Пока-пока-покачивая перьями на шляпах...

Какая девочка не мечтала стать принцессой! Какой мальчик не мечтал стать мушкетёром и прокатиться верхом на коне!
Я не исключение. Я тоже мечтал сражаться на шпагах и мчаться верхом, преодолевая вместе с конём всякого рода препятствия. В детстве мы сражались с одним мальчишкой во дворе, используя вместо шпаг тонкие железные прутья. В результате, пропустив неожиданный выпад моего противника, я получил укол в заднюю стенку нёба. Да-да, прямо в открытый рот! Будь удар посильнее, железный прут, возможно, вышел бы с другой стороны моей головы. А так везуха!
Найти лошадь на наших московских улочках было гораздо труднее, чем железные прутья. Поэтому прогулка верхом откладывалась на неопределённый срок. Правда, если мне не изменяет память, я всё-таки вскарабкался однажды на спину какой-то кобыле, когда отдыхал летом у бабушки в украинском селе. Но единственное, что я запомнил, это ощущение того, что бока лошади какие-то слишком широкие для моих ног и я всё время скатываюсь то в одну, то в другую сторону, а главное – неприятно трущийся о мой кобчик высокий хребет лошадки: седла-то не было! Поэтому я тогда попросил поскорее меня с кобылки снять.
И вот теперь, видимо, пришло время моей мечте осуществиться. Pour quoi pas ?
Ева – младшая дочь моих друзей-французов –  занималась в школе верховой езды, и однажды мы с её мамой Клер поехали за ней в эту самую школу. Видимо, у Клер были хорошие отношения с преподавателями этой школы, и мне разрешили сесть верхом на лошадку.
Это было замечательное ощущение! Я чувствовал себя так хорошо, как будто бы родился в седле.
Я был верхом. В моих руках были поводья. Мои ноги были в стременах. Ничего общего с теми неприятными ощущениями, которые память хранила о моём первом деревенском опыте. Лошадка меня слушалась. Ходила то вправо, то влево, то прямо в соответствии с моим желанием. Преподаватель показал мне большой палец и сказал: «Parfait! Tu es tres doue !», что в переводе на русский означало :
« Прекрасно ! Ты очень способный чувак!»
Клер, казалось, тоже была очень довольна своим русским протеже, и, поскольку она никогда не останавливалась на полпути, спросила меня, не хочу ли я прокатиться на лошадке в лесу.
 – А разве это возможно?  –  удивился я.
 – Я попробую договориться.
 – Ну, тогда конечно!  – обрадовался я. 
Клер вступила в переговоры со всем своим неподражаемым обаянием, и вскоре преподаватель, посовещавшись с одним с своих коллег, согласно кивнул головой.
Было решено только дать мне другую, ещё более спокойную лошадку, на которой я сделал три-четыре круга по манежу.  После чего меня, счастливого, отправили в самостоятельное путешествие по лесным тропинкам.
Дело было осенью. Лес во всей своей красе располагался в непосредственной близости от школы. Я ехал, покачиваясь в седле в такт неспешным шагам моей смирной лошадки. Уже пахло палой листвой. Лучи солнца мягко пробивались через ту, что оставалась ещё на деревьях. Всё способствовало воображаемому романтическому свиданию с какой-нибудь прекрасной незнакомкой, которая бы прогуливалась в лесу так же верхом... Или даже пешком. Я бы тогда предложил ей сесть на коня впереди меня...
Как это здорово, когда мечты сбываются! А они обязательно сбываются! Надо мечтать! Вот, моя же сбылась! И вот почему мой любимый тост всегда был «За сбычу мечт!»
Впереди дорогу преграждало наклонившееся дерево. Можно было бы подстегнуть лошадку, чтобы она его перескочила, но я решил не рисковать, а, пригнувшись, проехать под ним.
Очнулся я на земле. Где-то вдалеке на тропинке промелькнул хвост моей лошадки и скрылся за поворотом. В руке у меня был кусок оборвавшегося повода. Башка гудела. Я понял, что глазомер меня подвёл (я, видимо, ещё не привык к своим новым габаритам) и я со всего маху врезался головой в наклонившееся дерево. Какое счастье, что на мне была не шляпа с перьями, а специальный шлем, который я поначалу даже отказывался надевать! Если бы не он... Даже страшно подумать!
Когда я поднялся с земли, я почувствовал боль в плече и в бедре. Но, слава богу, всё было цело.
Следующим чувством было чувство стыда. «Вот опозорился! – подумал я. – И где теперь моя лошадка? Может, она с испугу убежала куда-нибудь далеко! Как я вернусь без неё?!»
Поколебавшись какое-то время между желанием отыскать лошадку и другим – вернуться в школу, – я всё-таки выбрал «возвращение блудного сына».
Меня встретили встревоженные Клер и преподаватели:
 – Que ce que c’est  passe Vladimir ? Pour quoi le cheval est retournee tous sole ? Et en plus elle etait tres agitee ! Что случилось, Владимир? Почему лошадь вернулась одна и, к тому же, очень возбуждённая?!
Такое впечатление, что судьба лошади их беспокоила гораздо больше, чем моя!
Пришлось мне признаться, что произошло на самом деле. Все вздохнули с облегчением. Они-то думали, что я сам по какой-то непонятной причине или халатности отпустил лошадь одну.
Преподаватель пошёл утешать перепуганную лошадку, а Клер со смехом спросила меня, как мне понравилась прогулка верхом.
 – Прекрасно! – сказал я, не очень понимая, говорит она серьёзно или смеётся.
 – Tu ne rien casse ?  –  спросила меня маленькая Ева с профессиональным видом.
Я посмотрел на неё с благодарностью: кажется, это был единственный человек, которого обеспокоила судьба не только лошадки, но и моя.
 – Всё в порядке,  – ответил я.
Только после этого Клер попросила меня наклонить голову с тем, чтобы посмотреть, нет ли там какой-нибудь раны.
Признаюсь честно, что после этого случая детскую мечту прокатиться верхом как рукой сняло. Не потому, что я боялся нового падения, а просто потому, что она уже исполнилась. Пусть немножечко не так, как я себе представлял. Но ведь это общеизвестное правило: мечты всегда исполняются немножечко иначе... Зачем же испытывать судьбу дважды?!
Тем более, что у меня ещё много других, пока что не реализовавшихся мечт!  Вот бы знать заранее, как реализуются они!