Рассказ 50. Продолжение встречи

Рассказ 50-ый.

Продолжение встречи

К сожалению дело наше из-за массовости арестов и серьезности обвинений получило широкую огласку и перешло в руки полиции и контрразведки. И теперь уже ни влияния мы на него оказать не могли, ни информации о нем не получали. Иногда меня вызывали на очные ставки, заковав и переодев в одежду заключенного, то есть пытаясь тем самым представить моё участие иным, неясным для подследственных образом. Но общее представление для публики проходило под вывеской «Два-М» – Москва и Мусульмане. С меня, как со свидетеля, взяли подписку о невыезде, разрешив, правда, махнуть на 4 дня в Лас Вегас, но с отметкой в тамошней полиции. В какой-то момент я попробовал скинуть с шеи ярмо этой пассивной роли и забастовал. Не пришел на допрос, а остался на работе. Сидел в комнате Давида и обсуждал с ним окончательные решения по набору специалистов. Процесс зашел в тупик из-за Юлиного Серёжи. То он начинал проявлять интерес и обещал ещё раз подумать, то снова упирался и, как я догадывался, устраивал дома сцены, причем на мои вопросы или звонки просто не отвечал. А то и категорически заявлял о своём нежелании переходить к нам работать. Когда-то, в годы аж моего детства это называлось очень по-деревенски, образно и занятно - ни «тпру-у-у», ни «н-н-н-у», ни «кукареку»! Тупик, если совсем уж точно опре-делять. И весь этот узел, затянутый Сережей,  легко рубился бы, но в него была глубоко вплетена Юля. А вот с Юлей ни Давид, ни я расставаться не хотели. Оба мы были закручены в огромной массе дел, часто между собой  не связанных. Отвлекались и исчезали из круга своих обязанностей по нескольку дней подряд. А душой Компании всё это время была и оставалась Юля. С первого дня. И, видимо, где-то глубоко внутри, подспудно, её властная, гиперактивная и энергичная натура стремилась и рвалась объединить все свои дела в одной руке, в одном месте, под одной крышей. Диктатор, короче. А бедолага Серёга, упирался, как мог, отстаивая свою свободу и независимость. Да ещё и ревнивцем оказался заправским. При таком количестве мужчин в окружении жены, да при таком её ярком и искромётном характере, жилось ему, безусловно, нелегко, но всё-таки синдром «Отелло» проявляется в таких ситуациях не у каждого. А тут, как однажды в хорошую минуту призналась мне сама Юля, просто коса на камень, просто до развода дело доходит. Но ей-то это совершенно ни к чему, как она сама утверждает. И любит она его, и дети без отца не должны оставаться, и спина, прикрытая им, у неё при той занятости, которую она на себя взвалила, тоже вовсе не последнее дело.

И вот сидим мы с Давидом, запутавшись в этом клубке Шекспировских страстей, как вдруг на пороге комнаты возникает, подобно статуе Командора, майор Оденкирк. Почтительно поздоровавшись с Давидом, он поворачивается ко мне и совершенно официально заявляет, что если я ещё хоть раз позволю себе... Фраза была длинной и во многом непонятной, но... Короче, дело идет к тому, что ко мне применят другую меру пресечения, потому как  числятся за мною довольно серьёзные вещи по части превышения необходимой самообороны. А главное, еще и скупка краденных артефактов из культурного наследия человечества! Ни больше и ни меньше. При этом кладет он передо мной повестку со следующим вызовом, требует расписаться, демонстративно прощается только с Давидом и, хлопнув дверью, уходит.

- Как Вы думаете, Давид, что всё это значит?

- Трудно сказать. Можно конечно допустить, что Вы ему там последовательность допросов нарушили, но чтобы вот так на стенку лезть и на людей кидаться? Это больше похоже на то, что вы ему своими действиями некие карьерные нити режете. Дайте подумать.

- Карьерные? Но я же в полиции не служу и дорогу ему перебежать даже при остром желании не смогу и не сумею?

- Для этого Вам вовсе не обязательно там служить.

- А как тогда я могу эти самые карьерные нити резать?

- Да запросто. Он ведь уже погоны на подполковника поменять собирается, а тут Вы... Как говорят французы – в сексе темп сбиваете. А это большой грех! И не в том, конечно, что на допросы ходите нерегулярно. А в том, мне кажется, что каким-то неведомым миру образом Вы замыкаете на себя, пусть даже и не злонамеренно, нити неких международных проблем. Вы ведь сами говорили, что видели в день арестов Тэйлора и его начальство в сопровождении майора. А я ведь Ваши письма «фром-энд-ту» российские Тэйлору передал, а копии Митчеллу. Почему именно им? А потому что в таких делах желательно долбить в одну точку. Результат достигается быстрее. Кстати, Митчелл звонил после этого и спрашивал у меня, бывали ли Вы в Доминикане? Ему сон, кажется, приснился, что Вы со своим другом-генералом назначили встречу именно там. Под девизом «Вспомним счастливую юность!». И, по-моему, говорил он, на через неделю.

- А почему вы так думаете?

- А он спрашивал ещё и про Бобби с Филом, свободны ли они дней на 10 в этот период. И даже обещал Вам всем командировочные на полный круг расходов от Антитеррористического ведомства. Тамошние ребята, они ведь, как и майор Оденкирк, выросли среди челяди чиновничьих структур, и позвякивание наград чуют сразу. А Вы им такие шансы подбрасываете. Не каждый день, и даже не каждый год, им такие вот шпиёнские игры с генералами противника выпадают. А Вы этих шпиёнов, как фокусник из цилиндра, пачками вынимаете... Но сейчас из-за Вашей активности Вашингтон прикрикнет, и всё. Плакала полиция, а дело военным передать прикажут. И следствие тоже... И нет уже погонов, и нет орденов. В крайнем случае, кто-то почтит благодарностью за содействие, и всё. Страшный Вы человек, доктор. И опасный! Вот и ищет майор, чем Вас приструнить. До шантажа дошел. Значит плохи у полиции дела, всю семёрку отдать придется. Но то, что они Вам лично отомстить попытаются, это похоже реально. И нам надо срочно думать, как Вашу папку передать более разумному судье. Прокурора они уже нашли, похоже, и обвинение составили. Я завтра утром позову Сентона, пусть начинает готовиться. У него в загашниках много чего припасено, что может нужным оказаться в нужную минуту. Вам, доктор, поди показалось, что я циник. Вовсе нет. Просто в жизни побеждает баланс интересов. И за этим приходится
внимательно следить.

- Там очень жарко?

- Где? В полиции?

- Нет, в Доминикане.

- Как на Багамах, как на Карибах. Но в это время года в общем-то комфортно.

- А когда мы узнает о сроках?

- Как обычно.

- Значит в последний день?

- Ага! Но это не значит, что Вы в конце концов не окажетесь на Кюрасао или поблизости, а на Доминикане Вам просто пересадку устроят. Гражданку Азо-хову русские по Европе как гоняли? Ведь трижды пересаживали, и дважды переименовывали. А чем мы хуже? Мы не хуже какого-нибудь Масада или ФСБ. Нашего ЦРУ даже МИ-6 побаивается. Во как! Вы чем-то расстроены, доктор?

- В общем-то, да!      

- А в чем, простите, проблема? 

- Не нравится мне роль сыра в мышеловке.

- А что в этом плохого?

- Да ведь искусают всего, пока эта хренова мышеловка сработает!

- Вовсе не обязательно! А может быть Вас на роль сыра в «Вороне и Лисице» готовят. Там и масштаб иной, и положение выше, и кругозор шире!

- Тогда, как говорил незабвенный Аркадий Исакович, не люблю я, чтобы меня во рту держали...

- Но выбор тут не велик. Мне вот почему-то кажется, что, как говорят в посредственных драмах, третьего уже не дано! А кто такой Аркадий Исакович?

- Был такой великий комик советский....

- Это Райкин, что ли?

- Да, это Райкин. Ну, что... пойдём, что ли?

- Пойдём.

И пока мы спускались в лифте и шли к машинам, Давид успел спросить меня о нашем решении относительно дома кардиологов в их комьюнити.

- Решайте побыстрее. Такие варианты на улице не валяются. Уходят они быстро, оглянуться не успеете! Цену они готовы обсуждать, а все остальное в этом доме безукоризненно. И обустройство, и состояние.

- Да, я-то уже всё решил, но надо ещё и жене мозги попарить. Она этого миллиона двести боится, как огня.

- А давайте, если так, купим дом на имя Компании и сдадим его Вам за три-четыре тыщи. Так проще всего обойти это препятствие. Никто и знать не будет!

- Действительно. Решили! И Вы знаете, есть ещё одна идея в эту же струю. Давайте купим какую-нибудь достойную машинёшку и дадим в пользование Юле, списав на производственные затраты. А то её десятилетняя Тойота Ярис на ладан дышит.

- Давай, но я боюсь, что её... ну, как его?... Серж... совсем ума лишится. Очень уж она его обошла в развитии и продвижении. А тут ещё такое... Он же ещё и ревнивый у неё. Я не знаю, кто из нас двоих рискует больше, но по Фрейду этот друг глупость какую-то учинить просто обязан. Может подождём?

- Просто вспомнил, что скоро 8 марта, в России это женский праздник. А мы бы, окромя цветов, ещё бы и такой подарок бы сделали.

- А может быть им с детьми гостинницу дня на 3-4 (с выходными) снять и оплатить с отдыхом и всеми делами, как поощрительный бонус.

- Это без сомнения стоит сделать. И точно к 8-му. А насчет машины, мы её немного замажем комуфляжем, купив 4 машины, Вам, мне, ей и завхозу. Так оно уже иной вид иметь будет. И кроме пользы ничего другого мы из этого не получим. Ей по должности положено!... Как всем. Каждому, по способностям! А завхозу маленький тендер-грузовичок. Лады?

- Хорошая идея. Завтра меня не будет, а послезавтра давайте обсудим. Её позовём, завхоза... Всё подчеркнуто и строго официально! Надо ведь ещё и с лоером посмотреть законодательную сторону. Страховку, содержание, как все это должно оплачиваться и кем?- вслух подумал Давид и спросил.- Принято?

- Принято.

*      *      *

Дома меня ждала ещё одна новость. Завтра на вечер нас пригласили друзья – Фаина и Гриша. Данька с семьёй был приглашён тоже. Это в получасе езды от нас, так что, считай, не очень и далеко. Звали на японский ужин с суши и прочими ихними самурайскими прибамбасами. Всё прошло замечательно, и еда и вечер были просто чудесными. А в конце Зоя спросила Гришу о родителях, живших в Хайфе и неважно в последнее время себя чувствовавших. И тут оказалось, что в конце недели он улетает в Израиль, их проведать и помочь получше организовать им жизнь. И пока они обсуждали там состояние родителей, я перешел в другую комнату и быстренько набросал письмо своему старому приятелю, бывшему во время оно заместителем Надава на Мотор-се. Из всех израильтян, с кем мне приходилось за 20 лет иметь дело, это был самый близкий мне человек. Порывистый, энергичный, понятливый и умный, готовый к риску в любых моих проектах, он всегда поддерживал меня, и мы с ним за эти два десятилетия буквально перевернули горы. Я подошел потихоньку к Грише и попросил найти возможность лично отдать письмо Филиппу по дороге из аэропорта в Хайфу. Для этого нужно было всего лишь ехать по 4-му шоссе через Петах-Тикву и повернуть направо на предпоследнем светофоре. В письме я описывал свою проблему с Захаром и состояние дел при её решении, отметив полную кофиденциальность сообщения, я простил у Филиппа совета и помощи. Гриша клятвенно пообещал все выполнить, но поинтересовался, не сможет ли адресат сам подъехать к аэропорту и забрать письмо из рук в руки. Я пообещал выяснить и перезвонить. На этом пока договорились.

 Утром, ещё минут за десять до начала рабочего дня, увидев во дворе на стоянке её машину, я решил поговорить с Юлей. Заглянул к ней и рывком отпрянул обратно в коридор. Дама наводила марафет по всей строгости «рабочего времени». Прямо – зеркало, слева краски для лица и пудры, справа тушь для глаз и краска для век, в середине – набор помады. А тут – я. Короче, успел только громко произнести:

- Простите, сэр.- и удалился к себе в офис.

Ровно в восемь в проёме отворившейся двери возникла строгая фигура нашей бизнес-леди с тонкой красной папочкой под локотком. Вся она «цвела и пахла», как весенняя лесная поляна – ландышами и какой-то волшебной свежестью. Подошла к моему столу, отодвинула стул приставного столика и села, положив папочку с бумагами перед собой и подровняв её по линии края столешницы. Я смотрел на Юлию, млел и любовался.

- Итак, Радомир. Мы с Вами должны решить сегодня два кадровых вопроса.

- Давай, будем решать.

- И Илья Оршанский, и мой Сергей психотест прошли, но в разных категориях. Илья по верхнему пределу, Серега по нижнему. Что будем делать?

- С Ильёй я хотел бы встретиться и поговорить.

- А с Сергеем?

- С Сергеем, сказать по совести, уже наговорился. И если у него не появились ко мне какие-то вопросы, то разговаривать нам просто не о чем. Или у тебя есть что к этому возразить или добавить.

- Пожалуй только одно. Если Вы останетесь довольны встречей с Ильёй и по-чувствуете в нём некую перспективу, решение вопроса с Сергеем мы поручим ему.

- Кому ему?

- Илье Оршанскому. Они вместе учились в школе и Илья для Серёги был всегда флагманом или маяком.

- Понятно. Согласен. Назначь Илье время собеседования и предупреди меня.

- Договорились.- Юлия встала и вышла.

                *      *      *

Илья появился у меня незадолго до трёх. Юля привела его, познакомила нас и удалилась. Через пять минут зашла с подносиком, на котором стояли две чашки кофе и две вазочки с печеньем и конфетами с сахаром и без.
И проговорили мы с ним до самого вечера. Парень оказался на диво эрудирован практически во всех вопросах, которых мы с ним касались, и к концу беседы я уже готов был сказать, чтобы он выходил завтра на работу. И где-то  глубоко внутри мне было просто жаль того времени, которое я потратил на Серёжу. Но это уже были мелкие «политические» просчёты и расчёты,  а в случае с Ильёй надо было просто принимать окончательное решение. И тог-да я пошёл в лоб, сказав, что результатами собеседования удовлетворён, а сейчас хотел бы знать его мнение и пожелания. На что он высказался в том смысле, что хотел бы подумать.

- А о чём, если не секрет ты собираешься думать?- заинтересовался я.

- Вы знаете, Радомир, с Вами лично и с работой мне всё ясно, меня всё устраивает на все 100%. Мне это интересно, я это знаю и потяну. Тут у меня беспокойства никакого нет. Всё а ажуре. Но вот Юлия и Сергей. Я должен, прежде чем скажу окончательно, с ними поговорить и свои мысли по этому поводу вам сформулировать. Вы не возражаете?

- Ни коим образом. Дерзай и делай, как тебе удобно. Но одно-таки условие у меня тоже есть. Окончательные детали с согласием на эту работу мы будем обсуждать вчетвером. Ты, он, она и я. Я с ним уже намаялся, поэтому не хочу снова тянуть резину. Меня устроит любой из Ваших вариантов, но только при условии однозначного заявления: да, это будет так... или нет, это не выходит никак. И обсуждать с Вами Ваши внутренние проблемы я категорически отказываюсь. Устраивает.

- В общем-то да, но зачем это делать вчетвером.

- Если совсем честно, надоели они мне, хуже горькой редьки. Я, конечно же, Серёгу имею ввиду, но и с Юлей тут тоже нельзя не считаться. Поэтому и тебе тут перепадает, если ты приводишь его с собой, Бог тебе в помощь, но это уже твоё, ты и командуй. Чтобы мне с ним в клинч по любому его заскоку не входить.

- А он у Вас тут сильно заскакивал?

- Бывало...

- Хорошо, я понял.

- Понял – это лишь половина дела. Я хочу, Илья, услышать от тебя одно только – договорились.

- Договорились, Радомир.

- Вот и ладушки. Жду твоего ответа.

                *      *      *

На следующий день после нашей общей встречи Илья вышел на работу. Начали мы с ним с того, что я перегрузил в его компьютер свои рабочие материалы и попросил внимательно с ними ознакомиться. На это мы выделили примерно неделю, но параллельно мне хотелось перед отъездом поговорить о перспективах. Нам пришлось потратить почти полностью два рабочих дня, и в результате я добился ясности в понимании им своих тактических и страте-гических задач. Всё-таки иметь дело с физиком намного легче, чем с любым другим. Универсальность образования – великая вещь. И после двух этих дней я уезжал успокоенным, считая, что все нужное в части освоения поля деятельности на десять дней моего отсутствия у Ильи имеется. И по возвращении мы с ним сразу сможем приняться за дело. Просто даже руки, как говорится, чесались. Работа в охотку – великое счастье, а уж на чем-то самостоятельно измысленным – просто счастье вдвойне.
Сергей должен был по словам Ильи появиться через неделю, когда отработает на старом месте оговоренную договором рабочую неделю.