Часть 1. 9. Мамина работа

Мамина работа.


Мамуля всю свою жизнь проработала в школе. Учителем начальных классов.  Так что всегда вокруг нее были дети. И даже смерть ее – такая нелепая и несправедливая – тоже связана с присутствием подрастающего поколения… Но об этом позже.
У нее было необычное имя – Елена Абрамовна.  Необычное, скорее всего из-за отчества.  И некоторые приписывали ей еврейские корни. Но евреев у нас в родне не было. Дед ведь все же был не Авраамом, а всего лишь Абрамом.

После окончания школы мама проработала пионервожатой в какой-то близлежащей деревеньке, а потом поступила на годичные курсы учителей начальных классов. И так всю свою жизнь проработала в школе. И все время на 2 смены. Это было просто ежедневным,  ежегодным подвигом. Либо вела группу продленного дня, которые были очень популярны в то советское время, либо вела 2 класса, что, конечно же, было гораздо тяжелее. Профессия учителя сама по себе очень непростая. Большая подготовка дома – ежедневные «домашние задания», и плюсом еще несколько стопок тетрадей в день. А классы в советское время были не такими маленькими, как сейчас, а по 40-42 человека. И это каждый день минимум 80 тетрадей – не просто проверить, но и прописать строчки в прописях, если это первоклассники.
Но мама была очень ответственным человеком. Будучи детьми, мы часто засыпали, видя маму склоненной над столом – она ежедневно писала планы конспектов уроков, и так же видели ее снова, сидящей за столом, когда просыпались. И это нами воспринималось как вполне само собой разумеющееся. Тогда мы еще не задумывались над тем, а сколько часов ей сегодня удалось поспать, а выспалась ли она? Дети, к сожалению, очень поздно начинают понимать и ценить многие вещи.
И уже потом, когда я стала взрослой, и когда сама по маминым стопам пошла работать в школу, я спросила у нее: «Мамуль, ну ты до сих пор все еще пишешь свои конспекты! Ну, ты ведь и так их все уже знаешь наизусть!»  И она мне тогда ответила: «Да, Танюш, все знаю, а все равно пишу. Не могу по-другому. Привыкла. Я ведь  в них практически никогда и не заглядываю. Но мне спокойнее, что они у меня есть».

Она любила свою работу, любила детей. И дети любили ее, не смотря на то, что она была строгим и требовательным учителем.
Первой школой в Серове, в которой работала мамуля, была школа № 24. Сейчас ее уже давно нет в городе, сгорела.  Знаю, что там у нее был особый класс, с которым до самых последних дней маминой жизни у них сохранились очень теплые и трогательные отношения. Ученики выросли и уже, будучи взрослыми, частенько посещали маму. Не редко они собирались все вместе на каких-то торжествах, часто приходили к маме, чтобы поздравить ее с какими-то праздниками: Днем рождения, Днем учителя. Мамины глаза светились от счастья в такие минуты. Конечно же, нам всем было приятно, что ее ученики, уже взрослые дяди и тети, не забывают свою первую учительницу и  навещают ее. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это и было показателем ее отношения к детям и своей работе – посещения  и цветы от ее выросших учеников. Лучшей благодарности и не надо, чем то, что тебя помнят дети, в которых ты когда-то вложил столько сил!

А когда сгорела 24-ая школа, маму перевели в среднюю школу № 1, где она и проработала до самой пенсии,  с 1978 по  1996 год. Там у нее был свой кабинет № 16 на втором этаже – теплый и светлый. В этой же самой школе отучились и мы все, кроме Наташи. Она училась рядом с домом, а мы двумя кварталами дальше. Не надо говорить, что мама первой узнавала все наши оценки и все прочие новости нашего школьного бытия.  Через всю свою учебу в школе мы пронесли это нелегкое звание  «учительского ребенка». Что бы мы делали или не делали в школе, всегда приходилось помнить, чьими детьми мы являемся. И, надо сказать, это налагало на нас большую ответственность, чтобы не опозорить маму ни учебой, ни поведением.  Не хочу сказать, что мы были идеальными детьми – все бывало: и двойки случались, и плохое поведение, но мы видели, как это все огорчало маму, а потому и нам приносило мало удовольствия.

И еще мы видели, как она ответственно делала свои уроки, и, глядя на нее, тоже делали ответственно свои. Она никогда не сидела с нами за уроками, мы как-то сами понимали, что должны их сделать самостоятельно.  Единственным было то, что она могла проверить наши домашние задания на черновике или проверить стихотворение наизусть, но это только в начальных классах. А потом мы уже сами друг у друга советовались, и старшие помогали младшим.

Вообще, конечно, было немало плюсов от того, что мы учились с мамой в одной школе.  Если что-то забыл дома – мама рядом, выручит. Но мы и не наглели, конечно, понимали, что забот у мамы и без того  хватало. Помню, что в школе у меня всегда ёкало в сердце, когда мимоходом  где-то случайно на переменке   могла увидеть маму. Теплее становилось как-то на душе.

Уже сейчас, будучи взрослой, я понимаю, как она сильно уставала.  И всю свою непростую жизнь она много трудилась, сама была неутомимой труженицей и нас всячески пыталась приучить к труду.

Мало кто знает, что мамуле приходилось еще подрабатывать, чтобы как-то поднять нас на ноги. Помимо того, что она работала в школе на 1.5-2 смены каждый день, она еще  как-то в один год устроилась в банк мыть полы. Это было нашей семейной тайной. И мы тоже часто ей в этом помогали.  В банк мы ходили  всегда по вечерам.  Надо сказать, что до этого я никогда бы и не была в банке. Да и что нам там делать? Поэтому поначалу мне все там было интересно. Там было много разных комнат, плотно заставленных столами и стульями, поэтому мыть было очень неудобно – приходилось двигать стулья, потом их задвигать – все это занимало много времени. Если бы не было мебели, то работа продвигалась бы гораздо быстрее. Но мамуля у нас была очень шустрая и энергичная, любая работа у нее кипела в руках. Мы тоже помогали ей, как могли. В наши обязанности входило вытирание пыли  с мебели и окон, и еще собирание мусора из корзин в большие мешки. А еще мы меняли воду и иногда даже мыли полы, если мама была занята чем-то другим. Хоть помощь от нас была и не велика, но все же вместе было и быстрее, и веселее. Помню, как однажды в одном из кабинетов я увидела кнопочку на столе. И так уж она меня к себе притягивала, так мне хотелось на нее нажать. Любопытство просто меня распирало! Эх, была – не была!  И я нажала на свой страх и риск… Что тут началось!!! Какая громогласная сирена зазвучала по всему зданию! Такая же громкая, как звонок на школьных переменах, когда стоишь под самым динамиком! По всему банку забегали люди, и ко мне в кабинет, в котором я стояла  - ни жива, ни мертва – забежал милиционер. За милиционером вошла мама.
Милиционер строго спросил: «Ты нажала на кнопку?» «Я нечаянно…» - испуганно слукавила я. «Больше так не делай!» И он ушел. Но осталась мама. Она видела, как я перепугалась,  и  ласково  сказала мне: «Танюша, аккуратнее. Ничего тут у них не трогай». И надо полагать, что после такой оглушительной сирены  мой интерес к той кнопочке исчез окончательно.

А вообще в разное время жизни мама подрабатывала в разных местах, но по большей части, конечно, по своей специальности. Полы в банке – это было исключением. Одно время она вела уроки физкультуры  где-то в вечерней школе, но чаще всего, конечно, просто работала на 1.5 или 2 смены в школе. Тем более, со временем наша Наташа поступила в авиационный институт, и,  конечно же, мама, как могла, помогала ей. И хотя мама получала алименты от папы, но все же затраты у большой семьи все равно были немалыми.