Счастье

- Мама, зачем ты мне врёшь? – Карина сказала это очень тихо и спокойно, но Ася вся сжалась, словно ее окатило ледяной водой. – Ты всё время придумываешь ему оправдания. Не приехал, потому что работал. Не позвонил, потому что устал. Не выполнил обещание, потому что не получилось. Обидел не специально. Мне уже 12 лет, я уже не маленькая. Не ври мне. Он не позвонил, потому что не хотел. Не выполнил обещание, потому что забыл. Люди обычно забывают то, что им не слишком важно, знаешь ли. Не приехал, потому что не хотел. Когда он захотел приехать к сестре, то взял да и приехал из другой страны. И никакая работа и занятость его не остановила. Так что никакие «не смог» тут не играют роли. Захотел бы – и смог бы. И хватит его защищать! Зачем ты мне врешь? Ты боишься, что если скажешь правду, я его разлюблю? Не разлюблю. Он всё-таки мой отец. Я его всегда прощаю, хоть он ни разу и не извинился. Но вот только врать не надо. Мне надоело. Он не изменится.

Она отвернулась к стенке и уткнулась носом в подушку. Потом заплакала. Сначала тихо, потом громче и громче, потом и вовсе заголосила на всю комнату. Ася села рядышком, обняла дочку и стала укачивать, как маленькую. Сердце разрывалось от тоски.

Асе всегда казалось, что Карина относительно легко пережила развод родителей. Она всегда была очень весёлой, жизнерадостной, активной девочкой. Иногда отец навещал её, у них сложились довольно теплые отношения, и Ася очень радовалась этому. Глядя на других знакомых детей, которые выросли без отцов, Ася всегда считала, что им с Кариной повезло – связь между родителями девочки не окончательно утрачена, и ребенок окружен теплом и заботой. Да, воскресный отец и Отец – это совершенно разные понятия, разные семейные роли и разные чувства. Но пусть хоть воскресный будет, у других и такого нет.

Достигнуть консенсуса в общении с бывшим мужем за двенадцать лет так и не удалось. Видимость хороших отношений поддерживалась, но на деле это была мучительная, неприятная ситуация. Жил он далеко, в другой стране. С Кариной виделся редко и только в свободное от всего остального время. Асю раздражали и пугали его требования привезти дочь к нему за границу, особенно учитывая то, что проживал он не в самой безопасной стране. Зачем тащить дочь на самолете, подвергать ее опасности – и всё это только потому, что папе стало скучно, - Ася никогда не могла понять. Карина рвалась к отцу, скучала по нему и была готова лететь куда угодно. Поэтому приходилось молча терпеть. А на вопросы Карины о том, почему папа, если уж так скучает, не прилетает к ним почаще сам, приходилось придумывать оправдания. Мол, папа работает, папа устает. «А мы что, не работаем, не учимся и не устаем?» - удивлялась Карина. Ну что тут сказать… Трудно придумать повод для перелета, если на самом-то деле отпускать ребенка туда совершенно не хочется. Более того, Ася вообще считала, что общаться с дочерью бывший муж должен только здесь, на территории Карины, в ее комнате, а не в чужом доме, наполненном чужими людьми. Но кому какое дело до мнения Аси? Оно никогда не интересовало ее бывшего супруга. Он всё делал, как ему удобно, а Ася всегда подстраивалась. Придумывала причины, почему она должна подстраиваться и терпеть. Переносила работу, отменяла встречи, ждала, ждала, ждала… Лишь бы пришел к ребенку, лишь бы  не уводил ребенка никуда, лишь бы не придумывал никаких опасных развлечений вроде дурных аттракционов и походов в рестораны с сомнительной кухней, лишь бы не знакомил дочь с очередными лишними людьми, не таскал на ненужные встречи. Лишь бы просто побыл с Кариной, пообщался, поговорил. Но и это не всегда удавалось, к сожалению. Причины, почему Карина должна спокойно относиться к папиному поведению, приходилось тоже выдумывать. Мол, у папы есть веский повод вести себя именно так.

И  вдруг оказалось, что придумывала Ася все эти отговорки совершенно зря. Карина, оказывается, никогда не верила в них и всегда понимала, как всё обстоит на самом деле. А Ася-то считала ее маленькой и наивной…

- Что случилось, доченька? Я могу чем-то помочь? – спросила она, но Карина продолжала плакать, уткнувшись носом в мамино плечо. – Пойдем-ка помоем лицо.
Ася привела дочку в ванную, умыла её водой, словно маленькую, вытерла любимое личико полотенцем. Карина потихоньку успокаивалась. Еще плакала, но уже могла говорить.
- Понимаешь, мама, я просто хотела с ним поговорить. Рассказать ему, как смешно мы сегодня с ребятами играли. И про оценки… И про то, как я хорошо прочитала стихотворение со сцены… А он не стал меня слушать!
- Но я же слышала из кухни, как вы разговаривали.
- Мама! Да не разговаривали мы! – Карина опять разрыдалась. – Он сказал, чтобы я ему всё рассказывала по-английски. А я не хотела по-английски! Я хотела по-русски! Я устала, я хотела просто поговорить, посмеяться вместе. А он мне устроил очередной экзамен по английскому! Поправлял на каждом шагу. Умничал, как он обычно делает. Своим менторским тоном тыкал меня, как котенка в лужу, в каждую мою ошибку. Отбил всё желание ему что-то рассказывать.
- Солнышко, ну так просто скажи ему, что хочешь рассказать ему по-русски о сегодняшнем дне.
- Да я три раза сказала! А он никого, кроме себя не слушает. Гундосит что-то по-английски. Слышит только сам себя!

Карина снова уткнулась носом в мамино плечо. Ася уже открыла было рот, чтобы в очередной раз говорить о том, что папа хочет как лучше. Папа хочет, чтобы Карина говорила по-английски бегло. Что ей это поможет потом найти хорошую работу. Что папа хочет, чтобы у Карины хорошо сложилась карьера и жизнь… «Папа хочет…» В их семье все только и думали о том, чего хочет папа… А как же Карина?

- Даже не думай! – словно прочитала ее мысли дочка. – Даже не вздумай снова его оправдывать! Ты всегда так делаешь! Папа хочет то, папа имел в виду сё! Папа НЕ СЛУШАЛ меня. Он не хотел меня слушать – вот и всё. А в это время Кьяра носилась вокруг него. И он возится с ней, играет с ней, слушает ее. А от меня ему нужно только одно – идеальный английский. Меня он не слышит.

Кьяра – это маленькая дочка, родившаяся недавно у Асиного бывшего мужа и его второй по счету супруги. Карина очень полюбила Кьяру, девочки скучали друг по другу и всегда с удовольствием общались. Ася всегда удивлялась их нежному общению. Дети ее подруг очень ссорились, ревновали родителей. А Карина с Кьярой как будто с первой минуты полюбили друг друга. Это было так трогательно, красиво, удивительно.

Как же Ася не почувствовала подвоха? Ведь должна была понимать, что помимо осознанной любви есть и не осознаваемые чувства. И там и ревность, и грусть, и обида на отца, и огромная дырка в душе – там, где должно быть равенство детей, а его не случилось.

- Ты не думай, мама, я очень люблю Кьяру, - продолжала Карина. – Она замечательная, и я очень скучаю по ней. Но почему папа даёт ей всё то, что должен был давать мне в моем детстве? Почему ей на День рождения он устроил сюрприз и приехал, а ко мне на Дни рождения не приезжал? Ведь тогда он не жил еще в другой стране! Он мог прийти и пообщаться с моими друзьями, поесть вместе с нами торт. Хотя бы просто прийти на мой праздник, чтобы мои друзья видели, что у меня есть папа.

Ася снова собралась было сказать, что, мол, папа много работает. Да и побоялся, наверное, прийти без приглашения. Но тут же вспомнила о том, что ему не понадобилось согласие Аси на то, чтобы познакомить Карину с его второй женой. Не спрашивал он Асиного мнения и тогда, когда требовал привезти к нему дочь. Просто ставил перед фактом: хочу, мол, чтобы Карина приехала – и точка. Так что приглашение бывшей жены на День рождения Карины ему явно не требовалось. Может, Карина права? Если б захотел, просто пришел бы? А раз не приходил – выходит, просто не хотел.

И тут Асю накрыло горькой тяжелой волной. Она вдруг осознала, что в первую очередь она придумывала все эти оправдания вовсе не для Карины. Она придумывала их для самой себя. И сама верила в них. Что бывший супруг обязательно повзрослеет. Поймет, оценит, полюбит, извинится, изменится. Но ведь нет. Ведь уже поздно что-то менять. Карине двенадцать лет, и она уже выросла, без отца. Всё, это уже свершившийся факт.

- Зачем они мне присылают все эти видео, мама? Я, конечно, люблю смотреть видео про Кьяру, но с другой стороны, мне больно. Папа так любит ее, так возится с ней. Чем я хуже нее?

Этот вопрос всегда был для Аси болезненным, как ножевая рана на сердце. Она всегда боялась, что в какой-то момент он прозвучит, и радовалась, что Карина никогда его не задавала. Дети подруг часто спрашивали это. А вот Карина нет. И вдруг этот жуткий вопрос выплыл на свет: «Чем я хуже нее?» Как объяснить ребенку, что  она не хуже Кьяры и что она достойна точно такой же любви, заботы, внимания? Что ни скажи – всё будет звучать пусто и нелепо.

Ася чувствовала чудовищную вину перед Кариной. За то, что не смогла терпеть бывшего мужа, что не стала противиться разводу. Может, стоило? Может, надо было сохранить брак? Ничего, что не было бы в Асиной жизни ни счастья, ни любви, одна лишь усталость, но зато дочь выросла бы в полной семье. Отец был бы рядом. Но вот не получилось, не срослось. А бывший муж очень быстро женился, и у них родилась другая дочь. Теперь уж вини себя или не вини, что толку? Не важно уже, кто виноват. Ничего не вернешь, да и не хочется. Но сердцу-то не прикажешь: куда деваться от ощущения, что не всё сделала для своего ребенка, что должна была? Не обеспечила дочери полную семью, постоянного отца. Ася не могла дать Карине всё то, что есть у детей из нормальных семей. Отдала всю любовь, всю заботу, всю ласку. Но ни одна мама, даже самая хорошая, не может заменить своему ребенку любящего и заботливого папу. Так же, как ни один отец не заменит ребенку мать.
Воскресного отца легко мог бы заменить хороший любящий отчим, но для того, чтобы выйти повторно замуж, нужно влюбиться. Или хотя бы захотеть замуж. А Ася больше этого не хотела, никогда, ни за что. Она жутко боялась повторения ситуации: второго предательства, второго развода, второй депрессии, второго рецидива астмы и всего остального, что прилагалось к болезненному расставанию с мужчиной. Второй раз ей пережить такое и выжить казалось просто невозможным, невыносимым.
Ася думала, что любви отца Карине хватает. Была почти уверена в этом, до сегодняшнего вечера. А теперь весь ее шаткий комфортный мирок затрещал по швам: дочка выросла и оказалась умнее и проницательнее, чем Ася готова была признать.

Ася покачивала дочку, как крошечного младенца. Шептала что-то нежно на ушко, успокаивала ее. Постепенно дочка перестала плакать, задышала ровнее. Выдохнула, вытерла слезы.

- Тебе полегче? Что я могу для тебя сделать? – спросила Ася.
- Давай выпьем чаю.

Чай… Чудодейственное средство от печалей и обид. Нужно взять две кружки – да не какие-нибудь, а самые любимые: с Шерлоком и с Доктором Кто. Ну, точнее, с их фотографиями, конечно. Налить в кружки чай. Поставить обе кружки на старый блестящий поднос. Положить туда же пару конфеток, два йогурта, две ложки, два кусочка сдобной булочки. И достать из холодильника листики мяты и лимончик… И все печали становятся мельче, проще и как-то дальше. Жизнь сама собой налаживается за теплой беседой. А если еще и вместо люстры на кухне включить гирлянду или зажечь свечи, то и вовсе можно начать жизнь заново, с чистого листа, прямо сейчас.
Ася и Карина долго сидели и разговаривали. Вспоминали милые моменты из прошлого. Смеялись, обнимались. В конце концов все-таки придумали папе тысячу оправданий и пришли к выводу, что вообще-то он хороший, и ситуацию эту можно пережить. Сколько раз уже Ася повторяла, как мантру, все эти заезженные слова: мол, мужчины по-другому воспринимают жизнь, у них другое представление обо всем, и поэтому… Бла-бла-бла…  Карина слушала всё это в сотый раз, снисходительно кивала. Потом сказала что-то вроде: «Да не оправдывай ты его, разберусь я с ним сама, что ты слова тратишь. Я прекрасно понимаю, что у меня хороший папа, и не буду любить его меньше от того, что он в очередной раз повел себя абсолютно по-свински». Она пару раз хрюкнула для убедительности (мол, от осинки не родятся апельсинки, а от свинки не родятся котятки), и собиралась уже было пойти спать, но тут в прихожей раздался звонок.

- Кто это в такой поздний час? – Ася очень тревожилась, когда вечером кто-то звонил в дверь.

Оказалось, это соседская девочка Яна, Каринина подруга. На три года постарше, но ростом гораздо ниже. Карина была высокой – даже чересчур высокой для своих двенадцати лет. Из-за высокого роста ее часто дразнили. Яна же, наоборот, была миниатюрной, на вид ей ни за что было не дать шестнадцати. Казалось, что она младше Карины. Девочки дружили давно, и разница в возрасте им совсем не мешала.
Ася открыла дверь, и Яна буквально влетела в квартиру. Глаза горят, в них застыл то ли испуг, то ли гнев – не поймешь. Запыхалась, вся всклокоченная, в кофте наизнанку и в тапочках на босу ногу.
- Тётя Ася, вы должны что-то сделать! – выдохнула Яна. – Маринка притащила в дом собаку. А мама хочет выставить эту собаку за дверь! Или еще хуже – отдать ее в приют!
- Яна, успокойся, что за собака?
- Да обычная собака, дворовая, маленькая, серенькая такая. Морда такая милая. Мы ее помыли, купили даже специально шампунь от блох. Всю ее причесали, чтобы выглядела поприличнее. Но мама уперлась – нет и всё тут. Маринка рыдает, мама орет, собаку на лестницу выставила. Собака не может на лестнице, тетя Ася, ну никак не может! Там холодно, темно, страшно. Вы должны что-то сделать!

Ася вздохнула. Подумала: «Только собаки в их доме не хватает…» Соседка, Мила, растила двух дочерей одна, без мужа. Может, поэтому девочки так подружились с Кариной. Разница была в том, что Каринин папа объявлялся хотя бы иногда и даже по-своему любил Карину. Милин же муж как ушел к любовнице лет пять назад, так ни разу больше и не позвонил, и не приехал. Младшая дочка, Марина, уже даже не помнит его лица.
Мила работала на двух работах, чтобы обеспечивать своих девчонок. Яна и Марина часто приходили к Асе то на обед, то на ужин. Карина была всегда рада им, да и Асе это было удобно – Яна помогала Карине со школьными заданиями. Но куда там еще собаку в это суматошное семейство?

Ася натянула свитер, Карина тоже уже успела влезть в джинсы и в куртку, и все втроем вышли на лестничную клетку.
 
Там сидел зверь. Крошечный, серенький, с розовым бантиком на макушке – испуганный и грустный зверь. Он затравленно озирался по сторонам и тихонечко то ли рычал, то ли скулил. Перед зверем красовалась небольшая лужица.
Ася вздохнула и вернулась домой за тряпкой. Вытерла пол, снова вернулась в квартиру, вымыла руки. И снова вышла посмотреть на пса. Зверь заглянул ей в глаза и вильнул хвостом. Сначала один разок, потом другой…
- Э, нет, дружище, не подлизывайся! – сказала Ася. – Я не твоя хозяйка.

Зверь вздохнул и снова уселся в уголке, поглядывая по сторонам. Яна опять заголосила:
- Тетя Ася, ну посмотрите, какой он хорошенький! Чистенький. Ну, уговорите маму, пусть разрешит его оставить. Пожалуйста!

«Уговорите маму…» Легко сказать! Как уговорить, если Асе и самой было ясно, что собака Миле совершенно ни к чему.
Она позвонила в дверь соседней квартиры, и Мила сразу открыла. Значит, стояла в прихожей и посматривала в дверной глазок, куда там побежала старшая дочка.
- Привет!
- И даже не уговаривай меня!- сразу же заявила Мила. – Никаких собак!
- Но зверь-то и правда симпатичный, - тут Асе даже придумывать не пришлось, пёс и правда обладал весьма обаятельной мордой.
- Да пусть хоть победитель конкурса собачьей красоты, мне-то это чудо в доме зачем? Нет, никаких собак, решено.

Маринка рыдала в голос, Яна стояла в дверях, свирепо и обиженно глядя на мать, но не забывая при этом поглядывать и на собаку на лестнице. Карина тем временем гладила забившегося в угол пса.

- Мам, а давай мы его себе возьмем?
Ну, вот уж этого Ася вообще не ожидала!
- Карина, ну ты что? Нам-то он зачем?
- Ну как зачем. Будем любить его, воспитывать. Будет у нас в доме третий член семьи. Я у тебя в одной книжке прочитала, что семья становится настоящей только  тогда, когда в ней появляется кто-то третий. Папа с нами не живет. Нас с тобой двое, а это чудо будет третьим.

«Н-да… Прекрасная замена папе…». Асе стало одновременно смешно и грустно. Пока Карина была маленькая, Ася не сомневалась, что через несколько лет сможет снова полюбить кого-то, выйти снова замуж, родить еще детей. А потом постепенно отношения с бывшим мужем зашли в такой неприятный тупик, что она приняла для себя решение больше никогда не вступать ни в какие отношения ни с кем. Иногда она сомневалась в правильности своего решения. Всё же одинокая дама в возрасте, окруженная кошками или собаками декоративных пород, - зрелище весьма печальное. И вот вдруг судьба подкидывает ей пса... Ну, чтоб уж наверняка соответствовать образу одинокой дамы в летах и с собачкой. Пффф… Асе этот образ не слишком нравился.

Но вот собака понравилась…

Маринка продолжала выть в голос, причитать, что это её маленькая собачка и что мама очень-очень злая, и Маринка теперь никогда и ни за что не будет с ней разговаривать. Тем временем Яна переключилась с матери на соседку и стала уговаривать:
- Тетя Ася, а может и правда? Возьмите собачку к себе. Мы будем вам помогать, гулять будем по очереди, корм будем приносить.
- Еще чего! – ахнула Мила, но Яна тут же одернула её:
- Мама, собаку мы никуда выбрасывать не будем. Либо она живет у тети Аси, либо она живет у нас!

- Ну, приехали! – Асю это уже начинало раздражать. – Вы уже за меня решаете, брать мне собаку или нет!
- Мама, ну не бросать же её! – Карина держала пса на руках, а он уже благодарно лизал её в щеки. – Посмотри, какая она хорошенькая!
Маринка завыла еще громче, а Яна, уловив Асину растерянность, продолжала тарахтеть:
- Я и молоко ей буду покупать, и расчесывать буду, и гулять мы с Кариной будем вместе, и Маринку будем с собой брать. Вы не беспокойтесь! Да вы даже не заметите, что у вас теперь есть собака!

Ну да, конечно… В детстве у Аси уже была собака, и это был полноценный член семьи – со своими правами и обязанностями. И даже со своей чашкой, из которой она очень любила пить чай без сахара, сидя вместе со всеми на кухне. Ася очень её любила и очень горевала, когда собака умерла. Не могла потом спать несколько дней, не могла есть, дома каждый шорох напоминал об умершей маленькой подружке. Собака часто приходила к Асе во сне, и просыпаться утром было грустно. Второй раз решиться взять пса, привязаться к нему, полюбить всей душой, а потом потерять? Ведь жизнь собачья короче человеческой. Придется опять переживать смерть четвероногого друга. Второй раз.  Нет, это совершенно невозможно.

- Мам, нам решительно необходим кто-то, кого можно было бы просто любить, - Карина прижимала собаку к себе, и та улыбалась от уха и до уха, просто вся сияла от восторга. Каждая шерстинка на её довольной морде как будто говорила: «Я самая счастливая собака на свете и я никуда не собираюсь слезать с этих уютных ручек».
Маринка перестала рыдать и тоже подключилась к операции по одомашниванию пса.
- Тетя Ася, ну вы же хорошая, возьмите собачку.

Ася краем уха слышала, как Мила говорит что-то вроде «Ну вот, мама плохая, а тетя Ася хорошая!», Яна хохочет, а Карина что-то нежно шепчет на ухо серому довольному зверю. Из других квартир тоже повылезали соседи и тихонько наблюдали за процессом. Но всё это было где-то словно в другой вселенной. Ася уже понимала, что в этот вечер ее жизнь изменилась навсегда.

Дочь больше не маленькая девочка, а уже взрослеющая девушка. И больше не надо тратить силы и время на придумывание оправданий для ее отца. Больше не надо притворяться, что нет на него никаких обид, и что Асю всё устраивает в их общении. Больше не надо врать Карине, что папа сильно занят и сильно устал. Не надо бояться, что Карина вдруг узнает правду о нем. Она давно уже её знает… И это не мешает ей его любить.

Они столько лет отказывали себе во многом. Не могли себе позволить всё то, что могут полные семьи. Ежегодный отдых за границей, совместные ужины в ресторане, машина, барбекю в компании таких же полных семей, и прочее, и прочее. Всё было не для них. Всё было для тех, у кого всё как надо – мама плюс папа и детишки. Одиноким матерям положено вкалывать на работе и растить детей, и всё - не до глупостей. Нет, были, конечно, и редкие поездки к морю, и обеды в пиццерии, и шашлыки на даче. Но всегда оставалось это щемящее чувство, что они не такие, как все. У всех вокруг полные семьи, кроме Милы разве что. А Карина и Ася как инопланетяне посреди множества шаблонно счастливых пар с детьми. Всегда нужно считать каждую копейку, всегда нужно быть настороже и всё держать под контролем, ведь защитить их некому.

Ася смотрела на Карину и любовалась ею. Какая же дочка выросла красивая! А сейчас она так хорошо улыбается, глядя на лохматое маленькое чудовище, которое тем временем уже покусывало её за руки и за нос.
В конце концов, что есть семейное счастье? Это когда все дома и все рады быть дома. А все – это Карина да Ася, и им вместе хорошо и спокойно. Но дочка растет, и ей надо уже отделяться, учиться заботиться о себе самостоятельно. Собака – отличный способ научиться и заботе, и любви.

- Ладно, шут с вами, мы забираем этого зверя, - сказала Ася, и все вокруг выдохнули с облегчением. Разве что Маринка немного надулась, но в конце концов ее всегда можно будет пригласить в гости поиграть с псом.

- Как назовем? – просияла Карина.
- Ну а как еще назвать? Счастьем, конечно. Пусть живет теперь у нас.

- Ой, здорово ты придумала! Надо позвонить папе и рассказать! – и Карина вместе со Счастьем побежала в дом за телефоном. А Ася вернулась на кухню допивать свой чай.

За окном крупными хлопьями падал снег. Из дочкиной комнаты доносился радостный лай вперемешку с громкими возгласами Карины. Видимо, дозвонилась до отца. Что ж, хорошо, что не стала обижаться долго. Это отличная способность: понимать, что человек, которого ты любишь, мягко говоря, не идеален и может здорово ошибаться и даже быть отвратительным и противным, не признавать своих ошибок и не уметь извиняться, но всё равно надо уметь отделить главное от второстепенного и смочь простить ему его недостатки. Карина это умеет. Она вообще умеет любить и умеет принимать людей такими, какие они есть. Может, это не так плохо, что она растет вдали от отца? Была бы она такой, если бы он каждый день доставал ее уроками английского? По-английски она говорила бы определенно лучше. Да и по многим другим предметам успевала бы лучше – куда ж деваться. Но была бы она чище, добрее, светлее, чем сейчас? Это вряд ли.

У Аси получилась хорошая девочка. Умная, добрая и любящая девочка, которая очень похожа и на свою мать, и на отца. Которая умеет любить обоих,  не закрывая глаза на их недостатки. Разве же это не счастье? Очень большое счастье! И это счастье она, Ася, вырастила и заслужила.

Она  услышала, как за стенкой радостно завизжал щенок и дочка засмеялась звонко-звонко. «Да, пап, я тебя тоже люблю!» - донеслось из комнаты.

Ну что ж… «Пора поискать нашему Счастью персональную чашку…»