Рассказ 59. Пересадка на поезд

Рассказ 59-ый.

Пересадка на поезд

А через три часа, миновав портовые волнорезы, яхта подошла в рассветной полутьме  к венесуэльскому берегу, протиснулась между отшвартованными на пирсах судами и вошла в огромный крытый док, где все мы спокойно разгрузились. А перейдя с вещами через пирс, обнаружили на противоположной его стороне железнодорожный перрон и припаркованный к нему поезд, напоминавший скоростной состав Москва-Ленинград, если бы не пять цис-терн и столько же товарных вагонов, вцепленных в его середину. Были они очень похожими на настоящие, но уступали им в ширине, имея по бортам огороженные дорожки для прохода из одного конца состава в другой. На двух платформах там же стояли в компактном свернутом положении подъ-емные краны. В пассажирских купированных вагонах даже знакомо пахло чем-то былым, чем-то таким из детства... родным... железнодорожно послевоенным. Около каждой из вагонных дверей стоял проводник с тремя флажками в кожаном пенале и раскладным бюваром, куда рассовывались наши визитные карточки, и всем по очереди назывался номер его купэ. Только проводники эти были не в форменных тужурках того забытого времени, а в зеленоватом пятнистом камуфляже и тропических солдатских панамках.

Витяня возвышался над серединой перона, выслушивая доклад начальника этого порта-вокзала и, по ходу, отдавая ему какие-то указания. Пестрая курортная шапочка его видна была отовсюду. По всему чувствовалось, что в месте этом он находится не впервые, ориентируется легко и распоряжается с пониманием. Карлос со своим отрядом, который по дороге более чем вдвое разросся в количестве, расположился в задних вагонах, нас же всех вместе поместили в передние пять вагонов, один из которых представлял собой что-то среднее между штабным помещением и рестораном. В каждом вагоне по 8 двухместных купэ, и большая общественная комната. В каждом купэ у окна в простенках над диванами в специальных кронштейнах закреплены были два автомата незнакомого образца и боеприпасы к ним. А рядом чуть ниже - пистолеты типа Беретта в тёмных кожаных кобурах. На стенках в  ногах диванов на плечиках висели бронежилеты. Эдакий джентльменский набор для загородной поездки... Сами же джентльмены, разбросав по купэ свой багаж, в массе своей толкались, как и положено перед отъездом, у дверей на перроне, курили и разговаривали. Израильский спецназ, окруженный всеобщим вниманием и, безусловно, этим польщенный, скромно разъяснял любопыт-ствующим, как ему удалось скрутить пятерых налётчиков.

Давид, Данька и Рикмезов-младший стояли чуть в стороне и разглядывали вынесённое из вагона оружие. Какая-то полувоенная команда перегружала в специальные и отдельные двери вагона-ресторана мороженные продукты. Обычная вокзальная суета. Не хватало только объявлений типа  «До отправления поезда остается...» или «Провожающие, проверьте, не остались ли у Вас билеты отъезжающих!?»

Мы с Романычем стояли немного в стороне, и когда я прикуривал от зажигалки, он отметил, что огонёк её подрагивает у меня в руке.

- Так что ж тут удивительного. Ведь не каждый день в такие переделки-перепалки попадаю... Да и волнуюсь, что нарушили мы с тобой закон израильского бойцовского братства...- ответил я.

- Какой такой закон?- заинтересовался он.

- В один бой отец с сыном или брат с братом по израильским обычаям не ходят.

- Вон ты о чем.- посмотрев в сторону компании Давида, проговорил Рикмезов.- Так ты считаешь мы их здесь оставить должны?

- Не знаю. Может ты там потихоньку Витяню спросишь?

- Нет. Мне такое по чину не положено. Хотя можно спросить самих ребят, как они на это смотрят. Но лучше, поверь мне, – не спрашивать. Ведь вопросом своим ты их как  бы перед нелегким выбором поставишь. Так ведь... Нет, не стоит! Как есть, так есть. Это та переправа, где коней уже не меняют! Зря ты об этом задумался, Радик. Зря. И даже не потому я это говорю, что боёв больших у нас впереди не предвидится. Оно уже, как в казино – ставки сделаны!

- Понятно.- я опустил голову.

- А к Витяне я с таким вопросом подойти не смогу, потому что старший сын у него в Афгане под Кандагаром полёг, а младший – в Грозном, в Чечне. При первом штурме. Средняя у него дочка. Вот она-то ему трех внуков нарожала и растит. Все, видишь, не просто в этом мире. Ты что, не знал этого?

- Нет... - и тут уже мы встретились взглядом.- Дальше всё ясно. Можешь не продолжать!

- Когда мы сюда ехали, всё, вроде как, на курортный отдых смахивало, но вот оно, как обернулось. Хорошо ещё, что район этот у нас для серьёзных дел подготовлен и власти у нас с Витяней пока хватает. Но, боюсь, ещё сутки и вся лафа закончится. Москва вмешается и от руководства операцией нас отстранят. Вот тогда-то всем нам крепко думать придётся. Пойдем, он нам с тобой оттуда машет.- и мы направились к центру зала.   

*      *      *

Витяня собрал вокруг себя довольно большую группу и поддерживал в ней живую искру деятельности своими вопросами и распоряжениями. Главное, что интересовало его в данный момент, это вопрос о надежности и управлении  электроснабжением нашего маршрута. И когда мы подошли близко, он поманил меня пальцем и сказал:

- Это то, что тебе следует внимательнейшим образом прослушать. Майор доложит, а потом ты пройдешь с ним в техотдел и получишь схему, принцип которой обязан будешь уяснить.

- А когда мы отправляемся.

- В 5=00 утра, как было условлено раньше. На это время мы заказали подачу электричества от энергосистемы страны. У них тут вся энергетика довольно дохленькая, несмотря на огромные запасы нефти. Поэтому на те 14 часов, что мы планируем двигаться по маршруту, они переведут на нас довольно значительную часть своих мощностей. Остальное обсудим уже по пути, когда тронемся. Но схема
– под твою персональную ответственность. Понято? Дерзай!

- Ты хоть представь нас.

- Правильно! Майор Зинченко – главный энергетик нашей линии. Доктор Горкин – мой лучший друг и наш научный консультант. А теперь слушаем Вас, майор. Мой вопрос – я повторяю для присоединившихся – надежность электроснабжения линии.

- Общая протяженность линии 711 км и её электроснабжение осуществляется от четырнадцати независимых подстанций, подключенных параллельно к единой высокольтной линии элетропередач, протянутой по северному склону...

- Географические подробности пока не требуются. Нам надо знать и понимать ситуационные вопросы. Отключилось электроснабжение состава! В чем дело? Какие могут быть основные причины? Каковы наши действия для восстановления движения.

- Причин отключения может быть несколько. Первая и главная – аварийное отключение ЛЭП, обеспечивающей питание всех 14-ти тяговых подстанций. Вторая. Отключение выходных цепей любой из тяговых подстанций. И третья причина, вводимая только искусственно с главного пульта, это разъединение питания подстанции по высоковольтной стороне. Это введено в систему именно как аварийное состояние, например, как реакция на захват линии террористами или предполагаемым противником.

- А возможного отключения ЛЭП в двух этих случаях разве не достаточно?- переспросил я.

- Дело в том,- ответил майор.- Что от этой линии питается целый район страны и даже часть территории соседней Колумбии, что затрудняет использования такого воздействия на ЛЭП в качестве элемента вооруженной борьбы. От неё работает литейное производство одной из местных компа-ний. А компания эта – собственность губернатора провинции. И если мы там в литейке ему «козлов» по плавильным печам наморозим – это потом будет очень трудно расхлебать. 

- Понятно. Ещё вопрос. На Вашем центральном пульте имеются 14 устройств управления высоковольтными выключателями на каждой из 14-ти подстан-ций?- поинтересовался я.

- Да, это именно так.

- Спасибо, майор. И теперь будьте добры, обеспечьте доктора полной схемой электроснабжения линии.- Это уже вмешался Витяня.

- Слушаюсь.- и мы с майором прошли в помещение пульта управления, рас-положенного в здании, находящемся в торце платформы.

- Давно Вы тут служите?

- Четвертый год...

- И часто описанные Вами отказы случались?

- Да, нет! Ни разу! Правда, и состав этот в основном простаивает без движения. Два раза в год мы его прогоням из начала в конец линии и обратно в дни национальных праздников, когда общая потребность в электроэнергии в районе невелика. Обычно это 5 июля – День независимости и Рождество – 25 декабря. Такой прогон позволяет убедиться, что все системы находятся в работоспособном состоянии. А в остальное время вводится режим консервации и самого состава, и линии.

- А вот такие вещи, как погодные условия, грозовые разряды на надежности системы могут как-то сказаться.

- Теоретически только на состоянии ЛЭП, но после установки на ней вентильных разрядников, такого уже просто не может быть. Все перенапряжения, возникающие при ударах молний, стекают на ближайших опорах на землю.

- А как это может сказаться на оборудовании тяговых подстанций?

- Никак. Они ведь по всей длине линии обустроены в тоннеле...

Я понял, что не всё знаю о конструкции линии, но расспрашивать не решился. Тут майору самому захотелось продемонстрировать глубину познаний, и он начал рассказывать про удивительные процессы статической электризации, возникающие в тоннеле при июльском прогоне, если снаружи над северным склоном хребта бушуют грозы. Это обнаружилось ещё на стадии строительства, когда как-то в результате электрического пробоя погибло более полутора десятков строителей.

- Там, Вы ещё увидите, очень четко наблюдается деление структуры горных пород на проводящую и изоляционную. И во время разрядов прямо как кондёр огромный такой заряжается. Треск и искры разрядов и слышны, и видны. И запах озона ощущается в это время. Мы пробовали разобраться с тамошними материалами, но побывавшие у нас ученые ответа не дали. Набрали здешних игрушек-зверюшек на сувениры, и – ни ответа, ни привета. Вот таких вот...- и майор высыпал передо мной из ящика стола несколько фигурок, похожих на коллекцию Хосе Гольда.- Хотите, можете взять. Но Вы их там много увидите, рассыпаных в боковых проходах на верхнем и нижнем этажах.

- Спасибо, не стоит таскать их туда-сюда. Там и посмотрим, в естественной среде обитания.- мы рассмеялись.-  У вас здесь, кстати хорошего измерительного моста Уинстона не найдется.

- Есть какое-то старье, в деревянном корпусе и с зеркальным гальванометром...

- Если Вы им активно не пользуетесь, не позволите ли нам взять с собой это реликтовое чудо. На обратном пути вернём... Или в поезде оставим.

- Так он в поезде и находится. Там этого добра в измерительном вагоне горы навалены. Помимо измерителей пути и механических измерителей, там ещё и лаборатории целые по электричеству, и химии, и оптике... по материалам и металлографии... В общем, это не мою голову туда совать, а что-нибудь по-квадратнее!- рассмеялся майор.

Зазвонил телефон. Сняв трубку и ответив: «Слушаю, Зинченко!», он напрягся и, глядя на меня, с полминуты слушал, а потом резко ответил:

- Есть!... Слушаюсь, товарищ подполковник! – и, потянув сзади на перед портупейного ремня кобуру с пистолетом, добавил, обращаясь ко мне.- Имею приказ арестовать Вас и доставить в караульное помещение!

- Чей приказ?- удивился я.

- Начальника спецотдела, подполковника Шестова!

- Ну раз имеете, и раз он Ваш начальник, то что же Вам остается – арестуйте и доставьте.- как можно спокойнее ответил я, стараясь не спровоцировать его на резкие или непродуманные действия.

- Какой он мне начальник?...

Зинченко был явно в нерешительности. Взять и так вот запросто  арестовать лучшего друга генерал-полковника Голавлева, звание которого среди преставителей российского командования в этой части света было для него самым высоким, а власть непререкаемо-огромной – от этой мысли майору становилось не по себе. Да тут ещё я со своим вопросом – кто тут кому начальник. Вопросик-то каверзный, несмотря на видимую простоту.  Раздумывая об этом и вытянув из ящика стола карту энергосети линии, отдать которую мне он пообещал генералу получасом ранее, майор поднялся и показал рукой на дверь:

- Давайте пройдем в караульную, узнаем, что им там надо. С ума посходили, наверное. У нас ведь как бывает, нажуются коки и пошли кидать понты.- Подойдя к двери майор открыл её передо мной, заслонив себе обзор проёма, и добавил.- Прошу.

*      *      *

Я шагнул вперед, где был резко отодвинут в сторону дядей Мишей, успевшим крикнуть «Генерал приказал», подхвачен им и его напарником за локти, и меня просто потащили в сторону головы состава, куда позади волокли ещё и упиравшегося изо всех сил обезоруженного майора с картой в руках. На пространстве между яхтой и поездом происходило нечто аномальное, напоминающее деревенскую драку, стенка на стенку. Наша публика под командой Витяни рвалась занять места в вагонах, а какие-то люди, на этот раз в коричневатом комуфляже, всячески старались этому воспрепятствовать. Сам он буйствовал ближе к головной стороне, но при этом своим громовым рыком требовал от всех – «ПРИКАЗЫВАЮ НЕ СТРЕЛЯТЬ! НЕ СТРЕЛЯТЬ! УБРАТЬ ОРУЖИЕ!».

И хорошо зная, кто это такой, никто не решался нарушить его приказ, но каж-дый из нападавших пытался при этом ещё и выполнить какой-то другой, неизвестно откуда поступивший и незнамо кем полученный и отданный. Более половины наших, в том числе Фил и Бобби, таки   сумели проникнуть внутрь и теперь, опустив окна, повыставляли наружу все имевшееся там в купэ вооружение. Это сразу ослабило натиск противодействующей стороны, позволив, тем самым, остальным членам нашей команды заскочить внутрь состава и закрепиться там, даже если это были грузовые платформы.

Давид, Данька и Андрюха, высокие и крепкие, отмахивались у двери первого с головы состава вагона от наседающих «камуфляжников», благо Данька в детстве изучал каратэ, а про армейскую школу Давида тут уже много кто и что слышал, да и Андрей тоже после училища был не слабо подготовлен. Толпа наседавших все плотнее прибивалась к вагонам, когда из ближайшей к ним двери здания, расположенного в торце платформы, выскочил подполковник Шестов и, стреляя в воздух из своего «макарова» и крича высоким голосом: «Взять их!».- устремился к первому вагону, где наши ребята прикрывали собой отход Витяни и Рикмезова. На выстрелы обернулись и нападавшие, и оборонявшиеся. На мгновение все замерли. А Витяня сделал шаг из толпы навстречу Шестову и, подняв руку с оружием, хладнокровно несколько раз выстрелил ему в грудь, проревев буквально медвежьим рёвом: 

- Я кому сказал, не стрелять!- Все вокруг опали, опустив руки и выдохнув, а он, справа налево промотнув рукой с пистолетом, уверенно и грозно скомандовал.- Кто со мной, по вагонам!- и последним вошел в дверь, развернувшись и взявшись за поручни. Проводники по всей длине состава дружно выкинули зелёные флажки... 

У задних вагонов, где разместилась команда Карлоса, свалка разгореться просто не успела, поэтому его ребята ещё и с лихим посвистом пронеслись, вывесившись из окон и дверей, мимо растерянной Шестовской гвардии. Лишившись предводителя она вся обмякла в молчаливой задумчивости.
 
Меня, как сунули в дверь вагона и зажали в толкучке в углу тамбура, так и продержали там вместе с прихваченным майором до самого конца. Поэтому основной сцены этого спектакля я почти не видел, но  вот толчок тронувшегося поезда почувствовал. На глазах оторопевших «камуфляжников» состав втянулся в туннель и исчез в глубине окаймленного диким камнем его зева, проскользнув под опустившимися  вслед  тяжелыми и герметичными воротами. А майор с картой-схемой в руках, так ничего и не поняв, уехал с нами. И он оказался не одинок. В поезде нашлось ещё несколько караульных и технических сотрудников базы, не сумевших в этой сумасшедшей толчее выбраться наружу.