Безвыходное положение

«…но теперь вы можете сделать это, не выходя из дома! Наберите  номер, который вы сейчас видите на экране. Звоните прямо сейчас и…» Дальше он слушать не стал. Ему было  довольно того, что он уже услышал. Ян выключил телевизор и сладко потянулся в мягком зеленом кресле. Свершилось! Недостающее звено обеспечено. Круг замкнулся! Устранено последнее глупое обстоятельство, заставлявшее его выходить из дома. Теперь его существование станет безупречно совершенным. И ничто не помешает воплощению в жизнь его гениальной Идеи. Часы пробили восемь. Пришло время отдавать ужин врагу. Ян отправился на кухню, приговаривая: «Язык мой – враг мой». Он уважал народную мудрость, находя в ней много скрытого смысла.

Поиски смысла  стали его постоянным занятием, можно сказать, потребностью. Именно это привело Яна к его великому открытию, которое породило, в свою очередь, великую Идею, а последняя – неукротимую жажду её реализации. С этого момента перестал существовать скромный преподаватель английского языка Валерьян Иванович Старушкин, а появился господин Ян Стар, блестящий переводчик, эссеист, аналитик и убежденный картезианец. Для того чтобы понять смысл происходящего, необходимо вникнуть в суть идеи, реализации которой посвятил себя Ян Стар. Земную жизнь пройдя до половины и очутившись в сумрачном лесу, как сказал великий Данте, Ян (тогда еще бывший Валерьяном и ненавидевший с детства свое имя), понял, что жить так, как он жил, больше нельзя. Мир людей абсурден, жесток, алчен и не стоит того, чтобы иметь с ним дело. Чувствуя свою исключительность и истинное предназначение, он решил создать остров гармонии в замкнутом пространстве собственного дома и изолировать себя от всего жизненного негатива.
Сначала задача казалась ему почти невыполнимой. Но постепенно, проявляя настойчивость, изобретательность и целеустремленность, он нашел способ подчинить Идее собственную жизнь, ввести ее в желаемое русло и придать ей нужное направление. Ян оставил преподавание, занятие безуспешное и неблагодарное, и сделался переводчиком. Теперь он брал заказы на перевод,  отправлял готовые тексты и получал гонорары по каналам Всемирной Сети – таким образом, проблема профессиональной реализации  и  обеспечения жизненными средствами была решена.
 
Но жизнь нельзя свести к одной работе, нужно наполнить её разнообразными удовольствиями. И главное – исключить все, что мешает комфорту и наслаждению. Ян точно знал, что это –  другие, нелепые люди, с которыми он постоянно сталкивался за пределами дома – в транспорте, в уличной толпе, в очередях, на службе, на отдыхе. Вот их-то и следовало отгородить стеклянной стеной, изъять из обращения, как старые денежные купюры. А поскольку они преследовали Яна везде, то выход оставался один – не выходить никуда. И он, тщательно продумав до мелочей сценарий собственной жизни, смог обеспечить себе такую возможность. Сегодня добавилось последнее недостающее звено в цепи самосохранения. Теперь заставить его покинуть квартиру мог разве что пожар.

Ян с удовольствием поглощал  турнедо Россини под увертюру «Севильского цирюльника». Сегодня был День Италии. Каждые наступавшие сутки он посвящал какой-нибудь стране и двадцать четыре часа он проводил именно так, как, по его мнению, должны были жить индусы, англичане, португальцы и прочие носители национальных традиций. Дней в году было больше, чем стран на планете, а устанавливать очередность стран по алфавиту и ходить по кругу Яну быстро наскучило. Он считал, что прелесть жизни заключается именно в ее разнообразии. Кроме того, ему хотелось внести элемент непредсказуемости, неожиданности, случайности в свое продуманное существование. И Ян решил, что выбирать, какой стране будет посвящен день, он сам не станет, а  все предоставит воле случая. Для этого он приспособил замечательное  изобретение, состоящее из круглого аквариума, населенного вместо рыб разноцветными шариками, внутри которых хранились записки с названиями стран. И каждое утро Ян, волнуясь и предвкушая коварство судьбы, запускал руку в пасть бывшего аквариума и выуживал блестящий шарик, извлекал записку и торжественно произносил вслух, например, Австрия! А потом отправлялся к плите готовить кайзеровский омлет под «Сказки Венского леса» Штрауса-сына. Виртуальное путешествие по Вене занимало не один час. Заканчивался австрийский  день «Маленькой ночной серенадой» Моцарта и бутылкой  Pils, выпитой  в одиночестве. Отчет о каждом отпразднованном дне он регулярно вывешивал в интернетовском литературном дневнике и получал многочисленные отзывы.
Ян имел постоянный круг общения и поддерживал отношения со своим заочными друзьями, которых он разделил на группы: girl-friend (Эльза, Муня, Конкордия и София), boy-friend (Витюшка, Стас, Боб, Наин и Каин), pen-friend (Матильда,  Свинтус, Аггей и Фортунат) и один toy-friend – виртуальный питомец Фантик. Помимо постоянных лиц были еще десятка три время от времени возникающих в Сети субъектов, с которыми велась беспредметная словесная игра.
 
Благодаря рациональной организации жизненного процесса  естественные потребности и экстравагантные склонности Яна получали почти полное удовлетворение. А свобода нравов, господствующая в Сети, привела к тому, что вид одетой женщины волновал его воображение гораздо больше, чем раздетой. Острый информационный дефицит устранялся по мере необходимости при помощи Википедии. Интернет-магазины  бесперебойно снабжали Яна необходимыми продуктами и товарами, доставляемыми на дом, новости поступали в срок и в большом количестве, сенсации оживляли картину бытия. Когда Ян уставал от компьютера, он включал телевизор и посвящал часы осмыслению рекламы. Это занятие часто заставляло его усомниться в собственных умственных возможностях. Пресытившись телевидением, Ян слушал музыку. После чего обыкновенно его посещало вдохновение, и он писал эссе о постмодерне.

Окна его квартиры были зашторены, но иногда вечерами он приоткрывал шторы и выглядывал в узенькую щель на улицу. Внизу перемигивались огни реклам и светофоров, наплывали красные фонари автомобилей, хищно горели гигантские буквы – «Росбес», «Горбред», «Банк Кунжут-пром». Маленькие черные точки суетливо сновали рядом с проезжей частью, запруженной автомобилями. Это были они, люди, от которых освободил себя Ян. Он взирал на них с высоты одиннадцатого этажа и  ощущал себя величавой птицей, парящей над городом, орлом, и почему-то двуглавым…
Иногда без всяких причин он вдруг предавался воспоминаниям о своей прошлой жизни, о детстве, когда его дразнили Валерьянкой, о родственниках, приглашавших их семейство по праздникам на обед, о ватрушках, пахнущих ванилью, которыми его угощали тетушки. Вспоминался Новый год с непременными мандаринами, салатами, шампанским и уткой, набитой антоновскими яблоками. Елка сияла огнями, и крохотный серебряный ангел подрагивал прозрачными крылышками, беспомощно повиснув на нитке, и виновато улыбался одними глазами…
 
Но воспоминания посещали его не слишком часто, наверно, потому, что для них не оставалось времени – каждый час суток имел свое предназначение, цель и смысл. Просыпаясь утром под ласковый шум кондиционера, Ян, не вставая, дотягивался рукой до нужной кнопки, комната наполнялась звуками только что пробудившегося леса, журчащих струй, птичьих голосов. И так, переходя от одной кнопки к другой в течение дня, он насыщался удовольствиями из разных источников и был совершенно счастлив.

Никто не нарушал его строгий и размеренный жизненный цикл, никто не покушался на его свободу. Глядя на свое отражение в зеркале, Ян всякий раз обнаруживал безмятежность во взоре и полное отсутствие беспокойства на лице. Это свидетельствовало о том, что его Идея воплотилась в жизнь, и он достиг совершенства.  Иногда ему казалось, что он создал что-то вроде новой религии, открывающей путь к спасению, но он  не спешил делиться этими мыслями со своими далекими друзьями, ведь пока не каждый способен понять и оценить его достижения.

В один из вечеров, когда просмотр ток-шоу подходил к концу, а рекламные паузы сделались длинней, со двора донесся собачий лай. И Ян вспомнил, что он забыл покормить своего виртуального пса Фантика. Он выключил телевизор, включил компьютер, монитор вспыхнул, потом что-то замигало, тревожно щелкнуло,  и – какой ужас! – всё разом погасло, и квартира погрузилась во  тьму.

 Отключились все электроприборы. Тишина, тревожная и неестественная, воцарилась кругом. Ян бросился к окну, выходящему во двор. В соседних домах смутно темнели окна, потом  в некоторых из них стали вспыхивать тусклые огоньки свечей. Ян стоял у окна, наблюдая, как из подъездов во двор выходят люди, сбиваются в кучки, курят, видимо, обсуждая случившееся. Никаких признаков беспокойства – ни криков, ни суеты, ни паники. Через четверть часа во дворе стало многолюдно: на скамейках плотно сидели старички и старушки, вокруг носились дети, лаяли собаки, за гаражами пили пиво, в стороне кто-то разжег костер. Змейка сладковатого дыма мягко ползла вверх… «Несчастные дураки, они не понимают, что это – конец света», – подумал Ян, глядя на целующуюся в подворотне парочку.

Двигаясь наугад и на ощупь, он добрался до двери, с трудом открыл её и, держась за перила, спустился по лестнице вниз. Народу во дворе прибавилось, все оживленно говорили, то и дело вспыхивали взрывы смеха. «Да это Борька-электрик, пьяный черт, отверткой в нетуда тыкнул», – доверительно сообщал прокуренный голос. «Ну и хорошо, что в нетуда, – отвечал высокий голосок, – а то бы мы с тобой до майских праздников не встретились, а в одном подъезде живем!» Кто-то из темноты произнес: «Да, братцы, здорово! На год вперед наговоримся за вечер». Заиграла скрипка, говорившие сразу смолкли и развернулись лицом к музыканту.

«Глупеет народ, – мрачно подумал Ян. – Но самое скверное, что какой-то пьяный Борька может свести на нет усилия стольких цивилизованных людей…» В кармане жалобно пискнул мобильный телефон. «Ваш баланс менее 0,2 доллара»,– сообщил Билайн. Потом голубоватый квадратик погас – разрядилась батарея. Связь с миром оборвалась окончательно.