Рассказ 46. Полицейская медицина

Рассказ 46-ой.

Полицейская медицина

Две сестрички в стерильных халатах и масках приняли и уложили на высокую передвижную кровать, сняв с меня предварительно куртку и обувь и поместив их в сетчатый подкроватный бокс.  Документы мои, ключи  и кошелек они закрыли в пластиковую коробку и вложили её мне в руки. Довезли до места, в светлую комнату без окон и с единственной железной дверью, за которой маячили двое полицейских. А там уже принялись за меня всерьёз. Сначала усадили на стул, разрезали ножницами окровавленные бинты и, опустив мою голову в таз с теплой водой, долго отмывали от засохшей крови лицо и волосья на бороде и усах. Потом появился врач, который сразу же заклеил мягким прозрачным пластырем глаз под рассеченной бровью, и, осмотрев рану, быстро и ловко наложил швы. После этого прижёг царапины и заклеил рану салфеткой. Похлопал по плечу, спросил про самочувствие, пощелкал пальцами слева и справа, заставив шевелить глазами, посмотрел, как и Фил, на мои сомкнутые зубы, и, произнеся: «О-кэй, май деар!».- удалился.

Сестрички уложили меня, взбив под головой подушку, укрыли простынкой и приказали лежать спокойно. После чего прибрались в комнате и вышли. А через минут пять ко мне вошли Фил, Давид с Юлией и полицейский с лэптопом по мышкой, оказавшийся здешним следователем.      

- А где Зоя?- приподнялся я на локтях.

- Не беспокойтесь, док!- ответил Фил.-  Она же свидетель, и по закону её должны сначала допросить. Сразу вслед за этим она появится здесь. Мы тутошнее начальство предупредили. А пока вот у лейтенанта есть к Вам несколько процедурных вопросов.

- Наш адвокат будет буквально через минуту, сэр.- добавил Давид, обращаясь к следователю.-  Закончит формальности с супругой доктора и перейдёт сюда вместе с ней. Вы можете пока готовиться, а мы немного развлечём пострадавшего. Как Вам тут живётся, доктор? Вы знаете, про пострадавшего это я не точно выразился, вы здесь ещё и как подозреваемый!

- Мистер Ахенберг! Я вынужден просить Вас воздержаться от подобных комментариев!

- Простите, лейтенант. Молчу. Утешать – это не моя специальность. Мы доверим это Джулии.- И он освободил ей место слева от меня.

Юля подошла, потрогала наклейку на брови и глазу, и покачала головой:

- Больно?- я отрицательно покачал головой.- Да не верю я Вам, доктор. Ни вот настолько.- и она прищепила ногтем большого пальца самый кончик указательного.
А потом, повернувшись к Давиду и Филу, грозно двинулась на них:

- Я кому говорила? Я Вам говорила! Эх, Вы! Сыскари хреновы!- все, включая следователя, рассмеялись.- А Вы, док, лежите! Смешно ему, видите ли! Сказано лежать, значит лежать! Тоже мне – герой с дырой! В другой раз они Вам её и ещё поглубже сделают, если Вы не угомонитесь и голову свою совать куда не надо не перестанете!

Дверь открылась. Охранники впустили Зою и лоера. Увидев меня, она прямо как выдохнула:

- Ты живой!

- Да вроде... ещё...

- Я так испугалась, что до сих пор руки дрожат. Когда меня там спрашивали, я ничего не могла...

- Простите, миссис Горкин. Я вынужден просить Вас не комментировать здесь то, что Вы сообщали на допросе.- резко оборвал её следователь. И, повернувшись к Давиду, добавил:

- Мистер Ахенберг! Я пошёл Вам навстречу, чтобы снять эмоциональный стресс у жены и дочери доктора, но сейчас прошу всех, кроме лоера и Фила Мэрфи покинуть комнату.

- Это я что ли дочерь?- Юля повернулась к жене и спросила.- Вы, значит, моя матерь?- и все они, рассмеявшись, по очереди стали выходить из комнаты.   

Когда оставшиеся расселись, лейтенант раскрыл свой лэптоп и повернулся ко мне.   

- У вас есть с собой документ, удостоверяющий Вашу личность, доктор Горкин?
Я открыл коробку и передал следователю водительскую лицензию. Он взял её, сверил фотографию, внес данные в компьютер и вернул карточку.

- Поскольку Ваш внешний вид, сэр, не совсем соответствует фото на документе, я
должен сфотографировать Вас. Вы можете сесть. Спасибо. Мистер Мэр-фи, Вы подтверждаете личность доктора Горкина.

- Подтверждаю.

- Вы должны отвечать на мой вопрос полностью.

- Да, сэр, я подтверждаю личность доктора Горкина. 

- Доктор Горкин, в соответствии с законами Юнайтед Стайтс я обязан предупредить, что у Вас есть право молчания, а все Ваши ответы могут быть впоследствии использованы против Вас. Вам понятно то, что я Вам сейчас сказал?

- Да, в целом мне понятно, что у меня есть право молчания, а вот про ответы...

- Ваши ответы могут быть использованы против Вас.- совершенно неожиданно произнес адвокат на чистом русском. Ни разу до этого он даже вида не показал, что понимает, о чем мы болтаем с Юлей или Давидом.- Лейтенант, я буду переводить ему, иначе возможны двойные толкования, а это, Вы знаете, по закону недопустимо.

- Конечно, конечно мистер Селтон. Вопрос - встречались ли Вы с человеком, на которого напали сегодня утром в лифте Вашего дома? Переводите...

- Я протестую сэр. Мой клиент вынужден был защищаться от вооруженного бандита, в момент, когда тот извлекал складной пружинный нож из кармана своей куртки. Кроме того, за поясом у него был найден заряженный пистолет.

- Принято, адвокат Селтон. Принято. Вопрос - доктор Горкин, встречали ли Вы ранее человека, с которым столкнулись сегодня утром в лифте Вашего дома.

- Нет, сэр. Я не встречал ранее человека, с которым столкнулся сегодня утром в лифте нашего дома.

- Имели ли Вы какие либо опасения в отношении себя или членов Вашей семьи?

- Да, сэр, я имел опасения в отношении себя и членов моей семьи.

- Какова причина этих опасений.

- Причиной этих опасений послужило то, что собираясь поехать в Компанию, где я работаю, я обнаружил, что кто-то посторонний открыл мою машину, корую я запер своим ключом вчера вечером. Я обратился в службу безопасности нашей компании, и на мою просьбу откликнулся мистер Мэрфи.

- В чём причина столь серьёзного отношения к в общем-то мелкому делу – к открытой машине в закрытом гараже.

- Я вынужден внести необходимое уточнение, лейтенант.- вступил в разговор наш адвокат.- Служба безопасности Компании, владельцами которой является мистер Горкин и Банк, проводит в настоящее время серьёзное расследование совместно с полицией и ведомством по борьбе с терроризмом. Все вопросы, связанные с этим, находятся в компетенции майора Оденкирка, представляющего полицию города Игл Гров, штат Иллинойс, и полковника Митчелла из контр-разведовательного ведомства вооруженных сил. И мы, мой клиент и я, сегодня не вправе раскрывать подробности этого пока закрытого для общественности дела.

- Принято. Доктор Горкин, существовали у Вас на сегодняшний день какие-то иные, не относящиеся к деятельности Вашей и Банка Компании, проблемы, которые могли бы послужить причиной сегодняшнего конфликта?

- Мне неизвестны какие-либо проблемы, которые могли послужить причиной сегодняшнего конфликта в лифте нашего дома.

- Были ли у Вас лично какие-либо отношения в среде латинос, проживающих поблизости в Вашем окружении или в ином месте?

- Про отношения... Да, я поддерживал и поддерживаю дружеские отношения с Хосе Гольда, эквадорцем по происхождению, с которым вместе учился в Вернон Хиллсе на курсах английского языка при городской библиотеке на улице Олд-Халф-Дэй в 2012-2013 году.

- Где этот Хосе Гольда живёт и работает?

- Где он живёт? Этого я не знаю. Где работает - тоже не знаю. Но я видел его на уборке снега в соседнем с нашим комьюнити Лексингтон Клаб.

- Врач, принимавший и осматривавший Вас отметил у Вас множественные следы уколов на брюшной жировой складке. Вы принимаете наркотики?

- Нет, я наркотики не принимаю, а следы эти от уколов инсулина 4 раза в день. И я всё это врачу сказал.

- Я понимаю это, но был обязан получить от Вас прямой ответ на данный вопрос, потому что из нашей практики мы знаем, что дружба с латинос чаще всего связана с приобретением зелья.- разъяснил лейтенант, глядя на моего адвоката.- И следующий вопрос – что, кроме изучения английского языка, связывает Вас с Хосе Гольда?

- Во время совместной учебы мы помогали друг другу – я ему в правописании а он мне в произношении. И ещё, он рассказывал мне очень интересные вещи о своей стране и её истории. Показывал любопытные артефакты, привезенные оттуда.

- Что это были за артефакты?

- Я могу не отвечать на этот вопрос? Это не мои тайны.

- Да, можете. Но может быть Вы ответите на другой вопрос. Не приобретали ли Вы какие либо артефакты, связанные с Вашей дружбой с Хосе Гольда?

- Да, я приобретал у Хосе Гольда несколько металлических фигурок.

- Где они, эти фигурки?

- Я передал их на экспертизу в Чикагский музей Естественной природы.

- Понятно. Больше вопросов к Вам я не имею. Подпишите только вот здесь внизу протокол об изъятии у Вас оружия. Видите, вот тут отмечены марка и номер.- это он показывал не мне а лоеру, который, посмотрев, кивнул мне, что, мол, подписывай. Я подписал и тут же решил проявить инициативу

- Но у меня есть к Вам вопрос, лейтенант. Поскольку я сносно себя чувствую, то когда я смогу вернуться к себе домой?

- Домой вы сможете вернуться только после решения окружного судьи, который рассматривает Ваше дело о нанесении физического увечья человеку при действиях связанных с самозащитой и защитой членов семьи. У Вас есть ещё вопросы?

- Да, нет!- я туповато смотрел на него, сразу не врубившись в услышаное.

- Да или Нет. Выражайтесь точнее.

- Нет. У меня нет к Вам других вопросов.

- И имейте ввиду, доктор, что помещение, в котором вы находитесь по условиям содержания приравнено к следственной тюрьме или помещениям дознания облегченного типа по медицинским показателям.

- Однако!?- я посмотрел на Фила, который слегка развёл руками, но дружески подмигнул и улыбнулся, явно пытаясь морально поддержать меня в том плане, что «от тюрьмы и от сумы никто в этой жизни не застрахован». 

Адвокат начал задавать какие-то непонятные мне процессуальные вопросы, требовать для меня какие-то особые льготы в части содержания и, главное, постоянного присутствия интерпретатора, знающего русский язык. И когда он уже получил от следователя, всё то, что по его мнению мне полагалось, потребовал ещё и кое-что для себя с Филом:

- Лейтенант! У меня есть вопросы к моему клиенту, но я прошу дать нам возможность побеседовать втроем – доктор, мистер Мэрфи и я.

- Ваше право, мистер Селтон, освящено законом. Какова причина присутствия мистера Мэрфи?

- Он сотрудник службы безопасности нашей Компании, присутствовавший на месте инцендента, и мы хотим обсудить вопросы, с этим связанные, прямо сейчас. Кстати, мы можем пользоваться  здесь у Вас мобильной связью?

- Вообще-то, это запрещено. Но, уходя, я распоряжусь, и в порядке исключения Вам с мистером Мэрфи вернут сейчас для этого Ваши гаджеты. Устроит?

- Я Вам очень признателен за это, лейтенант. Будь сейчас на Вашем месте майор Оденкирк, он не сделал бы для нас большего.- напомнил лоер о наших связях в их ведомстве. Следователь ответно улыбнулся, но одними глазами. Стало понятно, что комната просматривается и прослушиваеся.

- Тогда я прощаюсь с Вами, джентльмены. Хев йу а гуд дэй! Выздоравливайте, доктор.- и следователь вышел.

Сразу же после его ухода дежуривший снаружи полицейский внёс в комнату обещанные приборы, и мужики затюкали кнопками, задвигали пальцами по экранам, но знаком, приложив палец к губам, Фил приказал мне молчать. Так прошло не менее 10-ти минут, в течение которых они получали и отправляли почту, читали ответы, которые иногда давали прочесть и мне.

Самым удивительным из всей этой мешанины было сообщение об аресте в нашем доме нарготорговца-мафиози Паскуале Гольда, оказавшего сопротивление и пострадавшего при задержании, а также двух его сообщников, схваченных несколько позже по показаниям видеорегистраторов полиции. Позднее лоер напечатал и дал мне прочесть небольшое письмо, изучив которое, я уяснил, что только полный идиот, мог вступить с этой публикой в отношения, за которые по закону полагается не менее 15 лет тюрьмы. И что, если и спасёт меня некая заковырка в законе, то и только потому, что меня обдурил работник музея, подсунув подписать помимо квитации с оплатой за экспертизу артефактов ещё и протокол о намерениях по передаче их впоследствии в дар американскому народу.

Такой вот благородный поступок намерен был я совершить в ближайшее, правда, не оговоренное в протоколе время. И неизбывное это мое благородство заставляло меня мучится сейчас от мысли, что подставил я в результате своего друга Хосе-Хаима Гольда под неумолимый меч правосудия. Гораздо позже выяснилось, что вина его в моём деле была велика, но не беспредельна, так как отдал он грешную мою душу на растер-зание брату-бандиту со товарищами не по злостному намерению, а по дре-мучей невежественности во всем в жизни, в том числе и в преступной коммерции, которая процветает в их, латинос, среде. Он считал, что заявив мне в качестве уплаты за бумаги отца два миллиона, совершает тем самым нечто из ряда вон выходящее, обеспечивая престижную и богатую жизнь  себе и брату на долгие времена. Но брат-бандюга, посмеявшись над наивным младшим брательником, тут же поступил, как настоящий и решительный мафиози. Он вытряс из малОго все мои атрибуты, включая адрес и прочие причиндалы, и решил закрыть дело варварски и по-простому. Зажать нас с женой в хорошие «тиски» и давить до тех пор, пока не вытрясет максимум, потому как, если «пингвин», готов заплатить два миллиона, то при правильном обращении сможет найти по сусекам и суммы, в десятки раз большие. Оказалось также, что добросердный малОй и не подозревал, что ловчила старший уже растолкал и по Америке, и по Европе сотни подобных фигурок, организовав ещё и их производство, в котором золото, как материал, имело максимум 15% в цене изделия, а накручивалась она на поддельной и якобы тысячелетней истории артефактов, которой умело манипулировали ещё и какие-то псевдонаучные деятели из Эквадора и Колумбии, щедро оплачиваемые и местной наркомафией, и корумпированными правительственными  структурами. Короче, если называть вещи своими именами, влип я в это дерьмо по самые уши. И если бы не связи Давида, то трудно даже представить, чем бы оно для меня кончилось...

Через неделю меня выпустили. Зоя, которую отправили на побывку к сестре в Нью-Йорк, вернулась оправившаяся от испуга и отдохнувшая. А я, дав клятвенное обещание Давиду впредь более не встревать без всестороннего обсуждения в Компании в какие-либо «истории с географией», надолго затих, занятый иными делами. Но Захар за время отбывания мною срока во «вседознайке», дважды позвонив, замолк и не проявлял признаков жизни.               

Пришлось мне самому разыскать его и извиниться за задержку со встречей, сославшись на автомобильную аварию, благо следы её на моем лице долго ещё красовались широким розовым шрамом, рассекающим надбровье.