Часть 1. 5. Рождение детей

Рождение детей.

Да, так  уж получилось, что она воспитывала нас одна. Сначала родилась желанная Наташа. Потом – желанный Андрюша. Мама очень хотела сыночка. И даже загадала, чтобы был мальчик, похожий на неё. Так и случилось! А потом родились мы с Димой – двойняшки-малыши. Мама поднимала и воспитывала нас одна. Без бабушек и нянюшек. Без других мужчин в доме… Мама никогда больше так и не выходила замуж. И уже потом, когда мы выросли, она говорила, что и подумать даже не могла о том, чтобы у нас мог появиться какой-то другой отец, еще какой-то «дядя», который бы ходил по дому, посапывал бы, и не дай, Бог, еще бы и помыкал нами.  Вы можете сказать, что, мол, конечно же, при такой ораве ребятни никто бы и не осмелился посмотреть в мамину сторону, мол, испугался бы. Но скажу вам с уверенностью, что еще как бы и осмелился! И смотрели на маму еще как!  Ведь все было при ней – и красота, и ум,  и хозяйственность, и интеллигентность… Просто, по всей видимости, она сама пресекала любые отношения.

Главным маминым богатством и ее сокровищем, конечно, были мы. Первенцем была наша Наташа или Наточка, как ласково звала ее мама. Наташенька родилась у нас так же, как и мама, в апреле, но четырьмя днями позже – прямо в день рождения вождя революции – 22 апреля, (1967 года).  Она родилась очень крупненькой – целых 5 кг. (Хотя из всех нас самая маленькая сейчас). Мама очень с ней настрадалась в родах и ее долго не выписывали из больницы. Хотя Наташа была готова к выписке уже на 2 или третий день после рождения – такая она у нас родилась здоровенькая да пригоженькая.

В ясли раньше деток отдавали очень рано, поскольку у женщин был очень короткий декретный отпуск. И когда Наташе  не было еще и годика, у нее  в садике  появилась температура. Мама зашла за ней в ясельки, а ей сказали, что Наташу увезли на «скорой» в больницу и положили в инфекционное отделение. Маме не позволили лечь вместе с ней, и она в каждую свободную минутку бегала в больницу навещать свою малышку. И в очередной раз, когда мама пришла к Наташе, то увидела, что она настолько уже плоха, что даже и головку не может держать на плечах и не узнает маму, никак на нее не реагирует. Мама очень перепугалась, что совсем заколют и залечат бедного ребенка, что так она ее, чего доброго и потеряет с таким их лечением. Недолго думая, она  быстро запеленала  Наточку и «украла» из больницы. На самом деле у Наташи и не было никакой инфекции, а просто резались зубки. И мама потом ее быстро сама выходила дома, без всяких лекарств. Отпаивала домашним молоком.  Вот так она спасла Наташе жизнь.
У нас сохранилось много фотографий, где маленькая Наточка и мама вместе. Я очень люблю эти замечательные снимки. Они все  светятся любовью и маминой заботой. Мамуля на них такая счастливая!

А через 4 с половиной года, в  ноябре 1971 года у  родителей появился еще один малыш – сынок Андрюша. Как я уже говорила, мама хотела сыночка, и Господь услышал ее. Андрюша родился хорошеньким и беленьким. Он с детства был у нас настоящим таким мужичком – спокойным, немногословным, некапризным.  И умненьким. Мама  в детстве много нам читала книжек со стихами Сергея Михалкова,  Агнии Барто и прочими детскими авторами. Андрюша уже в 4 годика знал наизусть очень многие большие стихи, например, стих про Фому Сергея Михалкова он только так цитировал наизусть. Рассказывали нам, что  примерно  в этом возрасте он  брал книгу в руки ( и часто вверх тормашками), открывал на какой-нибудь страничке и водил пальчиком по буквам, при этом громко декламируя стихи:
«В одном переулке стояли дома.
В одном из домов жил упрямый Фома»…

 И кто не знал подвоха, то смело мог поверить в то, что такой малыш уже вовсю умеет читать. Но он  просто обладал замечательной памятью и все схватывал на лету.

Когда Андрюша был еще маленький, мама все пыталась накормить его своей клубникой с огорода. Но он никак не хотел ее отведать -  выплевывал и  все тут. Мама очень расстраивалась, что он никак не раскусит, какие же это вкусные ягоды. И вот однажды, когда он шел мимо этих ягодок в огороде (а клубника уже отходила и ее редкие красные ягоды хорошо выделялись издалека), то увидел, как она аппетитно краснеет. Он потянулся за ягодой,  сам сорвал ее и съел. Наконец-то!  Мама даже не стала его останавливать. И вот тут-то только он и раскусил, какой вкуснятиной его все время пыталась накормить мама. Но сезон ягод уже заканчивался. Все последние ягодки были его, и Андрюша уже не выплевывал их больше. Вот, что значит для мужчины – самому добыть и сорвать – сразу все кажется вкусным!

А через полтора года, в июле 1973 года, после Андрюши на свет появились еще и мы с Димой – «малыши-карандыши», как часто называла нас мама. Надо сказать, что это «малыши» было с нами всю нашу жизнь, пока была жива мамочка. Хотя из всех детей как раз и «малыши» вымахали выше всех. Из нас двоих, конечно, первым родился Дима. Уж я уступила ему место. )) Да и весовые категории у нас были уж слишком разные, так что я была не против чуть-чуть и подождать. И действительно чуть-чуть, потому как я появилась на свет через 5 минут после братишки. Состояние мамы было на тот момент очень критичное, давление высоким, и она чуть не умерла, когда нас рожала. Но Господь милостиво сохранил ее для нас, поскольку знал, что никому  мы тогда не были нужны кроме нее.
И потом еще много было таких ситуаций, когда Господь спасал для нас нашу драгоценную мамочку. Однажды она чуть не утонула в море –  ее стало уносить волнами далеко от берега. И каждая последующая волна все дальше и дальше засасывала нашу маму. Она очень устала, борясь со стихией, а вокруг было много людей, и никто не обращал на нее никакого внимания. И только какой-то мужчина – слава Богу за этого человека! – услышал ее и протянул ей руку, помог ей, обессилевшей, доплыть до берега. Нам тогда было еще лет по 10. Мама приехала и сказала, что могла бы и не вернуться совсем. И рассказала нам эту историю. И помню, что тогда я очень испугалась за нее, что могли бы больше ее не увидеть. Очень страшно для ребенка лишиться матери. И чем больше и нежнее они друг к другу привязаны, тем невосполнимее эта утрата.

С рождением двойняшек у нашей семьи появился новый статус -«многодетная семья». Он очень выручал нас в те советские времена. Была скидка на путевки в пионерские лагеря, и еще кормили бесплатно в школьных столовых. Хоть какая-то, да помощь нашей маме.

После нашего рождения мама вернулась в свой маленький флигелек на улице Тургенева. Я не сказала, что на тот момент мы все жили в небольшом провинциальном городишке на севере Свердловской области – в городе Серове. Вот именно там мы все и родились, там и прошло наше детство, юность и у  кое-кого даже и молодость. Ну так вот, на тот момент маме выделили небольшой домик, как мама звала его – флигелек. Мама очень любила этот домишко, с его небольшим огородиком и очень плодоносной клубникой. Она рассказывала, что с двух квадратных метров клубники снимала несколько ведер ягод. Угощала ими всю соседнюю детвору, наваривала варенья и еще все успевали этими ягодами наесться. Вода в доме была приносная, дрова – тоже. И судите сами, сколько же забот было у нашей мамы с четырьмя малолетними детьми. Наташе – 6 лет, Андрюше – полтора. Да еще мы с Димой на пару. А кроме этого – свой дом: воду принеси, дрова наколи, в огороде полей и прополи. И все одна. Не было никого, кто бы мог быть для нее надежным помощником. Папа на тот момент уже жил и работал в лесу вздымщиком, а потому в семье появлялся эпизодически.  Он никогда так и не смог полюбить города.

  Те, кто поднимал своих детей без посторонней помощи, те смогут понять, что это значит. Свой неблагоустроенный дом и куча ребятишек. Мы с Димой были очень голосистые – нечета двум старшим детям. Мучение маме было с нами. Дело в том, что еще в роддоме, когда мама лежала в тяжелом состоянии, нас избаловали бутылочными сосками- с очень большими дырками. А потом мама вернулась домой, а там и выяснилось, что мы уже не хотели трудиться над грудью – нам, видите ли, подавай побыстрей и побольше – бутылочку, когда молоко само из соски льется. Как мама с нами не воевала, мы наотрез не хотели сосать грудь. Вот ведь какие «кильки» противные! А молока у мамы своего было много – на двоих ведь Бог дал. Совсем недолго мы  им воспользовались, к сожалению. Насколько я поняла, что потом мы так и стали бутылочными детьми.
Оба мы родились доношенными по весу. Дима-то вообще бутуз крепкий родился – 3200, а я поменьше – 2100. Ну девочка все же, мне положено быть миниатюрнее. Мама рассказывала, что в роддоме работала тогда наша соседка – врач. И она «положила глаз» на нашего Димульку – такой уж он крепенький да хорошенький родился. И она несколько раз подходила к маме и выпрашивала у нее Диму, мол, отдайте мне его, а то у меня девочка, а нам так надо мальчика. У вас ведь их вон сколько, вам и так хватит…   «А тебя» - говорила мама про меня, - «никто не выпрашивал, ты была такая маленькая! Голова с мой кулак, что я все переживала за тебя. А сейчас посмотри, какая ты у меня крепкая!»  И то верно – Господь ни силой, ни здоровьем не обделил!

Так и вышло, что эта наша соседка, конечно же, ушла ни с чем! «Еще чего! Еще не хватало, чтобы я своими детьми раскидывалась!» - говорила мама с гордостью. А врач эта жила в соседнем доме, и я всякий раз, когда я видела ее, то вспоминала эту мамину верность своим детям. « Да как это бы я видела своего родного ребенка и мимо него ходила?! Да и вы бы, малыши, в миг бы друг друга бы раскусили.  Поскольку вы ведь почти одно целое и вас нельзя разделять». И мама рассказала историю о том, как разделили двух близнецов, а они, не зная о существовании друг друга потом все-таки встретились, да еще и влюбились друг в друга… Поэтому мамуля никогда нас и не разделяла. В садик – вместе, в школу – в один класс, и за одной партой часто сидели. И вообще везде по жизни всегда были вместе.  Я, когда ходила в садик, то с гордостью всем заявляла: «Мы с братом – дворняжки!» И действительно, какая мне на тот момент была разница – быть двойняшкой или дворняжкой, лишь бы вместе! ))

Сейчас я могу лишь догадываться, как мама с нами уставала. У моих хороших знакомых тоже двойняшки . Так они со всем арсеналом бабушек так сильно устают… Как же тяжело было мамуле без помощников. Но она никогда нам не жаловалась. Наоборот, она даже говорила, что мы у нее были хорошими детьми, послушными. Я так думаю, что объяснение всему – ее безграничная любовь ко всем нам, которая и давала ей и сил, и терпения.