот раз я смогу так же, как и два месяца назад, улизнуть от двигающейся за мной по пятам беды, то я свяжусь с родными и всё им объясню. Пока же я не могу этого сделать, ибо в таком случае навлеку на близких мне людей большую опасность.
Все двадцать пять лет своей жизни я провёл в Нефтеюганске. За это время, как и всякий местный житель, я слышал немало интересных и подчас жутковатых легенд. Раньше эта часть Сибири была населена грозными племенами угров (предков современных хантов), чья культура не исчезла без следа, а плотно переплелась с культурой русских. И в том числе сохранились отголоски древних зловещих преданий, повествующих о таких отвратительных вещах, что я даже в свете последних событий не решусь о них писать.
Скажу лишь, что племена эти имели особое отношение к медведям. Это легко объяснимо с научных позиций. Медведь — самое крупное и самое опасное из всех животных, населяющих эти края. Поэтому нет совершенно ничего удивительного в том, что в стародавние времена многие здесь верили, будто бы все люди на свете произошли от медведей (по-научному это называется тотемизмом). Ведь это как бы оправдывало желание человека подчинить себе природу. Но этот вот миф так безобидно и смешно звучит лишь сейчас, когда мы смотрим на него сквозь призму современной цивилизации, когда дикие звери давно уже уступили пальму первенства человеку. Нефтяные вышки, компании, занимающиеся добычей газа, внушают нам осознание промышленной и экономической мощи России, надежды на светлое богатое будущее. Но в древности люди, глядя на мрачные бесконечные таёжные леса, думали совсем не так радостно. И миф о происхождении человека имел весьма неприятные уточнения.
Например, упомянутые мной племена верили, что любой человек в результате совершения определённого таинства способен превратиться в своего прародителя — медведя. Ритуал этот был очень сложным, но в те годы существовало много фанатиков, которые готовы были ради достижения поставленной цели решиться на любые действия.
И вот тут я с превеликим сожалением вынужден признать, что в том, что случилось в Нефтеюганске два месяца назад, есть доля моей вины. Правда, вина эта косвенная. Заключается она в том, что я слишком поздно сумел осознать, что некоторые древние культы вовсе не исчезли с приходом цивилизации и что есть ещё такие личности, которые помнят забытые легенды и верят им.
Одним из таких людей был мой друг Михаил Бортников. И это имя вы должны вспомнить, если, конечно, вы хоть что-то знаете о той нефтеюганской истории. Это был второй пропавший. Несмотря на всё то, что я испытал, я не могу не думать, что его судьба сложилась намного хуже моей. Но я не испытываю к нему никакого сочувствия, ибо только лишь его зловещие помыслы и поступки стали первопричиной всех бед.
Хотя я всегда неплохо разбирался в людях, истинное лицо моего друга открылось мне отнюдь не сразу. Когда я только с ним познакомился, Михаил показался мне очень образованным и умным молодым человеком. Всю свою жизнь он, как и я, провёл в Западной Сибири, но при этом был осведомлён о местных байках и легендах намного лучше не только меня, но и всех остальных моих знакомых. Конечно же, знай я заранее о тех причинах, что пробудили в нём интерес к культуре предков, я бы имел об этом человеке кардинально противоположное мнение. Но тогда у меня и мысли такой не могло возникнуть, и я лишь удивлялся, как много ему удалось узнать в его ещё совсем молодом возрасте.
Знакомству нашему виной были общие друзья. Как-то раз мы оба получили приглашение на вечеринку, проходящую в дачном доме одной моей однокурсницы. За разговором узналось, что мы с Михаилом интересуемся примерно одними и теми же вещами, а потому вскоре мы с ним довольно близко сдружились.
Если хотите знать, как я мог бы в то время охарактеризовать этого человека, то получите весьма неплохую его оценку. Михаил был добропорядочным, честным и умным. От него всегда можно было дождаться помощи в разумных пределах. И со временем наша дружба только окрепла.
Наверное, это последнее обстоятельство как раз и стало той главной причиной, по которой я сразу не распознал надвигающуюся беду. Мы слишком часто виделись с Михаилом, чтобы я вовремя успел заметить те изменения, что вдруг начали происходить в его поведении. Впрочем, поначалу эти изменения ни у кого бы не вызвали тревогу. Мой друг, как я уже упоминал, всегда увлекался мифологией, и постепенно практически все его мысли из тех, что он озвучивал, начали зацикливаться вокруг этой темы. Мне тоже нравилось почитать порой научные материалы о мировоззрениях древних, но у Михаила это словно бы превратилось в некую болезненную манию, которая медленно и уверенно вытесняла из его жизни всё остальное.
Первый раз я всерьёз задумался о том, что происходит с моим другом, когда он расстался со своей девушкой (да позволите мне не упоминать её имя в связи с такими ужасными делами). Девушка эта, помню, жаловалась мне и остальным нашим друзьям, что Михаил временами будто бы выпадает из реальности и тогда начинает плести всякую чушь. Причём его словесные излияния пару раз принимали такие извращённые и откровенно безумные формы, что эта девушка побоялась продолжать с ним отношения (это и привело к расставанию).
Прошло совсем мало времени, и я сам стал замечать, что увлечения Михаила окрасились в нездоровые краски. Один раз, будучи у него в гостях, я увидел на книжной полке непонятный здоровенный том, чья потёртая кожаная обложка была сплошь покрыта мерзкими изображениями покрытых шерстью существ. Что это были за существа, я не сумел определить, но от книги веяло чем-то зловещим и мрачным, она совершенно на вязалась с безобидным изучением преданий минувших лет. Достав книгу с полки (это действие вызвало у меня непередаваемое отвращение), я бегло пролистал её и поразился неожиданному открытию. Все её страницы были исписаны непонятными символами, смахивающими на письмена древних монголов! Когда же я спросил Михаила о том, откуда у него взялась такая необыкновенная вещь, он весь залился краской, промямлил нечто нечленораздельное и поспешно убрал книгу в ящик стола, под замок. Я был ошарашен, но больше не сказал ни слова о случившемся.
После этого было ещё несколько происшествий, не таких запоминающихся, но тоже наводящих на определённые мысли. У меня нет сейчас времени их описывать, но хочу, чтобы вы поняли: я имел чёткие доказательства того, что с моим другом творится нечто весьма неприятное.
Однако как следует подумать о том, что тут можно сделать, я не успел. Внезапно все странности, пугающие знакомых Михаила, прекратились. Мой друг снова стал таким, как прежде. Во всяком случае, внешне. Он перестал рассуждать о древних легендах как о чём-то таком, к чему стоит прислушиваться цивилизованным современным людям. И ещё в его движениях и жестах пропала нездоровая нервозная поспешность, которая стала почти что его визитной карточкой в последнее время.
Уже много позже, находясь в Ханты-Мансийске, я ознакомился со специальной врачебной литературой и наконец понял, что это было не выздоровление, а, наоборот, следующая, более серьёзная стадия его болезненной мании. Просто теперь Михаил, заметив, что его новые увлечения отталкивают от него друзей и знакомых, решил предаваться им скрытно.
Сейчас, вспоминая те мои последние дни в Нефтеюганске, я с болью в сердце осознаю, что именно тогда мог бы помешать свершиться ужасной развязке. Но разве же знал я, чем может всё кончиться? Даже заподозри я Михаила в умственном помешательстве, разве смог бы я подумать, что он на самом деле сумел проникнуть в такие сферы, куда простому смертному дороги нет?
Возможно, читая мою рукопись, вы думаете, что я и сам сошёл с ума, раз предлагаю подобное объяснение нефтеюганским событиям. Но это не так. И пусть я вовсе не исключаю, что после всего произошедшего мой разум действительно мог в какой-то мере повредиться, тогда моё психическое состояние было совершенно нормальным. И я хорошо помню то, что видел...
Темнота вокруг словно бы застыла, и даже из соседней квартиры больше не доносится ни звука. Это странно, поскольку там живёт какая-то экзотическая птица, которая обожает орать о своём утраченном континенте все ночи напролёт. Но, очевидно, даже птицы смолкают при его приближении... Значит ли это, что он уже рядом? Я скоро буду готов ко встрече с ним. Очень скоро... Правда, не в этом месте. Но времени всё меньше и меньше... Я перехожу к описанию самих событий, что произошли два месяца назад...
В один из дней один мой знакомый по вузу пригласил всех в его коттедж. Там намечалась вечеринка длительностью оба выходных дня, ночь мы, естественно, должны были провести там же. Михаил тоже получил приглашение. Никогда не забуду, как изменилось его лицо в тот момент! Вы, может быть, встречали когда-нибудь в книжках выражение «глаза зажглись огнём». Так вот, в ту минуту я наконец понял, что это означает. И, скажу я вам, огонь этот был очень недобрым... Все мои тревоги по поводу душевного состояния моего друга вмиг вернулись ко мне. Но тогда я совершил большую ошибку, решив, что мне всего-навсего показалось. Ведь всё дело могло быть в элементарном освещении.
Однако совсем скоро Михаил выдал себя окончательно, и на этот раз уже не могло остаться никаких сомнений. Он задумал ужасающее по своей мерзости деяние, о котором даже сейчас мне противно говорить, хотя я и стал его невольным участником. Правда, тогда Михаил обмолвился о своих планах только вскользь. Мне кажется, он просто побоялся раньше времени рассказать обо всём. Побоялся, что те, кто окажется рядом с ним, смогут помешать исполнению его замыслов.
Но и того, о чём он проговорился, хватило мне. Я ведь, как вы помните, неплохо разбирался в древних мифах и представлениях коренных народов Сибири. В словах моего друга я уловил туманные намёки на одно из самых, по моему мнению, ужасающих преданий. Оно было напрямую связано с культом медведя-прародителя. В предании том говорилось об одном человеке, жившем сотни лет назад, который задумал обрести силу и мощь своего мифического предка. Совершив омерзительный ритуал, он отказался от своей человеческой природы и взамен обрёл природу звериную. Кем бы вы ни были, вы наверняка слышали когда-нибудь про оборотничество. Только забудьте детские страшилки о людях, умевших при свете луны превращаться в волков. Здесь всё было гораздо серьёзнее. Речь шла ни много ни мало о продаже своей души тёмным силам, таким жутким и таким древним, что осознать их сущность в принципе невозможно. Возникшая в результате ритуала отвратительная тварь могла внешне походить на медведя, могла на человека, но на самом же деле была проекцией в мире живых людей мрачного безымянного духа из самой преисподней.
Какой разумный человек поверит в этот бред, красочными видениями под воздействием наркотических веществ являвшийся древним шаманам? И я бы тоже не смог в него поверить. Но когда я услышал в словах Михаила плохо скрываемые намёки на то, что он, якобы (подумать об этом страшно!) сумел разгадать древние письмена, которые представляли собой пошаговое руководство к процессу оборотничества, я раз и навсегда решил для себя, что мой друг на самом деле сошёл с ума. И... Вы бы видели его глаза в тот момент, когда он окончил говорить! Нет, тут дело было определённо ни в каком не в освещении. Это был потусторонний огонь, проступающий из невесть каких измерений и материй!
Однако, всё это оставалось лишь моими собственными измышлениями. И пускай они были верны, всё же я не имел никаких доказательств. И разве мог бы я предотвратить то, что случилось после? Я ушёл в тот раз от Михаила, ясно дав ему понять, что я, в отличие от остальных наших знакомых, хорошо знаю, чего теперь следует ожидать. Очевидно, он ждал от меня одобрения своих действий, преклонения перед тем, кто сумел призвать на помощь себе древние жуткие силы. Или же он думал, что я остаюсь в неведении относительно задуманного им, и просто решил посмеяться надо мной. Во всяком случае такой моей реакции на свои слова Михаил не ожидал и она ему очень не понравилась.
Сейчас, оглядываясь назад, я просто не могу поверить, что человек ради достижения какой-либо цели может решиться на столь отвратительные деяния. Перед моими глазами проносятся все преступления, совершённые людьми, войны, жестокость, предательства. Все они словно вновь ожили в тех действиях моего друга, которые он предпринял той ночью. Всё зло, копившееся в нашем мире долгие годы, словно нашло выход в ту роковую минуту... Хотя, быть может, всё это только кажется мне, участнику тех событий, а на самом деле взору моему предстала лишь малая крупица запретного древнего знания.
Целый день наша компания провела в развлечениях и отдыхе, и мой друг вёл себя совершенно обыденно. Всё это время я пристально следил за ним, но так и не смог уличить его в чём-то ненормальном. Зато под вечер я стал замечать, что Михаил старается выглядеть уставшим. Разумеется, я сразу понял, что на самом деле он притворяется, но ему явно требовался предлог, чтобы покинуть нас и остаться наедине с самим собой. Мои предположения очень быстро подтвердились, потому что он, сославшись на головную боль, поднялся наверх, где располагалась отведённая ему комната...
...С каждой минутой усиливается мой страх. За окном глубокая ночь, а это значит, что если существо замыслило напасть, то оно совершит это в самые ближайшие часы, может, даже минуты. Но я продолжаю писать. До сих пор я описывал только свои чувства и события в той последовательности, как они произошли. Теперь же стоит рассказать вкратце о том, что же вообще задумал сделать Михаил.
Древний жуткий обряд, на который постоянно ссылались намёки моего друга, был настолько мерзким, что сейчас даже трудно поверить в то, что некогда люди действительно практиковали такие вещи. Мне остаётся только в душе надеяться, что на самом деле никогда в истории это богопротивное действо людьми не совершалось, а лишь описывалось в преданиях, сочинённых больным разумом. Для того, чтобы превратиться в медведя (точнее в могущественное существо, обликом представляющее собой нечто среднее между человеком и медведем) необходимо было в точности воспроизвести древний ритуал. Для его проведения требовалось, во-первых, хорошо разбираться в таких вещах, поскольку даже самая ничтожная ошибка могла бы всё испортить. Во-вторых, необходимо было иметь при себе длинный острый нож, причём, чем в более старые времена он был сделан, тем лучше. Человек, который решился навсегда расстаться со своей человеческой природой, должен был воткнуть этот нож тёмной ночью в землю, а следом перекувырнуться через него. Вы спросите, что же такого особенно ужасного я нашёл в этих действиях, способных показаться непосвящённому человеку забавной игрой? Но дело не в них! Дело в том, что этого было недостаточно! Зная определённое заклинание, человек действительно в результате проведения этого ритуала получил бы облик, схожий с обликом медведя. Но только на короткий срок. В большинстве случаев очень скоро после этой чудовищной трансформации тела наступала смерть. Некоторые, правда, те, кто обладал огромной силой и волей, могли выдержать превращение. В таком случае они становились полулюдьми-полузверьми.
Но после этого необходимо было провести ещё один обряд — на этот раз обряд посвящения. В нём-то и кроется весь ужас. Необходимо было найти поблизости жертву и выпить её кровь. Только человеческая кровь, только она позволяла выполнить всё до конца и стать настоящим демоном в обличье огромного чудовища. Именно в этой последней части ритуала заключался весь его смысл. Потому что лишь тот, кто способен убить другого человека для того, чтобы потом использовать его кровь во имя тьмы, может быть принят во тьму. Это был, если можно так выразиться, страшный экзамен. Только прошедшему его мрачные духи древних времён разрешали стать одних из них и навсегда отказаться от всего человеческого. Злость, жестокость, страх невинной жертвы подпитывали их и позволяли им находиться поблизости от людей. И тех, кто давал им такую пищу, они щедро награждали.
Впрочем, на этот счёт у меня есть своё мнение. Может ли быть наградой даже могущество, которого нет больше ни у кого в мире, если оно досталось такой ценой? И если ты смог себе купить это, то что же всё-таки ты сделал, купил или продал то, что уже себе не вернёшь обратно?
…За окном послышался шорох. Я уж было решил, что он пришёл ко мне, но это, по всей видимости, кошка в кустах. Теперь вы знаете о том, какое зло задумал совершить Михаил, и потому я могу вернуться к описанию того рокового дня. Быстрее, времени остаётся всё меньше...
Как только мой друг поднялся наверх, я понял, что настал наконец для него час воплощения болезненных идей в жизнь. Я сидел и разговаривал с кем-то, но слышал только те звуки, которые доносились через открытое окно со двора. Больше всего на свете я боялся угадать в них начало зловещего ритуала. Однако, долгое время всё оставалось спокойным. Постепенно и другие гости начали расходиться по комнатам, наконец и я, пожелав всем спокойной ночи, отправился к себе. Было ясно, что ложиться спать мне в эту ночь не придётся, ибо только я один во всём мире знал о готовящемся преступлении и только я один мог хотя бы попытаться его предотвратить.
Стоя у окна, я вглядывался в темноту двора, пытаясь разглядеть какое-нибудь шевеление. И наконец, часы тогда показывали около часа ночи, я заметил тёмную фигуру, медленно крадущуюся от дома в сторону калитки. Осторожно, так, чтобы меня никто не заметил и не задержал по дороге, я спустился вниз, накинул куртку (ближе к ночи подул холодный ветер) и вышел из дома.
Вам, конечно же, мои действия могут показаться просто смешными. Ещё бы, ведь я собрался в одиночку помешать осуществить чёрную мессу человеку, призвавшему себе на помощь ужасные силы из преисподней. К тому же у меня не было никакого оружия, в то время как у Михаила должен был быть нож. Но что мне было делать? Сидеть сложа руки я не мог. Только один я знал о том, что собрался сделать мой друг. И я не мог позволить себе даже не попробовать помешать ему.
Но в то же время я не придумал ничего более умного, чем проследить за ним и постараться в нужный момент сорвать проведение обряда. Я не мог ни к кому обратиться за помощью. Любой из гостей в этом загородном доме принял бы меня за сумасшедшего, если бы я решился посвятить его в эту страшную тайну.
Вот именно поэтому я, покинув дом, осторожно пошёл за Михаилом. А тот между тем вышел со двора и медленно двинулся в сторону леса. Хочу заметить, что леса в этих краях тёмные и бескрайние, они тянутся на много километров до ближайших к Нефтеюганску других населённых пунктов. До сих пор за весь этот вечер я чувствовал исключительно нервное напряжение, но теперь к нему добавился страх. Я боялся, что ничего не смогу противопоставить обезумевшему фанатику Михаилу, если тот заметит моё присутствие. Я даже в какой-то момент решил, что некто специально вызвал меня гипнозом в этот лес, словно именно мне предназначалась роль невинной жертвы. Но эту мысль я быстро отогнал от себя — нехорошо так думать в момент, требующий концентрации всех душевных сил.
Михаил неторопливо подходил к лесу и вот уже наконец его фигуру поглотили тёмные сосны. Со стороны могло показаться, будто бы он шёл на вечернюю прогулку — настолько ровными и плавными были его движения. Хотя, может, дело тут было в религиозном экстазе, в который входили некогда шаманы древних хантов. Стараясь дышать как можно тише, я последовал за ним.
Так мы шли около двадцати минут, всё дальше углубляясь в лес. Мне в тот момент казалось, что время остановилось, что с того момента, как я покинул дом своих друзей, прошли уже долгие часы. Но вот тёмная фигура впереди меня остановилась и замерла. Я зашёл за ствол особенно толстой сосны и принялся выжидать. В этот самый миг страх меня почему-то покинул, и его место занял жгучий интерес. Ведь как бы то ни было, но прямо сейчас перед моими глазами должно было разыграться невиданное действо, которое во все времена все исследователи культуры древних считали лишь выдумкой недалёких и необразованных людей.
Неожиданно Михаил шевельнулся. До меня долетели странные звуки, и я не сразу сообразил, что это приглушённый шёпот (однако, вопреки всем законам физики я отчётливо слышал каждое слово!). Мой друг начал нараспев читать старинное заклинание, чьи непонятные слова здесь и сейчас, в наш век, рядом с домом, в котором люди пользовались благами современной цивилизации, ложились спать в своих комнатах или вели обыденные беседы друг с другом, звучали особенно неестественно и жутко. Никогда ещё в своей жизни не слышал я ничего подобного. Кровь застыла в моих жилах, и на какой-то миг я ощутил себя в том, давно ушедшем, мире, который некогда провозгласили на этих землях последователи диких первых культов.
Но вот шёпот перешёл в бормотание, потом в нечто, напоминающее стоны. Михаил дёрнулся раз, другой, а потом припал к земле и начал рыть руками влажную почву, усыпанную сосновыми иголками и листьями с кустарника. Потом что-то неверно блеснуло во тьме, и я разглядел в его руках длинный изогнутый клинок. Я не сомневался, что вещь эта очень старая, сделанная, может, во времена первых нашествий на эти края тюркских племён.
Отложив клинок в сторону, мой друг продолжил рыть яму. Прошло совсем немного времени, и вот уже главное орудие ритуала оказалось надёжно размещённым в вертикальном положении. Михаил засыпал яму и тщательно утрамбовал её ладонями. Делая все эти манипуляции, он ни на секунду не прекращал читать заклинание. Что же всё-таки это был за язык? Я не специалист в языках, но совершенно точно уверен, что люди никогда на таком не говорили. Скорее, это была попытка озвучить человеческим речевым аппаратом позывные бестелесных созданий, звучавшие некогда в головах шаманов. И ещё мне почему-то кажется, что он никак не мог научиться этому по книгам (даже по таким, одну из которых я тогда увидел в его доме). Наверное, это умение подарили ему те, у кого он попросил помощи для совершения обряда...
Однако, всё произошедшее было лишь своеобразной прелюдией к главному. Я никогда не сумею описать, что я чувствовал, наблюдая за той стадией ритуала, когда началось само превращение. Это невозможно даже и пытаться выразить человеческими словами. Древние, которые видели весь процесс, прибегали к красочным описаниям, упоминая каких-то божеств, духов, какие-то сошествия, пришествия и так далее. Но я теперь понимаю, как наивны и далеки от истины были их речи. Я видел всё, я видел то, что никто из вас никогда не видел. Моим глазам предстало будто бы творение новых форм жизни, но только творение в обратную сторону (поймите мою мысль правильно!), творение, в основе которого была не божественная природа, но природа смерти и разрушения.
И ещё я не буду, если позволите, писать подробности превращения, которое началось после его прыжка через блестящее во мраке лезвие. То, что происходило с телом Михаила, было слишком жутко и напоминало скорее бредовую галлюцинацию, чем правду. Но это была правда, и потому мне было так страшно, что сердце, казалось, должно было вот-вот выскочить из груди. В какой-то момент я понял, что больше не могу наблюдать этот процесс, и одновременно в моей голове возникла мысль, что настала пора решительных действий.
Опять же, вы навряд ли согласитесь, что я поступал правильно. Даже я сам, вспоминая сейчас те минуты, не могу отрицать того, что я сильно рисковал. Но вы просто не можете представить себе моё душевное состояние. Лишь одно стучало в моей голове: каким угодно образом, не важно, каким, но прекратить это безобразие. Поэтому я сделал то, что сделал.
Дождавшись, когда верхняя часть тела Михаила докончила превращение, а нижняя ещё только приступила к этому, я вдруг сорвался с места и бросился на него. Мой друг от неожиданности замер, а потом мы оба повалились на влажную землю. Истошный вопль, исторгнутый пастью того, кто ещё совсем недавно был человеком, заставил мою кровь застыть в жилах, но это не остановило меня.
- Я не дам! - хрипло крикнул я, потому что надо было что-то сказать, хоть как-то выразить мою ярость словами. В ответ мне раздалось страшное рычание, сменившееся воем. Мне стало ясно, что мой соперник напуган. К этому моменту мы, сцепившись, катались по земле в ожесточённой борьбе, но вдруг хватка Михаила стала ослабевать. Неожиданно он выпустил меня и отскочил в сторону. Два страшных, сверкающих кровавым огнём глаза вперились в меня, и я с удивлением прочитал в них боль и отчаяние. А то, что последовало за этим, своим запредельным ужасом выделялось даже на фоне всего произошедшего ранее.
Тело Михаила дёрнулось в судороге, а потом вдруг начало распадаться. Боже, это было так ужасно, что я зажмурил глаза и не мог даже пошевелиться от ужаса! Процесс сопровождался характерными звуками, к которым всё отчётливее добавлялся зловещий стон, только уже не моего друга, а кого-то другого, кто всё это время наблюдал со стороны и лишь сейчас подал свой древний голос. Когда я осмелился открыть глаза, я увидел то, в чём, не зная правды, я бы никогда не сумел определить человеческое тело. Оно лежало среди опавшей хвои будто бы сброшенная огромной змеёй шкура. А рядом с ним стоял... не могу подобрать слова. Он был высоким, но худым и одновременно крепким, и в то же время внушал к себе жалость и вызывал непреодолимое отвращение, а его чёрная шерсть сливалась с темнотой ночного леса... Чувства и мысли закружились в моей голове калейдоскопом. До сих пор, вспоминая тот миг, я поражаюсь, как я не лишился чувств.
Но неожиданно ко мне вдруг вернулась смелость, и одновременно в голове зародилась новая идея. Так быстро, как только мог, я подскочил к воткнутому в землю клинку, схватил его за рукоять и потянул на себя. Тот на удивление легко подался, и вот уже в моих руках было какое-никакое оружие. То, во что превратился Михаил, опомнилось слишком поздно — видно, умственные процессы его были замедлены после превращения. Я размахнулся и нанёс существу страшный удар в грудь. Там, куда я попал, образовалась огромная рана....
Но провалиться мне на этом месте, если это хоть как-то повредило ему! Получивший столь серьёзное увечье оборотень смотрел на меня всё тем же страшным взглядом! Казалось, что он даже не заметил моей жалкой попытки разделаться с ним. Медленно он вытянул в мою сторону одну из своих передних конечностей, и я готов поклясться, что его гротескную морду, лишь очень-очень отдалённо похожую на человеческое лицо, исказила насмешка! И в этот момент я наконец понял, к чему привели мои попытки помешать свершению ритуала. Помните, я уже писал, что полная сила доставалась лишь тому, кто сумел принести необходимую жертву? Этой жертвой должен был стать я! Я слишком поздно вмешался, когда он уже начал оборачиваться! И теперь дело оставалось за малым...
Клинок, который я держал в руках, был бессилен, и я бросил его на землю. За доли секунды в моей голове пронеслись тысячи мыслей, но ни одна из них не могла помочь мне победить зловещее порождение тьмы. Тогда я, не разбирая дороги, кинулся бежать в сторону шоссе, которое вело к дому моих друзей. О том, чтобы вернуться в сам дом, не могло быть и речи, ведь тогда я бы навлёк гнев страшной твари на тех, кто мирно спал там в эти минуты. Я понял весь ужас сложившегося положения — до тех пор, пока в нашем мире существовало это жуткое порождение древних мистических сил, я не мог быть свободным! Оно пойдёт за мной, куда бы я ни убежал, оно почует меня, где бы я ни находился! И так будет, пока я не уничтожу его. Ведь никто, кроме меня, даже не подозревает о его существовании!
Я уже знал, о чём напишут газеты на следующий день. Два молодых человека бесследно исчезли в лесу под Нефтеюганском! Да, два! Никто никогда не узнает, куда пропал Михаил, никто не узнает, что со мной случилось. Разве мог бы я вернуться домой, к своим родным? Да они бы стали первыми жертвами оборотня! Я не мог сознательно подвергнуть их такой опасности! И даже связаться с ними и предупредить я тоже не имел никакой возможности. Вы понимаете, что бы они подумали, посмей я сказать им правду?
Если вы читали те майские новости, вы знаете, насколько я был близок к истине. О пропаже действительно написали, но только... о моей! Да и вообще мне отводилось в репортажах не так много места по сравнению с моим другом. Ведь в лесу неподалёку от загородного дома нашли его останки! То есть его тело, которое он сбросил с себя, словно шкуру, из которой вырос! Мне повезло только в одном. Да-да, именно повезло. Поскольку на той поляне в лесу была обнаружена также и моя кровь (мы же всё-таки сцепились с ним на земле), меня никто не стал заочно обвинять в жестоком убийстве. Официальная версия следствия заключалась в том, что какой-то таинственный маньяк (или сектант) с особо извращённой фантазией разделался с нами для каких-то своих бредовых целей, а потом бесследно растворился в лесу.
...Снова что-то шуршит под окнами. Нет, это точно не кошка. Звуки какие-то... не живые. Я всерьёз начинаю опасаться, что он уже рядом. Только мне не понятно, почему в таком случае он не нападает. Ладно. Я как-нибудь с этим разберусь. Но мне бы только успеть закончить свой рассказ... Буду предельно краток.
Мне в ту ночь удалось убежать от оборотня. Я и тогда сразу подозревал, а потом и узнал наверняка из старинных книг, почему это произошло. После превращения некоторое время получившееся существо должно привыкать к нашему миру. Пару часов, а может, и дольше, оно находится, если можно так выразиться, в прострации. Мне даже показалось, что оно и вовсе не стало гнаться за мной. Зачем ему, обладающему таким обонянием, что оно запросто могло бы учуять меня, отправься я на другой край света?
Я не буду останавливаться на том, как я выбирал, где переночевать, где провести остальные дни. Это вряд ли вам будет интересно, да и времени на пространные описания у меня уже не осталось. Скажу лишь, что у меня получилось приобрести поддельные документы и с их помощью провести месяц в Ханты-Мансийске. Всё это время где-то в лесах по мою душу медленно шёл оборотень, не зная усталости и отдыха. Но какое-то время я был в безопасности. Эти более-менее спокойные часы я посвятил пристальному изучению древних магических практик, искусство которых сотни лет оттачивалось хантыйскими шаманами.
Уже потом я посещал Сургут, Лангепас и даже Тарко-Сале. По понятной причине ни в одном из этих мест оставаться надолго я не мог. Поэтому моя жизнь уподобилась в чём-то жизни древних кочевников хантов, с которых всё и началось. И вот уже пятый день, как я поселился в этом доме на окраине Ноябрьска, и в соседней квартире эта загадочная птица всё кричит и кричит, не ведая разницы между днём и ночью. И как только они там привыкли к её голосу? Впрочем, мне даже нравится. В эти страшные часы она напоминает мне о жизни, о том, что есть в мире что-то ещё кроме мрачных демонов прошлого. Однако, сейчас птица молчит. И мне кажется, я знаю, почему...
Мне сложно это объяснить, но я почему-то уверен, что не только оно чует меня, но и я его. Я просто начинаю чувствовать что-то, когда оно слишком приближается к моему новому обиталищу. И вот сейчас я тоже чувствую...
Что ж, сегодня я не смогу сразиться с ним. Но скоро... Я нашёл способ, как вернуть демонам их порождение, навсегда закрыв ему путь обратно в мир людей. Только нужно немного ещё подождать... Совсем чуть-чуть. Я знаю, что на моей стороне есть нечто такое, против чего бессильны даже хозяева моего врага. И потому я уверен, что я выиграю это последнее сражение, которое скоро произойдёт. И наконец наваждение кончится... Но нужно собираться в путь, за окном уже светает. Начинается новый день, а с ним отчёт его последних дней. Его, но не моих. Я знаю это, я верю в это. Я хочу в это верить...

Постскриптум, написанный Лерой Ворожковиной.
Прошло ровно полгода, и мой брат вернулся. Естественно, мы все считали его погибшим. Какова же была наша радость, когда оказалось, что мы ошибались! Правда, я не знаю, где он на самом деле пропадал всё это время. Нет, я уверена, что это было вопреки его воли, но ничего более конкретного сказать не могу. Мне кажется, что он находился в рабстве у какой-то секты, где его напичкали наркотиками и заставили забыть обо всём. Потом ему либо как-то помогли бежать, либо его просто выкинули на улицу за ненадобностью. Так считает и следствие. Но ведь главное, что он жив и здоров! Ну, только он немного не в себе теперь, всё время что-то шепчет о хантах и об оборотнях. Меня такие его разговоры порой пугают, но, наверное, это последствия принятия запрещённых веществ, они со временем пройдут. Зато он всегда почти в хорошем настроении. Сам он как-то раз вскользь сказал, что это потому, что ему удалось уничтожить какого-то оборотня. Опять эти оборотни... Я читала его рукопись, которую он имел при себе в тот момент, когда объявился в сквере возле нашего дома. Я не верю ни одному слову, поскольку такого в нашем мире не бывает. Но... я решила сохранить её. Пусть это будет своеобразным сувениром, который будет мне напоминать о счастливом возвращении брата.