V

Снег издевательски скрипел под ногами. Дыхание хрипло обжигало холодный воздух. Темнота неслась вокруг дикими скачками. Повороты. Переулки. Десятки дверей с домофонами. Всюду закрыто. Прохожих нет. Все как будто вымерли. Даже собаки не лают: как взвыла какая-то шальная сука пару часов назад, так и поперхнулась. А потом началось это.
-Кто?
Тяжелый голос из динамика.
-Пожалуйста, пустите! мне срочно!
-Пошёл н***й! Опять срать в лифте собрались?
Щелчок.
Скрип снега. Шорох в дальней арке. Луч маленького фонарика, метнувшийся туда. Никого. Человек с облегчением перевел дух и на мгновение замер, держась за бок. Толстовка, расписанная восточными иероглифами, нелепо топорщилась и опадала. Сзади раздался детский смех. Скрип снега и внезапный, парадоксальный скрип качелей. Беглец рванул вперёд, юркнув в одну из арок. Вокруг не было ни одной целой качели. Ни одного парка. Держась за ноющий бок, человек выбежал на открытую площадь. Витрины, которые еще вчера раздражали, сейчас не казались такими яркими. Сделав пару неуверенных шагов к ним, беглец понял почему. За стеклами горел свет: но безбожно тусклый, дающий лишь сплошное цветовое пятно. Кроме того, казалось, что за толщей зеркал кто-то шевелится. Присмотревшись, человек понял: не показалось. Промчавшись ещё один квартал и твердя про себя все молитвы, которые успел сочинить на ходу, человек буквально ударился тушей о железную дверь. Закрыто. Домофон. Сзади скрипнуло. Кто-то пружинящей походкой, пощелкивая чем-то металлическим шёл к двери. И при этом смеялся. Громко и неестественно, напоминая выцветшую запись с шарманки. Ударив пальцами по кнопкам, человек заметил процарапанную надпись. "Уходи". В отчаянии швырнув на землю шапку, обернулся. Никого не было. Только у основания лестницы ясно выделялись следы. Они выглядели так, словно стопу человека разорвали и сшили под разными углами. Напомнило жуткую римскую цифру пять. Звук затих. Так уже бывало. Спасающийся заметил одну особенность: вставая у домофона, он на две минуты выводил своего преследователя из игры. Потом приходилось бежать дальше.
Взгляд по сторонам. Свет на снегу. В окне, залитом неярким свечением, виднелся человек. Он стоял. Не уходил. Смотрел на улицу. На следы. На качающийся железный забор. На беглеца. И на то, что бесшумно и мучительно медленно подкрадывалось к нему со спины.
-Пожалуйста! Впусти меня!
Плевать, если разбудит кого-нибудь. Пусть выйдут, дадут по голове, вызовут полицию, жандармов, кавалерию, боже, да хоть кого-нибудь!
Сложив руки на груди в знаке мольбы, беженец поймал себя на мысли, что сейчас упадет на колени и разрыдается. Два часа беспрерывной и безжалостной гонки по городу. Копна седых волос и тысячи убитых нервных клеток. И сотни, сотни равнодушных голосов, посылающих прочь. Не нужно было...Впрочем, уже поздно. Сделанное можно воротить только с рассветом, а до него, судя по всему, не дожить. Человек тем временем развернулся и исчез. Закричав в отчаянии, беглец исступленно пялился в потемневшее окно, слыша легкий скрежет. В затылок кто-то хмыкнул. Зашаркало. Не спереди. Сзади. Кто-то расшаркивался прямо за спиной отвергнутого всеми человека. Рукав толстовки внезапно дернули назад. Теряя от неожиданности равновесие, человек успел понять весь ужас происходящего, но перенести вес вперёд уже не мог. Зажмурившись, он не видел, как чья-то рука мощно рванула его вперёд, затаскивая внутрь подъезда. Машинально перебирая ногами и стараясь не дышать, спасённый следовал за темнотой, разбавленной цветными кругами.
Потом они перестали просто висеть в этом космосе и начали кружиться, меняя размеры и форму. Человека замутило. Он сполз на пол, ныряя в благословенное забытье.
Очнулся на залитой едва живым светом кухне. Потер лицо и огляделся. Холостяцкая обеденная радовала столом, чайником на плите, холодильником, двумя стульями и, самое главное, наличием хозяина.
Высокий человек стоял спиной к гостю, завернутый в изумрудно-черный махровый халат, и немо смотрел в окно.
Повернувшись на
04.02.16
звук, он стрельнул в гостя прищуром и чиркнул спичкой. Стало теплее. Чайник тоже это почувствовал и решил проявить чудеса гостеприимства. молчание затягивалось. Тем более, что хозяин уже сидел напротив гостя и без отрыва смотрел тому в глаза. Прокашлявшись, обморочный сипло каркнул:
-Спасибо.
Хозяин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
-Потусторонние не могут войти в дома без приглашения или без вещи преследуемого. Если тот судим.
Спасённый ещё раз пролепетал благодарное слово и обхватил себя руками за плечи.
Хозяин швырнул на стол шапку. Глаза человека напротив остановились на предмете гардероба. Левый начал дергаться. По всему лицу бедняги пробежала судорога. Кое как взяв себя в руки, он попытался отдышаться.
-Я не знаю, что ты не поделил с угнетенными.
Стекло завибрировало. Послышался странный мокрый звук.
-Не смотри.
Было поздно. Человек поднял взгляд на окно. И замер. Прямо на него, скользя по стеклу пальцами и немо открывая надорванный над верхней губой рот, стояло нечто, напоминающее человека. Развороченные в стороны ноздри и щёки, превращенные сотнями небольших одинаковых отверстий в соты, сочетались с узкими глазницами. Казалось, из них что-то сочится. Разглядеть было трудно.
Что-то больно ударило кричащего в плечо. Хозяин замахнулся ещё раз, предупреждая повторный крик. Грохнул на стол кружку с чаем.
-Сказал же. Не смотри.
Сглотнув и обхватив потными ладонями кружку словно крест Спасителя, человек снова попытался упасть в обморок. Не вышло.
-Ты брал дневник?
Человек кивнул. Голос хозяина бил по нервам, заставлял вынырнуть из темноты на кухонку, тормошил.
-Пытался бросить на место, но не успел?
Второй кивок. Ему же говорили не брать. Но запретный плод знания казался таким доступным и сладким.
-Ты знаешь, откуда он был извлечен?
Третий кивок. Конечно, эту историю слышал чуть ли не каждый мальчишка в городе. Именно оттуда, из раздутой до культового масштаба легенды, пришла идея о том, чтобы заглянуть в таинственный дневник, найденный в развороченной могиле монаха. Говорили, что из этого гроба что-то пыталось вырваться. А когда его вскрыли, один из работников тут же выхватил молоток и, повернув его острым концом к себе, ударил в глаз. Бдительные старушки успели поведать даже детальное описание каждой царапины на внутренней стороне крышки. Книжеца же в странном переплете, украшенная козлиной кожей, не могла не стать гвоздем номера.
- А говорят, что зло из-за баб.
Хозяин улыбнулся. Левой стороной лица. Даже глаз на секунду озарился весельем.
-Только не так это. Девушки никогда не погубят тебя так, как твое же любопытство.
Насмешливый взгляд.
-Что, не в этом дело?
Человек жалко пожал плечами и покосился в сторону окна. Там никого не было.
Зато позвонили в дверь. Долго. Упорно. Иногда звонок прерывался и превращался в череду коротких сигналов. Одновременно с этим послышались гулкие удары.
Покосившись на хозяина, человек разлепил губы, но тот определи его.
-Хочешь, открою? Это к тебе гости.
Замотав головой, человек перекрестился, чем вызвал смешок собеседника.
-А как соседи?
Посмотрев на полуночного гостя как на идиота, хозяин любезно поинтересовался:
-А тебе многие открыли? Многие вообще обратили внимание на твой звонок? Многие чувствуют соприкосновение миров, по твоему? Пей чай.
Сказал и вышел. Пропал. Ни шагов, ни скрипов.
Мысль о том, что нужно бежать из этого странного места, была отвергнута сразу. Некуда. Всюду снег, скрип и хохот из развороченных рыл. Осушив кружку, гость увидел стоящего на пороге кухни хозяина с каким-то свертком внушительных размеров. Деловито сбросив его на стол рядом с кружкой, спаситель буркнул.
-Поднимайся.
Подчинившись, беглец подумал о том, как утром будет благодарить своего благодетеля. Тот в свою очередь деловито ставил в ряд стулья и извлеченные из недр коридора табуретки. Бросил свернутое пополам одеяло. Опустил в изголовье подушку. Подумал и оставил второе одеяло на столе.
-Спать будешь здесь. Станет холодно, а
станет, поверь мне, - возьмешь второе одеяло. Одежду не снимай, иначе завтра не сможешь бежать от обморожения.
Судорожный кивок.
-Ложись. Сейчас.
Хозяин встал у окна и продолжил, убедившись в том, что его приказ выполнен.
-Утром, не заходя ни в одну из комнат, ты выйдешь на улицу. Именно выйдешь, не выбежишь. У тебя будет три часа на то, чтобы спасти свою шкуру. Три. Завтра твой день будет течь намного быстрее. Помнишь, где церковь?
-Да.
-Помнишь, где бросил дневник?
-...да.
-Тебе придется вложить его в руки мертвеца. Приподнимая их, не вздумай дышать. Он услышит. Советовать тебе забыть то, что ты прочитал внутри, не буду. Это бесполезно.
-Лучше бы не читал.
-Лучше не перебивай.
-Прости..те
-Заткнись. Просто заткнись. Те, кто идут за тобой, сейчас между стеклами этого окна. Они перемещаются. Дальше их может пустить только твой голос. Беги по мостовой и не сворачивай никуда. Любое промедление опасно. Поверь, то, что сделают с тобой они, будет намного страшнее смерти.
Судорожный вздох.
-И ещё. Ни за что не оборачивайся, пока не вернешь дневник. Хотя стоп. Оборачивайся! Я перепутал. Понимаешь, я когда-то попал в подобную историю. Так вот: оборачивайся почаще, если увидишь, что на земле от тебя идут следы в виде буквы V, - хозяин для наглядности повернул ладонь, - меняй дорогу. Тут же. А вот в зеркала не смотрись. Увидишь то,что заберет тебя с собой.
Потухла лампа. Как обычно случается, будучи уверенным, что не сомкнет глаз этой ночью, человек начал проваливаться в сон. Ему чудилась история хозяина, который снова сидел перед ним в освещенной кухне и смеялся.
Сжимая сигарету, он тыкал ей в в сторону костя, аккуратно сбрасывая пепел в жестяную банку, и рассказывал.
-А я не додумался, что нужно молчать, когда вкладывал пергамент обратно. Тут он резко зенки распахивает, за воротник меня хватает и шипит, мол, жди суда. А из нутра смертью несет. А потом отпустил. И глазища начал закрывать.
-А ты чего? Куда подевался? Сбежал?
Хозяин улыбается и стряхивает пепел вниз.
-Нет, меня адреналином перекрутило всего. Я ему и говорю, типа, не будет никакого суда. Открыто ставлю в известность, что не приду.
-Ничего себе. И что этот жрец?
Собеседник смотрит в сторону окна. Улыбка тает. Глаза наполняются чем-то непонятным.
-Для правил есть свои правила, Василий. И иногда ты можешь войти в число тех, кому эти догмы позволяют преступать написанные в воздухе законы.
Молчание. Гость ерзает, чувствуя себя неуютно. Хозяин поднимает взгляд и, глядя прямо в глаза смущенному человеку, бросает:
-Беги.
Василий вздрогнул и открыл глаза. Что-то словно гнало его из дома, бухая в груди. Осмотревшись, он понял, что не знает, где находится. Замызганная кровью или ржавчиной кухня. Сломанный стол. Все в пыли и копоти. Единственные следы пребывания человека здесь - это стулья, на которых он спал, закутавшись в какое-то серое одеяло, цепочка его следов от входа и разбитая кружка, сиротливо светлеющая на полу.
Подавшись порыву, человек схватил шапку, поблагодарил создателя за то, что зачем-то лег спать в одежде и обуви и рванул прочь. Заскрипели двери. На крыльце, озаренный вспышкой памяти, человек посмотрел на табличку домофона. По спине пробежались ледяные колючки. К слову "уходи" было приписано быстрым кривым почерком "быстро!". Следуя совету, он рванул прочь из негостеприимного квартала, оставляя на снегу следы. Иногда к ним присоединялись другие, странные, V-образные отметины, неспешно, словно крадучись, направляясь за беглецом.