Доктор Мельников

 Как-то раз в нашу часть прибыл служить рядовой Мельников. Ранее он принял присягу в ШМАСе (школа младших авиаспециалистов), немного там послужил и был отправлен к нам для дальнейшего прохождения службы. На момент прибытия он уже «отпахал» полгода.
 Я к тому времени имел за плечами год «военного стажа». Новичок сразу подружился со мной. Борис был из Киева. На два года старше меня. На вопрос, почему так припозднился, честно, но по  секрету признался: «Ждал  когда наши войска с Афганистана выведут». Я его малость пожурил. Боря смутился. Больше к этой теме мы не возвращались.
 Имея собственную подсобку, я предоставил новому другу хранить там кое-какие вещи, чему Мельников очень обрадовался. По мере возможностей я помогал ему как мог. И в будущем Борис этого не забыл.
 Сначала он служил как все: ходил дневальным, в наряд по столовой. Но потом его приставили к санчасти, так как у него было медицинское образование, по-моему, медучилище.
 Санчастью командовал прапорщик Козлов, человек безвредный, но  бессердечный. Медицинскую помощь оказывал только в крайнем случае. В подчинении  у него состоял рядовой Пряников: розовощёкий, рыжий здоровяк. Борис попал пока в стажёры.
 Вскоре прапорщика Козлова отправили на службу ближе к его исторической родине - в Сирию. Перед этим он вдоль и поперёк объездил всю Одессу в поисках электрочайников и кипятильников. По его словам, в Сирии за эти «артефакты» можно было озолотиться, а советский громадный кондиционер вообще поменять на легковой автомобиль.
 Но, вернёмся к Борису. Под руководством Пряникова парень стал вливаться в родную стихию. Почти ежедневно они собирали занемогших бойцов и возили их в гарнизонную поликлинику. У кого диагноз был потяжелее - в госпиталь.
 Оба санинструктора одинаково косолапили при ходьбе. Их узнавали издалека: «Это доктор Пряников и доктор Мельников!»
 Когда я ещё только призвался, в части произошло ЧП: солдат, прослуживший почти год, решил повеситься. Из-за несчастной любви. Вроде как случайно, мимо проходил доктор Пряников. Естественно, он вытащил бедолагу из петли.
Спасенного начальство пожурило (тот пообещал, что больше не будет этого делать), а отважному санинструктору за спасение товарища дали краткосрочный отпуск.
 Так вот, вскоре после трудоустройства Бори Мельникова при санчасти, решил повеситься доктор Пряников. С тем же диагнозом, что и у  спасённого ранее: несчастная любовь. И совершенно случайно  из петли его вытащил именно тогдашний пациент. Счёт: один-один.
 По логике вещей, теперь в отпуск должен ехать спаситель! Но на этот раз комбат поступил вопреки логике. Он походатайствовал перед вышестоящим начальством, о переводе обоих «висельников» в инжбат. Была тогда такая часть в нашей воздушной армии. Наш командир никогда не заморачивался вопросами перевоспитания несознательных солдат. После одного-двух предупреждений «залётчики» продолжали службу в инжбате или других подразделениях.
 В итоге, после убытия прапорщика Козлова в Сирию, а доктора Пряникова в новую часть, полную власть над санчастью получил доктор Мельников. Спустя короткое время, количество больных в части возросло, так же как и количество выходов в город. А Борис постепенно из казармы перебрался жить в санчасть. На вечерней проверке  на вопрос, где находится рядовой Мельников, неизменно звучало: «В санчасти! Уколы делает!» Ну, или перевязки.
 Меня доктор не забывал и частенько приглашал в гости  попить чайку с конфетами. А когда у Бориса заканчивались больные, главный аргумент постоянного его присутствия в санчасти, я по-дружески временно соглашался побыть занемогшим. Тогда доктор Мельников клал  меня в  «лазарет» и назначал курс лечения.
 Периодически Борису для своих дел в городе требовался надёжный помощник. И тут я его выручал. Он выписывал мне направление в гарнизонную поликлинику  и также сопровождал меня. Но не к врачам. Расскажу для примера об одной вылазке.
 С утра мы поехали на жилмассив имени Таирова. В то время там находился большой аптечный комплекс. Борю уже ждали. Коллектив - в основном молодые женщины. Нас переодели в рабочие халаты. Некоторое время мы болтали, шутили с прекрасным полом. Но вот прибыли несколько автофургонов с медикаментами.
 Машины подогнали к сладу, а мы с Борисом взяли по тележке. Коробки с лекарствами, вакцинами, бинтами шустро перегружались из фургонов, а мы бегом катали совсем лёгкую кладь. В длинном складском коридоре у открытых помещений стояли работницы аптеки и принимали с тележек медикаменты.
 Благодаря нашей бешеной скорости, машины вскоре были разгружены, а все лекарства разложены по полочкам. После окончания работы женщины и девушки сытно и вкусно нас кормили. Затем я отправлялся поваляться на диванчике в комнате отдыха, а Боря уединялся с заведующей. Дело простое: в этой аптеке часто были крупные завозы медикаментов. Грузчиков по штату нет. Мы помогаем коллективу в разгрузке, а взамен Мельников покупает у них супер-пупер дефицитные лекарства по госцене. И женщинам хорошо, и Борису. 
 После аптеки мы выдвигаемся в Пролетарский район. Там на продуктовом складе доктор меняет часть лекарств на несколько жестяных шестилитровых банок сгущённого молока. После этого на такси (тяжело, да и патрули) едем в район железнодорожного вокзала. Борис сдаёт за неплохую сумму сгущёнку в кафе. Затем наш маршрут лежит ещё по нескольким «точкам», где мой товарищ также сдаёт лекарства. Конечно, уже не по госцене.
 Возвращаемся в часть усталые, с нужными записями в медицинском направлении, которые сам Мельников и дописал. Вот такой из примеров деятельности нашего доктора-комбинатора. Достать он мог практически любую вещь. Наши офицеры и прапорщики часто обращались к нему. Со своей стороны им также приходилось быть благодарными. А комбат даже присвоил Мельникову очередное воинское звание - ефрейтор. Я ещё над ним по этому поводу подтрунивал.
 Помню, пригласил меня Боря на чай. Доставая целлофановый пакет, он почему-то весь его обнюхал. Заливая заварочный чайник кипятком, похвалился:
 - Настоящий цейлонский, стопроцентный!
 - А в магазинах цейлонский  не стопроцентный? - спросил я.
 - Нет, там обыкновенный, грузинский. В него одну треть настоящего добавляют. А чисто цейлонского чая ты ни в одном магазине не найдёшь.
 Действительно, такого вкусного чая я больше никогда и нигде ещё не встречал! Тогда я поинтересовался у Бориса, где он раздобыл данный дефицит.
 - Из порта нелегально вывезли, - ответил он.
 - Как же умудрились? - удивился я, так как был наслышан о строгой таможне.
 - Обыкновенно. В три целлофановых пакета и… в ассенизаторскую бочку. - Борис снова понюхал упаковку.
 В последующие чаепития у него  я пил только обыкновенный чай. Товарищ смеялся, но шёл навстречу, заваривая отдельно.
 В пятнадцать лет мне в драке сломали нос. С тех пор я иногда испытывал некоторые проблемы при насморке из-за искривлённых перегородок. Доктор Мельников заставил меня лечь в госпиталь на операцию. Всё прошло замечательно, перегородки удалили, с тех пор дышится нормально. Спасибо настойчивости друга.
 Пришёл мой долгожданный «дембель». В последний вечер я  гостил  у Бориса. Он мне предложил взять у него что-нибудь из дефицитных лекарств. Денег у меня тогда было достаточно, поэтому я согласился. В итоге набрал, примерно, на тридцать рублей теми деньгами. До сих пор помню, как товарищ виновато смотрел на меня, принимая деньги из моих рук. В те дни у Бори были некоторые проблемы, и финансы ему не помешали бы.
 Конечно, при прощании обменялись адресами. Первое время писали  друг  другу. Но потом меня закрутил «перестроечный ветер». Все письма друзей оказались утрачены. Интересно, как там сейчас в Киеве доктор Мельников поживает?