Таланты и поклонники

Если бы кто-нибудь спросил Андрея: «А ты знаешь, когда всё началось?» - он ответил бы сразу с точностью до дня недели, числа и минуты: «Да, знаю. Двадцать пятого сентября в шестнадцать пятьдесят пять».  Именно в этот день и час Андрей стоял у входа в парк с красивой розой в руке и ждал Ларочку. Они условились на пять часов. Даже зная, что пришел раньше, Андрей то и дело вытаскивал из кармана мобильник и смотрел сколько времени. «Без пяти…  Значит еще пять минут до пяти, плюс – она обязательно опоздает. Вопрос: на сколько?» - вот о чем он думал, делая шаг в сторону, уступая часть тротуара даме с коляской и опуская телефон в карман, когда ему на голову упала птица. Удар был внезапный, но не сильный. Крылья скользнули по лицу, птица упала к ногам Андрея хищными лапами кверху и исчезла. Обдумать и толком осознать произошедшее молодой человек не успел – ладошки Ларочки нежно прикрыли ему глаза, и все мысли немедленно покинули его голову, уступив место счастью.
Парк пестрел огненными листьями клена и цветами на клумбах, которые изо всех сил сопротивлялись наступающей осени. Но Андрей и не замечал этих ярких красок. Все его внимание сосредоточилось на Ларе: её улыбке,  руке, сжимающей его пальцы…    О птице он, конечно, позабыл, но не надолго. 
Ходить по парковым дорожкам надоело, и влюбленные присели на лавочку.  Напротив неё, за рядами ровно постриженных кустов, располагалась детская площадка. Видно ее было плохо, но характерный шум доносился отчетливо. Ларочка прижалась щекой к плечу  Андрея:
- И когда у нас будет малыш или малышка, будем гулять там…
Андрей посмотрел в сторону детской площадки и увидел несколько серых птиц, кружащих над ней. Он сразу понял, что именно такая птица свалилась ему на голову некоторое время назад, хотя контуры тех, летающих над детьми, казались какими-то размытыми и рассмотреть их как следует не получалось. Словно глаза отказывались фокусироваться на выбранном объекте.
- Странные птицы. – Андрей указал на них рукой.
- Какие птицы? Где?
- Да вон же стая.
- Андрюшенька, ты что? Выпил? Тут только голуби у скамеек бегают.
- А, показалось, наверное.
Но он был уверен, что ничего ему не кажется. Одна из птиц сложила крылья и в пике обрушилась вниз, пропав из вида. Потом еще одна, и еще. Оставшиеся продолжали парить, закладывая виражи, сталкиваясь и ссорясь друг с другом. Сделав над собой усилие, Андрей отвел глаза. Потом. Он подумает об этом потом. А сейчас рядом Ларочка, смотреть на нее куда приятней, чем на этих мерзких птиц.

Поздним вечером, проводив Ларочку до квартиры, молодой человек, счастливо улыбаясь, шагал к автобусной остановке. Уже окончательно стемнело, зажглись уличные фонари, и сквозь яркие полосы света время от времени проскальзывали тени загадочных птиц. Крупнее привычных ворон или грачей, смутно-серые, с загнутыми орлиными клювами - не заметить этих пернатых казалось невозможным, но никогда ничего подобного не показывали ни в одной телепрограмме о животных, не было их в школьных учебниках – это Андрей знал точно, потому что от природы обладал хорошей зрительной памятью. Да и сам он никогда не замечал их до сегодняшнего вечера. Значит, никто их, кроме него, не видел, а если и видел, то помалкивал.

Утром он первым делом посмотрел в окно. Птицы не исчезли. Здесь, над двором, их не было, но темные пятна птичьих стай отчетливо проявляли себя на светлом небе в той стороне, где находились ясли-сад. «Может перелетные? Какие-нибудь скворцы? Все же осень, мало ли…»   
Но нет, скворцы – мирные птахи, не складывают по-охотничьи крылья и не срываются хищно вниз. Оставаться у окна еще на какое-то время Андрей не мог себе позволить – так и на работу опоздать не долго. Да и вообще. Подумаешь – птицы. Летают и летают. Что они, мешают ему что ли?

В офисе птиц, конечно, не наблюдалось, хотя что-то, серая тень, несколько раз мелькнула…  Показалось.
В общем, Андрей решил про себя занять позицию терпеливого наблюдателя  и на этом вроде успокоиться. Спустя пару недель он уже привык к постоянно заполненному стаями небу и одиночным пернатым, вдруг рассекающим воздух чуть ли не задевая крыльями головы прохожих на улице. Еще немного и он, наверное, просто перестал замечать их, если бы в субботу днем не позвонил брат.
- Слушай, Андрюх, тут такое дело. Я, короче, Маришку типа в гости пригласил. Ну, сам понимаешь.
- Да, понимаю, конечно. А где мне тогда ночевать? И вообще, мог бы сначала со мной этот вопрос решить, а потом гостей звать.
- Андрюх, ну как-то все само собой… Я ж не думал, что она согласится. А ночевать ты дома будешь, не волнуйся. Ей на дежурство в ночь. Просто из дома можешь свалить на некоторое время? Как провожу её – отзвонюсь.
Как тут откажешь, если комната одна на двоих, если и брату приходилось во дворе дожидаться, пока Андрей личную жизнь налаживает? Хорошо хоть дождя сегодня нет и не холодно. Так бы с Лерой в кино сходил или  кафешку, но она в больнице пропадает, ухаживает за мамой больной. «Ну, на скамейке посижу во дворе, пивка попью».
- Ладно, считай, я уже ушел.
В ближайшем к дому магазине пиво продавалось исключительно дешевое, содержимое банок и пластиковых бутылей соответствовало названию напитка лишь от части. Андрей не был гурманом или каким-то ценителем пива, но все же пошел в дальний супермаркет: там и ассортимент пошире, да и спешить некуда. В магазине пара птиц уже привычно сидела на верхних полках в отделе «Товары для детей». Они не обратили на проходящего под ними Андрея никакого внимания, продолжая нести свою загадочную вахту. Да и он равнодушно скользнул по ним взглядом, следуя к стеллажам с алкоголем.
Вернувшись во двор сел на единственную скамейку, достал из рюкзака банку пива, пакет чипсов.
- Я вам не помешаю? 
- Нет, что вы. Присаживайтесь. – кивнул  Андрей женщине.
Та расположилась на другом конце скамейки. Достала из сумки книжку и углубилась в чтение, одной рукой чуть покачивая коляску со спящим ребенком. Его Андрею видно не было, а вот серые птицы, немедленно появившиеся прямо над люлькой, сразу привлекли внимание. Однажды Андрей видел, как дерутся вороны за кусок какой-то еды. Вот и эти  птицы вели себя так же, только ссорились не из-за еды и не каркали, а кричали вполне по-человечески:
- Он мой! Мой!
- Нет мой! Ты не поместишься, отойди!
- Сам ты не поместишься!
 Банка пива замерла в нескольких сантиметрах от открытого рта. Андрей потряс головой, словно прогоняя наваждение. Не помогло. Птицы продолжали ругаться, спорить, налету клевать друг друга и бить крыльями и  лапами. Наконец одна из них кувырнулась в воздухе и, увернувшись от острых когтей своих товарок, ринулась вниз, ударилась о коляску и исчезла.
- Молодой человек. С вами все в порядке? – голос женщины вывел Андрея из ступора. Оказывается, наклонив банку, он так и не донес её до рта, и пиво тонкой струйкой лилось  на куртку.
- А? Да. Спасибо. Просто задумался о всяком… - смутившись, он быстренько подхватил рюкзак и ретировался в соседний двор, на ходу вытирая рукавом пивные подтеки на одежде.
В том, что женщина не видела и не слышала произошедшего, Андрей был абсолютно уверен. Иначе она наверняка попыталась защитить ребенка от атаки этих тварей. «А может я просто псих? Или схожу с ума?» Но птицы настолько реальные, что Андрей сразу же отбросил эту мысль. В соседнем дворе садиться на скамейку он не стал, устроившись на ступеньке трансформаторной будки, подальше от людских глаз. Хотелось побыть в одиночестве и хорошенько подумать.
А что, если поймать такую птицу и её допросить? Андрей живо представил, как бегает по улице с большим сачком, ловит невидимых птиц, а потом их допрашивает. Смешно. Нет. Сначала нужно узнать о них побольше и понять то, что он знает сейчас. Итак, птиц всегда много там, где есть дети. Чем младше ребятня, тем больше над ней птиц. А вот над офисными зданиями в центре города, производствами,  птицы появляются редко. Значит тогда, в парке, он был атакован случайно. Скорей всего птица нацелилась на коляску, и Андрей подставился под удар сам, сделав внезапный шаг в сторону…   А зачем птицам дети? Видимо, без допроса не обойтись, если ему захочется об этом узнать. Только как же все это устроить? Но тут позвонил брат:
- Ну, все, мы отчалили. Спасибо, Андрюх. Можешь возвращаться. – И Андрей поспешил домой.
А спустя час пришло SMS от Ларочки: «срочно нужна помощь, приезжай в больницу».



Лара все плакала и плакала, поэтому хлопоты, связанные со смертью её мамы, целиком обрушились на плечи Андрея. Ларочка не мола похвастать многочисленной родней,  похороны получились скромными и простыми.
Серых птиц над кладбищем не было вообще. Только привычные вороны и галки. Андрей вздохнул с облегчением – он и не догадывался, как устал от постоянного присутствия серых стай над головой. «Теперь я знаю, где можно от них спрятаться, если будет нужно».
Но в последующие дни ему стало совсем не до птиц. Как-то само получилось, что Андрей на следующий день переехал к Ларе, а переезд – дело не шуточное.  К тому же  квартира, в которой долгое время отсутствовала хозяйская мужская рука, требовала пусть и не капитального, но все же ремонта. Пришлось брать двухнедельный отпуск и браться за переоборудование семейного гнезда. Да и Ларе вся эта кутерьма пошла на пользу. Она перестала плакать, полностью сосредоточившись на выборе штор, обоев и всяких дизайнерских решениях. Видя её вдохновленный взгляд, Андрей чувствовал себя абсолютно счастливым идиотом. Так он говорил сам себе, когда, засмотревшись на Лару, ударял молотком по пальцам вместо гвоздя или наступал в таз с клеем для обоев.
Отпуск кончился, ремонт – почти. Осталась мелочь: прикрепить на кухне новый карниз, что решили сделать в следующие выходные.

Крепление карниза оказалось простеньким, к тому же отверстия от предыдущих кронштейнов подошли под новые. Андрей с чистой совестью убрал дрель в ящик, вооружился шурупами и отверткой и принялся за работу. Забрался на стремянку и ненароком глянул в окно.
Уйма детворы разного возраста резвилась в первом снегу, а над ней дрались птицы. Самая ожесточенная борьба шла из-за самых маленьких детишек. Вот одна спикировала на ребенка, и как только коснулась его головы, исчезла – только перья разлетелись в стороны как брызги и пропали. Потом другая…
- Андрюша! Ну, ты там уснул что ли?
- А? Ой, задумался что-то. Давай шторы.
«Нет, ну это никуда не годится. Всё, хватит. Не буду я больше думать об этих птицах. Не буду их в упор замечать и вообще смотреть в их сторону. Иначе точно в психушке окажусь!» И последующие несколько месяцев ему это вполне удавалось, пока в  выходной, прогуливаясь с Ларочкой до торгового центра, Андрей не заметил, что за его любимой увивается пара птиц. Они следовали за Ларой неотступно, то поднимаясь вверх, то накручивая круги в нескольких метрах от её головы. Даже в магазине птицы не сводили с нее своих желтых глаз. Андрей понял, что игнорировать серых пернатых больше нельзя.
 Но не стрелять же в них из рогатки. Если птицы с легкостью пролетают сквозь стены, то камни, пули или стрелы наверняка не причинят им вреда.
Дальше – хуже. Проснувшись ночью, Андрей увидел птицу, сидящую в изголовье кровати, вернее её силуэт на фоне светлых обоев. Он сел и резко махнул рукой, пытаясь схватить её.
- Это у тебя не получится, человек. Даже не пытайся, - сказала она, когда его рука прошла насквозь через её тело.
- Ну уж нет. Я придумаю, как до тебя добраться. Убирайся!
Конечно, от его крика проснулась Лара.
- Ты чего кричишь? Что случилось?
- Да так. Приснилось.
Андрей выключил свет, лег и обнял Ларочку. «Утро вечера мудрее, как говорится. Я обязательно что-нибудь придумаю, чтоб защитить тебя, любимая».

Через месяц за Ларой следовала уже не пара птиц, а штук пять или шесть. «Что же будет дальше? - с ужасом думал Андрей, - Наверное, ближе к родам за ней будет увиваться целая стая этих тварей!» Он так и не придумал, как их прогнать. Видимо, это просто не возможно. Значит, нужно попытаться поговорить с кем-то из них.
Ночью, убедившись, что Лара спит, Андрей сел, отыскал птичий силуэт, не включая света, прошептал:
- Эй, птица. Мне нужно поговорить с тобой.
- Ну что ж, давай поговорим. Прогнать нас ты все равно не сможешь.
- Это я уже понял. Просто хочу понять, что вы такое.
- Хорошо, я расскажу. Мы – таланты, дары, способности. Как только люди не называют нас. Птица – это наш облик, скорлупа. Она разбивается, а мы протискиваемся в человека, в его мозг.
- А я думал, что способности или талант – это часть человека, ну, от природы, в смысле, в нем есть…
- Нет. От природы в человеке есть только лень и голод. Он так бы и остался обезьяноподобным звериком, если бы однажды мы не пришли в этот мир.
- А как же, ну, генетика…
- Ах-ха-ха! Генетика! Подумай сам, как это глупо. Вот жил, к примеру, талантливый композитор…
- Бетховен.
- Да какая разница. Его дети не стали же великими композиторами.
- У него не было детей.
- Да откуда тебе знать? К тому же можно найти для примера других людей, в наличии детей у которых ты не сомневаешься. Кстати, можешь не говорить вслух, я слышу твои мысли. Просто думай.
- Хорошо, - подумал Андрей, - пусть так. Пусть генетика ни при чем. Рассказывай дальше.
- Мы встраиваемся в человеческий мозг, в его работу, перенаправляем электрические разряды, отчего человек начинает испытывать особый сильный голод, можно сказать, специфические голодные муки. Конечно, начинает искать способ заглушить, удовлетворить это ощущение…
- А зачем это вам? За-чем? – Андрей так и подумал это слово, по слогам.
- Когда человек утоляет этот голод, его мозг вырабатывает особую электрическую энергию. Вы называете её вдохновением, творчеством, а для нас это – еда. МЫ, как и всякие живые существа, должны питаться, чтоб не исчезнуть.
Андрею стало грустно. Он-то всегда восхищался талантливыми людьми, сумевшими реализовать свои способности, добившиеся славы, уважения, признания, пускай иногда посмертно, но все же. А получается, что это вовсе не их заслуга. Они просто кормили живущих в мозге птиц…
- Ну, ты зря расстраиваешься. Посмотри вокруг. Все достижения вашей цивилизации –  наших крыльев дело. Думаю, с нашей стороны, это достойная плата за пропитание, разве нет?
- Сложно сказать. У меня и мысли не было, что такое возможно. А если человек не пытается заглушить этот голод? Вы умираете?
- Такой человек умирает от горя, отсутствия счастья. Суицид, ну и прочее. А мы снова становимся птицами.
- Скажи, почему вы преследуете мою жену? Караулите, когда родится ребенок, чтоб в него вселиться?
- Да. Чем раньше мы проникаем в человеческий мозг, тем больше у нас времени и возможности приспособиться к нему, войти в резонанс мягко и не болезненно, найти нужные сплетения нервов и скопления нервных клеток, через которые можно…
- А, как пастухи с кнутами, когда стадо гонят в нужном направлении, или дрессировщики в цирке…
- Это очень грубое, даже оскорбительное сравнение. Но я не обижаюсь, ведь ты отчасти прав. А вообще удивительно, как тебе удалось не попасть в лечебницу для душевнобольных. Так часто случается, если кто-то из нас попадает в мозг взрослого человека. В этом случае всегда случаются психические расстройства, потому что все нервные узлы давно освоены и захвачены талантами, проникнувшими в человека еще в детстве. Раздвоение личности, голоса, галлюцинации…
- Ты разве галлюцинация?
- А ты как думаешь?
- Как же сложно всё.
- И на работу скоро вставать. Ты давай-ка поспи. Пока твой ребенок не родился, мы сможем поговорить еще.
- Нет. Думаю, этой информации достаточно. Остальное я смогу додумать сам. Иначе ты оставишь без еды своих соплеменников, живущих в моей голове. Ответь мне на последний вопрос. Сколько талантов может поместиться в человеке?
- Это зависит от строения конкретного мозга и размера талантов. Иногда в человеке живет целая стая мелких способностей, иногда один – два больших таланта…
- А мой ребенок? Что ты можешь сказать о его мозге?
- Он еще такой маленький… Не знаю… Увидишь сам, когда твоя дочка подрастет.
- Дочка? Ты уверена, птица?
Но птица закрыла глаза и отвернулась, решив, что уже сообщила достаточно.


Андрей стоял под окнами роддома. Огромная стая птиц над зданием, больше похожая на серый смерч, совсем не интересовала его. Он щурился, пытаясь рассмотреть в окне третьего этажа крошечную малышку в руках жены. А еще думал, как прибежит домой и сразу же сядет за компьютер, чтобы дать выход вдохновению. У него буквально чесались кончики пальцев – так хотелось написать рассказ о серых птицах-талантах.