Рядовой Венцкус. Армейская быль

 
  Напомню для тех читателей, кто ещё не знаком с моими армейскими воспоминаниями, о том, что служил я срочную службу в Советской армии более сорока пяти лет назад.

   В нашей ракетной бригаде в третьем дивизионе служил солдат по фамилии Венцкус. Призван он был то ли из Латвии, то ли из Литвы откуда-то из сельской глубинки, где лет с 16ти работал трактористом, русским языком он почти не владел.

  Положенного для военнослужащих ракетной бригады среднего образования у него не было, но в части не хватало водителей, и его распределили к нам в надежде, что он как тракторист легко сдаст на водительские права, а если нет, то в ремонтно-технической батарее ему место автомеханика найдётся.

  К моменту описываемых событий отслужил он уже месяца четыре. Но так как на права ещё не сдал, был не у дел, а отдавать его в РТБ командиры не спешили. Поэтому, чтобы молодой боец «понял» службу, старшина определил его «через день на ремень».  т.е. через сутки ставил дневальным по батарее, а «на ремень» означало носить на ремне штык, коим и вооружали дневальных.

  Задача дневальных не только двадцать четыре часа по очереди  стоять «на тумбочке». Это ещё и половину суток драить казарму, территорию вокруг неё и «отхожие» места, когда за дневального у тумбочки стоит сержант, «Дежурный по батарее».

  Венцкус  в строю дивизиона оказывался правофланговым, потому что на голову был выше остальных, даже самых рослых солдат. Но при своём почти двухметровом росте он обладал страшно худой  конституцией.  Кости у него не торчали, но при его соотношении роста и массы тела сравнить его можно было, скорее всего, с оглоблей.  От непропорциональности фигуры его походка и движения вызывали улыбку у сослуживцев.
 
  История, о которой я хочу рассказать, произошла хмурым слякотным мартовским днём. В нашу бригаду с проверкой приехал генерал-майор, зам.начальника  политуправления округа.
 
  С утра он работал в политотделе бригады с документами, а по дороге на обед решил посмотреть Ленинские комнаты и казармы. Сопровождали его все работники политотдела бригады, был среди них и старший лейтенант, освобождённый секретарь комитета комсомола бригады, рассказавший мне впоследствии эту историю.

  Осмотр не был сплошным. Генерал спрашивал сопровождающих:

  - Здесь, какое подразделение? – ему докладывали, иногда он шел дальше, но иногда говорил, - зайдёмте!

  Первая батарея третьего дивизиона располагалась на первом этаже, где прямо напротив входа в начале длинного коридора стояла тумбочка дневального, стоя у которой нес наряд рядовой Венцкус. То, что происходило за дверью, Венцкус видеть и слышать не мог, поэтому, когда в распахнутую дверь вошел генерал-майор, погоны которого не на картинке Венцкус увидел впервые в жизни, он машинально стал пятиться назад, но за ним была стенка коридора.

   Тут, видимо, вспомнив устав, он приложил руку к ушанке и строевым шагом двинулся навстречу генералу, но не рассчитал и, сделав два шага своими длинными  ногами, остановился в полуметре от генерала, мужчины плотного, но уступавшего Венцкусу в росте сантиметров тридцать с гаком.

   Генерал, естественно, ни отходить назад, ни задирать голову вверх, чтобы увидеть лицо Венцкуса, не собирался. Но хорошо, что генерал своей фигурой не мог заслонить от Венцкуса стоявших за ним офицеров, которые жестами стали показывать бойцу, чтобы он немного отошел назад.
 
  Венцкус начал докладывать, одновременно шаркая сапогами по полу, и, пытаясь, не отрывая ног от земли, семенить назад.

  - Товарищ, генерал с майором! За время моего дежурства происшествий не случилось. Дневальный по батарее рядовой Венцкус.

  Генерал, умудрённый многолетним опытом общения с многонациональными кадрами нашей армии и привыкший к любым оборотам речи, на «генерала с майором», не обратил внимание, и задал вопрос:

  - Почему команду «смирно» не подаёшь, боец?

  - А я один, нет никого. Офицеры на обеде и батарея ушла на рубон.

  - Куда, куда ушла батарея? - переспросил генерал.

  - Ну, в столовку обед хавать, - невозмутимо пояснил Венцкус.

  Весь раскрасневшийся, за Венцкуса заступился начальник политотдела бригады:

  - Рядовой Венцкус из последнего призыва, из Прибалтики, русским языком владеет слабо, с ним занимаются.

  - Вижу, подполковник, как с ним занимаются. Сами, то, эти учителя русским языком владеют? Ощущение, что я не в ракетной бригаде, а на вольном поселении. Я уже не говорю о знании уставов и строевой подготовке, кстати, ни ансамбль ли «Берёзка» у вас занятия по строевой подготовке проводит?

  Генерал опять повернулся к Венцкусу, всё еще державшему руку «под козырёк»:

  - Вольно! А скажи-ка мне боец, что это у тебя из сапога торчит?

  Венцкус, нехотя вытащил из голенища сапога алюминиевую солдатскую ложку, и протянул её генералу. На дне черпака остриём солдатского штыка была сделана гравировка: изображено свиное рыло и под ним красовалась выгравированная  надпись «Ищи мясо, сука!»

  - А расскажи-ка мне, боец, а как кормят вас, что-то форма на тебе висит вся? Вот сегодня четверг, у нас в округе это овощной день, что у вас в овощной день на обед дают?  – поинтересовался генерал.

  - На первое – капуста с водой, на второе – капуста без воды, а на третье – вода без капусты, - Венцкус вспомнил солдатскую шутку про овощной день. Он не понимал, что это армейская байка, но в нашей части именно так и кормили.

  Я в это время находился в солдатской столовой на обеде, и наблюдал такую картину. Генерал-майор со всей свитой влетел в солдатскую столовую и вихрем пронёсся на кухню, а минут через десять два бойца с автоматами, вызванные из караульного помещения сопроводили прапорщика, толстого вороватого зав.солдатской столовой на бригадную гауптвахту. За ними проследовали четверо молодых бойцов из наряда по кухне, выносивших под улюлюкание нескольких сотен солдатских глоток дежурную кровать прапорщика из его подсобки в камеру на «губе».

  Прапорщика мы не видели дня три или четыре. На ужин в дополнение к приготовленной еде каждому солдату выдали по банке сгущёнки и пачке галет в качестве компенсации за недовложение продуктов в обеденные блюда.

Венцкуса дневальным больше не ставили. Вскоре он получил права. Его закрепили за добитой машиной, ремонтируя которую он не вылезал из автопарка. Правда, в столовой его посадили за отдельный стол, называвшийся «диетическим», за которым кормили срочнослужащих по направлению нашей санчасти. Говорят, ему стали давать двойную порцию. Осенью я «дембельнул».

  Через десять лет я попал уже офицером в эту же часть на сборы. В части ходила байка, что лет восемь назад демобилизовался один длинный «фитиль» из Прибалтики, который голыми пальцами откручивал гайки на колесе «КРАЗа». Я, то, догадывался о ком идёт речь. Отъелся, видать, Венцкус на генеральских харчах.

P.S. – На военных тягачах в те годы болты на колёсах изготавливались с некоторым плюсовым допуском, поэтому гайки на них с самого начала приходилось накручивать с помощью ключа. Видимо, задумка состояла в том, чтобы исключить самопроизвольное откручивание ослабленной гайки. За годы службы встречал только двух бойцов, способных ослабленную гайку полностью скрутить с колёсного болта тягача пальцами руки без инструмента.

  Букулты                февраль 2016 года.
                Владмир  Пантелеев.