Непридуманные истории одного хирурга. Глава 3

               
Ранним  утром Дмитрий Владимирович, как обычно, бодрым и уверенным шагом переступил порог своего отделения. Не смотря на  то, что  до начала рабочего дня было еще минут пятнадцать, работа в отделении уже кипела. В воздухе  витал едкий  запах свежевымытого пола; санитары усердно катили сломанную на одно колесо каталку, то и дело, задевая углы и откосы коридора; медсестры бегали со стерильными биксами; пришедшие еще раньше врачи отделения уже носились из палаты в палату, делая необходимые назначения. Так здесь было всегда и, скорее воды  Нила повернулись бы вспять, чем хоть на минуту прекратилась  работа в хирургическом отделении Областной больницы.
     Димка зашел в ординаторскую, обменялся  рукопожатием с  немногочисленными коллегами  и быстро переодевшись,  помчался  в палаты,  чтобы успеть перед  планеркой дать назначения и оценить состояние прооперированных накануне  больных.
-Здравствуйте, Людмила Сергеевна! - поприветствовал ординатор свою пациентку. Это была та самая приятная женщина средних лет, которая находилась в отделении уже неделю и должна была сегодня идти на операцию по поводу своей не совсем понятной болезни селезенки.
-Здравствуйте, доктор – слегка улыбнувшись, ответила дама, оторвавшись от книги.- У меня сегодня операция, не так ли? Кто будет меня оперировать?
-Да. Сегодня мы посмотрим ваш внутренний мир. Надеюсь, он такой же приятный, как и его хозяйка - пошутил Дима. – Вас будет оперировать зав отделением, ну  и  я вместе с ним. Думаю, все будет хорошо.
-Мне бы тоже очень хотелось на это надеяться. А как вы думаете все -таки, что со мной? Столько всяких исследований прошла, в 10-ти больницах лежала, так никто толком ничего и не сказал, что за болезнь.
- Гм…Мы с вами уже не раз это обсуждали,- улыбнулся Дима. Понимаете, Людмила Сергеевна, к сожалению, даже в наши дни, когда медицина достаточно развита, порой  не всегда  можно четко дать определение болезни. Увы, но это так… Бывают такие случаи, когда окончательный диагноз  ставится только на операции. В вашем случае - именно так. Мы «зайдем» в живот и поставим диагноз. Одно могу сказать точно, что проблема в  селезенке.  Вот профессор говорит, что вероятнее всего – это связано с заболеванием  крови, но гематологи с ним не согласны. Высока вероятность того, что селезенку придется удалить. Но вы не переживайте… Уверен, что вы и без нее проживете еще 100 лет.- Димка искренне в это верил, поэтому говорил спокойным уверенным  тоном, который не вызывал никаких сомнений, что будет именно так, как он говорит. - Тем более,  вон как она торчит у вас из под ребер,  да и весит килограмм 5, а то и больше. Сразу почувствуете  облегчение после операции. Ну а с болезнью мы разберемся, не переживайте.
- Спасибо, доктор. Вы, наверное, первый, кому я искренне доверяю. Что нужно сейчас от меня и когда могут прийти мои родственники?
- Эмм… Сейчас ваша задача спокойно ожидать, когда за вами прибудет  железная карета с двумя санитарами  и отвезет вас в операционную. Ничего не пить и не есть. Ни в коем случае! Ну а на счет родственников…  Вот номер моего  мобильного. Пусть позвонят мне после обеда  и я все расскажу.
Напоследок Димка еще раз проверил плотность эластичных бинтов на ногах у больной и, убедившись, что все в порядке и, дав рекомендации остальным пациенткам в палате, быстрым шагом пошел в конференц-зал отделения.

                ***

Планерка прошла в обычном режиме. Медсестры привычным монотонным голосом  доложили о ночных анализах и диурезе больных отделения, отчитались о температурящих  пациентах и церемонно удалились, оставив врачей далее самостоятельно решать судьбы  больных отделения.                Обычно, планерка заканчивалась прочтением предоперационных эпикризов и наставлениями профессора по поводу предстоящих операций. Так было и на этот раз. Все разошлись по своим делам, а Дмитрий Владимирович помчался в операционную.
                Операционный блок  всех хирургических отделений располагался на том же этаже , что и отделение гастрохирургии. Новенькие  операционные недавно вышли из  под  шпателей узбекских гастробайтеров  и блестели своей чистотой и девственной белизной кафеля. Главный врач клиники не забывал своего хирургического прошлого и  ставил в приоритет хирургические отделения клиники. Это касалась и ремонта, и заработной  платы, но  в первую очередь снабжения хирургических отделений и операционных.  Димка хорошо помнил, как он, будучи студентом  второго  курса, впервые вошел в операционную одной из городских больниц, причем больницы, которая была на очень хорошем счету – с хирургической кафедрой института и отличной хирургической школой. Однако, его поразили нищета  и  разруха в этой самой больнице. Конечно, 90-е годы  затронули все сферы жизни, но такого, чтобы после операции медсестры кипятили перчатки и перевязочный материал, обрабатывали одноразовые шприцы, он не мог себе представить и в страшном сне. Особенно отчетливо это бросалось в глаза после просмотра, вышедшего тогда же на экран американского сериала «Скорая помощь». В нем, оснащение больницы, где происходили события, было на грани фантастики, а самые заурядные  врачи выглядели  по меньшей мере миллионерами. Одним словом, Димке, в его, еще достаточно молодой медицинской карьере удалось застать тот период времени, когда  хирургическая помощь была  обусловлена  исключительно  энтузиазмом самих врачей, а спасение жизни, в условиях  полного отсутствия лекарств, выглядело просто чудом.
Нынешняя операционная  отделения, в котором  трудился наш герой, состояла из 4 хорошо оснащенных залов. Новые финские лампы ослепляли своим  ярким  теплым светом, наркозные аппараты и множество анастезиологических  приборов  радовали  глаз своей новизной  и не сведущему человеку, операционная  могла пока казаться космической комнатой, наполненной инопланетными приборами. Вокруг уже сновали санитарки и операционные сестры. В коридоре операционной, на каталках и подвижных креслах, завернутые в белые простыни ожидали своих операций больные. Кого-то уже катили в операционный зал для премедикации.                Савелий Давыдович в своей традиционном накрахмаленном зеленом колпаке  уже громко шутил на всю операционную и сам громогласным грузинским басом смеялся, веселя всех, кто находился рядом.
-Ну что, голубушка, как настроение? -  весело спросил Савелий Давыдович. Сейчас мы вам сделаем  укольчик в вену, сначала немного закружится голова, а потом захочется спать,- не  дав ответить голубушке,  добавил врач, подмигнув анастезистке.
- Все хорошо, доктор…Только волнуюсь немного. Первая операция  за 44 года как - никак. А так…всё хорошо. Спасибо.
- Не волнуйтесь, Людмила Сергеевна, все будет  хорошо. Вот и доктор ваш подошел-объявил анастезиолог, кивнув в сторону Димки и  уже  что – то активно записывая в лист анастезиологического пособия.
Привычным  движением, сняв часы и включив радиоприемник, Димка стал  настраивать луч света, который должен  был освещать операционное поле. Анастезистка  уже ввела первую порцию  премедикации и пациентка с  гигантской селезенкой, начала постепенно закрывать глаза, чуть заметно шевеля губами.
-Ну что, Савелий Давыдович, видели её селезенку? Я вот такую, честно говоря, никогда не встречал. Как бы там чего не вышло на операции.
Савелий Давыдович сурово посмотрел на ординатора – Не каркай, Димка.- Всё нормуль. Уберете орган, тетке жизнь облегчите. Таскает вон в себе такую штуку и Савелий Давыдович, в подтверждение своих слов стал активно трогать живот уже заснувшей в наркозе больной. – Уберете, а потом пускай гистологи разбираются, что к чему.
- Вы кровь приготовили? Я заказывал вчера  в переливашке  2 литра.
- Все сделали,- отозвался Савелий Давыдович.
Димка фломастером обозначил приблизительные границы селезенки (так любил делать профессор) и спешно пошел мыться.
Работа младшего мед персонала в хирургическом блоке  была вышколена  лучше, чем в вооруженных силах  СССР. Каждая медсестра и санитарка знала свое место и обязанности. В оперблоке  царили стерильная   чистота и порядок. Стоило только хирургу высушить руки  салфеткой, как свора помощников накидывалась  на него, завершая его рабочий предоперационный  облик.
Операция началась как обычно. Дима сделал обычный доступ и начал «обшиваться». Профессор , как всегда молча  подключился к операции через 10 минут после Димки. Был сосредоточен и немногословен. После мобилизации всех близлежащих к  больному органу образований, Виктор Павлович вывел селезенку в рану.  Цвет органа был необычный, а размер поражал своими масштабами. По заранее обговоренному плану, Виктор Павлович наложил зажим на ножку органа, с тем, чтобы просто удалить селезенку и быстро закончить операцию.  Но внезапно, во время прошивания питающих сосудов, в рану со страшной силой хлынул поток  алой крови. У Димки муражки пробежали по спине…
-Отсос! – резко скомандовал профессор, чем вывел Димку из жуткого ступора.
Скорость работы прибора для эвакуации жидкости из операционной раны  не улучшала видимости раны. Кровь продолжала шуровать  горячей струей. Димка  максимально разводил рану и пытался уловить  артерию, из которой пульсирующим ритмом вытекала кровь, заливая все вокруг.
Ситуация становилась все более угрожающей с каждой секундой.
Артериальное  давление  падало на глазах. Прибор кричал и моргал красными цифрами, обозначающими критическое состояние в работе сердца.  Геморрагический шок – самое страшное, что могло произойти сейчас.  Артерия сократилась и ушла вглубь тканей, продолжая   выстреливать  из себя  поток жизненно необходимого содержимого. Все попытки прошить  сосуд оказывались безуспешными.  Кроме  того был  большой риск , работая вслепую, в луже крови, прошить мочеточник или другой сосуд. Савелий Давыдович уже вливал  запасы крови, однако, кровь продолжала хлестать из раны.
- Черпай кровь и переливай в стерильную банку,- скомандовал Виктор Павлович Димке.
Ординатор не понял о чем идет речь. Оглянувшись назад, он поймал  понимающий взгляд  операционной  сестры, которая быстрыми ловкими движениями наматывала 4-й слой марли на стерильную литровую банку.
-Просто черпай кровь и лей в банку,- уже заорал профессор, когда Димка не понимающими смысл движениями стал пытаться черпать банкой в операционной ране. – Ты что, никогда не видел, как кровь  больному переливают? Это ж 3-й курс мед. Института!
- Нет, профессор не видел. Только в книжках читал о таком, а на практике, думал в ХХI веке такие способу уже не применяют.
- Чему вас только там  учат…Не применяют…Вот когда у тебя ДВС синдром разовьется, тогда узнаешь, что еще как применяют.
Пока профессор прошивал  кровоточащие сосуды, анастезиолог ввел препарат, после которого кровотечение стало значительно слабее. Димка собирал кровь, параллельно завязывая узлы со скоростью  стрельбы автомата Калашникова.  Наконец, профессор  завершил гемостаз, установив в ложе селезенки несколько огромных тампонов. Ординатор с облегчением выдохнул воздух и посмотрел на  монитор  анастезиологического  прибора. Пульс и давление было в пределах нормы.
- Сколько крови перелил, Сава?- тихо спросил профессор.
- Полтора своей, пол-литра плазмы и  два литра из запасов – отозвался  могучим басом Савелий Давыдович.
- Ну ладно. Вроде пронесло. Все – таки у  нее  кровь  не хорошая. Гемостаз  никакой, кровит из всех щелей…Сосуды ни к черту, рвутся при каждом вколе.
Димка с тревогой ждал комментариев профессора в свой адрес, но тот, к удивлению ординатора ничего не сказал.
Зашивали  переднюю брюшную стенку спокойно и  профессор ни словом, ни делом даже виду не показывал о том, что был риск не снять женщину со стола…живой…
Зашивая апоневроз, профессор достаточно миролюбиво  напутствовал Димку:
- Я когда в районе работал, то о всяких там  аспираторах и речи не было. Чем кровь убирать, по – твоему приходилось? А вот так и делали. Убирали  обычным суповым  черпаком и сквозь марлю процеживали. Потом обратно в вену вливали. Много жизней спасли. Вон, Люда еще не забыла, сразу сообразила,  про что я тебе говорю. А ты…Надо бы тебе в район поехать. Там опыта наберешься.
- Да я  только за, Виктор Павлович. Только пока не зовут никуда, да и страшновато. Я ж только плановую хирургию осваиваю, а по экстренности  такого могут привезти, что не смогу  помочь.
- А ты здесь дежурь больше. У нас по средам со всей области везут народ. Можно такого насмотреться, что потом хоть в район, хоть на заведование вставать можно. А ты вон, один раз в неделю всего в приемнике появляешься.
- Ну не один конечно,- попытался оправдаться  Димка. -Все, что к нам в приемник везут, я уже освоил. Все операции по экстренности делал. Только вот, пожалуй, сердце еще не ушивал. А в районе, ребята говорят одна травма…А я и травматологию  как-то не очень, да и по нейрохирургии не спец.
- Тогда тем паче в район езжай.  Хирург должен  быть поливалентным. Это только в Америке долбаной  узкие специализации и всякое такое. Поэтому и на каждый орган свой хирург. Надо уметь все более или менее оперировать, а «заузиться» ты всегда успеешь, если в руках  навыки будут. Завтра же главному хирургу скажу, чтоб тебя в район отправил на пару месяцев.
Это был, пожалуй, самый длинный монолог на памяти Димки, который профессор себе позволил по отношению к ординатору.

***
Людмила Сергеевна быстро шла на поправку, и не смотря на странную болезнь, которую  гистологи  определили  только тогда, когда Дмитрий Владимирович уже был в  районной  командировке (об этом читатель узнает ниже), пациентка с каждым днем чувствовала себя все лучше и лучше. Через несколько дней все уже и забыли и о большой кровопотере и о тех неприятных минутах, которые пришлось пережить в операционной.
     Как-то, делая запись в истории болезни  своего больного в ПИТ, Димка  увидел Савелия Давыдовича, который как обычно с  самого утра пребывал в великолепном настроении и шпарил анекдоты санитарке из оперблока.
 Димка очень тепло относился в этому анастезиологу. Вообще, надо сказать,  у ординатора сложились довольно хорошие и дружеские отношения со всем коллективом. Дима сам себе объяснял это тем, что всегда старался находить подход к людям, и строил взаимоотношения по принципу «относись к людям так, как хотел бы, чтобы относились к тебе». Благодаря такой политике, Димка всегда мог рассчитывать на помощь и мед сестер, и анастезиологов, и более старших коллег. Но к Савелию Давыдовичу Дима проникся особой симпатией. Бешеное обаяние анастезиолога, его дружелюбный характер и  хорошее отношение  к молодым ребятам не могли оставить равнодушным никого. Димка ценил таких людей. Он очень хорошо помнил, как придя в отделение в свой первый рабочий день, будучи совсем юным неумехой, он познакомился с Савелием Давыдовичем. Тот первым делом рассказал ему анекдот, посетовал на  не вкусный обед  и, позвал вечерком выпить коньячку, за знакомство. Не смотря на большую разницу в возрасте и особенно в весе, Савелий Давыдович относился к Димке, как к своему парню – просто и без затей. Это располагало. Кроме того, Савелий Давыдович был замечательным анастезиологом.
   Димка давно хотел спросить у Савелия Давыдовича  про профессора. Ведь они, как никак, проработали  в одном отделении много лет, прошли огонь и воду, так сказать.  А вот медные трубы, Савелия Давыдовича обошли стороной, чего нельзя было сказать о профессоре.
- Здравствуйте, Савелий Давыдович,- поприветствовал коллегу Дима.
-Привет.  Что  – то давненько тебя не видел – отозвался анастезиолог.
- Да работы много. Беготня, да бумажки… сами знаете, как это у нас. Да еще моих больных на этой неделе не оперировали, вот и не забегал. Как поживаете?
-Да нормально все. Вчера заведующий ваш опять какого-то мертвяка положил оживлять. А так все ок.
-Да, он это любит,- улыбнулся Димка. – Савелий Давыдович, давно хотел у вас спросить… Вы ведь с профессором  давно знакомы?
- Ну да, думаю, лет 20, а то и больше, а что?
-Да так… наверное знаете его,  как  человека  хорошо. Я вот никак не могу приспособиться  к его характеру. То он орет на меня, почем зря, то за меня перед заведующим  хлопочет. То учит желудок мобилизовать на операции, а то вдруг и кожу зашивать не дает. Чего это с ним? Думал, может  вы знаете.
- Ааааа…Это он тебя так жизни учит. Видит в тебе потенциал, вот и воспитывает. Он со всеми, кто ему симпатичен  так  себя ведет. Все, кто через его школу прошли, сейчас большими хирургами стали. Кто заведует отделениями, кто на кафедре  в профессора уже выбился, кто в Москву или Питер перебрался. Так что, радуйся, терпи  и слушай его. Точно тебе говорю – хочет тебя воспитать!
- Мда уж… Радуйся… Характер у него будь здоров,- вздохнул ординатор.
- Ну, характер у нас у всех, кто ж без  характера…  А профессор таким стал после поездки в Америку,- продолжил Савелий Давыдович.
- Ого. А что там стряслось? Вроде бы должен был радоваться, что довелось по миру прокатиться.
- Э-эф… Не так все просто,- вздохнул старший коллега, протирая запотевшие стекла очков. – Он ведь туда поехал, будучи в расцвете своей хирургической карьеры. Ты видел, как он  сейчас оперирует? Так вот, а тогда, это было в 3 раза изящнее и быстрее.
- Так куда уж лучше, Савелий Давыдович? По мне, так лучше просто не возможно! – удивился Димка.
-Точно тебе говорю. Раньше резекцию желудка за 50 минут шлепал. Быстро, красиво, аккуратно. С минимальной кровопотерей. Сейчас  тоже хорошо, но раньше и возраст другой был и зрение получше. Да и вообще…
Ну и вот, в 93-м году, послали нашего профессора в Бостон, обучаться эндоскопической хирургии. Туфли свои зеленые, в которых он оперирует, кстати, он в тот раз  и привез. Так вот, поехал он значит  эндоскопию  осваивать. Её тогда только- только внедрять у нас начали. А у них в Америке, уже лет 10, как оперировали эндоскопически.  Полетел  туда Виктор Павлович в хорошем расположении духа, бодр и весел, так сказать. Приехал через 2 месяца, как в воду опущенный. Раньше был душа компании, шутник и балагур, а вернувшись, стал смурнее  тучи, ворчливый и озлобленный  на весь мир.
- Не пойму…Так а почему? – все больше удивлялся Димка.
- Ну вот приехал он туда, посмотрел как тамошние хирурги оперируют – через  одно место. Все узкие специалисты. Если тамошний хирург  на операции случайно мочеточник зацепил, то зашить его сам не может, не умеет просто. В общем, как он потом говорил, они там все горазды один орган оперировать и на эндоскопию заточены. А руками, так как он работать совсем не умеют. Дали ему там одну операцию сделать. Он и показал всем клас, наглядно пояснил, как оперируют простые  российские хирурги. Там, конечно, все америкосы изумились, восхитились его техникой и скоростью операции. Говорят даже, что сходу предложили ему стать завотделением с приставным переводчиком, но не знаю, насколько это правда. Ну, и как водится, кто-то из местных хирургов среднего пошиба позвал его к себе в гости. Вот  тут все и началось.  Приехал наш профессор в гости к этому хирургу и увидел, как тот живет:  огромный 3-х этажный дом с бассейном и садом, три машины в гараже, катер,  ну и  всё прочее…сладкие  атрибуты красивой американской жизни обычного  американского хирурга.  Причем хирург этот не умел и 30% того, что оперировал Виктор Павлович.  Посмотрел наш профессор на все это и засмурел. Вернулся сам не свой, ну а  что было дальше, я уже говорил. С тех пор так и ходит… Все себя жалеет или просто от досады.
- Так а что, разве профессор здесь плохо живет? Мне кажется,  у него есть всё, что нужно. Не в яхтах и машинах же счастье? Он выдающийся хирург, стольких людей спас, все его знают и уважают, чего ж еще для счастья надо?- поинтересовался ординатор. Разве знать, что ты нужен – это ли не счастье?
-Так – то оно так, - улыбнулся  Савелий  Давыдович, - ты правильно рассуждаешь. Я, кстати такого же мнения. Вон, езжу на своей «морковке» 10-й год и не переживаю по этому поводу. Ну а он другой человек. Обида в нем засела . То ли на государство наше, то ли на себя, что не свалил вовремя за бугор, то ли еще на что – не знаю. Но факт есть факт. Как приехал, стал другим человеком , с тяжелым характером. Так что делай выводы, Димасик.  Деньги лишними не бывают, но и ставить их во главе всего – это плохо. Как правило, ни к чему хорошем у не приводит. А то, что он и здесь неплохо живет – это конечно так. Все у него есть, даже водитель свой раньше был – один из спасенных им больных.  Но вот что-то не хватает ему. Так вот.
- Мда… Надо с вами почаще встречаться, Савелий Давыдович,- интересно все это, хотя про кого, а про профессора бы так никогда не подумал. Сильный человек, с  характером и железными нервами, а так изменился из-за какого-то катера… Ну ладно.
- Давай, топай уже в операционную. И много не болтай. Я тебе ничего такого не говорил.
- Понял Савелий Давыдович! Я – могила,- отозвался Димка, и быстрым шагом  проследовал в операционную, где уже «подали» очередную больную.