Собака, которая пила морскую воду

Пустынный пляж всегда представляет собой жалкое зрелище. Когда-то кишащий людьми в середине лета, он бывает пустым и безжизненным в октябре. Солнце больше не греет и напоминает белый диск в окружении серых и тяжелых туч, тихо оплакивающих предстоящее похолодание. Зонтинки повалены безжалостным северным ветром, свистящим сквозь каждую дырочку и расщелену, которую он только может отыскать. Пучки соломы развеяны по всему песчаному берегу. Редкие клочки сухой желтой травы щетинятся тут и там на лицах дюн.

Подобная сцена предстала перед ней, когда она заглушила двигатель своего автомобиля в двадцати метрах от берега. Она выключила радио и положила руки на руль. Она начала вглядываться вдаль в ожидании сама не зная чего. Она ждала знака свыше. Чтобы жить. Чтобы двигаться дальше. Она тихо сидела внутри, откладывая то, за чем она сюда приехала. В ее голове роились разные мысли, но она гнала их прочь, одну за другой, потому что ни одна из них не была по-настоящему конструктивной.

Так что она просто вглядывалась в горизонт, судорожно перебирая в уме все возможные последствия ее сегодняшнего решения. Решения, которое казалось ей единственно правильным… Внезапно воцарилась тишина и все стало яснее, чем когда-либо.  “Вот и все” - подумала она. Больше не было сомнений или страха – осталось только желание покончить со всем этим как можно быстрее. Она глубоко вздохнула и сказала самой себе: “Пора”.

Она открыла дверь и вышла из машины. Осень заключила ее в свои холодные объятия. Ее легкий вязаный свитер не спасал ее от мороси. Она подняла глаза к небу и почувствовала на своей коже крошечные капли. Она вдруг поняла, что осень – это не время года, а состояние души, в котором она пребывала день за днем. Если бы она была писателем, то она смогла бы во всех красках описать его, как время года ее души, когда чувства начинают опадать подобно сухим лепесткам, превращающимся в пыль после внезапного сильного порыва ветра. Но писателем она не была…

В ее душе стояла осень с того самого момента, как он ушел. Она все еще живо помнила тот день, когда он позвонил ей, пока она сидела в офисе, и сообщил, что уходит. Уходит после семи лет брака. Он приказал ей собрать его вещи и положить их в чемодан. Так она и сделала. Открыв его шифоньер, она с удивлением обнаружила, что большей части его гардероба уже нет. Он хорошо подготовился. Он приехал двумя часами позже и забрал оставшиеся вещи: рубашки, брюки, галстуки, носки, пилотскую кожаную куртку, которую она купила ему в подарок на его 33-летие. Она хотела броситься ему на шею, но вместо этого она задала ему один вопрос "Что мне теперь делать?" Он ответил ей самым ледяным тоном, который она когда-либо слышала "Подавай на развод". Не было ни слез, ни скандала. Двери лифта закрылись за ним, заблокировав доступ к ее прошлому. Он даже не обернулся.

Пустота… она проникает в самые темные уголки сознания, куда-то очень глубоко в тело. Самый обычный вопрос, который возникал в ее голове -  'За что?'. Работа не спасала. Не помогали и друзья. Не важно, насколько они хороши, они всегда возвращаются к себе домой. Но сначала так больно не было. Спустя несколько недель она почувствовала, что что-то пожирает ее изнутри. Боль. С каждым днем она становилась все сильнее и сильнее. Не будучи больше в силах терпеть, она обратилась к врачу. У нее диагностировали беременность. Для нее это было похоже на шанс начать все с нуля, потому что теперь у нее была причина жить. Она носила эту причину под сердцем, наивно полагая, что это ее спасет.

Однако, этого было недостаточно. Пустота была невесома, но увеличивалась как космическая черная дыра, поглощая весь ее внутренний мир и переваривая ее ни во что. Всего однажды она забыла ее наполнить, и та поглотила ее неродившегося ребенка, не оставив ей ничего, ради чего она могла бы жить. Она провела множество ночей, лежа в кровати и уставившись в потолок. У нее не было ни одной родственной души, с кем она могла бы поговорить: ее родители уже были в могиле, а братьев и сестер у нее не было. Она искала забвение в алкоголе и антидепрессантах, а, порой, в обоих сразу. Она глотала несколько таблеток и запивала их в надежде обрести хоть немного покоя. Каждый раз, когда сознание покидало ее, она закрывала глаза без какого-либо желания вновь их открыть.

Мрак… Она бродила посреди темноты, спотыкаясь и падая, катаясь вверх и вниз по черному тоннелю, не видя света впереди. Она не чувствовала ничего, кроме странного ощущения бесконечного блаженства, потому что ее мозг был отключен и не функционировал в своем нормальном режиме. Те редкие моменты, когда она приходила в себя, становились настоящей пыткой для ее тела. Она не могла выбрать, что хуже… Была ли эта невыносимая боль в ее голове или боль внутри ее раненного и кровоточащего сердца? Она точно уже не помнила, как долго она жила в таком состоянии. Единственное, что всплывало в ее памяти – это тот день, когда она открыла глаза и осознала, что дальше так больше продолжаться не может. По какой-то непонятной причине ее тело все еще сопротивлялось, хотя дух ее был сломлен.

И теперь она стояла на пляже в тонком свитере и синих джинсах, почти насквозь промокшая. Она сняла кроссовки и ступила на холодный песок босыми ногами. Она никогда не могла подумать, что песок может быть таким леденящим. Каждая его крупица действовала, как игла, впивающаяся в ее кожу своими острыми шипами. Ей нужно было испытать эту боль, чтобы притупить ту, что раздирала ее душу на куски. Она сделала несколько медленных шагов и остановилась. Она хотела насладиться этими моментами, которым уже не суждено вернуться. Она чувствовала себя почти пьяной, и жизнь, которую она оставила где-то позади, больше не мучала ее. Она прошла вперед, пока не достигла самой кромки воды.

Море было дружелюбным. Волны приглашали ее сыграть в их смертельную игру, счет в которой всегда известен. Она коснулась воды своим заледеневшим большим пальцем ноги. К ее удивлению, вода показалась ей теплее, чем она ожидала. Не долго думая, она погрузила обе свои ступни в воду. Она была точно готова принять вызов, в котором она была обречена на проигрыш. Она сняла свой свитер и бросила его на песок. Туда же она бросила и джинсы. Она почувствовала себя русалкой, которая отправляется в свое последнее плавание. Она больше не чувствовала холода. Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и нырнула.

Она была неплохой пловчихой, но она никогда не плавала в такой ледяной воде. Она не ожидала, что это будет так больно, как будто сотни тысяч мельчайший шипов вонзились в ее тело. Она заставила себя проплыть на несколько метров дальше, чтобы убедиться, что ноги больше не касаются дна. Но через несколько секунд она остановилась, ничего не чувствуя. Ее тело было почти парализовано, и она больше не могла ни о чем думать. На мгновение она почувствовала себя такой счастливой, и ей показалось, что ее память  наконец-то стерта. Она была свободна. Свободна от мыслей, от чувств, от желания жить.

Последняя порция воздуха покинула ее легкие. Она открыла глаза и увидела последние пузыри, поднимающиеся вверх к поверхности воды, на которой преломлялись лучи солнца и напоминали врата в небеса. Где-то там наверху еще был свет. На секунду она пожалела о том, что выбрала такой сложный способ уйти из этого мира, она могла выбрать что-то полегче, но каждый раз, когда она думала о чем-то другом, она боялась, что ее спасут. На этот раз никто на Земле не смог бы помешать ей осуществить задуманное. Она начала погружаться во мрак – состояние, которого ей так не хватало. Она распростерла свои руки и перестала двигаться, ожидая, что природа сама довершит ею начатое.

Она тонула. Яркие вспышки света вспыхивали и взрывались в ее мозгу, когда внезапно ее пальцев что-то коснулось. Это что-то было мягким и гладким. Датем боль, напоминающая укус, потом снова тепло. Еще укус и еще... После последнего ее перестало тянуть вниз, она почувствовала, что что-то выталкивает ее вверх в противовес всем естественным законам гравитации, как-будто что-то вырывало ее из уютных объятий смерти. Она не понимала, как ее голова оказалась над поверхностью, и с громким криком она глотнула воздух, который обжег ее трахею своей всепобеждающей силой жизни. Сознание начало возвращаться к ней, и сквозь пелену ее размытого взгляда она увидела темно-коричневый продолговатый силуэт, барахтавшийся в метре от нее.

Она взглянула на небо. Солнце ослепило ее своим светом, и она жмурилась не в силах противостоять желанию судьбы. Она оглянулась и снова увидела темно-коричневое пятно. Она распластала свои руки по воде и лежала на спине, пристально вглядывась в небо. Что-то схватило ее за руку, и она снова почувствовала теплое дыхание. Это что-то тащило ее по направлению к пляжу до тех пор, пока ее изможденное тело не выбросило на берег.

Она лежала на твердой земле и волны ласкали ее, нашептывая что-то на ушко. Она откашлялась, перевернулась и подняла голову. Напротив нее стояла темно-коричневая собака породы леонбергер, которая тяжело дышала. Они смотрели друг другу в глаза, в которых читался один-единственный вопрос "Почему". Она тщательно изучила собаку, с шерсти которой ручьями стекала вода. Ее шея была изранена туго завязанной толстой веревкой, конец которой был перегрызан. Большие округлившиеся бока предательски выдавали поздние сроки беременности. Собака подошла к воде и начала пить, как если бы умирала от жажды.

Внезапно возвратился здравый смысл. Она поднялась на ноги и, качаясь, побрела по направлению к машине. Дойдя до нее, она открыла дверь и достала бутылку воды. Возвращаясь к собаке, она попыталась звать ее всеми возможными собачьми именами, которые она только могла восстановить в памяти. Ни одно не сработало. Наконец, она просто позвала собаку "Собакой", и та обернулась. Она села перед собакой на колени, сняла с себя свой лифчик и налила свежей воды в одну из чашек. Собака начала жадно лакать, а она все продолжала подливать воду в лифчик до тех пор, пока последняя капля не растворилась в губке.

Собака села. Она посмотрела на собаку, и ей вдруг стало стыдно. Она никогда не знала, как надо обращаться с собаками, потому что никогда не держала их. Каких-то пол-часа назад она просила послать ей знак. Но она никогда не получила бы его, если бы не сделала то, что сделала. Это был знак – беременная собака, которая бросилась спасать ее бесцельную жизнь без сомнения, колебания или желания защитить своих нерожденных щенят. Жизнь незнакомца… Человеческому существу было чему поучиться у другого млекопитаюшего. Она обняла собаку за шею, не боясь быть укушенной. И начала плакать. Она почувствовала соленый вкус ее слез, которые катились по ее щекам. Собака поднесла свою морду к ее лицу и слизала все ее слезы.

Она обернулась туда, где она бросила свой свитер. Он все еще лежал на песке. Она встала, поднял его и надела. Он был сухим и пушистым. Она взяла собаку за веревку и направилась к машине. Она открыла заднюю дверь и собака запрыгнула. Тогда она села на водительское сиденье, застегнула ремень и завел двигатель. Обернувшись назад она спросила: «Ты музыку любишь?». Собака ничего не ответила. Но она все равно включила радио и, покрутивши немного ручку, поймала станцию, где пел Луи Армстронг.

Она ехала по шоссе, зная, что пневмония была для нее неизбежна. Но это было последнее, что заботило ее тот момент. Ее разум был занят историей, которую она должна была составить для врачей в больнице. Но прежде чем она поедет в клинику, она должна была найти хорошего ветеринара, чтобы осмотреть собаку, потому что ее новое домашнее животное и его потомки не должны платить за ее глупость.