Последний каприз

***
Он устало потер виски. Голова нещадно болела. Ее слова впивались в мозг сотнями тысяч игл.
- Ты должен был мне позвонить, Гриш! Ты меня совсем не ценишь. Бегаешь за своими друзьями и карьерой, а на меня у тебя вечно нет времени. Даже на то, чтобы позвонить…
- Леночка, милая моя, я тебе сто раз объяснял, что…
Лена раздраженно отмахнулась от его руки и страдальчески поморщилась.
- Знаешь что? Мне надоели твои отговорки. Нам надо отдохнуть друг от друга. До свиданья.
И Лена, откинув назад прядь длинных темных волос, развернулась и оставила Гришу одного в парке.
***
Он закрыл лицо руками и присел на скамью. Вечные капризы его девушки раньше казались милыми. Но сейчас была не та ситуация, когда можно умиляться. Он вымотался на работе, вытащил друга из большой проблемы, поссорился с родителями и, в довершение всем неприятностям, Лена объявила ему бойкот. Он тяжелым взглядом проводил любимую девушку, когда она, рассерженно цокая каблуками, покидала парк.
***
- Лена, ты дура.
С последней размолвки прошло несколько дней. Гриша звонил ей около сотни раз, но Лена мстительно ухмылялась и игнорировала его звонки и сообщения. Ей нравилось капризничать – раз за разом заставляя своего парня доказывать свою любовь и признательность, она чувствовала себя не такой одинокой.
- Ты когда-нибудь доиграешься, и Гриша тебя бросит. Никому не нужна капризная идиотка, раздувающая скандалы из ничего.
Лена только наморщила нос и стала с преувеличенным вниманием разглядывать свои идеальные ноготки.
Лучшая подруга, как и следовало ожидать, не поддержала Ленин праведный гнев.
- Ничего ты не понимаешь, Лариска.
- Ну конечно, куда мне до твоей стервозности.
- Я не стерва. Просто я знаю, что мужику расслабляться нельзя – как только почувствует, что я от него без ума, так сразу свалит. К тому же он на самом деле виноват – я не могла до него дозвониться три дня. Три дня, понимаешь? Ему даже в голову не могло прийти, что я волнуюсь за него…
- Ты волнуешься? Не смеши меня. – По тону подруги Лена безошибочно определила, что ты начала закипать. Назревала ссора. – Такую Снежную Королеву еще поискать надо. Знаешь, Лен, я иногда сомневаюсь, есть ли у тебя вообще сердце. А теперь сомневаюсь, не отсутствует ли еще и мозг.
- Так, все, - разозлилась Лена. – Хватит меня жизни учить. Сама сидишь без парня, все свои статейки пишешь, а мне еще указываешь, как мне жить и что делать. Ты своим морализмом всех парней распугала. Так и просидишь до старости в одиночестве.
Слишком поздно Лена поняла, что ляпнула лишнего. Глядя на подругу, она заметила, как у той задрожали губы, и глаза заблестели от слез.
- Дурочка ты, Лена, - произнесла Лариса, и голос ее был тверд, несмотря на набежавшие слезы. – Ведешь себя, как капризный ребенок. Твои капризы до добра тебя точно не доведут.
С этими словами Лариса вышла из комнаты. Когда она открывала входную дверь, Лена слышала, что подруга не сдержалась и разрыдалась горько и надрывно.
***
Гриша гнал по шоссе, игнорируя ограничивающие знаки. На соседнем сидении лежал огромный шикарный букет белых, как первый снег лилий. Когда он покупал букет, у него перед глазами стояло любимое лицо. Лена так счастливо улыбалась, когда он подарил лилии ей в первый раз. Она тогда еще сказала, что это ее любимые цветы…
Вспоминая ее улыбку, он сам невольно улыбался, и в его душе разливалось тепло. Лена была его солнцем, его жизнью, несмотря на все ее капризы. И сегодня он принял очень важное решение.
«Как лучше это сказать? – напряженно думал он. – Леночка, ты – мое солнце, и я хочу, чтобы ты светила мне всю мою жизнь? Нет, так слишком пафосно. Может… «Я люблю тебя, и хочу провести с тобой жизнь?» Слишком просто…»
Гриша остановился на светофоре и набрал Ленин номер.
Она, как он и ожидал, не взяла трубку. «Дуется», - с нежностью подумал Гриша.
***
Телефон зазвонил в десятый раз. Лена, глянув на дисплей, привычно проигнорировала звонок. Ее терпение подходило к концу. Ссора с подругой выбила девушку из колеи, и она уже жалела о резких словах, которыми обидела подругу. И еще Лене подумалось, что подруга, возможно, права, и Грише эти ее капризы очень скоро могут надоесть…
- Леночка, может, ответишь? – заглянув в комнату, спросила мама.
Лена тут же сморщила свой хорошенький носик и отрицательно помотала головой, отчего ее вьющиеся темные локоны упали ей на глаза. Она с усердием довязывала темный свитер для Гриши – через неделю у него был день рождения, а к тому времени она уже его простит, и они обязательно помирятся.
- Лен, хватит парня мучить. Он ничем такое обращение не заслужил, - укоризненно сказала мама.
Телефон опять зазвонил.
***
Гриша торопился. Он должен был успеть застать Лену дома. А то умчится в издательство, или на встречу юных художников, или еще куда-нибудь… Она не любила сидеть на одном месте.
Лена проигнорировала его очередной звонок. Гриша снова набрал ее номер. Раздался гудок…
***
Лена не выдержала и сняла трубку. Желание услышать любимый голос было сильнее всех обид.
Но вместо его голоса в трубке сначала царило молчание, а потом Лена услышала громкий удар, звук разбитого стекла, визг тормозов… И связь прервалась.
***
Гудки прекратились, и Гриша недоуменно отнял трубку от уха, неверящим взглядом глядя на экран. Она взяла трубку! Она…
Он отвлекся буквально на секунду. Но, когда он снова поднял глаза на дорогу, было уже слишком поздно.
***
Лена шокировано уставилась на телефон. Что это было?
Что-то говорила ей мама. Лена не слышала – мамин голос звучал будто издалека. Она сидела, смотрела на свой телефон – подарок Гриши, кстати, - и никак не могла осознать случившееся.
Наверное, ей что-то показалось. Где-то тут ошибка. В голове Лены отдавался глухой звук удара и звон разбитого стекла.

Через час ей снова позвонили. Мама Гриши. Она задыхалась от слез.
- Леночка, - слова перемежались с горькими всхлипами. – Леночка, приезжай скорее. Гриша в аварию попал.
После этих слов в глазах у Лены потемнело.
***
Она не плакала. Слез просто не было. Она даже не поняла толком, что случилось. Ей все время казалось, что происходящее – какая-то нелепая ошибка, или очень глупый и неудачный розыгрыш, и сейчас из-за угла выйдет Гриша, улыбнется ей, и они вместе посмеются над случившимся. Ощущение нереальности происходящего не отпускало ее.
Однако рыдающая взахлеб Гришина мама – реальность. Его сгорбленный, постаревший на двадцать лет отец – тоже. И ее залитое мертвенной бледностью лицо, отражающееся в больничном зеркале – тоже реальность.
И Гриша, ее любимый Гриша в реанимационной палате – тоже реальность.
ДТП. Навстречу Грише выскочил пьяный вдрызг мужчина. Пешеход. Гриша заметил его слишком поздно, чтобы затормозить. Он вывернул руль, вылетел на встречную полосу на скоростном шоссе…
Врачи уже второй час боролись за его жизнь. Тяжелая черепно-мозговая травма, травма грудного отдела позвоночника, бесчисленное множество переломов…
В голове Лены что-то не складывалось. Гриша всегда был внимательным на дороге. Что же…
Мысли путались.
- Жив, - сказал врач, выходя из реанимационной палаты. – Но травмы тяжелейшие. Инвалидом будет. Жалко-то как, красивый парень…
Дальше Лена его уже не слушала. Она опустилась прямо на пол и наконец-то разрыдалась.
***
Гришу перевели в отделение травматологии через неделю. Он почти все время спал. Лену к нему не пускали – врачи говорили, что парню нужен отдых, и с посещением необходимо подождать, а родители просто боялись за психическое здоровье дочери – вид любимого человека в таком состоянии мог свести с ума кого угодно.

- Ларис, прости меня.
Лариса была настоящей лучшей подругой. Узнав о случившемся, она тут же приехала к Лене домой. Она ночевала с ней в одной комнате, всюду ходила за ней, опасаясь лишь одного – Лена могла покончить с собой. Девушка совсем не разговаривала, мало ела и почти не спала. Ее голубые глаза потухли, а под ними залегли темные круги. Лицо опухло от слез. У Ларисы разрывалась сердце, когда Лена тихо, уткнувшись в подушку, горько плакала, надеясь, что ее никто не услышит.
А эти слова Лена произнесла впервые за две недели.
- Ну что же ты, Лен…
- Нет. Ты должна меня простить. Ларис, ты во всем была права. Я такая дура… Это я во всем виновата.
- Нет, Лен, ты что, не смей даже думать так…
- Это правда, - резко перебила подругу Лена. – Это из-за меня случилась авария. Гриша звонил мне в этот момент. Я слышала, как он разбился. Он отвлекся на меня, не посмотрел на дорогу, это все из-за меня, Ларис…
И Лена опять заплакала. Лариса, немного оправившись от шока, обняла подругу и сказала:
- Лена, твоей вины тут нет. Это просто случайность.
***
Спустя три недели после аварии Лену пустили к Грише в палату.
Он был весь в гипсе. Лицо его было обезображено до неузнаваемости – синяки, кровоподтеки и порезы покрывали почти все лицо. Лишь глаза его блестели жаждой жизни, которую так любила в нем Лена.
У девушки не нашлось сил, чтобы сказать хоть что-то. Она просто молча подошла к нему, и долго-долго стояла и смотрела на горячо любимого человека, который пострадал, как считала она, по ее вине.
- Прости меня, - наконец выдавила она. – Прости меня за все мои капризы. Я люблю тебя, слышишь?
Он не мог ей ответить – сломанная челюсть еще не восстановилась до конца, но он прекрасно слышал ее слова. И при виде некогда капризной и гордой девушки, ныне сломленной, из глаз его потекли слезы.
***
Лена приходила к нему с тех пор каждый день. Сначала просто так, сидела у его кровати и молчала. Но потом…
Постепенно она начала оживать. Врачи давали хорошие прогнозы – лицо восстанавливалось, и Гриша уже скоро мог поговорить с нею. Кости зарастали, организм восстанавливался. Пусть медленно, но восстанавливался!
Лена как-то раз принесла с собой книжку – рассказы о детях, которые так любил читать Гриша. Она читала ему вслух, рассуждала о правильности и неправильности детских поступков. Она притаскивала свои новые картины – к художнице вновь вернулось вдохновение вместе с надеждой. Надеждой на выздоровление.

Как-то раз Лена влетела в палату Гриши с большим холстом в руках и ярким блеском в глазах.
- Гриш, ты не поверишь, что я тебе сейчас покажу…
- Здравствуй, любимая.
Она застыла. Его голос был хриплым, он чуть шепелявил, но он разговаривал. Он снова мог с ней разговаривать.
Лена еле удержала слезы радости. Она просто подошла к нему и поцеловала.
Лицо Гриши было все в шрамах, но это были мелочи. Лена счастливо улыбнулась ему и развернула холст.
- Смотри, что я нарисовала.
На картине были изображены двое молодых людей. Она держались за руки и шли по поляне, усеянной цветами. А за их спиной раскинулся мегаполис, но он был так далек, что его высоченные небоскребы казались игрушечными.
А вот счастье молодых людей было настоящим. Темноволосая голубоглазая девушка в легком ситцевом платье весело смеялась, с любовью глядя на молодого человека со шрамами на лице, такого же счастливого, и солнце заливало поляну, делая их счастье еще ярче.
- Гриш, - отвлекла его Лена от созерцания картины. – Исполни мой последний каприз.
- Для тебя – все, что угодно, - хрипло пообещал он.
Лена на секунду задумалась, а потом, свернув холст, приблизила свое лицо к Гришиному и попросила:
- Ты выздоровей, пожалуйста. Встань на ноги. Ради меня. Я очень хочу, чтобы ты был рядом, живой и невредимый. И чтобы мы так же гуляли по лесам и полянам, и…
Гриша только улыбнулся и прошептал:
- Обещаю тебе исполнить твой последний каприз.
***
2 года спустя.

Двое молодых людей весело смеялись, рука об руку шагая по набережной.
Лена никогда больше не позволяла себе капризы, исправно держа свое слово – тот каприз и вправду был последним. А Гриша не менее исправно выполнил свое обещание – менее чем через год она уже встал на ноги, чем очень удивил и порадовал врачей. А потом она сделал Лене предложение.
Он не использовал ни одной фразы, которые придумывал до аварии. Он просто протянул кольцо любимой девушке и сказал, что любит ее. И больше ей ничего не было нужно.
Они поженились через месяц.
И вот теперь молодая пара направлялась по набережной прочь из города – к лесам и полям, что раскинулись в нескольких километрах от мегаполиса.