Часть 1. 7. Андрюша

Андрюша.


Андрюша с детства у нас был таким настоящим мужичком – серьезным, умным и ответственным. Наташа говорит, что когда ему было 4 года, то уже тогда она поняла, что он у нас «мужчина с характером». Он никогда не был плаксивым или капризным. Он без слез по утрам вставал в садик, никогда не хныкал,  быстро собирался и тихонько ждал всех в прихожей. С детства был очень самостоятельный, какой-то волевой и целеустремленный.  Помню, что как-то в детстве мы надумали с ним бегать по утрам. Конечно же, надумал он, а я просто напросилась с ним. И в связи с этим я получила поручение, что как только заиграет в 6 утра радио (оно играло рядом с нашей комнатой, где спали мы с Наташей), то нужно будет пойти и его разбудить. И  тогда мы побежим с ним в утренний кросс. Помню, что когда радио заиграло, я проснулась, дошла до Андрея, но не разбудила его, так как очень сильно хотелось спать. Утром Андрей у меня спросил:
 - Ты что, проспала?!
- Нет.
- А чего тогда не разбудила меня?!
- Ты так сладко спал, что мне так было жалко будить тебя, что я не стала, - слукавила я. На самом же деле мне очень хотелось спать и совсем не хотелось никуда бежать.
- Ну ты даешь!!! Нечего меня жалеть! Завтра утром буди и побежим!
На следующий день я так и сделала. Помню, что бежали далеко и в горку. Андрюша впереди, а я позади. Еле плелась. И ему приходилось еще меня ждать. Зато сон, как рукой сняло. А после пробежки помню, что мы качались на качели во дворе, а потом с них выпрыгивали вверх в небо. Было очень забавно.
Еще какое-то время я побегала с ним по утрам, но потом забросила это раннее дело. А Андрей так и продолжал бегать. Один.

Помню, что где-то в средних – старших классах он услышал или прочитал где-то, что самое продуктивное время человеческого мозга – это раннее утро,  что в это время за один утренний час можно выучить много информации. И он решил у нас жить по этой системе. Он стал просыпаться в 4-5 часов утра  каждый день и именно утром учил все, что задавалось, и выполнял все домашние задания. Он испробовал эту систему на себе и, видимо, она действительно была эффективной. Знаю, что он жил по ней несколько лет, когда жил дома и даже потом, когда уехал. Это все говорило о нем, как о волевом человеке.

В детстве, когда мы все отправлялись гулять, он у нас был главарем «банды». Потому что мы, тогдашние советские дети – сорванцы, действительно были большими озорниками. А  летом, когда мы гостили в гостях у маминой сестры, нашей тети Риты, у которой, кстати, было еще своих три ребенка, то наша «банда»  становилась легендарной. Андрей, конечно же, был предводителем, поскольку Наташа не участвовала в таких наших мероприятиях. Мы излазали все болото, которое было по соседству с домом тети Риты. Мы избороздили его вдоль и поперек с огромными палками в руках. Оно было не опасное, не засасывало нас. Это были большие кочки, между которыми стояло по колено воды. Мы же представляли себя путешественниками, бороздящими по огромным территориям. Мы ходили купаться на разные озера, которых было несколько на станции у тети Риты. Мы придумали себе свой «штаб», и у каждого «штабиста» было свое прозвище. Был среди нас Трамвайчик, Шишка, Конфетка, Семечко, Медвежонок.  В штаб, под который у нас был заделан  сарайчик, по большей части мы собирались для того, чтобы чего-то поесть, например, хлеба с огурцами и луком, редиской – большие деликатесы для оголодавших сорванцов. И всем этим заправлял наш Андрей.

Вообще он у нас был еще тот шутник! Помню в самом раннем детстве, как  он мог подсунуть мне вместо сахара  щепотку соли. И говорил с хитрым взглядом: «Таня, хочешь сахара?» «Хочу!» - не задумываясь, откликалась я, раскрывая  рот. И тут же мне в рот засовывалась щедрая щепотка соли. Я начинала плеваться, а Андрей так заливисто смеялся! Этот удивительный заливистый смех он унаследовал от мамочки. Никто так у нас в семье не смеется так заразительно, как они!  Надо сказать, что этот трюк с соленым «сахаром» проделывался надо мной не единожды. Но вовсе не потому, что я была такая наивная и бестолковая,  он попадал ко мне в рот снова и снова. Просто мне самой как-то эта ситуация казалась забавной, что я начинала подыгрывать мальчишкам, чтобы посмеяться всем вместе.
Именно Андрюша был организатором  нашего отплытия на лодке в «Африку». В то лето ему было лет 7, а нам с Димой соответственно по 5. Он был уже школьником, а потому пользовался большим авторитетом.  На тот момент мы гостили у нашей тети Риты, на реке Туре. И вот на этой самой реке мы и нашли заброшенную лодку. Ясное дело, что дырявую. И тут в гениальной Андрюшиной голове родился не менее гениальный план – отправиться по реке в Африку. План был поддержан абсолютным большинством голосом. Были сделаны необходимые приготовления. Мы, как смогли, законопатили дырки в лодке черным смолянистым варом, вычерпали консервной банкой воду со дна лодки, купили спички. Ну, и конечно, какое дальнее путешествие обходится без продуктов? Потому на вырученные деньги со сданных бутылок мы приобрели «боевой запас» в виде пачки сухого киселя. На эти же деньги, кстати, были куплены и спички. Мы всей гвардией в количестве 3 дошколят и одного школьника ( с нами была еще 6-летняя Оля, наша двоюродная сестра) загрузились в лодку и отправились в Африку. Но до нее мы так и не доплыли. Нас на тот момент спасло то, что самая младшая из нас, 4-летняя Иришка, которой самым строжайшим образом было отказано в вакантном месте на нашем «парусном судне», не выдержав такой несправедливости, побежала к своему отцу и «сдала» нас всех по полной программе.

- Папа, папа, они все поплыли в Африку, а меня с собой не взяли! – причитала она.
Дядя Коля,  быстро смекнув, в чем дело, понесся к реке, где и застал наш отплывающий «Африканский корабль». Кругосветное путешествие было сорвано, а пакетик с вкусным киселем с горя съеден.  Сейчас так смешно мне все это вспоминать. Наша детская наивность и несмышленость делали свое дело. Ведь никто тогда из нас, включая нашего предводителя и капитана корабля, не подумал о том, что никто из моряков не умет плавать, что у нас не было карты и что с пачкой киселя  в дырявой лодке далеко не уплывешь… Господь тогда уберег всех нас, юных путешественников, от нашего путешествия.

А еще Андрей в воспитательных целях, чтобы мы не грызли ручки, помазал нам как-то их наконечники, которые были самыми «вкусными»,  красным стручковым перцем. Он сам был тогда еще мальчишкой, а потому мои прыганья у крана со струей холодной воды, которой я старалась затушить пожар во рту, сильно его забавляли. Кстати, эти перцы он вырастил сам на подоконнике. Сосед дядя Гена дал ему семена, и Андрюша их посадил и ухаживал, пока они все не стали дружно плодоносить. Перцев он потом снял богатый урожай, а потому и искал им практическое применение. 

За все, за что он брался, он доводил до конца и относился к этому со всей серьезностью. Если садил перцы, то сам их и поливал. Потом как-то он решил завести рыбок. Аквариума у нас не было. Но была большая пятилитровая банка, которая и стала им домом. Он закупил корма,  и уж и не знаю, откуда, но все разузнал, как за ними ухаживать. И ухаживал. Рыбки у нас стали «плодиться и размножаться». И все было бы хорошо, если бы они не погибли, пока мы были в пионерском лагере. Соседка, которой они были доверены, перекормила их, и когда мы вернулись домой, они все плавали к верху брюшками. Вот и пожили-то всего год у нас. 

А еще, лет в тринадцать, Андрей на летних каникулах смог заработать где-то у дяди Валеры свою первую зарплату. Не помню точно, какая это была сумма, но весьма значительная для такого подростка, как он. На нее он купил фотоаппарат ФЭД-5. Кто разбирается в той старой технике, тот оценит и скажет, что это была замечательная покупка. К нему он приобрел еще целый арсенал товаров: фотовспышка, резак для фотобумаги, всякие проявители – закрепители, красную лампу, фотоувеличитель, ванночки и прочее, прочее. Он тщательно изучил фотодело и стал фотографировать, а потом и проявлять, печатать свои снимки. Именно благодаря Андрюше у нас есть хоть какие-то домашние фотографии с той детской и счастливой жизни. Иногда он мог заснять нас неожиданно, как говорится, в самом неприглядном свете, а иногда у нас дома прямо становилась целая фотостудия – Андрей устанавливал свет, расставлял стулья, и мы рассаживались по  указанным им местам. Но самое интересное для нас- это было, когда он брал нас в мастерскую своей фотостудии. Этой мастерской оказывалась наша ванная комната. Именно благодаря Андрею, я имею хоть какое-то представление, как делались фотографии в то советское время, когда не было никакой цифровой техники. Это была целая наука! Больше всего мне нравилось, как у нас на глазах,   на фотобумаге, находящейся в ванночке, начинало появляться какое-то изображение. Это было как в сказке! Ничего нет, и тут уже что-то есть! Ведь никогда не можешь знать наверняка, какой именно кадр будет проявляться. Всегда была какая-то интрига. В общем, к похвале Андрюши добавлю, что и этот орешек фотографирования ему оказался по зубам. Он разобрался и с диафрагмой, выдержкой и светочувствительностью, и с  самим печатанием фотографий.

Он у нас очень рано и быстро повзрослел. Опять же, наверное, сказывался синдром старшего брата. Мы с Димой были совсем другие, менее ответственные. В школу Андрюша пошел в 6 лет, так как день рождения у него был осенью, 4 ноября. Поэтому в классе на тот момент он был самым младшим. Но в обиду никогда себя не давал, мог постоять и за себя и за нас. В детстве он занимался спортом. Сперва начал ходить в секцию бокса. Тренировался вместе с Костей Цзю. Вообще, мы с Костей учились в одной школе, а Андрей в параллельных классах. А потом они занимались вместе с ним боксом у Владимира Цезаревича Черня.  Андрею очень нравился этот вид спорта, и у него отлично получалось. Наверняка, что у него все хорошо бы пошло и дальше, но   как-то у него был травмирован нос, и начались постоянные кровотечения. От каждого небольшого удара – кровь из носа. Тренер посоветовал поменять спорт. И Андрей в скором времени перешел в самбо.  И поскольку он был у нас волевым и целеустремленным, то у него и там  все пошло хорошо. Он часто участвовал  в соревнованиях, ездил в другие города, а потом был помощником своего тренера, проводил занятия в его отсутствие. Он сам был сторонником железной дисциплины, и у него всегда была дисциплина во всем.  О нем писали тогда в местной газете не раз, и зачастую он занимал призовые места на соревнованиях.

Большой печалью для мамочки был ранний отъезд Андрюши из дома. Ему было 14 лет, когда он закончил 8 класс. И в  эти же 14 лет он решил поступить в Казанское суворовское училище. И поступил. Это было очень далеко от нашего дома. Но единственным утешением для мамы было  то, что рядом, тоже в Казани училась наша Наташа. Мама очень хотела, чтобы он еще пожил дома. Ей было очень тяжело отпускать Андрюшу. Когда он на пятерки сдал все вступительные экзамены и поступил, то мамочка, лишившаяся надежды на то, что он не поступит, пошла в сквер рядом с училищем, чтобы выплакать свое материнское горе. Тогда там к ней подошла тоже плачущая женщина и  участливо спросила:
- Что, и Ваш тоже не поступил?
- В том-то и дело, что поступил…
- Так чего же Вы плачете?!
- Так потому и плачу, что поступил… Маленький он у меня еще. Ему всего 14 лет, а уже из дома уезжает.
И когда у Андрюши началась «солдатская» учеба в училище, он вскоре прислал маме свои фотографии в форме. Я много раз видела, как мамочка над ними плакала. Зайду в комнату, а она сидит над снимками и плачет. И так мне ее было жалко. И Андрюшу было жалко, потому, как глаза у него там были действительно грустные, «как две погасшие свечи» - отзывалась мамуля. Думаю, что тяжело ему было там, много трудностей и переживаний было у   Андрюши, совсем еще подростка, вдали от отчего дома. Но он никогда не жаловался, ничего не просил. Писал нам письма и поздравлял со всеми праздниками.  А мамочка писала ему и при любой возможности ездила к ребятам в Казань, уже к двум своим студентам. Помню, что очень-очень ждали Андрюшу домой на Новогодние каникулы. Мамочка прямо светилась от счастья, когда он приехал! Вообще она всегда была несказанно счастлива, когда мы все вместе собирались дома, но это потом становилось не так часто, к сожалению. Чаще всего кто-нибудь да отсутствовал.

 Он видел себя военным, и уверенно шел к своей цели. После  окончания КСУ он поступил в Ташкентское Высшее военное училище и в итоге стал офицером, как того и желала его душа.
 
Потом, когда Андрюша вырастет, он уйдет из армии в смутное время 90-ых годов. Судьба тоже будет вертеть и крутить его.

В своей жизни он очень много раз помогал мне. Как-то уж так получалось, что чаще всего материально. Это было несколько раз и в годы, когда я была студенткой, да и потом, когда я уже сама стала зарабатывать себе на жизнь, Господь много раз благословлял меня именно через моего дорогого Андрюшу финансово. Вся эта его забота обо мне, проявленная таким братским способом, очень трогает меня. Я помню практически  все, что он сделал для меня, сколько раз помогал и выручал.