Рассказ 60. Трудное начало пути

Рассказ 60-ый.

Трудное начало пути

Когда я вошел в командирское купэ, Витяня сидел, откинувшись назад к спинке дивана, и торопливо пил воду из бутылки, поданной ему порученцем. Остаток он слил в свою любимую кепочку и нахлобучил её снова на макушку. Вода потекла вниз по вискам и бровям, обходя нос и уши. Вернув бутылку, он переложил пистолет из левой руки в правую, потянул за ствольную коробку и, убедившись, что патрон в патроннике, поставил оружие на предохранитель. А потом передал порученцу:

- Почистить бы надо, Славик.- и повернулся к Рикмезову.- Ну, что...

- Всё хорошо.

- Хорошо, говоришь? А человека вот жизни лишить пришлось...- Витяня вздохнул, по переведя дух, начал снова наливаться яростью.- Тоже ведь должен был понимать, поперёк чего и кому становится! Я  ведь на острие бритвы балансировал, когда орал «Не стрелять!». И тут он со своей пукалкой! Такое мог побоище спровоцировать! Да и вообще. Мы все одну Присягу приносили – клянусь выполнять приказы моих командиров и начальников... Так ведь, кажется, там написано? А он чей приказ выполнял, когда мне поперёк пути вставал? Каких таких командиров? Конторских... Вот тут вся собака и зарыта! – он вытер лицо рукой и, успокоившись, начал раскладывать мысль по полочкам.- Ладно. Бог - он или простит, или рассудит, как говорится. Романыч, там Славик собрал всех, кто попал в состав по ошибке или недоразумению. Ты с ними переговори и распредели по разумению своему. А я должен с Радиком посидеть и потолковать. Сейчас,  только вещички разложу. А то ноги гудят, кровушку в них как горячими поршнями гоняет... И в голову, в затылок отдает.  Все, как в песне – «...поднималось раньше что?! А теперь давленье!...» Где у меня тут тапки и тонкие носки? Щас, переобуюсь, и мы с тобой, Радюха, потолкуем за чайком. Я помню, ты с коньячком предпочита-ешь, а я так – с ромом, с Баккарди. Славик, спроворь, родимый, нам по круж-ке, чтобы позаваристей и поароматней. И сухариков черных на загрызть, там Лена всегда пакет с коробкой вниз в чемодан закладывает. Нашел? И, слава Богу. Давай, вот сюда, к окошку. Стол тут, видишь, неширокий, но нам хватит. Газеткой покроем и, милое дело, хошь ставь, а хошь клади...

- Дядя Витя, там в вагоне ресторане к завтраку накрывают, может мне оттуда принести чего? Вам, генералу Рикмезову и доктору...

- Спасибо, Славик... Не знаю как они, а я не смогу. Не полезет...

- Понял. Простите.

- Да что уж тут... Ты меня поддержишь, Радик?

- Конечно! Ещё же с черным сухариком!... Как не поддержать! Но может быть сначала выйдем в тамбур покурить.

- Давай лучше наоборот, сначала чайку испьём, а потом покурим!

Прихлёбывая из стакана в том самом подстаканнике с буквами МПС, Витяня сидел наклонившись к столу и смотрел, задумавшись, прямо перед собой. Понимая такое его состояние, я попытался отвлечь и спросил:

- А что это за экстракласс в отделке вагонов, я такого отродясь в жизни не видел? Или это только первый, генеральский?...

- Первые пять.- ответствовал Витяня.- Мы ведь по первоначальным намёткам взаимодействие с англосаксами планировали, вот и выпендривались на пол-ную катушку. Задние пять – простые купейные, в два этажа.- и, допив последний глоток, по старой привычке, как когда-то в школьном буфете, он поскреб ложечкой по дну, собирая недорастворившийся сахар.

Когда мы уже покурили и вернулись, то застали возле купэ Рикмезова с майором-энергетиком.

- Как дела, Романыч?- спросил Витяня, отвечая на приветствие майора.

- Да вот, товарищ майор личной аудиенции с тобой потребовал. Со всеми остальными я разобрался. Часть в столовую в помощь направил, а остальных в помощь караулу.

- Ясно. Спасибо за информацию. Слушаю Вас, товарищ майор!

- Товарищ генерал-полковник.- вытянулся майор.- Поскольку по месту службы я прохожу по спискам специального технического отряда при ГРУ ГШ, моим прямым начальником являетесь Вы, и я считаю себя обязанным выполнять Ваши приказания или распоряжения сотрудников Вашего штаба.

- Разумно, майор. Главное, в соответствии с Уставом и Присягой. Я понимаю, насколько труден был Ваш выбор, и ценю это Ваше решение. Прошу Вас, заходите, садитесь. Проходи, Романыч. Твой чай вот там, у окошка. Коньяк или ром ты выбери сам. А Вам майор, что подать, чай или кофе? С ромом или с коньяком?  Я сейчас распоряжусь...   

- А мне бы без чая и без кофе, товарищ генерал-полковник...

- Понимаю! Для преободрения? Действуйте! Стопарики там вон, наверху, на полочке. Я себе тоже позволю расслабиться. Романыч, я знаю, меня никогда на поле боя не бросал! А ты Радюха?

- Кто ж это бросает лучшего друга, да на поле боя...

- Вот и правильно! Тут, кстати, и конфетница с шоколадом, чтоб рукавом не занюхивать. Что-то Вы, майор, скромничаете. Я тут командую, значит и наливаю тоже я! Мне вот друг мой, Радюха, а он хоть и доктор, но человек достойнейший и в этом деле разбирающийся, так вот рассказывал он мне, что был у него дядя, которому из Лондона привезли подарок друзья, побывавшие в музее Уинстона Черчиля. Стакан сувенирный привезли, на котором снизу вверх были отмечены рисочки и надписи: от донца первая – for women, выше - for men, ещё выше - for soldiers, 10 мм от верхнего края - for sailors, 5 мм от верхнего края - for picks, и уже по самому краю - for Winston Cherchill. И был у нас с ним, с Радюхой, великий спор, а где же наше место в этой табели о рангах. И решили, что чуть ниже сэра Уинстона, но выше поросят. Милиметр мы ему сегодня уступим по одной той причине, что поезд   наш на ходу, расплескать можно. Товарищи офицеры! Мы знаем за что!- и, когда все выпили, Витяня протянул каждому конфетницу с шоколадом.- Прошу господа...

Майор взял небольшую конфетку, аккуратно положил в рот и опустил ладони на колени. Потом посмотрел на часы.

- Товарищ генерал-полковник...

- В этом поезде меня зовут дядя Витя. Или дон Виктор. Как кому нравится.

- Понятно. Дон Виктор. Нам осталось 32 минуты для принятия решения.

- Решения о чем?

- О разрыве блокировочных цепей тяговых подстанций. Если Вы помните, а Вы на платформе интересовались надежностью электроснабжения, так вот, первая и ближайшая станция с подстацией на ней будет через 35 минут, и мы должны включить торможение состава за 3 минуты до остановки. Там мы сможем поставить прерыватель в цепи отключения тяговых подстанций, обеспечив себе непрерывное движение до 711 км включительно. Если мы этого не сделаем, на центральном пульте останется возможность остановить нас в любой точке трассы. На проведение этой операции мне будет достаточно 20-30 минут, при условии, что доктор Горкин мне поможет.

- Понятно, товарищ майор. У тебя есть вопросы.- Витяня повернулся ко мне.

- Пожалуй только один. На каком напряжении происходит отключение.

- На низком. Это участок КИП и автоматики. И эти цепи не дадут впоследствии отключить высоковольтные выключатели.

- А сколько цепей нам предстоит отключить?

- Фактически только одну, подводящую, дальше они все гирляндой соединены.

- А схема, о которой мы разговаривали, у Вас далеко?

- Она у меня.- вмешался Рикмезов, после чего извлек из папки и передал майору свёрнутую схему.

- Вот здесь, посмотрите доктор, мы будем это делать на подводящем кабеле.

- Это я вижу! Но посмотрите, у Вас тут по схеме закольцовка этой цепи выполнена.

- Действительно! Я не подумал!

- И проведена она на тот конец линии другим кабелем. Мы имеем тут к нему доступ? Он что по другому тоннелю проведён.

- Нет, конечно. Линия тут  у нас одна и тоннель один, но вот на данную подстанцию кабель этот просто не выведен. Он проходит сквозняком по тунелю.

- Они у Вас там промаркировны.

- Я ни разу по тунелю не смотрел. Мы работали только на самих подстанциях.   

- Понятно. А в этой схеме нумерация кабелей сплошная?

- Да.

- Что у Вас тут, мужики? Объясните нам серым, но простыми словами.- вмешался Витяня.

- Схема более сложно выполнена, чем казалось майору в начале. Нужно оборвать не одну а две цепи. И делать это придется не в одном, а в двух местах. И время у нас ограничено.

- И дальше что? Мне результат нужен, а не анализ Вашей схемы.

- Да и нам тоже он надобен. И думаю, что майору надо взять в помощники кого-то другого, а я вместе с Мики Радицким, это мой коллега из израильской группы, постараюсь разобраться в тоннеле. Точнее, конечно, это не я с ним, а он со мной разбираться будет. Парень в технике способностей и опыта исключительных. Поэтому мы с ним возьмём на себя это более сложное дело. Попроси Славика позвать его сюда.

- Слава! Радицкого Мики из израильской группы, из третьего вагона, к нам сюда попроси, но быстро. Скажешь, суперсрочное дело.

- Слушаюсь.

- Постой, секунду! Погодой по северному склону кто-то интересовался?
- Я выяснял.- вмешался Рикмезов.- грозовая погода при северо-восточном ветре, непрерывные грозовые разряды в верхней по высоте хребта зоне.

- Это Вам о чем-то говорит, майор?- вмешался Витяня.

- Да, говорит...и ничего хорошего нам это не обещает. Но будем прорываться...

- Товарищ генерал.- обратился майор к Рикмезову.- А Ваш информатор про форму
молний что-нибудь докладывал?

- Что значит форма?

- Вертикальные они или горизонтальные, по над хребтом.

- В донесении отмечено, молнии вертикальные.

- Тогда это полегче преодолеть будет.

- Добрый день, джентльмены.- в дверях купэ появился Мики.- Чем могу служить?

Виктор поднялся навстречу Мики, пожал ему руку и, выйдя в вагонный проход повел в комнату совещаний, позвав нас следом. Там мы расселись, и поглядывая на часы, продолжили разговор. Витяня напирал на перечень действий, которые требовалось предпринять, для своевременной остановки состава. Когда он был составлен,
Рикмезов и Зинченко вышли и двинулись в голову состава, к кабине машинистов. А мы втроем остались для дальнейшего планирования. Мики представили схему и разъяснили задачу. Славик направился в технический вагон за комплектами инструмента и двумя мотками провода, необходимыми для прозвонки кабелей. К нашей паре мы решили присоединить Генчика и Мишаню. И Мики отправился вслед за Славиком, чтобы осмотреть измерительно-технический вагон, собираясь по дороге прихватить и их себе в помощь.

*     *     *

А мы с Витяней остались в совещательной комнате вдвоём.

- Ну, что, приуныл, старый?- обратился он ко мне.

- Да нет, вроде бы все в порядке.

- А что нос на квинту смотрит? Так твой батюшка говаривал?

- Да нет... Просто не хватает мне твоей «генеральской косточки» или закваски, чтобы с такой легкостью распоряжаться людьми, а вернее их  жизнью. Куда мы с тобой гоним сейчас этот «бронепоезд»? Чем всё это для них кончится, ведь позади нас, похоже, «мосты» уже горят? Маятник Судьбы нашей, он ведь на тонкой ниточке качается? Нажали кнопку, отключили подстанцию, и «Ага»! Успеем – это хорошо! А не успеем? Это не просто плохо, это смертельно! Я уже не говорю про ЛЭП. Конечно, то, что на ней висят довольно серьёзные потребители, будет сдерживать противника. Но тут всё зависит от того, где принимают решение. Если в Каракасе, то мы ещё, худо-бедно, живы будем, а если в Москве... она, ты знаешь... церемониться не приучена. Затраты и потери она пообещает компенсировать. И за ценой не постоит...

- А кто меня тут сутки-двое назад воспитывал: «Не бзди, Витяня!».

- Я... Я тебя воспитывал, и слова свои назад не беру. Но призываю к большей сдержанности и осмотрительности в принятии решений. Мы же действительно на нитке повисли, на тонюсенькой!

-  Радюха! Тебе повезло в жизни, повезло не единожды, и сейчас везёт, потому как есть ты мне давний друг. Другого бы я сейчас так причесал бы, что он бы в штаны наложил и всю оставшуюся жизнь заикался. А тебе объясню доходчиво, но твердо. Три мои звезды на фоне беспросветного погона означают помимо свирепости и решительности, ещё и информированность много большую, чем у всех тех, кто под мою руку поставлен. И на амбразуру грудью я Вас поведу только тогда, когда других средств не усмотрю. А пока, поверь мне, старый, геройски помирать нам с тобой, с музыкой или без оной, ещё не светит. Я веду проект, в рамках которого мы сейчас взаимодействуем, с 2003 года, и лучше меня в нем разбирается только Романыч, он начальник моего штаба. Поэтому усвой, пока всё идет нормально! Усвоил? Что ты так ехидно улыбаешься?

- Просто вспомнил анекдот  С небоскреба в 100 этажей падает человек, и на уровне 50-го некто, высунувшийся из окна, успевает его спросить, как, мол, дела. И тот отвечает, что пока всё идет нормально. Но предчувствия...

- Предчувствия, говоришь...- Витяня отсмеялся положенное и подтвердил, что мой намёк понял, добавив.- Что ты ещё к этому присовокупить имеешь?

- Ты же сам мне поручил просмотреть систему и оценить её надежность с наших с тобой шкурных позиций. И я тебе говорю, что она у нас 50%. Может да, а может нет. А то, что пока все идет нормально, я и без твоих генеральских указаний усвоил. Свет горит – горит! Поезд гудит – гудит! Значит пока всё идет нормально. Но это ж не меня, а тебя в Академиях обучали – хочешь мира, готовься к войне!

- Я к ней всегда готов, Радюха. Уже почти 50 лет. День и ночь, как караульный на посту. Мне батя твой, когда в Чите ещё вразумлял про офицерские будни, показывал - в коридоре при выходе вешалка с полевой формой по сезону, под ней сапоги и «тревожный» чемоданчик с мытьём, бритьём, бельём и НЗ на двое суток. Так это у меня под рукой уже вот скоро полвека летом будет, как всегда стоит.

- Ты меня этим успокоить хочешь? Считай, что я выслушал. Дальше что?

- А дальше, Радя, то и есть, что всё у нас с Романычем в этом деле схвочено, и выход из такой говняной ситуации, которой ты боишься, у нас с ним на 100% продуман. Спи спокойно, дорогой товарищ! Давай лучше по граммульке добавим, пока до станции не доехали.- он налил нам по стопке и весело подмигнул.- Лэхаим!

Закусив шоколадкой мы откинулись к спинкам кресел. И только коньячное тепло поднялось до глаз, в притолоку двери постучали.

- Вы позволите, товарищ генерал?
В дверях стояли улыбающиеся Давид и полковник Митчелл.

- Я рад видеть Вас, господа!- поднялся со своего кресла Витяня.- Проходите, садитесь! Что будем пить, полковник?

- Виски, мой генерал! Только виски.

- А Вы, Давид?

- Коньяк.

- Я всегда верил, что Вы с нами. Московская интеллигентская школа, это чувствуется, это навсегда! Ту лайф! То хиалз! Гуд лак!

- Сэнкс! Йор хиалз, сэр!

Мы не успели поставить стопки на стол, как погасло потолочное освещение, включились редкие синие подсветки и заработал зуммер, а поезд, дернувшись, начал замедлять ход! Где-то в голове состава негромко заныла слабенькая сирена. Через несколько минут скрипнули тормоза и мы остановились.

- И что будем делать?- обеспокоенно спросил я.

- Да ничего.- спокойно ответил Витяня.- Там при трёх машинистах сейчас Рикмезов и Зинченко. Должно хватить на разборку и разруливание ситуации.  Паровоз всего один, а специалистов пятеро, просто выше головы!

- Мы отдаем должное Вашему самообладанию, генерал, но у меня клаустрофобия, и такое вот пребывание в темноте действует на психику.- это Давид решил надавить Витяне на нервы.

- Ей богу, сэр, не стоит так волноваться. Что-то с электричеством. Пробки вылетели или автомат выбило. Бывает.

- А если некто, возмутившийся нашим некорректным поведением при отъезде, взял да обрубил нам электроснабжение?

- Господа, жизнь так устроена, что в ней всегда и всякое может случиться. Но мой штаб постоянно готов к любым неожиданностям. Я скоро 50 лет на командных должностях в войсках батрачу, но в таких оплошностях, как утрата боеспособности, при самых, что ни есть, внезапных ситуациях замечен не был. Вот тут даже присутствует человек, который это может подтвердить. Не так ли, полковник Митчелл. Успокоим друзей, Вашего и моего. Как Вы считаете, могут они положиться на наше хладнокровие или нет?

- Готов подтвердить все, что Вы сказали, сэр. Но как быть с вертолетом, сбитым под Гератом душманами. Никак я не решу, к разряду каких неожиданностей мы отнесем этот случай.

- Есть, обратите внимание, есть у меня ответ и на этот сложный случай. В ежедневном боевом приказе я доводил до своих подчиненных сведения о противнике, о задачах своего и вышестоящего подразделений, сведения о соседях слева и справа. И самое главное писалось в завершающей приказ строке:
- мой заместитель... .

Поэтому там под Гератом на конечных результатах боевых действий моё падение с вертолетом ни коим образом не сказалось. Все было предусмотрено, или как теперь говорят – схвочено!

- Принято, мой генерал!

Где-то недалеко в тунеле набирая обороты ритмично и мощно застучала какая-то машина, и свет в вагонах зажегся снова. Витяня сидел, расслабено развалившись в кресле, и улыбался, подмигивая расположившемуся напротив Митчеллу. 
В этот момент в комнату совещаний вошел Рикмезов. Он сел рядом с Витяней, налил себе минеральной воды из бутылки, выпил и, глядя перед собой негромко сообщил:

- До станции мы на вспомогательном дизеле дотянем, а там уже разберёмся с ситуацией и, если будет нужно, запустим основной. Пять минут нам требуется на прогрев, а потом тронемся на половинной скорости.

- Ну, вот! А ты, Радюха, на меня ногами топал. Вот тебе и вся система. Резерв главного командования, он и в Африке – резерв. Спасибо, Романыч. От лица службы, благодарю.

- Горд и предан, Ваше Превосходительство!- улыбнулся в ответ Рикмезов.