Интервью с Джоан Роулинг

(Предупреждение: произведение не содержит никакого политического подтекста, не ставит себе цель оскорбить саму Джоан Роулинг и её произведения, а также фанатов "Поттерианы" и непосредственно журналистов)

Не переставая шёл дождь.  Чёрные сапоги загадочного журналиста без страха опускались в мутные дрожащие от капель лужи. Вода будто бы в ужасе разлеталась в стороны от каждого шага, и заглушаемый порывами ветра, рёвом грома и дробью дождя всплеск от этого соприкосновения, словно пытаясь кого-то о чём-то предупредить, тонул в непогоде.

Но журналист был глух к предупреждениям. Он желал лишь одного – увидеть человека, провалиться в его взгляде и исследовать глубины чужого мира.
Сердце застучало, а руки, чуть дрожа, в напряжении также застучали по мокрой деревянной двери. Вдруг всё стихло, ибо кто-то размеренно начал изнутри открывать таящую за собой нечто странное дверь. Жуткий скрип заставил умолкнуть остальные звуки – всё на этой печальной, захваченной непогодой лондонской улочке преклонилось перед домом с высоким шпилем, на верхушке которого не переставая крутился флюгер в форме гаргульи.

- Я чувствую, кто вы, и догадываюсь, зачем вы пришли. – строгим раскатистым голосом произнесла открывшая дверь женщина. Её глаза быстро смерили журналиста сверху вниз и по-кошачьи сверкнули зелёным цветом. Губы искривились в неестественной улыбке, а светлые волосы будто зашевелились подобно маленьким змеям.  – Хотите немного магии, верно? И вы получите её, но придётся заплатить. Это будет дорогая цена, но, впрочем, для кого как.

Одновременно с очередной вспышкой молнии рука журналиста в чёрной перчатке из потёртой тонкой кожи вытащила из-за пазухи длинного чёрного плаща звенящий мешочек.

- У меня были некоторые сбережения, всё из моей копилки. Вы ведь Джоан Роулинг – автор знаменитого Гарри Поттера?.. Здесь десять тысяч золотых. В мире живых на них можно приобрести документы или даже выдать двоим пожилым людям пенсию. – чуть шёпотом заверил женщину журналист, ни капли не смутившись.

- В мире живых?.. – переспросила загадочная владелица дома с высоким шпилем и тонкими бледными пальцами приняла плату. Сразу же после этого журналиста и писательницу начала окружать бледная дымка. – Золото… Пусть принесли бы вы мне хоть всё состояние богачей мира, этого было бы все равно недостаточно. Магию и сказку нельзя купить за земные деньги.
С этими словами Джоан развязала нетугую верёвку, закрывающую мешочек и высыпала всё содержимое на крыльцо. Монеты со звоном покатились вниз по ступенькам, ведущим к двери, и упали на дорогу. Лужи с жадностью поглотили золото, а молния, угодившая в этот раз в гаргулью на шпиле будто поставила точку на неразумной плате за магию.
Жуткая сказочница встала в пол оборота и жестом приказала журналисту войти. Пройдя в гостиную, гость и хозяйка сели в кресла, спинки которых готически тянулись к высокому потолку. Перед ними был камин, и его бушующее, но почему-то негреющее пламя, вселяло ужас своим изумрудным свечением.

- Теперь я могу выслушать вопросы и ответить на них. – томно объявила Джоан. Она сидела к журналисту спиной, гораздо ближе к камину, так, что гость видел лишь её белые кисти рук, свисающие с подлокотников кресла. Пальцы загадочной писательницы слегка поскребли  по кожаной обивке сидения длинными острыми когтями, а затем щёлкнули, и свечи в комнате зажглись сами собой. – Плата уже внесена, ещё тогда, когда мы сели в эти кресла.

Журналист почувствовал, что с ним происходит что-то странное, что всё, во что он верил, что хотел знать, стало другим, он стал другим человеком… Но тем не менее, он решился начать задавать вопросы, однако, ответов он уже не хотел знать:

- Я хочу знать о Гарри Поттере, об этой книге. Она полна нераскрытых загадок и жутких позывов. За что вы создали этот магический мир? Что подтолкнуло вас к написанию подобной книги?

- Мои впечатления с детства. – ответила Роулинг, её слова сопровождал детский пронзительный хохот, летающий по большому пустому, кроме гостиной, дому. Смех явно не принадлежал этой женщине, но явно был частью неё, её мира.

– У меня всегда была бурная фантазия.

- Страдали ли… То есть знали ли о ней ваши родные? – журналист постепенно осознавал, что ему необходимо срочно куда-то деться от этой бурной фантазии. Ведь поверхность кресла словно впилась в тело гостя и забирала его жизненную силу и энергию.

- Знали немного. Они всегда меня подозревали. – Роулинг резко обернулась и начала поглощать журналиста глазами. Он к своему ужасу увидел в них, прямое обращение к себе: «А тебе я очень советую меня ни в чём не подозревать, не то окажешься там, где сейчас мои родные».

Журналист поспешил отвернуться от сверлящего взгляда собеседницы, поэтому перевёл взор на старинные деревянные часы, что висели на соседней с камином стене. На миг гостю показалось, что стрелки на них идут гораздо быстрее, чем надо, но он тут же отвёл от себя эту безумную мысль. Думы его вновь закрутились вокруг Гарри Поттера. Он вновь припоминал жуткие события книги, заставившие его задать следующий вопрос.

- Думали ли вы о детях, когда это писали?! – произнёс он с отчаянием в голосе и тут же пожалел об этом. Но было поздно, ибо вопрос прозвучал.

- Не-е-ет, - сладко растянула Джоан, - я была увлечена книгой, так что это не мешало мне писать.

- А как же ваша дочь? – всерьёз удивился журналист и обратил взгляд в сторону тёмного потолка, так как детский хохот вновь отвлёк его. Кажется, писательница тоже его услышала.

- Все мы жертвуем когда-нибудь. – зловеще  ответила загадочная женщина и велела задавать следующий вопрос.

- Ещё я хочу знать про ваше отношение к персонажам книги. Отождествляли ли вы себя когда-нибудь с маленьким несчастным мальчиком Томом Реддлом?

Как будто отвечая на вопрос, Джоан опять обернулась к журналисту и поразила его: вместо привычного лица писательницы с тонкими чертами лица и ведьминскими деталями, на журналиста смотрело узнаваемое по фильму мужское лицо – лицо Тома Реддла, сохранились лишь волосы женщины.

- Конечно! Это как будто раздвоение меня. – оправдывая данные ею объяснения, говорила Джоан сразу двумя голосами – своим голосом и голосом Тома Реддла. Либо каминное изумрудное благовоние так подействовало на журналиста, либо он и в правду видел, как у собеседницы начинают сменяться лица, не задерживаясь более секунды. Таким образом узнавал гость и физиономию самого Гарри Поттера, и Гермионы, и Рона, и Хагрида, и даже Драко Малфоя, и Пожирателей Смерти и членов Ордена Феникса, и многих-многих других персонажей книги. – Каждый герой книги – это часть меня! – завопила Роулинг, поднимаясь с кресла и разводя руки в стороны. Под разведёнными руками появлялась тёмная призрачно лёгкая накидка. Громко, пробирающе до самого сердца, забили часы, что были на стене, готически вытянутое окно разбилось, и в комнату влетела стая летучих мышей, а после закружила рядом со своей тёмной повелительницей – Джоан Роулинг.

- Какую часть вас олицетворяет Том Реддл? – перекрикивал журналист шум ворвавшегося в дом ветра.

- Гнев (изо рта Роулинг вылетело некое прозрачное красное змееподобное существо и своей открытой пастью устремилось прямо на журналиста, прикрывшегося двумя руками, и пролетело сквозь него, чтобы потом разбиться об стену), неспокойствие (из ладоней писательницы стало появляться некое энергетическое поле, которое затем преобразовалось в три шарика, они начали парить вокруг друг друга, а затем разбились, оставив после себя лишь синий дым),  депрессия (послышались настолько ужасные рыдания, что журналист закрыл уши, но и это не помогло)!

- Вы пробовали лечиться от депрессии и вообще лечиться? – чуть не плача крикнул журналист, уже валяясь на полу, страдая от всех фокусов, что показывала ему писательница.

- Депрессия встречается на пути ка-а-аждого человека! – женщина неожиданно телепортировалась и оказалась прямо над стонущим от страха журналистом. – Написание книги нейтрализовало все мои чувства: как депрессию, так и жизнерадостность, олицетворённую Гарри По-о-оттером (эту фразу Джоан сказала, имея лицо Гарри Поттера, разве что без очков, которые ей пришлось снять с журналиста и надеть на себя). – Ещё вопросы!

- Написание Гарри Поттера убило в вас все чувства? – робко спросил журналист.

- Написание книги забрало их силу! Вообще, написание книги доставляет радость и удовлетворение, успокаивает. – Роулинг заморгала светящимися зелёными глазами, приближаясь лицом к гостю. Тот понимал, что срочно надо задать ещё один вопрос, пока она совсем не приблизилась.

- Что вас ещё радует? – как последняя попытка вырвался вопрос. Ледяное дыхание писательницы обдало журналиста. Тот приготовился расстаться с жизнью, поэтому зажмурил глаза.

- Гарри Поттер – не последняя моя книга. Это означает, что я буду ещё писать.

- За что?.. – тихо вымолвил журналист и приоткрыл один глаз. Но Джоан Роулинг рядом не было. Гость облегчённо сделал вдох. Воздух ему не понравился: отдавало могильным зловонием и запахом изумрудного дыма. Кроме того, всё казалось чуть размытым, виной тому были отнятые писательницей очки. Тогда журналист попытался протереть глаза кулаками и пока он к ним тянулся, он почувствовал, что уже не имеет носа. Вместо него был лишь маленький выступ с двумя длинными тонкими ноздрями. У журналиста хлынули слёзы, когда он осознал ещё одну деталь: когда Роулинг сменяла лица, она показала все физиономии, кроме одной, владелец которой был Волан-Де-Морт. Чтобы подтвердить своё предположение, несчастный гость, весь трясясь, потрогал свою голову, то место, где должны были быть волосы, и нащупал лишь лысину. У журналиста выступил холодный пот, ведь у него ранее всегда были шелковистые чёрные волосы, с ними он пришёл взять интервью у писательницы. С трудом нащупал он небольшую палочку, что лежала у его ослабевшего от всего пережитого тела. Не успел несчастный схватить её, как услышал знакомый голос:

- Любимые мною персонажи моей книги всегда были за добро, и  я всегда была за добро, против зла! – Роулинг, как догадался по очертаниям её возникшего силуэта журналист, выхватила волшебную палочку и направила прямо на ослабевшего гостя. – И я вместе с моими персонажами всегда искореняла зло. И сегодня мы встретились с тобою, зло во плоти – Лорд Волан-Де-Морт! Так умри же за свои гнусные деяния против волшебного мира! Авада Кедавра!

Острая стрела заклинания поразила лежащего прямо в сердце. Яд проклятия стал быстро растекаться по телу умирающего, но не сдающегося журналиста.   Он сделал последний вдох и твёрдо хрипло прошептал: «Слава газете! Журналистам слава!»