Случайная рукопись - 14

ВАЛЕРА
Эпизод третий. Надежда

   Валера слушал кассету снова и снова. Это было как наваждение. Он не выключал плэйер, и реверс гонял запись по кругу. Кассета была записана целиком с двух сторон, и если бы не тихий щелчок при переходе на другую сторону, могло создаться впечатление непрерывных похорон. Далекие люди говорили вычурные речи, звучала музыка, и кто-то плакал. Возникали картинки. На них Валера опять узнавал своих друзей. То ли сон, то ли явь. Валера ходил среди печально сосредоточенных людей и заглядывал им в лица.

   Вот Джихад. У него на лице действительно горе, но где грань искренности и наигранности? Вот его друзья. У многих в глазах отчаяние. Костик сидит в стороне на ступеньке и плачет. Эх, Костик, Костик. Чем я могу тебе помочь? Появились и новые лица. Они напряженно смотрят по сторонам. Еще недавно такое соседство было для них небезопасным. Вот жена Марина. Она в черном. Ее поддерживают с двух сторон ребята. Какая она бледная. Сынули Женьки нет нигде, и слава богу. Вот гроб. Он закрыт. Внутри - он. Мертвый и холодный. Музыка заиграла в очередной раз, но вдруг сломалась и, зависнув на низкой ноте, смолкла. Батарейки сдохли. Валера еще долго сидел с плеером в руке и наушниками в ушах, слушая приглушенный гул. Было ли это или только пригрезилось? Валера не слышал звука, но продолжал видеть лица. Немые губы друзей шевелились. Что там в гробу? Очень хочется посмотреть. Валера протянул руки, взялся за крышку гроба и поднял ее. Внутри лежала дохлая крыса, и белые черви копошились у нее в животе.

   Сверху упал камешек. Через некоторое время еще один.

- Э-э-й, кто там шуршит? - раздался шепот сверху. Валера напряг слух. Этот голос был не похож на голос его тюремщиков. Это был детский голос. Откуда здесь дети?

- Ты кто, медведь? - опять спросил голос. Валера не знал, что ответить. В горле встал ком. Что-то давило на грудь и не давало ничего сказать. Он шумно вздохнул.

- О-ой, ты так дышишь! Я боюсь. - Валере показалось, что этот голос сейчас исчезнет навсегда. Он испугался.

- Не уходи, - крикнуло что-то изнутри за Валеру, - я не злой медведь.

- Д-а-а, а откуда я знаю? Вдруг ты меня съешь?

- Нет-нет. Не съем. Я ем только бутерброды с сыром и вареньем, - Валера и сам не понимал, зачем это говорит. Голос сверху, как тоненькая нить, вдруг зацепил его жизнь.

- Как тебя зовут? - спросил он.

- Меня зовут Маша. Но наши соседи меня зовут Жулькой, а мама зовет меня Машулей. Мне больше нравится просто Маша. А тебя зовут Медведь?

- Я уже не знаю, как меня зовут, - сказал Валера, помолчав, - Если хочешь, зови меня Медведь.

- А это твой дом, Медведь?

   Валера посмотрел вокруг и невесело усмехнулся.

- Нет, это мой зверинец.

- О-о-й, тебя сюда, значит, посадили?

- Да уж, посадили. А как ты сюда попала, Маша?

- Я здесь живу.

- Как живешь? Где?

- Да тут недалеко. Я люблю гулять по коридорам. Иногда страшно бывает, но я не хожу туда, где страшно. Мы с мальчишками часто в прятки играем. Но я не люблю с ними играть. Они злые и дерутся.

- А где твои родители?

- Ой, совсем забыла. Побегу я, а то мамуля заругает. Хочешь пирожок? На, возьми! - Вниз скатился маленький сверток. Валера взял его в руки и недоуменно повертел.

- До свидания, Медведь! Хочешь, я потом еще приду?

- Да, да, конечно хочу, - Валера ужаснулся вдруг мысли, что не услышит больше этого голоса, что опять останется один на один со стенами и своими мыслями. - Ты приходи поскорее, Маша, я буду ждать.

- Ха-ра-шо-о, - прошептала напоследок девочка и убежала.

   Валера долго еще смотрел наверх. В пустоту и слегка размытую далеким фонарем темноту, но стало вдруг легче дышать. Как будто сверху потянуло озоном. Он находился в той же яме, с плэйером в руке, в котором шли беспрерывные похороны, но что-то изменилось. Появился свежий воздух - маленькая девочка, неизвестно откуда появившаяся. Чистый воздух надежды. На что? Да черт его знает, на что. В груди отпустил спазм. И даже стены уже не так давили. Потом он долго вертел в руках газетный сверток, слушал шуршание, вдыхал запах. Развернул. Внутри был маленький пирожок. Такие продают на вокзалах, неизвестно где и как приготовленные. Внутрь пихают всякую бурду, как правило, но сейчас это не имело значения. Пусть пирожок был не первой свежести, но он был кусочком жизни. Валера откусил кусочек. Рот заполнился слюной. Дальнейшее произошло слишком быстро. Он даже не понял, что там было внутри. Таких пирожков он съел бы сейчас целый вагон. Потом он заснул, и ему опять снилось, как он учит маленького Женьку плавать. Они плескались и смеялись, а Марина стояла на берегу.

   В дальнейшем маленькая добрая девочка, вдруг появившаяся в злой реальности Валеры, приходила часто. По два раза в день, если бы можно было мерить время днями, находясь в яме. Валера ее ждал. Он радовался каждому ее приходу. Он улыбался ее голосу, самому факту присутствия. Они разговаривали. Валера спрашивал, Машуля отвечала. О том, где и как они живут, про маму. Девочка поведала, что ее мама работает психологом - разговаривает с дяденьками про жизнь, помогает им расслабиться. Поведала о своих друзьях и соседях. Об играх, в которые они играют. Про то, где они жили раньше с папой. Про папу. Вот так, за несколько дней, с детской непосредственностью, по-детски наивно, девочка рассказала про все, о чем помнила в своей жизни, а Валера сам уже сложил детали мозаики в одну большую картину и то, что у него получилось, заставило его содрогнуться, потому что история Маши была ему известна, мало того, в самой трагичной ее части он принял непосредственное участие.

   Вот эта история.

   Они жили молодой и дружной семьей в городе Кургане. Папа, мама и дочурка Маша трех лет от роду. Время было нелегкое у всей страны, не только в этой семье. 1992 год. Зарплату задерживали на год, и мужчина крутился, как мог. Выживал. Кто-то из знакомых с завода, где работал отец Маши, рассказал, как он неплохо зажил, начав заниматься коммерцией. Вся коммерция заключалась в том, что надо покупать подешевле, а продавать подороже. Мужчина походил по рынкам и палаткам, присмотрелся. Действительно, торговля шла бойко. Откуда деньги у людей, непонятно. С другой стороны, думать надо о себе, а не о людях. Жена без работы, дочь маленькая. Он решился. По совету другого знакомого нашел парня, который представлял какую-то «крышу», следил за порядком и собирал дань с торговцев. Рассказал ему о своем намерении, попросил дать место и, если возможно, занять денег. Парень посмотрел на мужика лениво, сказал прийти завтра. На другой день с Машиным отцом разговаривал другой человек. Выслушал все внимательно, кивнул головой, сказал, когда и сколько надо будет отстегивать, предупредил, что отношения строятся только на честности, и попытки обмануть будут жестко пресекаться. Сказал, когда надо будет отдать долг. Договорились, хлопнули по рукам и разошлись. В тот день принес мужик в дом три тысячи рублей. Сидели они всей семьей на кухне, смотрели на деньги и строили планы. Жизнь коммерческая началась быстро. Завертела в своем особом ритме. Многие торговцы ездили за товаром в Екатеринбург, Челябинск, но Машины родители решили, что товар надо возить из Москвы: и выбор побольше, и качество получше. Да и дешевле намного выходило в закупке. Поначалу все было хорошо. Но потом прижала налоговая, а на рынке украли пару детских комбинезонов. Потом передрались рэкетиры и появились другие качки, в связи с чем поднялась «арендная плата» за место. Потом заболела Маша.

   Маша не помнила, чем она тогда болела. Рассказывала со слов матери. Пришел доктор, посмотрел на ребенка и сказал, что ни чем помочь не может. Родители были в шоке. У Маши высокая температура, горячечный бред, не ест, а врач ни чем помочь не может. У женщины чуть не истерика, мужик растерялся. Доктор помялся немного и сказал, что есть одно средство и, если он позвонит, его привезут, но это стоит денег. Запросил полторы тысячи рублей. Сумма была великая, но, посмотрев на жену, мужчина отдал эти деньги. Врач позвонил, и через двадцать минут привезли ампулу, сделали инъекцию. Маша спокойно уснула. Жар прошел. Жена еще долго плакала на груди у мужа.

   Приближался срок ежемесячного платежа. Имеющихся денег было ровно на очередную закупку. Торговать было почти нечем, и мужчина пошел просить рэкетиров отсрочки. Ему отсрочили на три дня, но напомнили, что за ним должок по кредиту. Это было хоть и ожидаемо, но сейчас некстати. За три дня даже при великой торговле таких денег не собрать. Машин отец отъехал за товаром, вернулся быстро, но торговля шла из рук вон плохо. До дня получки на предприятиях было далеко, праздников не намечалось. У покупателя просто не было денег. Через три дня он отдал ежемесячную сумму, и качок сказал, что за расчетом по кредиту придет в конце месяца. До конца месяца оставалось полторы недели.

   Товара было мало, денег тоже. Все новые знакомые с рынка в просьбе занять денег отказали, у старых знакомых с завода их просто не было. На малом семейном совете решили продать обручальные кольца и другие ценности, что имелись в небольшом количестве. На партию товара хватило. Торговля в этот раз прошла удачно. Мужчина уже собирался сделать еще ходку за товаром, как однажды под вечер пришел парень от «крыши» и сказал, что условия поменялись. Деньги нужно принести завтра. Делать было нечего. Мужчина собрал все деньги. Их хватало. Отнес, куда сказали. Там посчитали, кивнули головой и спросили про проценты. Это было большой неожиданностью. Машин отец сказал, что о процентах уговора не было, на что был ответ, что это у старой бригады не было процентов, и что незнание законов не освобождает от ответственности, и что если положенный процент не будет принесен через пять дней, то будут проблемы.

   Проблем и без того хватало. Где взять денег на товар, мужик не знал. Имеющегося товара вроде хватало на выплату процента, но его еще надо было продать. Мужик опять пошел по соседям, знакомым и родственникам. Помогла теща - у нее оказались отложенными кое-какие средства на черный день. Опять была быстрая ходка за товаром в Челябинск и торговля. Но необходимой суммы к сроку не хватало. В назначенный день мужик пришел на встречу без денег. Он сказал, что не сможет пока отдать требуемой суммы, потому что не останется денег на товар. Ему сказали, что это его проблемы, и что с этого дня его ставят «на счетчик». Каждый день сумма долга будет увеличиваться на десять процентов. И что не дай бог с его стороны какой фортель. Напомнили, что у него жена симпатичная, и дочка тоже ничего, что сами родители может и не стоят ничего, но за дочку отвалят достаточно бабла.

   Слухов разных о беспределе бандитов по городу ходило много, и мужчина испугался. Он сказал жене, что теперь за товаром в Москву поедут все вместе. Мол, товару стало больше, и он не может таскаться по рынку с большим баулом, что нужен еще кто-то, чтобы покараулил, пока он делает закупки, тем более что в один день закупка не получается. Машу придется возить с собой, потому что теща хоть и не против посидеть с нею, но человек работающий, а оставлять без присмотра ребенка одного в квартире ни к чему. Супруга не возражала, да и спокойнее ей было так. Необходимо было решить главный вопрос: где взять денег на эту самую закупку? Опять кто-то из знакомых дал мудрый совет. Попробуй, заложи квартиру. Деньги нормальные, проценты невеликие. Все равно, мол, за товаром едешь, не на пьянку ведь. Отобьешь.

   Опять состоялся семейный совет. Было страшно потерять жилье, но еще страшнее был конфликт с рэкетирами. Мнение, что с долгами надо развязываться, было единодушным. Торговля как-то выручала, и провальных закупок все-таки не было. Решили рискнуть. Залог оформили по всем правилам, через нотариуса, но у тех же бандитов. На следующий день, как получили деньги, собрались поутру и уехали. Рэкетиры тем временем выяснили через соседей мужика по рынку, где обычно их сосед закупается и останавливается на ночлег в Москве, отзвонились кому надо в этом районе и указали на мужика как на должника. Попросили дозволения приехать на разбор, на что им ответили, что на своей территории разберутся сами, но заверили, что интересы правильных пацанов будут соблюдены.

   В Москву были высланы описания всех членов семьи и фотографии. Мужика вычислили быстро. Вечером, когда семейство Маши уже выписалось из гостиницы и со всем закупленным товаром направлялось к стоянке такси, чтобы ехать на вокзал, прямо в переходе рядом с гостиницей его встретили крепкие ребята и, посокрушавшись картинно о том, что мужик поступает неправильно, что долги надо отдавать в срок, заявили, что теперь придется рассчитаться, и что они реквизируют товар и наличность, какая есть у мужика. Отец Маши пытался оправдаться, что никуда не собирался скрываться, что он возвращается домой с товаром, и что долг вернет в срок. Но, увидев холодные ухмылочки, понял, что с этими ребятами объясняться бесполезно, что они пришли не разговаривать, а забрать у него товар и деньги. Мужик решил за просто так ничего не отдавать и стиснул кулаки. Ребята же быстро перешли к делу и, не в пример Машиному отцу, дрались умело. Бить кого-то было тем делом, за которое их кормили, и неплохо кормили. Мужика били долго, с остервенением, а когда он упал, пинали ногами. За то, что сопротивлялся, что не наложил в штаны. Женщина кричала и рвалась к мужу. Ее держал один из качков. Машуля забилась за сумки и тоже кричала - от страха. Мужик остался лежать.

   Ребята почистили ему карманы, забрали сумки и ушли, оставив женщину и ребенка возле тела. Женщина сначала просто рыдала, сидя возле мужа, потом пыталась выбегать на улицу и звать помощь. Но надолго оставить дочь одну не могла, а на улице в это время уже никого не было. Потом она сидела рядом, положив голову мужа на колени, и тихо плакала. Дочка пристроилась рядом и заснула. Под утро мужчина помер, не приходя в сознание. Женщина поняла это, когда почувствовала холод. Пошли первые прохожие, вызвали скорую и милицию. Какие-то люди, вопросы. Женщине было все равно. Жизнь остановилась.

   Дальнейшая ее судьба так и пошла наперекосяк. Без денег, без документов, одна, с маленьким ребенком на руках в чужом городе. В милиции женщину «обнадежили», сказав, что дело - «глухой висяк», что оперов не хватает, и работать по этому бесперспективному делу просто некому. Записали что-то, взяли описание напавших на них молодцов и отправили восвояси. Она вернулась в тот же переход, на место гибели мужа и молча села у стенки. Дочка была рядом. Прохожие кидали им мелочь, Машуля собирала денежки и счастливая совала их в руки маме. Денег неожиданно хватало, чтоб не подохнуть с голоду самой и кормить ребенка, но долго побираться не пришлось. К женщине присмотрелись местные бомжи. Подошли как-то утром и сказали, чтоб шла за ними. Эта компания бомжей жила в местной части подземки и имела свой бизнес, князя, свой квартал...

   В общем, город под городом, общество под обществом. Женщину привели к князю, объяснили что к чему, и тот разрешил занять одну «комнату», жить и питаться с общего котла, но за это отрабатывать телом. Милосердное разрешение больше походило на приказ. У князька имелась своя гвардия головорезов, которая и охраняла свой народ, и карала его при надобности. Один такой тип предупредил сразу, что если она соберется убежать, то пусть лучше сразу удавится. Таким вот образом они с Машулей и дожили до сего дня.

   Валера знал эту историю. Не до конца, но знал. Тем авторитетом, что так необдуманно решил судьбу этих людей, был он сам. Это было три года назад, но Валера вспомнил сейчас каждую деталь тех событий. Трагедия вырисовывалась сквозь детские рассказы о прошлом, о куклах, собачках и отношениях со сверстниками. Валера молча плакал, давя в себе все звуки, а когда Маша уходила, то кричал в ярости и бился о стены ямы. Он начинал потихоньку ненавидеть себя, свою прошлую жизнь, свое так называемое дело. Единственное, чего он желал тогда всем сердцем - вылезти отсюда, наконец, и сделать все, чтобы этот ребенок никогда больше не знал горя.

Далее:  http://www.proza.ru/2016/02/25/387