Портрет Дориана Грея по молдавски

«Нет красоты вне истины, а истины вне нравственного начала»  (Старая мудрость)

За последние двадцать пять лет выразительно проступили не только черты политического паразита и алчного делового человека, которые, как известно, беспрепятственно правят нашим государством и бюджетом. Написан и более-менее точный портрет представителя гражданского общества, которое является третьей по мощности заявленной силой в нашей стране. Точнее – портрет представителя элиты гражданского общества – десяти-двадцати НПО, собирающих сливки заграничных донорских предложений.

Я имею в виду молодого ещё четверть века назад человека, который выгадал, чуть ли не идеальную конъюнктуру для применения своего интеллекта и для карьерного роста. Он забросил свою профессию, будь то разумного чиновника, опытного инженера или перспективного учёного и подрядился в помощники западных правительств и фондов. Нужно было наставить Молдову на путь истинный, путь свободы и демократии – благородный, на первый взгляд, поступок.

Наш элитный представитель не стал, однако, рабочей лошадкой в котловане новой перестройки. Он выбрал роль переводчика красивой терминологии демократии, так сказать, поклонника и пользователя демократического эстетизма. Чтобы доступно объяснить суть этой вредной идеологии, которая действительно наряду с государственными и экономическими политиками определила лицо нашей страны, назовём нашего героя молдавским Дорианом Греем. По подобию известного литературного персонажа, который считал красоту высшей ценностью, наш доморощенный Грей пленён красотой хрестоматийной демократии, она для него выше морали и истины.

Его мало волнует, как сделать западные проекты приемлемыми для патриархальной Молдовы, могут ли они на самом деле служить прививкой нового менталитета, в конце концов, какую пользу принесут эти политические и экономические эксперименты над простыми людьми. Демократический эстетизм заключается в личной сатисфакции, в витринной общественной деятельности и, что немаловажно, в щедрой оплате исполнителей проектов. Большие гонорары остаются ведь в тени великих идей и высокопарных фраз «Открытого общества»

С годами наш Дориан стал не только общественным советником власти, не только строгим учителем демократии, который имел право делать самые едкие и дерзкие замечания местному и центральному правительству. Он стал проповедником, гламурным острословом телевизионных ток-шоу, ему был предоставлен амвон для популяризации своих идей и книг, для рекламы своих правильных проектов и для вознесения в небесах good guys, скучающих, заграничных скептиков жертвующих деньги. Простые люди, которым всегда был чужд эффект внешних форм, преклонялись не перед лозунгами потребительского общества и не перед умом молдавского Грея, а перед его заманчивыми пророчествами.

Но прошли первые десять-двенадцать лет демократических реформ и наш продвинутый херувим не смог показать никаких явных результатов деятельности гражданского общества. Насаждаемые на многочисленных семинарах парадигмы и теории демократической красоты не работали. Тогда и выявился парадокс парадоксов оплаченного заграницей наемного труда общественников: если какие-то положительные результаты проектов и присутствуют, их желательно представить, скорее всего, как слабые и даже отрицательные, с целью получения новых денег для проведения новых реформ и улучшения ситуации.

Молдавский Грей оказался-таки отчаянным малым, он пошёл на труднообъяснимый для своего благородного положения шаг. Он вдруг жертвенно и прилюдно, как комсомолец, подался во власть. То ли потому, что боялся раскрытия своей неоправданной и даже подрывной для государства деятельности, что было чревато прекращением финансирования; то ли потому, что пришло время славы, и он сам хотел произвести впечатление на западных финансистов своими недюжими способностями. Но с приливом свежей крови гражданского общества в новые, якобы демократические правительства власть стала только хуже, управляемость государством неуклюже, коррупция и воровство – декорациями торжества.

Надо было спасать идею облагораживающих золотых пагонов, идею совершенной демократической красоты. Поэтому, посоветовавшись со своими загрустившими финансистами, молдавский Грей решил устроить очередную цветную революцию. На этот раз он растворился вместе со своими соратниками в рядах воинствующей оппозиции. Хотя подвергал риску принципы и достоинства гражданского общества, наш герой не забыл зажечь свой ореол исключительности, присущий любому патентованному мученику. Но результат был прежним. Оппозиционеры, как и правители, оказались bad guys и не смогли оценить пафос его демократического аутодафе. Не исключено, что в революционном пылу и самоуверенности, наш Дориан не ухватил суть советов хороших западных парней.

К настоящему дню, молдавский Дориан Грэй успел уже постареть. По закону жанра, вглядываясь в свой портрет, он уже не может увидеть свою блестящую, дивную молодость. Преданная реальности картина отражает тело дряхлой куртизанки – окончательно скомпрометированный перед нашим и западным миром имидж гражданского общества. Что же делать – избавиться от зеркала, от немого свидетеля неудач и последнего сжатия шагреневой кожи? Ударить ножом по противной ткани портрета? Но тогда оборвется и жизнь нашей замечательной гражданской элиты, которая до сих пор удачно продавала обществу сладкую, но непригодную мечту о демократии, списанную с бесполезных для нас западных учебников.