Рассказ 53. Остров Аруба

Рассказ 53-ий.

Остров Аруба

Витюня приподнял шторку окна, и посмотрел вниз. И через его голову мы увидели береговую линию, вдоль которой самолётик наш заходил на полосу. Ещё минута созерцания, и мы покатились, подпрыгивая на неровностях ВПП, в самый дальний её конец, где стоял яркоразрисованный туристический автобус. Витюня сердито буркнул Романычу:

- Это что за Жар-птица, чего-то менее броского и яркого Карлос найти не смог?

- Не знаю, спроси его самолично.

- И спрошу!- буркнул Голавлёв.- Ещё как спрошу! Провалы начинаются с вот таких мелочей. Наша кредо – серость и неприметность, а тут – мало того, что у всего света на глазах, так ещё и колорит неподражаемый, отосюду виден и всюду узнаваем.

- А может быть это он специально так хочет, чтобы ему за нами проще и легче наблюдать и присматривать.

- А мне, знаешь ли, плевать, что он там хочет или не хочет. Иди к пилотам, скажи пусть просят разгрузку  поближе к грузовому терминалу, а Карлосу передай
– три драненьких   10-ти местных минивэна на 30 человек нас вполне устроят. Серо-буро-зелёных и неприметных.

- Понял. Иду.- Рикмезов встал и пошел по проходу, отодвинув в сторону стюардессу, кинувшуюся было возражать и препятствовать.

- До полной остановки двигателей нельзя вставать с мест!

- Вот и сиди, девушка, вот и сиди, лапонька. А у меня дела. Дай пройти.- и показал ей какую-то бляшку, зажатую между пальцев правой руки. Девушка мгновенно освободила проход...
Ждать нам пришлось недолго, минут двадцать пять. Карлос, осознав допу-щенную ошибку, мгновенно перестроился, потому как то драное и разномастное железо, в которое мы рассаживались, спустившись по трапу в хвостике ЯКа, по виду найти можно было только на свалке. Типично партизанские таратайки. Правда,  двигатели у них работали ритмично и тихо, резина была, хоть и пыльная, но с неизношенным протектором, а сидения и внутренняя обивка – на уровне и в норме. Короче спецтехника.

- Простите, сэр!- подкатился Карлос к Витяне.

- Бог простит...- твердо отреагировал тот. И добавил.- К тревэл-агенству двигаться разными путями и все порознь. Предупредить водителей на всё время операции. Только порознь. Водители по-русски говорят?

- Так точно, говорят.

- А тебе, друг, двойка по конспирации. Даже КОЛ! Кто тебя учил и натаскивал?

- Я на Кубе учился.

- Тогда всё понятно!!! Закрывать надо их школу, или только на внутренние нужды
переориентировать.

- Как решите...

- Там все расселись?

- Так точно!

- Тогда трогаемся! Ты, Карлос, в передней. Я замыкаю.

- Слушаюсь.

- Вот и ладушки. Ну, чё, Радя! С прибытием!- усаживаясь рядом со мной, рокотал Голавлёв.- Да, и ещё вот что. Мы тут с Данькиной помощью очень даже неплохое место выглядели. Гостинница для отдыха небольших групп, по количеству не превышающих 60-70 человек. А нас здесь 25, плюс ещё 5 подтянутся с Ближнего Востока и плюс 15 человек в Сервисной группе Карлоса. Итого 45. Как ты смотришь на такое предложение. На берегу пляж с песком, тентами и лежаками. Гора со скалами и всяким другим экстримом прямо рядом над нами. Вид на море и обратно... Я бы долго не думал.

- Да надо бы с народом обсудить.

- Народ устал с дороги, ему, народу, отдохнуть надо, а ты его такими решениями обременять собрался? Ох, Радя, Радя! А ещё говорят, что у русских шпиономания. Я вот тебя не боюсь, а друзей твоих американских тем более. С ними мы давно знакомы и друг друга с полуслова поймём.

- Ты хочешь, сказать, что помещения к нашему приёму ты не готовил?...

- Какая разница, готовил-не готовил! Но ежели хочешь посекретничать – уходи на пляж, или ставь глушилки в комнатах. Ты не маленький, поди...

- Я дилетант в этом деле...

- Тогда не мучайся, а соглашайся. И там, на месте пусть твои спецы свои решения принимают. Я про нас с тобой думаю, а нам, мне кажется, проще будет на пляже покалякать и все решить, чем часами пленки прослушивать и разбираться с ними. В нашем распоряжении кусок берега по километру в каждую сторону. Гуляй – не хочу! Карлоса я предупредил, никаких судов на нашей акватории не потерплю. Я уже не говорю, про писанное в письмах, что никакой регистрации не будет. А мы ведь джентльмены.
Но имей в виду, что за местных я поручиться не могу. Это не мои подчиненные – раз, а может быть и какая ещё тварь полюбопытствует – два. За всеми в мире не уследишь! Да и не надо! Это я тебе, Радя, как профессионал дилетанту заявляю. Абсолютно чистых помещений в природе не бывает. Даже если ты его изнутри вычистишь, тебя снаружи просветят. Смотри на вещи реально.- он замолчал, задумался и неожиданно спросил.- А батя твой в каком году умер?

- В 87-ом. В мае. 7-го, прямо под день Победы.

- Вот бы он сейчас на нас с тобой посмотрел. Какие задачи решаем, какими делами ворочаем. А матушка, ты говорил, уже в Израиле упокоилась.

- Да, в 2001-м.

- А моя в 98-м. От рака. Я её из Читы в Москву перетащил, думал Онкологический центр, всё-таки... Ни хрена не помогло. Так и похоронил, на Митинском. Вот жизнь человек прожил, столько мук и страданий принял, она же ведь на фронте с отцом познакомилась, сестричкой в медсанбате. По полям сражений ей, слава Богу, ползать не пришлось, но вот под обстрелами нава-лялась. Где-то они познакомились, а потом, как у молодых водится - любовь, в 42-м это ведь вещь редкая была, даже на фронте. Все вокруг, она рассказывала, им завидовали. Он с передовой к ней бегал. Офицеру, да комбату это ещё с рук сходило. А один раз она к нему в перерыве между дежурствами сорвалась. Пошли прогуляться и попали под минометный обстрел, он её прикрыл собой, и так и держал до конца, собственной кровью заливая. Под Ржевом это случилось. И так она всю жизнь с этим прожила. И меня, когда родился, его именем назвали. Но это уже в Чите. Как выяснилось, что тяжела – её сразу демобилизовали и домой к мамке-папке отправили. Она потом пыталась как-то свои права на отношения с ним оформить. Так кончилось всё сов-сем по дурному – пропал без вести. Это ей в отместку за настойчивость прислали на меня, как на ребенка его, такой документ. Я потом, как в большие звезды выбился, уже через управление кадров в Генштабе добивался, чтобы все по людски было записано... Добился! Мы вроде как подъезжаем? Эй, во-дила! Что молчишь?

- Да вон там, на горке. Те вон 4-е красные крыши. И зелёная, что пониже. Только ворота с другой стороны. Сейчас обернемся и на месте будем. Две минуты... всех делов.

- Ясно. Откуда язык русский.

- А с кубинцами в Анголе...ну,  «стажировался». Там у нас все инструктора Ваши были, русские.

- А, понял! Эти, как их, группа «копченых».

- Да, да! Их ещё «смугляками» называли.- засмеялся шофер.

- Дети разных народов, послефестивальный приплод. Всё, как в присказке: «Чей бычок не напрыгнул, а телятка наша!»...  Мы с тобой, Радя, далеко жили, и эту радость великую не видели. А детишек этих смуглявых в детдома тогда пачками девки, нагрешивши, сдавали. И кто-то умный сообразил, что как подросли, из них группу в спецназе решили сделать... В Одесском пехотном училище. Их там две роты учебных набралось! Там же их наречиям всяким учили, ну и всякой другой премудрости...  Вот мы и на месте? Прибыли!- Витюня открыл дверь, выбрался наружу и зычным басом ротного старшины рыкнул.-  Карлос! Ко мне! Как личный состав размещать думаешь?

- Думаю, как на глобусе, по странам и континентам.- хохотнул венесуэлец.- Четыре корпуса, они одинаковые, емкостью по 16 человек, 8 комнат, на двоих каждая. Америка, Израиль, Россия и Венесуэла. А пятый, он тут у них, как столовая и хозчасть. Бассейн чистый, проверили, вплоть до бактериального анализа. Кухню отдраили до блеска, и тоже отхлорировали всю. Так что осталось только занимать помещения.- четко и ясно отчитался Карлос. А потом в полголоса спросил.- Какие будут Ваши указания, насчет караульного графика? Товарищ генерал?

- Ты чего-то слишком уж в официоз ударился. Какой я тебе тут генерал.- также негромко ответил Витяня.- Я тут для тебя просто дядя Витя. Ясно.

- Так точно. Но если по всей правде, то для нас было бы удобнее – дон Виктор!

- Пусть будет так. Даже местный колорит какой-то получается.

- Спасибо, дон Виктор. Большое спасибо.

- А караул – по очереди, твоя команда и наши из групп поддержки, если не хватит. Оружие только твоё, у нас своего нет. Но такое, чтобы не афишировать.

- Понял!

- Понять-то ты понял, но по моему не всё! И то, что площадка наша с горы просматривается, ты в расчет не берёшь? А надо бы...

- Понял! Учту! Там знаки предупредительные расставлены, что проход опасен! Но если Вы, дон Виктор, так считаете, поставим охрану. Навес соорудим, освещение.   

- Вот и хорошо. А сейчас, давай-ка, мы с тобой народ соберём и построим. Господа! Может быть мы тут как-то в кружок соберёмся, вот тут в тени, и за жизнь поговорим-потолкуем. Прошу. Послушаем, что нам Карлос доложит. А потом до ужина свободное время. Разместиться, помыться, оправиться с дороги. Ну, и оглядеться, конечно же. Вопросы, просьбы, пожелания? Нет вопросов? Давай, дон Карлос, повествуй.

Карлос ещё раз прошелся по схеме размещения, используя в качестве ориентиров уже вывешенные флажки. Внутреннее размещение команд оставил на их собственное усмотрение. Попросил только приколоть на дверях визитные карточки с фотографиями, розданные незадолго перед этим. Ужин назначил на 21=00. Но упомянул про то, что в глуби столовой будет развернут небольшой буфет, где проголодавшимся в случае необходимости можно будет легонько перекусить – сэндвичи с сыром и ветчиной, овощной салатик, чай-кофе и кексы-крекеры. Подъем каждому по потребности, но завтрак будет накрыт в 6=00 до 9=00. Обед готовится к 13=00 и подается до 15=00. Ужин же, в отличие от сегодняшнего, с 19=00 до 21=00. Завтрак и обед – самообслуживание, а ужин будут привозить по системе каттеринг официанты из городского ресторана. Про спиртное Карлос упомянул как-то вскользь, сказав, что пиво, вино и крепкие напитки подаются только вечером к ужину. Столы на восьмерых. Всё остальное по личному усмотрению.

- А как же права человека и демократия.- намекая на спиртное, поинтересовался Давид, оглянувшись на зашептавшихся Митчелла и Тэйлора.

- Ну, если уж начинать качать Права, то в Российской армии по уставу прав тот, у кого больше прав. Это шутка такая. Но поскольку по званию я могу претендовать на положение старшего на рейде, расслабляться разрешаю только после рабочего дня. Все остальное время принятие пищи сопровождается безалкогольными напитками. И попрошу строго соблюдать! Мы здесь не у себя дома. Даниил, тут чья юрисдикция? Голандия! Вот видите, непьющий народ, голандцы. Только по вечерам... я помню. Под селёдочку!

- И первый тост у них всегда за Королевскую Фамилию!- добавил Мики Радицкий.- Я там был. И тоже помню.

- Не возражаю.- откликнулся Витюня.- Более того, приветствую. Где дон Карлос?

- Я здесь, дон Виктор!

- Поднять над столовой флаг Нидерландского Королевства! Пушечный салют не производить. Всем вольно! Ра-зой-дись! Капитан Горкин, прошу остаться.


*      *      *

Я отдал свой рюкзак Даньке и подошел к Голавлеву:

- Ты чего, Витяня.

- Слушай, Радя, пусть все отдыхают, а мы с тобой давай возьмём Романыча и посидим потрендим вот нам в теньке в беседке. Не против? Тогда десять минут на покурить и оправиться, а потом собираемся там. Договорились? Порядок. О! Вот и дон Карлос! Слушай, отец, я попрошу вот к этой мачте две стрелки прибить с указателями «Север-Юг» и «Запад-Восток», а то неуютно как-то, положения в пространстве не чувствую. Ни компаса, ни карты, так хоть стрелки будут! Все понял?

- Так точно.

- Выполняй.

- Слушаюсь!

- И вот ещё что, будь добёр, три бутылки минералочки и стаканы вон в ту беседку спроворь! У нас там серьезный разговор планируется. А дорожку к беседке перегородишь чем-нибудь с обеих сторон, чтобы нам не мешали.

- Понял. Три минуты, и всё будет сделано . Воду – холодную или комнатную?

- Холодненькой! Конечно, холодненькой! Сколько сейчас тут, по Цельсию?

- 27 градусов.

- А завтра по прогнозу?

- 27 градусов.

- А на 10 дней какие перспективы.

- 27 градусов. Здесь только в декабре и январе 26 градусов.Остальное время 27.

- Ну и попали! Вот это места! А ветерок?

- Вообще-то он тут всегда умеренный и с Атлантики. На этой стороны острова он не так сильно чувствуется.

- Понятно. Тропики, значит!