Заложники, Гл. 14

Гл. 14
Застолье было в разгаре. На скатерти стали появляться бутылки с шампанским. Учителя деланно возмущались, родители извинялись: «В такой день… Мы присмотрим… Все равно напьются, так хоть на глазах». Классные руководительницы недолго сопротивлялись, но, в конце концов, дали себя уговорить.
Впрочем, шампанское пили, в основном девочки, а парни время от времени выбегали из столовой, возвращаясь нетвердой походкой - раскрасневшиеся или, наоборот - зеленовато-бледные.

Анжелка по-хозяйски наполнила Сашин бокал, пояснив: «Мозг прочистит» и когда та выпила, повторила свой вопрос.

Саша ответила - кивком, но как-то уж слишком неуверенно, а чтобы подруга больше не пытала, показала колечко:
- Вот, Аскер сегодня подарил!
Анжелка присвистнула.
- Ого! Классное! Надо будет своего Максика тоже раскрутить.
Потом махнула рукой:
- Его раскрутишь. Разве что на шоколадку. А твой-то - молодец!
- Нравится? – Саша зарделась.
- Спрашиваешь! Точно – он тебя любит. Да вообще парень хороший. Симпатичный такой. Одни глазищи чего стоят! А то что не русский – не обращай внимания. Зато они темпераментные.

Анжелка подмигнула, окончательно вгоняя подружку в краску. Внутренние весы Саши качнулись в сторону согласия. Но тут Анжелка неожиданно спросила:
- А Алекс? Ты ему говорила?
- Когда бы я успела сказать…
Саша сникла. Разговор с братом, о котором старалась не думать, ничего хорошего не обещал. Но говорить придется. Она решила ничего не обещать Аскеру, пока не убедит Алекса. И в то же время перспектива перейти под крыло парня, который не сказал ей ни одного грубого слова, называл принцессой, дарил подарки, после мыслей о брате, еще недавно, во время вынужденного больничного, доведшем ее придирками до белого каления, сейчас показалась особенно заманчивой.

Кто-то – в основном учителя и родители – постоянно говорил тосты, заботливая Анжелка следила, чтобы бокал Саши не пустовал, но той было не до веселья. Она даже в какой-то момент разозлилась на Аскера - заставил мучиться сомнениями вместо того, чтобы наслаждаться праздником. Мало ей было проблем…

Молодые организмы наелись быстро и стали требовать продолжения танцев. Опять высыпали во двор, задергались в зеленых и фиолетовых лучах светомузыки. Галина Дмитриевна просила: «Давайте же включим вальс. Было так красиво!» Сначала ее игнорировали, но строгий голос двухметрового папы Тани Зайчик потребовал «уважить учительницу» и диджей послушно поставил фонограмму с праздничного концерта.

Нарядные выпускники разбились на парочки. Саша осталась одна, ведь Дима Завадский теперь танцевал с Ритой Порошенко из параллельного – своей «законной» партнершей. Настроение у Саши совсем испортилось. Глаза защипали непрошенные слезы. Она казалась себе несчастной и одинокой. Еще и чужие туфли начали натирать. Когда после вальса заиграл современный медляк, она решила вернуться в столовую. И почти уже дошла до дверей, но тут услышала за спиной игривое: «Потанцуем?». Саша удивилась – мальчики на медляк ее сегодня ни разу не приглашали. То ли заметили Аскера, то ли по-прежнему видели в ней «несмеяну». А может, она им просто не нравилась…  Удивление переросло в изумление, когда девушка, повернувшись, увидела перед собой Завадского.

- Ну че? Пошли? – подмигнул он. - А то я тебе вроде как с вальсом прокатил.
Он лучезарно улыбнулся, будто говорил о чем-то приятном. Саша физически ощущала взгляды, прилипшие нездоровым любопытством к ее фигурке. Теперь она была рада, что не оказалась среди вальсирующих пар, была смущена и - горда. Одно дело – танцевать по обязанности и совсем другое – когда Завадский пригласил ее вот так, отдельно. Параллельно с этими мыслями промелькнуло сочувствие – к будущей Димкиной жене. Не хотела бы Саша постоянно чувствовать себя объектом зависти, ловить на себе ревнивые или откровенно злые взгляды других девушек. Лучше уж свой Аскер, который только на нее смотрит, чем вот такой вот популярный во всех отношениях мальчик, как Димка. У него, небось, глаза разбегаются от количества девушек, готовых по первому зову броситься ему на шею. Саша прыснула – и с чего это она решила сравнивать Аскера и Димку, будто внимание Завадского к ней для него самого что-то значит. Сейчас дотанцует и убежит – как тогда, после вальса.

- Ты чего смеешься? – заметил ее гримаску Димка и сам расхохотался.
- Да так, - Саша улыбнулась. Хотела кокетливо, но получилось как-то жалко. Чувствуя, что лицо Димки слегка плывет перед глазами, только теперь начала понимать, что перебрала с шампанским. А вот от партнера спиртным не пахло, только чем-то сладким, дымковатым, словно он сидел у костра из увядших цветов. Трезвым его тоже нельзя было назвать – губы парня слишком часто кривились в улыбке, которая, казалось, вот-вот сорвется в плач.

- Ты забавная, Сашка, - он прижал ее к себе, но так как Димка был почти одного роста с девушкой, неудобства, как в случае с Аскером, его порывистое движение Саше не доставило.

- Ты тоже – классный, - она хихикнула, удивляясь, почему несколько последних лет Завадский казался ей недосягаемой величиной – вон он какой простой, веселый. И деньги отца его совсем не испортили. В несколько секунд Саша нарисовала в воображении картину, в которой Дима предстал в романтично-сериальном ореоле. Возможно в своем Краснодаре он общается с богатыми девушками, но все они, конечно, кажутся ему пустышками, этакими изнеженными жеманницами, а его неугомонная душа (Саша-то помнила, каким он был в младших классах!) истосковалась по нормальному дружескому общению. Ей даже жаль немного Димку стало.
 
А он продолжал дурачиться. Вот напевает ей на ухо песню «Александра. Александра – этот город наш с тобою», а следом – рассказывает анекдот. Пошлый, но Сашу это не отталкивало, наоборот, лишний раз доказывало, что сын мясного короля Дима Завадский – свой парень.

Когда музыка из медленной с легкой руки диджея переросла в ломаный убыстряющийся ритм, Саша с сожалением убрала руки с Димкиных плеч. Но он, видимо, и не думал отпускать девичью талию.

- Сашка, давай в школу сбежим! – неожиданно предложил он. – Хочу еще раз свой класс увидеть.
- А там разве открыто? – с сомнением спросила девушка.
- Не знаю. Вот и посмотрим.
Он подмигнул и улыбнулся мальчишеской обезоруживающей улыбкой.