С чего началась моя армия?

 С чего?
Скажу честно – с казармы!
С моего рождения! И рождения моего брата. Мы родились в армии. В Советской армии. В самой сильной армии мира, победившей фашизм. Я всю свою жизнь неразрывно был связан с ней. С могучей, с сильной, уверенной и необычной. Мама с папой перемещались с одного военного городка в другой городок. Мы служили вместе с нашими родителями. Какие там три года, или два года, тем более десять месяцев… Мы не плакали! Казармы, помещения, отгороженные от солдат, картоном или занавеской. Запах пота, гуталина, ремней и оружейной смазки. Солдатский храп в ночи, пугающий всю округу. Мы были детьми военных. Со всеми обязанностями и ответственностью. Мы не знали, что такое «цивильное». У нас были штаны, сшитые нашими мамами из офицерского габардина. Рубашки нам шили из простыней. И круто было получить в подарок  рубашку, сшитую из парашютного шелка. А девчонки  позже красовались в передниках из него же. Мы были детьми армии. И видели с детства то, что другие брезгливо называли «военщина». Мы видели смерть наших солдат и офицеров уже после войны. Страна жила своими ритмами. А на наших глазах погибали те, кого мы видели, наблюдали, впитывали в себя своими сердцами и душами. Бандитами были расстреляны офицеры-финансисты, перевозящие зарплату в воинскую часть. При тренировочных прыжках погибали военные…Не забыл до сих пор, как при прыжках в Амурской области, на Белоноговских озерах парашют одного старшины не раскрылся, не сработал запасной…он ушел в воду. А там на глубине трех метров вечная мерзлота. Лед. Ноги были  просто вбиты в туловище. Опытный парашютист. Тяжелые бомбардировщики  разбивались при взлете, сталкивались в воздухе. Шестнадцать гробов за один раз. Мы знали все типы самолетов. По звуку, определяя состояние его двигателей. Мы знали все существующее на это время стреловое оружие и умели из него стрелять.  Военная жизнь моего отца невольно делала и его семью военной, со своими правилами и  обычаями. Почему- то помню постоянные упаковки вещей и перетаскивание их либо в машину, либо в контейнер. Особого богатства у нас не было, в общем, как и у всех в пятидесятых годах. После войны прошло лишь немного времени. Помню большое число инвалидов на улицах. Безруких и безногих с медалями на груди. Не помню, чтобы они просили милостыню. Они работали фотографами, сапожниками, продавцами. Я помню, что зимой было очень холодно и ветрено. Детство мое прошло на Дальнем Востоке-Приморье, Амурская область. Для меня как песни звучали имена военных гарнизонов -  Укурей, Завитинск, Хароль, Воздвиженка, Украинка, Белоногово, Серышево, Белогорск, Благовещенск. Всех и не перечислишь. Мама, моя славная мама, сколько она спасла солдатских жизней. Она была всегда там, в гарнизонной медчасти. На аэродроме  на Белой,  в Украинке, в Белоногово. Обожженных летчиков, пострадавших при несчастном случае, или пострадавших по своей глупости…она вытаскивал совместно с врачами военной медслужбы. Это военная  жизнь! Где еще дети взрослели так, как мы?
Помню очередной переезд в следующий военный гарнизон. Машина, река. Я в кабине вместе с шофером. Поднялась вода в реке, а шофер, наверное, об этом не знал. Вот и едет напрямую. Яма.  И машина стала тонуть. Котеночек, которого я держал на руках, стал испуганно рваться к моей голове, царапая мои руки и грудь. В машину стала быстро поступать вода. Она запомнилась мне светлой и пропитанной солнцем. Это, наверное, оттого, что отец открыл дверь автомашины, подхватил  и вытащил меня в кузов. Свет пронзил воду. Это было прекрасно. Помню, что  машина заглохла недалеко от берега. Кошечку я спас. Отец приучал нас с детства к суровой жизни, и давал понять, что другой жизни  не будет. Мы военные! Мы рано научились заботиться о себе, рубить уголь для печки, таскать воду с водокачки, сажать картошку и самостоятельно готовить пищу.  Папа на работе, мама на работе. Борщ на плите. Ее надо еще и растопить.
 
Помню, однажды в военном городке, мы сидели на лавочке, «лузгали» семечки. Прекрасное время, раннее лето. Все  сидевшие во дворе и ждавшие Андрея, который забежал домой проведать старшего брата, инстинктивно пригнули голову, когда над нашими головами вдруг лопнул выстрел.
Выстрел и тихо! Так тихо, как будто бы время остановилось. Уже зная, что случилось нечто ужасное, я рванулся в черный проем подъезда, махом взлетел на второй этаж. Андрей, мокрый и немо кричащий, поливал водой из графина лежащее на полу неподвижное тело. На груди у его брата, как будто отмеренное смертью, маленькое окошечко, истекающее последней струйкой жизни. Рядом лежал черный большой пистолет ТТ. „ Я нечаянно, я не хотел, вставай! „- внезапно заорал  Андрей и забился в судорогах.
Я с ужасом поймал себя на мысли, что от выстрела в сердце ...крови почти нет. Потом позвали мою маму, но оказать помощь она была уже не в силах. Брат Андрея умер сразу. Потом была карета скорой помощи  военной медчасти. Мама Андрея, бившаяся в истерике. Отец Андрея ходил сам не свой по двору, офицеры не оставляли его ни на секунду. Было ясно, что он хотел сам застрелиться. Были догадки, разговоры. Скорее всего, Андрей нечаянно выстрелил в своего брата. Он не знал, что пистолет взведен.

Это было начало моей армии. И вся моя жизнь. Мой брат отслужил в ракетных войсках. Отличный хирург. Я отслужил в ВВС. И когда кто-то из «значимых» дебилов заявляет, что армия - это потерянное время, у меня один совет. Либо на х…либо к психиатру! Вы не авторитеты. Вы не внушаете уважения. Вам не место среди нормальных людей! Не место в СМИ, в правительстве или в политике. Родину надо защищать!