Историки

                ИСТОРИЯ ОДНОГО СЕРЬЕЗНОГО НАУЧНОГО ОТКРЫТИЯ.

          Чтобы там некоторые о себе не возомнили, но настоящих ученых в нашей деревне только два. Я и Михалыч. Есть еще Витек Звезданутый. Астроном. Его я уважаю. Трубу свою сам сделал, созвездиями так и шпарит. И парсеками с «черными дырами». Только несерьезно все это. Какой нам прок от этих звезд. Они там, а мы здесь. Ими пускай космонавты занимаются. Присутствует в наличности и математик Пал Палыч. Мужик серьезный, хозяйственный и редко на свои деньги выпивающий. Только что это за наука, математика. Тогда, в прежние века, может и была. Сейчас, когда любой корень в калькуляторе извлечь можно, это уже не наука. Пора ее отменять. Если я до Академии Наук доберусь, то так им и скажу. Отстали они там от жизни, доценты и академики. Все должности, звания да гранды делят. Пусть только попробуют не услышать голос из народа. И нечего Палычу нос задирать.  Главное, дятлом не быть. Остальные в нашей деревне личности серые. Или просто выпивающие. Так оно и к лучшему. Если бы все учеными были, то фингалы не успевали бы сходить после научных диспутов. Сам – то я не драчун. Так, в запале, могу кому-нибудь кулаком сунуть. Но есть и такие субъекты федерации, которые без этого и дня прожить не могут. Одно слово, дебоширы. А я и Михалыч ученые серьезные, оба историки.
          По молодости я хулиганистым был. И добром бы это не кончилось. Плакала уже по мне «малолетка». Спасибо Михалычу, что он меня в историю втянул. Книжки разные давал, журналы «Вокруг света». И пусть почитаю я его за своего учителя, но теперь мы с ним на равных. Долго мы с ним кумекали, какое бы нам научное открытие сделать. Это только неуч может решить, что это дело проще, чем два пальца об асфальт. Последние века все насквозь изучены, средние тоже. С древней Грецией и Римом тоже все более - менее понятно. Нынешняя жизнь еще до истории не доросла.  Вот и замахнулись мы с ним на каменный век. Да не просто замахнулись, решили выяснить, как расы образовались. Почему негры стали неграми, а белые – белыми. Сколько мы с ним материала перелопатили, не всякий экскаватор осилит. И открыли. Тут главное дятлом не быть. До самых истоков дорылись. Было это  в 20483 году до нашей эры. Тут мы с Михалычем полностью совпадаем. Совпадаем и в том, что жило тогда на земле всего двадцать пять человек. Жили все они в республике Чад. На ее современной территории. И все поголовно были неграми. Ну, не неграми, а просто черномазыми. Потому что никогда не умывались и не мылись. И вождь у них был евнухом. Потому что обычай был такой, кого в вожди выбирали, того и кастрировали. Чтобы тот не мог служебные полномочия превышать. А дальше у нас с Михалычем  сплошные разногласия и противоречия научного разума. Первое, насчет их тогдашнего божества.
          Я твердо стою, что это Великий  Маниту. Не было тогда еще других. Он и во многих источниках отслеживается. Михалыч настаивает, что это Выкунакось. Очень он меня поначалу этим Выкунакосем ошарашил. Нигде о таком не сказано. Даже в Ветхом Завете. Сцеплялись мы с ним до белого каления. Пока он не признался что это его личное открытие. Но как он до него докопался, так и не признается. Был бы это кто другой, то я со спокойной совестью объявил бы это не научным шарлатанством. Но Михалыч на такой дешевый трюк не пойдет. Не той закалки человек. И я с ним потихоньку смирился. И даже признал его второстепенным божеством. Но Михалыч на косеканс не согласен, и продолжает гнуть линию, что он главный. Особенно на День Историка. Это наш личный с ним праздник, ежемесячный. Если точнее, то третьего или четвертого числа каждого месяца.  В эти дни я как раз зарплату свою в «пожарке» получаю. И градус кипения наших научных диспутов тогда и по Цельсию, и по Фаренгойту зашкаливает. Тут главное дятлом не быть.
          Второе противоречие, это половой состав того племени доисторических чумазых. Кастрированного вождя мы в расчет не берем. С ним все ясно. Но в остальном Михалыч меня сильно огорчает, утверждая, что их было поровну. Двенадцать мужиков и двенадцать женщин. Подобная узость мышления меня просто вводит в уныние. Но я нашел объяснение и этому. Она оттуда, из его коммунистического прошлого. Когда привыкли, чтобы все было поровну. Но история, это наука, а не басни еврея Маркса. И тут я ему спуску не даю. Тут главное дятлом не быть. Было семнадцать мужиков и семь женщин. Из-за этого и начался весь тот сыр-бор. По-научному, первое великое перенаселение народов. Да тут ведь и ребенку все понятно. Женщин на всех не хватало. Начались склоки, вражда, мордобои. И его контраргумент о том, что просто некоторые женщины стали от своих мужиков погуливать и весь разлад произошел из-за этого, вызывает у меня приступы здорового скептицизма. И я бью его своим козырем прямо в лоб. Он у него потом еще неделю синим бывает. Они и сейчас сплошь и рядом погуливают, а великого переселения народов нет! Он тушуется, и идет на попятную. Но потом, день на третий, опять продолжает гнуть свою неправильную и антинаучную линию.
          Была и еще одна предпосылка этого раздора. Многим членам племени к тому времени уже надоело ходить чумазыми неряхами. И они стали призывать своих соплеменников к гигиене и чистоте. Нет, мыться они тогда еще сами не мылись, но агитацию уже вели. И было их таких тринадцать человек, девять мужиков и четыре женщины. Все ясно как белый день. Так нет, Михалыч и тут норовит в оппозицию. Почему это они раньше как все были, а теперь им мыться захотелось? Да потому, что прогрессивными были, превзошли дикие обычаи того времени! Почему иной мужик, да хотя бы Сашка Нишкин, семь лет закодированным проходил, а потом взял и сорвался! И там что-то наподобие этого было. Только в длительном историческом ракурсе. Хоть и грех так о своем учителе, но Михалыч еще тот жук. На мои деньги День Историка отмечать – пожалуйста, а на свои – фиг вам. Тут главное дятлом не быть.  Поначалу, когда мы с ним только что сошлись, и был я еще зеленым аспирантом, меня это сильно обижало и настораживало. Он мне тогда Петром Петровичем голову дурил. Есть будто у него друг – академик из Пулковсой обсерватории. Приезжает он к нему каждый месяц, и он с ним День Ученого отмечает. Я и тогда сомневался. Сколько я этого Петра Петровича не выслеживал, сколько не подкарауливал, но так и не увидел. И никто в нашей деревне его не видел. А когда узнал, что обсерватория эта под Питером находится, то сразу понял, что Михалыч за нос меня водит. Это какой же академик каждый месяц через полстраны в нашу деревню потащится, чтобы с Михалычем бутылку вонючего самогона выпить? Да пусть даже и водки! И не одну. Или ему там своих ученых не хватает? Нонсенс, да и только. Но привык я тогда уже к нему, уважал и почитал. Поэтому и не стал своим железным доводом к стене припирать. Жила он, и в этом вся загвоздка. Да и в финансах сильно затруднен. Это я вольная птица, все на науку трачу. А у него жена, не приведи Господи какая язва, три сына, две дочери и обе без мужей, внуки. И всем им его деньги нужны.
          Дальше было так. Тут главное дятлом не быть. Племенные консерваторы про гигиену и слышать не хотели. А этим уже невмоготу стало грязными ходить. И началось первое великое переселение народов. Три мужика и одна женщина сели в одно каноэ и поплыли в Америку. Еще пять мужиков и три женщины сели в другое каноэ и поплыли в Европу. Это я так говорю, чтобы людям от науки далеким понятно было. Плыть – то они плыли, а куда – не знали. Только когда доплыли, тогда все прояснилось. До Европы все двенадцать доплыли все вместе. И некоторое время жили там. А потом те поплыли дальше. Почему в Европе не остались? Тут, врать не буду, к окончательной гипотезе я еще не прибился. Каждая заслуживает внимания. Нет, что климат там тогда был суровый, это проверенный мной факт. Но только ли он? Тут одно из двух. Или эти, которых больше было, начали их обижать и притеснять. Или те, которых меньше было, оказались склочными и неуживчивыми. Или не в меру любопытными. Тут главное дятлом не быть. Я сейчас именно над этим белым пятном работаю, и до истины обязательно докопаюсь.
          Как бы там ни было, трое добрались до Америки. Одного дорогой скушали, потому что плыть было далеко, а рыбу они тогда ловить еще не умели. Потому что капроновую леску гораздо позже придумали. И стали там жить вместе с бизонами и мустангами. Потом они обнаружили красную глину. И стали ей мазаться для защиты от солнца и комаров. Мазались они ей приблизительно 10 000 тысяч лет, пока не превратились в настоящих индейцев. На генетическом уровне развития. Потом там была опять крупная междоусобица, и часть индейцев из Америки уплыла. Многие погибли, но некоторые доплыли до Индии и стали индусами. С теми, кто в Европе остался, все понятно. Те стали сразу мыться. Преимущественно горячей водой из гейзеров. Из-за суровости климата и для маскировки. Чтобы среди сугробов своими чумазыми рожами не выделяться и добычу на охоте не пугать. И уже через три года стали абсолютно белыми европейцами. Но в промежутке межу седьмым и восьмым веком до нашей эры, когда расплодились они уже изрядно, опять начались недопонимания и противоречия. Тогда самые хитрые и прижимистые ото всех отпочковались и стали кочевыми евреями. Те же, которые были самыми смелыми и пьющими деформировались в славян. А уже из них, самые - самые, в русских.
          Остальные продолжали жить в Африке. Но лет через пять из того племени сбежали еще три мужика, одна женщина и пять детей. Те, и это аксиома, на плоту удрали. Тут главное дятлом не быть.  И приплыли в Японию. Красной глины там не было, была желтая охра. Стали они ее в себя втирать. И втирали усердно, пока окончательно не пожелтели. На генетическом уровне. От этого усердия у них и глаза узкие. Втирали и морщились от боли, я эту тему долго обмозговывал.. Попробуй в себя хотя бы год ее повтирать. А те пять веков, изо дня в день. И железа у них  мало было, не из чего было ложки и вилки отлить. Все на мечи и копья шло. Вот они и пристрастились палочками деревянными кушать. Тут главное дятлом не быть. Оставшиеся в Африке еще целых семь веков не мылись. И дожили до того, что начали поголовно вымирать. Потому что до того запаршивели и завоняли так, что звери их приближение за десять километров чуяли и разбегались. Спохватились они, поняли, что прогресс остановить нельзя, но было уже поздно. Все как один стали настоящими неграми. Никакие мочалки и пемза им уже не помогли.
          Люди далекие от науки обязательно скажут, что это наше открытие  ерунда. Только все это от узости мышления и недопонимания истинного значения истории как науки. Настоящие историки за него как утопающий за соломинку вцепятся. Но только настоящие, для которых истина дороже родной матери. Западные, те, которые на службе у империализма, ее в штыки сразу примут. Ведь мы с Михалычем все их расистские теории о том, что негры недочеловеки в один миг разрушили. Какие же они недочеловеки, если все остальные расы от них образовались? Даже мы, русские. Что ленивые, это да, с этим я согласен. Опять же, не современные, а их прародители. Те, которые веками поперек прогресса своими немытыми телами ложились. Вот так мы, два простых историка из деревни, всем хваленым саксам и норманнам нос утерли. Поначалу мы хотели письма в Академию Наук писать. Каждый со своими выводами и гипотезами. Но потом Михалыч на попятную пошел. У них там разброд и шатания, реорганизации разные, не придадут нужного значения. Или просто из зависти порвут, или под сукно положат. Подумав, я с ним согласился. Хотя и сдается мне, что он потому обратный ход дал, что чувствует несостоятельность и слабость своей теории. Моя на голых фактах, а его на сплошной антинаучной интуиции. Один его Выкунакось чего стоит. Мы теперь с ним деньги копим. Узнал он, что в 2018 году в Лос-Анжелесе будет Всемирный Исторический Форум. И мы решили туда махнуть. Уже 450 рублей собрали. Я 300 и он 150. Поразил он меня этим. И заставил им гордиться. Тут главное дятлом не быть.  Вот что значит настоящий ученый. На День Историка ни разу не дал. А тут каждый месяц зубами скрипит, жалится, что от внуков отрывает, но по двадцать – тридцать рублей отваливает.
          Поначалу мы с ним хотели на компьютер собирать. Михалыч сказал, что без него сейчас никуда. Что с ним любое открытие за неделю сделать можно. Мы – то  над своим почти пять лет бились. И я с ним согласился, пусть и видел его только по телевизору. Против прогресса идти нельзя. Негры тому наглядный пример. Михалыч его часто видит, каждый раз, когда в город к дочери ездит. Если не врет, а этот в таком деле врать не будет,  уже сам включать и выключать его может.  Хотели, пока он не сказал, сколько тот стоит. Двадцать тысяч! Умом тронуться можно. Я два дня ни есть, ни пить не мог. Но сосредоточился, взял себя в руки. Тут главное дятлом не быть. И предложил, чтобы всем нам, деревенским ученым, объединиться. Если мы вчетвером каждый месяц по сто рублей собирать будем, то уже через пять лет компьютером обогатимся. Еще и на  то, чтобы хорошенько его обмыть останется. Звезданутый сразу согласился в нашу концессию вступит. А Пал Палыч кочевряжиться начал. Не нужен, и без него свои теоремы как орехи под новый год щелкаю. Гад он, а не ученый. И это не голословно.  Выяснили мы потом, что у него уже свой личный компьютер есть. Только он не то, что попользоваться, он даже посмотреть на него никому не позволяет. Если гости приходят, загодя прячет. И никто его у него ни разу вживую не видел. Костя Дрын, наш деревенский сыщик, и тот в этом деле промашку дал. Подпоил он раз Пал Палыча. И пока тот спал все углы и закоулки в его доме обшарил. Не нашел. Бутылку самогона на колхозном поле находил, а тут не смог. Да и проснулся Пал Палыч неожиданно быстро. В окно Дрына выбросил. Настоящий зверь, притаившийся под маской ученого. Мы Костю до сих пор за это упрекаем. Только у него «отмазка» уважительная. Пока он Пал Палыча спаивал, то и сам прилично набрался. Тут главное дятлом не быть. Может чего спьяну он и не доглядел.
    Михалыч говорит, что туда только билеты не меньше тысячи стоят. Да на проживание рублей пятьсот. Дорого все там, у капиталистов. Я поначалу хотел в этот Лос-Анжелес со своим ехать. Взять с собой мешок картошки, тушенки домашней, яиц, самогона. Я парень крепкий и жилистый, допер бы. Опять же не для себя старался бы,  для науки. Даже с Витюней на эту тему разговор конфиденциальный имел. Он срочную службу в восьмидесятом году на финской границе служил. Связи у него там остались, обещал поспособствовать. Михалыч об этом узнал и на смех. С нашими можно и без Витюни столковаться. А те, иностранные, ни за что нас туда с этим не пропустят. Еще и в террористы запишут. Я опять к Витюне. Точно, с теми у него контактов нет. Так что придется там на всем американском жить. Всего чуть больше тысячи осталось.  Ничего, соберем. Обязаны собрать. Ведь все мировые исторические светила там состыкуются. И прогрессивные, и их оппоненты.  Когда еще такой шанс будет всем им носы утереть и наглядно доказать что и мы, пусть и без званий и регалий, не лаптем щи хлебаем. Они, нас выслушав, сами этими регалиями меня и Михалыча с ног до головы обвешают. Особенно негры, если и они на этот форум проберутся. Тут главное дятлом не быть. И иметь твердость характера.  Не имеют права эти полторы тысячи рублей мировую историческую науку остановить! И не остановят…
                21.02.16г.