Кампания 1942 года. Глава 331

      Глава 331.


  Под крутым яром холодный ночной ветер гнал тяжёлые воды Дона. Генерал Батов вышел из штабного "Виллиса" размять ноги.  Водитель, подняв крышку капота, искал поломку в моторе при свете фонарика.

 Двумя днями ранее Батов передал Брянский фронт генералу Рейтеру и выехал на видавшем виды "Виллисе" на Сталинградский фронт. Путь лежал на юг через Ефремов, Тамбов и Моршанск.

 К ночи приехали в Борисоглебск. Переночевав в первом номере горкомовской гостиницы, генерал продолжил путь. Выехали затемно, обгоняя движущиеся на юг колонны войск. Тракторы и тягачи тянули тяжёлые гаубицы. Под брезентами грузовиков угадывались очертания пусковых рам "катюш".

 С восходом солнца движение колонн прекратилось, но намётанный глаз генерала легко подмечал по сторонам дороги рассредоточенные и замаскированные части танкистов и артиллеристов, обозные грузовики снабженцев. 

 На исходе второго дня пути "Виллис" остановился у крыльца штабной хаты в небольшом хуторе Мало-Ивановка.

 Вскоре приехал Рокоссовский и с порога огорошил Батова. Тот никак не чаял принять танковую армию, да ещё после лихого рубаки Крючёнкина.

 - В последнее время, Павел Иванович, у Крючёнкина дела шли неважно. За месяц он поменял у себя пять начальников штаба. Не помогло. Как видно, беда была не в них. Жуков собирался назначить вместо Крючёнкина другого генерала, но я настоял на твоей кандидатуре. А теперь извини - дела. Загляни к Малинину и поезжай сразу в Озерки.

 Малинина Батов в штабе не застал, тот выехал в войска на левый фланг.
 
В Озерках, маленьком хуторе, сильно разбитом бомбёжками, генерал Крючёнкин пожал руку Батову и тут же сел в машину и уехал: его отзывали в Москву. Батов и бригадный комиссар Лучко вышли проводить Крючёнкина на крыльцо.

 Комиссар Лучко внешне был похож на Крючёнкина. Высокий, с резкими морщинами на худом лице, с орлиным профилем под кубанкой, в бурке на плечах, он с грустью смотрел вслед удаляющейся машине. 

 - Что, грустно расставаться?

 - Ещё бы! Не одну тысячу километров стремя в стремя прошли. И с какими боями! Да что теперь говорить. Ну, товарищ командующий, с чего прикажете начать?

 - Предлагаю начать с того, что впредь называйте меня просто Павел Иванович. И я вас буду называть по имени-отчеству, если не возражаете.

 - Всегда пожалуйста.

 - Я слышал, Филипп Павлович, что у вас за месяц сменилось пятеро начальников штаба.

 - Да, было такое. Но в конце концов нашли. Я предложил выдвигать молодёжь. Выдвинули проверенного в боях молодого командира. Оказалось - умница.

 - Вот и познакомьте нас.

 Вошли в хату. Начальник штаба полковник Глебов представился и доложил обстановку.

 - В малой излучине Дона против нас и 21-й армии стоят исключительно немецкие части. Выше по течению немцев постепенно сменяют румыны и венгры.   Немцы не слишком им доверяют и страхуют своими дивизиями во втором эшелоне. На сегодняшний день в составе нашей армии девять стрелковых дивизий, из них четыре гвардейские, в том числе Железная Самаро-Ульяновская.

 - Позвольте, а где же танковые соединения?

 Полковник смутился.

 - Танков у нас осталось всего четыре, мы держим их в охране штаба. Гвардейцы шутят, говорят, что у нас не 4-я танковая, а четырёхтанковая армия.

 Ночью Батов позвонил в штаб фронта. Услышав про четыре танка, Рокоссовский рассмеялся.

 - На войне всякое бывает, Павел Иванович. Случается и такое. Да ты не переживай! У вас там славная телефонистка-волжаночка. Я звоню ей в любое время дня и ночи и прошу: "Достань-ка, Маруся, мне генерала Крючёнкина, да поскорее". И что ты думаешь? Не было случая, чтобы она тут же не "достала" Крючёнкина! Смех смехом, а ведь качество связи - зеркало штабного управления. Да и начальник штаба у тебя хоть куда. В свои тридцать девять имеет за плечами две Академии - Артиллерийскую и Генерального штаба. А танки -да бог с ними. Тебе же будет спокойнее. Занимайся привычным делом. Особое внимание обрати на плацдарм в малой излучине Дона. Только не вздумай переправляться через Дон днём - убьют ни за грош.