Ангел. Патриотам всех времен и народов посвящается

     - А давайте играть в фанты, - предложил Митя. – Николенька, ты с нами?
     - Разумеется, - ответил тринадцатилетний ангел и достал из кармана своё главное богатство, фантик в виде сложенных золотистых крыльев.
Год назад Николеньку направили на практику в детский дом. Потому что в каждом детском доме обязательно должен быть хотя бы один ангел. Иначе у какого-нибудь ребёнка может не раскрыться сердце. И с этим в будущем возникнут большие проблемы. Николенька исправно служил весь год, очень мудро и по делу расходуя свои фанты, совершая чудеса только в случае крайней необходимости. И всё равно маленькая пачка золотых крылышек растаяла очень быстро. Теперь остался последний фант. Он же и его билетик домой.
Николенька в последний раз хозяйским глазом осмотрел гостиную, где сейчас остались только дежурные подростки – он и Митя. И семилетняя Верочка, которую не взяли в кукольный театр, потому что приболела. Мальчик остался доволен. В атмосфере гостиной детского дома прочно обосновалось рождественское волшебство. На столе, в серебряном подсвечнике, уютно плавились восковые свечи. Под удивительной красоты ёлкой с мерцающими золотыми шарами, подмигивал добрый Дед Мороз.
Дети устроились в огромных креслах. Рядом кротко потрескивал камин. Поэтому в комнате слегка, совсем чуть-чуть пахло дымком, смешанным с запахом кофе со сливками, кусочками шоколадного торта и кремовых булочек с ванилью. Для скорейшей "выздоравливаемости" Верочку завернули в пушистое шерстяное одеяло из верблюжьей шерсти – дара благотворителя детскому дому.
Да, настало самое время возвращаться домой. Сейчас Митя спросит:"А что делать этому фанту?" И золотые крылышки перенесут, наконец, в серебряный домик в хрустальном лесу, похожий, на переливающуюся в гостиной люстру. Или на берег бирюзового озера с тёплым белым сверкающим песком. Или в изумрудный сад, где чистейшую трель выводят удивительные птицы с амарантовыми пёрышками. И неслышно порхают бриллиантовые бабочки, образ которых подсмотрел как-то и отобразил в лучших работах ювелир Фаберже. Боже Праведный, как Митя соскучился по своим птичкам, бабочкам и занятиям на арфе в серебряном домике…
     - А я не верю ни в какое волшебство, - донеслись до Николеньки Верочкины слова. И разговоры про деда Мороза – это сказки для самых маленьких.
     - Да что же ты такое говоришь, Верочка? - улыбался Митя. – В рождественские дни ты и сама можешь сделать любое чудо!
     - Не верю, не верю, - капризничала девочка.
     - Как же можно не верить, если ты сама и есть главное чудо? – встроился в разговор Николенька, негоже было оставлять дела в таком состоянии. - Человек должен верить, и тогда сбудется обязательно.
     - Ну, тогда расскажи мне хотя бы про одно чудо в детском доме, - требовала Верочка
     - Да, пожалуйста, - с готовностью ответил Николенька. – Взять хотя бы нашего учителя по арифметике, Павла Иваныча. Помнишь, все говорили, что он безнадежно болен? А он отбросил свою болезнь, а потом встал и пошел. Потому что очень хотел выздороветь и верил в силы своего организма…
     - Да ты придумщик, Николенька, - возразила девочка с умным видом просвещенного монарха. – Я знаю, в чём там дело. Сейчас учёные придумали очень хорошие лекарства. Они и подняли на ноги нашего Павла Иваныча.
     - Я и сам уважаю учёных, - сказал Николенька. – Но только в случае с нашим учителем была совсем другая история. Ему привезли лекарства, но они оказались липовыми. Пустышка! Крахмал за огромные деньги! И если бы не вера Павла Иваныча в свое выздоровление… - Николенька и сам потратил не менее трёх фантов с золотыми крылышками, чтобы помочь учителю и переломить болезнь, поэтому знал, что говорит.
     - Ну, ладно, - согласилась девочка, тогда приведи другой пример.
     - Да что тут приводить? - улыбнулся Николенька. - Ты мечтала о музыкальной шкатулке? И теперь ты её получила. Разве не так?
     - Так, конечно, - согласилась девочка. – Но про эту мечту знал весь наш детский дом. А вдруг, это взрослые мне подложили? Тем более, что я писала деду Морозу записку большими буквами. Её кто угодно мог прочитать. А хоть бы и ты. А потом подсунуть мне шкатулку.
     Так оно и было. Предпоследний фант с золотыми крылышками ушёл на Верочкину шкатулку. Преподаватели с ног сбились, но никто в городе не видел таких шкатулок, как заказала девочка. Похоже, таких и вовсе не бывало на свете, просто приснились малышке в одном из чудесных снов. А не воплотить в жизнь рождественскую мечту любимицы всего детского дома, перед своим уходом, Николенька не мог.
     - Давай ещё примеры, - требовала девочка. – Убеждай меня!
     На лице Николеньки появилась растерянность. Он несколько секунд помедлил, но все-таки протянул Верочке свой последний фант. Свой билетик обратно, домой. И последнюю надежду.
     - Да зачем же я буду что-то говорить, Верочка, если сама можешь убедиться. Давай поступим так. Ты немедля, собственными руками сотворишь чудо. Загадай что-то очень важное для себя. А мы с Митей станем свидетелями.
     - Хорошо, - сказала девочка. - Сейчас ты сам убедишься, что никаких чудес не бывает. Я хочу… – Верочка закатила глаза. - Я хочу килограмм сливочных тянучек прямо сейчас в таких же золотых фантиках, как твой.
Килограмм сливочных тянучек. И надежда вернуться в серебряный домик в хрустальном лесу на берегу бирюзового озера рухнула навсегда. Обратный билет домой был обменен на килограмм сливочных тянучек. Николенька потерял сознание.
      Однако, уходя в небытие, услышал счастливый детский крик:
     - Николенька, ты прав, получилось! У меня получилось! Я верю в чудо! Я верю!
     Сильная невидимая рука подхватила Николеньку и мягко опустила в изумрудный сад с невиданными амарантовыми птицами и бесшумными бриллиантовыми бабочками, подобным тем, что хранятся сейчас в русском алмазном фонде.

     Прошло двадцать лет.
     Измученная лишениями, войной и жаждой девушка, пересекала пустыню. Ещё несколько дней шла через перевал и, наконец, вступила в ущелье. Её ступни и колени были сбиты в кровь. На теле кровоточили раны от пыток, на руках остались не зажившие следы от железных наручников. Одежда порвалась в клочья. И теперь девушка, истерзанная жарой пустыни, мучилась от холода ночи в сыром ущелье. И только глаза сияли спокойной, почти счастливой уверенностью.
     - Ничего, Николенька, ничего. Осталось совсем немного, – шептала она самой себе. – Главное, я верю в себя, Николенька, я верю. Это из бумажки килограмм конфет сделать было невозможно. А сейчас-то что? Сейчас мне только и надо, что спасти несколько тысяч человек. Сейчас я всего-то украла планы врага, сбежала из плена, вышла из окружения, пересекла пустыню, перевал и ущелье. Теперь осталось всего ничего: не умереть в двух шагах от дома. Всего-то не умереть. А что это по сравнению с кило ирисок, сделанных из воздуха? Так, пустяки и ерунда. А как хороши были эти сливочные тянучки. Я ничего вкуснее в жизни не пробовала, чем тот рождественский шоколадный торт и эти тягучие ириски.
     И девушка потеряла сознание.

     Очнулась только через три дня в больничной палате.
     - После всего, что пережила пациентка, ей необходим длительный покой, так что, пожалуйста, не говорите долго. Она была очень слаба. Мы не знали, довезем ли до больницы. Хорошо, в тот день дежурили толковые врачи.Два Николая спасли девушке жизнь,- говорила строгая седая врач, двоим мужчинам в офицерской форме.
     - Её каким-то чудом нашёл наш патруль – ответил старший офицер. - Парню послышались стоны в пещере у дороги, а так бы прошли мимо.
     Опытная врач увидела открытые глаза Веры:
     - Ну что, очнулась, дорогуша? Теперь твоя жизнь вне опасности.
     - Спасибо, - сказала девушка и, дождавшись, пока дверь за доктором затворится, обратилась к сидящему рядом офицеру. – Срочно передайте коменданту, что они придут в полнолуние, чтобы заминировать катакомбы и подземные коммуникации города. Надо быстро эвакуировать население. Террористы хотят уничтожить город вместе с людьми.
    - Ничего, Вера, мы готовы их достойно встретить и накрыть шайку. Все три дня, пока ты была в коме, мы работали с твоими картами. Уже нашли и обезвредили огромный подземный склад с боеприпасами. Но для тебя всё кончено. Ты теперь лечись и выздоравливай. Кстати, а ведь тебе повезло с ангелом-хранителем. Или с твоим святым. Знаешь на кого теперь молиться? – офицер указал на скромного парня напротив. – Он тебя нашел в той пещере. Его зовут….
     - Я знаю, его зовут Николай. Николенька. Тут без вариантов, - ответила девушка и чему-то про себя улыбнулась.