Революция и Гражданская война Из цикла Посёлок

     Бурным, драматичным было для югокамцев стремительное становление Советской власти.  В 1917-м году на заводе трудились тысяча девятьсот пятьдесят один человек. Имелось тридцать девять двигателей мощностью в полторы тысячи лошадиных сил, четыре печи Симпсона, двадцать станков, два прокатных стана, шесть паровых турбин. Большинство рабочих были решительно настроены на перемену власти и собственности.
   
     Четвёртого февраля 1918-го года издан был Акт о национализации всех уральских владений Строгановых: произошла коренная  ломка прежних экономических отношений.   В апреле рабочие взяли под свой контроль всё производство, в июле завод был национализирован и перешёл в руки Делового Совета во главе с Н.И.Каменских. Завод стал наращивать мощности, помимо железа и проката продолжал выпускать военную продукцию.
   
      Новые власти тут же начали бесцеремонно вмешиваться в отлаженную жизнь югокамцев, стали распоряжаться их собственностью. В протоколе собрания сельскохозяйственного Общества от пятнадцатого апреля 1918-го года говорилось: “Исполнительный Комитет Совета рабочих депутатов отбирает у Общества в своё распоряжение бывшие на прокатных пунктах общественные рядовые сеялки”. А к  середине апреля того же года Деловой совет отобрал у Юго-Камско-Полудёновского сельскохозяйственного Общества всё его имущество. Быстро стали сворачивать торговлю многие частные лавки: владельцы их были против действий новой власти.
   
       Тем временем на посёлок надвигалась Гражданская война. В конце 1918-го года с приближением войск Колчака население брошено было на рытьё окопов. Производство на заводе прекратилось из-за отсутствия сырья и топлива, часть оборудования эвакуирована была в Вятскую губернию и передана Управлению национализированных предприятий Урала. Многие рабочие ушли вместе с отступающими частями Красной армии, в посёлке остался лишь заградительный отряд. Вскоре и этот отряд в составе трёхсот человек под командованием М.П.Маркова и В.Ощепкова переправлен был в Оханск и влился в состав тридцатой стрелковой дивизии.
   
         В начале зимы 1918-го года линия фронта проходила между Полуденной и Юго-Камском. На горе Щелканка колчаковцы установили пушки и начали обстрел посёлка. Многие семьи, жившие поблизости от заводоуправления, нашли убежище от артобстрела в подвале этого здания, где в то время располагались пожарная часть, архив и телефонная станция. Один из снарядов попал в купол колокольни Храма Святой Троицы: упавший в сад купол разрушил отапливаемую теплицу управляющего заводом. От разрыва снарядов в посёлке то и дело возникали пожары.
   
       Полураздетые и голодные красноармейцы нередко занимались мародёрством. По воспоминаниям Анны Павловны Баженовой, красноармейцы пришли к ним в дом и без всякого разрешения забрали всё съестное. Возмущённая до глубины души Анна Павловна тут же отправилась в штаб, где перед ней извинились и заверили, что такого больше не будет.
    
      Этот период истории посёлка был полон драматических событий. По воспоминаниям старожилов, была жестоко казнена Маруся-разведчица, которая по глубокому снегу отправилась через запрудский лес на разведку в Полуденную. Ночью  обледеневшая пришла она в дом мельника на речке Северной, не зная, что у белых повсюду были выставлены дозоры. Они выследили разведчицу, ворвались на мельницу, арестовали Марусю и семью мельника и после мучительных пыток казнили всех за Полуденной. Тела были брошены в яму для обжига древесного угля, и только после отступления Белой армии они были преданы земле. В той же могиле захоронены были тела красноармейцев, которых белые вели под конвоем в Пермь да застрелили под горой Щелканкой за попытку к бегству.
    
       Красная армия вскоре отступила за Каму, а в начале января 1919-го года колчаковские части заняли Юго-Камск. По рассказам очевидцев, пришедшие белогвардейцы бесчинствовали с ещё большей наглостью. Узнав, что у Баженовых в лесу есть пасека, они потребовали, чтобы Анна Павловна отвела их за мёдом. В лесу возле пасеки было в то время много белых и красных лазутчиков, на лесных дорогах выставлены были посты. Идти было опасно, и только это остановило белых от разграбления пасеки.
   
       После прихода колчаковцев вновь открылись в посёлке торговые лавки, и солдаты ходили по улицам, опоясанные связками баранок. Подняла голову контрреволюция: особенно свирепствовал комендант Серебренников.  Ряд  жителей Юго-Камска подверглись белогвардейскому террору. Расстреляны были не успевшие эвакуироваться раненые красноармейцы: И.А. Чупин, П.П. Аликин, И.В.Чернышев. Избиты были шомполами А.Г. Кетов и первый председатель профкома Пётр Лукич Каменских.
 
 
        Всё население шокировано было жестокой расправой с семьёй Ощепковых. По ложному доносу жившей рядом завистливой и одинокой сестры вся семья – мать, дочь и маленький сын – были схвачены и заколоты штыками на окраине посёлка. В честь трагической их гибели улица позже была названа улицей Ощепковых.
   
      Привожу воспоминания О.В.Реутовой о том страшном периоде нашей истории: “Четырнадцатого октября 1918-го года добровольцами ушли в Красную армию восемнадцать югокамцев, в том числе и мой отец. Он был среди них самый младший, ему ещё не было шестнадцати лет. В начале февраля 1919-го года отряд попал в окружение, их пленили и привезли в Юго-Камск. Трое суток их били, пытали, но они ничего не сказали. На третьи сутки их приговорили к расстрелу. В солнечное февральское утро конвой повёл арестованных из дома управляющего заводом, где их держали под арестом, на расстрел к берегу пруда – в проулок  у церкви.
   
       Их выстроили в ряд спиной к пруду. Народу собралось очень много. Офицер стал зачитывать приговор. В это время прибежала соседка В.Вотинова с документами, подтверждающими несовершеннолетие моего будущего отца. Офицер стал внимательно изучать документы, этим замешательством воспользовались арестованные. Третьяков с двумя красноармейцами бросились бежать по пруду, а четвёртый, Максим Васюков, бросился по набережной вдоль церковной ограды. Бежавшие по пруду увязли в снегу, и их настигли пули. На четвёртого не обратили внимания. А он юркнул под карниз церковной ограды и пролежал там до глубокой ночи. Ночью он вернулся домой и спрятался на сеновале, где его не могли найти солдаты. Тех троих, что расстреляли белогвардейцы, вытащили на берег, где их тело терзали голодные собаки.
    
      Несовершеннолетний Владимир был освобожден от казни, но, выбрав момент, снова ушёл к красным. В Сибири на реке Тобол был тяжело ранен. Его, полузамерзшего, вытащила из воды собака-санитар, где его и подобрали”.
      
      Сохранились воспоминания Н Сторожевой об ужасах Гражданской войны: “Смутное то было время. Шли брат на брата, отец на сына. Рушились семьи. Рушились годами создаваемые традиции, вселялось недоверие друг к другу. Белые бесчинствовали. От рук карателей гибли люди. Ивана Андреевича Аликина истязали в комендатуре, добивались выдачи коммунистов и сочувствующих. Он молчал. В ночь на светлый праздник Крещения его изуверским образом казнили: вывели во двор и с хохотом подняли на штыки. Затем бросили тело в угольный короб, забросали нечистотами из туалета и вывезли в поле. Мы на семейном совете решили тайно ночью выкрасть труп родственника и предать его земле. Папа сделал гроб, а мама с женой убиенного Ивана Ольгой привезли тело домой. Труп разморозили в бане, обмыли. Мама насчитала на теле девятнадцать штыковых ран. Под утро похоронили.
    
        Шестимесячное пребывание белых в посёлке оставило неизгладимый след. Сколько вдов оплакивали безвременно ушедших мужей. Поджали хвосты стукачи и предатели. Но психика людей изменилась, в сознании произошёл надлом. Исчезли мягкость, искренность, доверие. Люди стали замыкаться, обособляться, не стало той взаимовыручки, которая была так присуща русским. Многие душевные качества были утрачены навсегда”.
      
       В июле 1919-го года Красная армия изгнала колчаковцев из Юго-Камска. Это была уже не та армия, что бежала от белых несколько месяцев назад: она была оснащена всем необходимым для победы. Отступая, белые надеялись, что Кама будет естественной преградой на пути красных, но этого не случилось. Красные командиры пошли на военную хитрость: организовали ложное сосредоточение войск южнее Оханска и мнимое их передвижение, усилили разведку.
   
      В одну из ночей в районе деревни Гари были схвачены два красных разведчика. После жестоких пыток их подняли на штыки, а тела бросили за деревней возле дороги. Мученики преданы были земле только после прихода Красной армии. На месте их гибели установлен памятник “Борцам за Советскую власть”.
    
       Белые сосредоточили основные войска между деревней Пашня и берегом Камы, решив, что красноармейцы будут форсировать Каму в самом узком месте. До сих пор сохранились там в лесу обвалившиеся окопы, блиндажи, а позже находили в земле немало ржавого оружия. Под покровом ночи красные форсировали без боя Каму в районе деревни Таборы и по лесным дорогам вышли в тыл белым. Однако, окружить, разгромить и пленить белогвардейцев им не удалось: воспользовавшись помощью местных купцов, белые по водоразделам вывели всю армию через леса в сторону Кунгура.