Тяжёлый случай. Комедия в одном действии

Действующие лица:
Наталья Дмитриевна – офицерская жена, 35 лет.
Валентина Павловна – её соседка по подъезду, 65 лет.
Делягина – мрачная мошенница, от 40 до 50 лет.
Место действия: большая комната. С одной стороны сцены – дверь в коридор, с другой – дверь в соседнюю комнату. В комнате беспорядок. Мебель как бы сдвинута с места. Часть вещей упакована в ящики. Гардины с окон и картины со стен смяты. Время действия: полдень. Середина семи-десятых годов двадцатого века.
Наталья Дмитриевна в домашнем платье, слегка растрёпанная, но с золотыми серьгами в ушах, только что занималась упаковкой вещей. Она с тоской оглядывает комнату, вздыхает, потом подходит к телефону, берёт трубку и набирает номер.
Наталья Дмитриевна: Алло! Эта квартира Лапшиных? Вера! Здравствуй! Что у вас за шум? Валерка играет в космодром? Понятно. Замучилась? Да, да… Дети… Что с них возьмёшь? Их тоже понять надо. Мой вот тоже… Целый день с утра до вечера твержу ему одно и тоже: не балуйся, не балуйся, не шуми. Нет! Как об стенку горох – ничего не понимает. Нет, его сейчас нет дома. С отцом ушёл. Я одна. Слушай, Вера, заходите к нам сегодня с Павлом. Попрощаемся. Да, все-таки уезжаем. У нас уже вещи сложены. Последний вечерок посидим вместе. Господи, какие тут могут быть церемонии? Да у нас больше никого не будет. Только мы да вы. Своя компания. Так что я прошу: без церемоний. Муж достал хорошего вина. Нет, водки не будет. Коньяка тоже.
Входит Валентина Павловна.
Наталья Дмитриевна: Не люблю коньяк. Такая гадость! У нас в семье сухой закон. (Смеётся). Да, да, да! Вот именно. Претворяем в жизнь постановление Центрального Комитета.
Валентина Павловна: Здравствуйте.
(Наталья Дмитриевна кивает ей).
Наталья Дмитриевна: Здравствуйте. (В трубку). Нет, это я не тебе, ко мне соседка пришла. Ну ладно. Так мы будем ждать. Пока… До вечера… (Кладёт трубку).
Валентина Павловна: Значит, уезжаете?
Наталья Дмитриевна: Уезжаем. Вы присаживайтесь.
Валентина Павловна (садится в кресло): Скоро уедете?
Наталья Дмитриевна: Скоро. Через два дня. Надо ещё вещи упаковать да отправить. Господи! Что за жизнь! Точно цыгане, переезжаем с места на место. Приедешь в какой-нибудь город, не успеешь привыкнуть, обжиться, как следует, как вдруг – бац! – мужа переводят в другой. Вот она, радость-то, за военным быть замужем! Замучили меня эти переезды.
Валентина Павловна: Ребятишкам, главное, плохо.
Наталья Дмитриевна: Ой, и не говорите. О ребятишках и говорить нечего. Виталька, поди, уж школ десять сменил. У Лены ни одной постоянной подружки нет. Нет, это не жизнь, а просто каторга какая-то. Вот посудите сами. Приехали мы сюда. Город – чудо! Молодой, современный! Никаких бараков и хибар, лес рядом, река – тоже. А снабжение здесь какое хорошее. В магазинах можно достать всё, буквально всё, начиная от вилок и кончая холодильниками. А квартира! Чудесная квартира! Три комнаты. Газ, водопровод, окна на солнечную сторону выходят. И вот всему этому – конец.
Валентина Павловна: Вы куда едете – то?
Наталья Дмитриевна: В Пермь. Чтоб она провалилась!
Валентина Павловна: Вам ещё ничего. Вам жить можно. У вас ещё тем хорошо, что, куда бы вы ни поехали, вам везде сразу квартиру и предоставят. Не то, что нашему брату.
Наталья Дмитриевна: Да, об этом мне заботиться не приходится. Но всё равно… Я думала, мы здесь осядем надолго. Я купила мебельный гарнитур. Импортный, чешский! Всё так расставила, устроила! И вдруг опять: собирайтесь. Ведь это ж у ангела – и у того терпение лопнет. Когда это только кончится?
Валентина Павловна: Ничего не поделаешь. Судьба ваша такая – военная. Были бы штатскими, совсем бы другой разговор был.
Наталья Дмитриевна: Сколько вещей! Сколько вещей! Их нельзя все увезти с собой.
Валентина Павловна: Так вы их продайте.
Наталья Дмитриевна: Что я и сделаю. Нашёлся бы только покупатель. Гарнитур я продавать не буду. Нет, нет и нет. Он мне с таким трудом достался. А вот кресло, тумбочку, кухонный стол продать придётся. И, причём, продать за бесценок. Не оставлять же всё это даром. Послушайте, Валентина Павловна, вы бы ничего у меня не купили из вещей?
Валентина Павловна: Нет, что вы! Мне ничего не нужно.
Наталья Дмитриевна: Кресло! Хотите кресло? Оно такое мягкое, удобное. Ну, вы же чувствуете это. В нём даже спать можно.  Хотите? Оно но-вое. Оно стоит 32 рубля, а я вам отдам за 15. И то потому, что вы мне были хорошей соседкой.
Валентина Павловна: Наташа, мне кресло не нужно. А я тебе вот что посоветую. Напиши-ка ты объявление, что вот-де продаётся мебель в связи с переездом в другой город.
Наталья Дмитриевна: Я уже написала несколько объявлений. Виталик их еще вчера расклеил по городу.
Валентина Павловна: Ну, так ждите покупателей.
Наталья Дмитриевна: Жду. Только ещё никто не приходил.
Валентина Павловна: Придут, вот увидите – придут. Как только прочтут такое объявление: «В связи с переездом в другой город…». Ведь это зна-чит, что мебель хорошая, а продавать будут задёшево, так как торговаться да выжидать некогда.
Наталья Дмитриевна: Да уж конечно.
Звонок.
Наталья Дмитриевна: Звонят. Кто бы это мог быть?
Валентина Павловна: Покупатель.
Наталья Дмитриевна: Дай-то Бог.
Уходит в коридор.
Голоса в коридоре.
Делягина: Здравствуйте.
Наталья Дмитриевна: Здравствуйте.
Делягина: Вы писали объявление?
Наталья Дмитриевна: Да, писала. Проходите, пожалуйста.
Входят Делягина и Наталья Дмитриевна.
Наталья Дмитриевна (Валентине Павловне): Вы оказались правы. Это покупательница.
Делягина (оглядывая комнату): У вас три комнаты?
Наталья Дмитриевна: Три.
Делягина: Коридор большой. (Указывая на Валентину Павловну). А это ваша мама?
Наталья Дмитриевна: Нет, это соседка.
Делягина: Ах, так… Знаете, нам лучше поговорить с глазу на глаз.
Наталья Дмитриевна: Ну почему же? Она не помешает.
Делягина: Нет, уж лучше такие дела вдвоём решать.
Наталья Дмитриевна: Почему? Какие такие дела? У нас с вами обыкновенные дела.
Валентина Павловна (встаёт): Я пойду, Наташа. В другой раз зайду к вам. А то как-то неудобно…
Уходит.
Наталья Дмитриевна (провожая её): Извините, что так… Заходите к нам сегодня вечером.
Уходит вслед за Валентиной Павловной.
Делягина (одна): Квартира хорошая. Старого типа. (Заглядывает в соседнюю комнату). Так. Это другая комната. Хороша. Чёрт возьми. Ежели с умом взяться, за этакую квартиру можно будет потом три тысячи содрать, а то и больше. Надо посмотреть ещё третью комнату. Потом ванную, кухню и всё остальное. Больше тысячи рублей я не дам. И тысячи много. Они, видать, богато живут. На дамочке серьги золотые, а лицо простоватое. Такие в деньгах ничего не смыслят.
Входит Наталья Дмитриевна.
Наталья Дмитриевна: Простите, я немного задержалась. Заставила вас ждать.
Делягина: Ничего, я не спешу.
Наталья Дмитриевна: Я писала о том, что продаю кое-какую мебель: кухонный стол, тумбочку из-под телевизора, вот это кресло. Оно совсем новое. Кровать-диван. Он стоит в кабинете у мужа.
Делягина: Это в третьей комнате?
Наталья Дмитриевна: Да, в третьей. Эта комната совершенно изолирована от этих двух. А эти комнаты смежные. Эта и соседняя.
Делягина: Я это уже заметила. Пойдёмте, я посмотрю кабинет и кухню.
Наталья Дмитриевна: Да, да… Там, в кухне, у нас кухонный стол стоит.
Наталья Дмитриевна и Делягина уходят в коридор. Вскоре они возвращаются.
Делягина: Ну что ж, квартира у вас хорошая, даже очень хорошая.
Наталья Дмитриевна: Да, квартира хорошая. Жаль, что уезжать прихо-дится. Так вы купите вещи?
Делягина: Тысячи рублей хватит?
Наталья Дмитриевна: Тысяча рублей? Гм… Простите, я, кажется ослышалась. Что вы сказали?
Делягина: Я сказала: тысячи рублей хватит вам?
Наталья Дмитриевна: Да что вы? Вся эта рухлядь и ста рублей не стоит. То есть это не рухлядь. Это я так… Кресло, например, совершенно новое. Я за него 32 рубля заплатила. Я сегодня, сейчас, до вашего прихода, предлагала его соседке за 15 рублей.
Делягина: Причем здесь кресло? Я спрашиваю: тысячи рублей вам достаточно будет?
Наталья Дмитриевна: Ах! Вы шутите. Сто пятьдесят рублей за всё и до-вольно.
Делягина (подумав): Хорошо. Тысяча двести.
Наталья Дмитриевна: Что?
Делягина: Тысяча двести! Вы что, плохо слышите?
Наталья Дмитриевна:  Нет, я слышу хорошо. Я боюсь, что мы с вами не совсем понимаем друг друга. Я вам отдаю все эти вещи за сто пятьдесят рублей. И то потому, что мы спешим. Нам некогда торговаться. А эта мебель хорошая, отличная. Я бы ни за что с нею не рассталась, если бы не такой случай.
Делягина: Хорошо, 1300.
Наталья Дмитриевна: 1300?! (В сторону). Что же это такое? Что она говорит? Ах! Она сумасшедшая! Господи! Что же теперь делать? Вот беда  то…
Делягина: Что вы шепчите? (Оглядывается).
Наталья Дмитриевна: Ничего. Это я так. Вы не волнуйтесь. (В сторону). Что делать? А вдруг она агрессивная? Вдруг ей что-нибудь взбредёт в голову? Схватит она меня за горло и начнет душить.
Делягина: Ну, так как – по рукам, что ли? Да вы не сомневайтесь 1300 – это прекрасная цена. Лучше вам не найти.
Наталья Дмитриевна: Да, да, конечно. (В сторону). Как она возбуждена. Глаза блестят и оглядывается как странно. Зачем она просила, чтобы Валентина Павловна ушла? Что делать? Надо позвонить потихоньку. Позвать кого-нибудь.(Делягиной). Хотите чаю?
Делягина: Нет, благодарю. Мне теперь не до чая.
Наталья Дмитриевна: Как же, я понимаю вас. (В сторону). Боже, что я говорю!
Делягина: Ну, так как же? На чем мы с вами сойдёмся? Послушайте, я человек прямой и не люблю, когда виляют. Да или нет? Согласны вы взять 1300?
Наталья Дмитриевна: Да, да, конечно, согласна. Успокойтесь, пожалуй-ста. Вы подождите минуточку. Я по телефону позвоню своей знакомой. Я одну вещь вспомнила.
Берёт трубку. Делягина отнимает у неё трубку. Наталья Дмитриевна безвольно уступает ей. На её лице страх.
Делягина: Нет, это ни к чему. Обойдёмся без ваших знакомых. Если вы согласны, зачем нам ваши знакомые? А если нет, то до свидания.
Наталья Дмитриевна: И вы уйдёте?
Делягина: Конечно. Раз так, раз вы звонить куда - то хотите, так мне лучше смотаться от греха подальше. А все-таки жаль. Сразу видно, что вы женщина не опытная, не практичная. Вам такие деньги предлагают, а вы звонить куда-то хотите.
Наталья Дмитриевна: Вы мне предложили 1300.
Делягина: А вы сколько хотите?
Наталья Дмитриевна (в отчаянии): Я не знаю, что и подумать! 
Делягина: Не две же тысячи вам давать?
Наталья Дмитриевна: Помилуй Бог! Две тысячи! Час от часу не легче!
Делягина: Странная вы (Подумав). Может быть, вы не такая наивная, ка-кой кажетесь на первый взгляд. Вы умеете торговаться. Ценю я эти качества. Хвалю. Но 1300 – это самая хорошая цена за такую квартиру. Больше этого вам никто не даст.
Наталья Дмитриевна: За какую квартиру?
Делягина: За вашу.
Наталья Дмитриевна: За мою?
Делягина: Ну, да. Вы ведь уезжаете. Она вам больше не нужна.
Наталья Дмитриевна: Да ведь я мебель продаю, а не квартиру.
Делягина: А вы продайте мне квартиру.
Наталья Дмитриевна: Да как же я её продам? Квартира не моя, а государственная.
Делягина: Ну и что же? Какое вам до этого дело? Вы пропишете меня в свою квартиру, перепишете ордер на мое имя – и дело в шляпе. Была квартира ваша, а стала наша. За эту-то услугу я и отдаю вам 1300 рублей. Прекрасные деньги!
Наталья Дмитриевна: Да ведь эта же квартира ведомственная, военная. Мой муж – военный. Она от нас перейдет к другому офицеру.
Делягина: Ерунда! Мне бы только ваше согласие, а уж меня бы отсюда никакое ведомство не выкурило. У меня семья: грудной ребёнок, мать – инвалид Великой Отечественной войны, ноги потеряла, защищая Родину, а отец – герой Великой Отечественной войны и … тоже инвалид, муж чахоточный. Имею я право или нет? Пусть подают в суд, пусть. Я им такие справочки предоставлю, что им тошно станет. Ещё извиняться будут. Вот так-то! Ну, согласны вы?
Наталья Дмитриевна: То, что вы мне предлагаете, – преступление.
Делягина: Так я же вам деньги даю.
Наталья Дмитриевна: Ну и что же?
Делягина: Раз деньги, значит это… (Возмущённо). Да что вы из себя дурочку разыгрываете? Смотрите, какая она честная! Преступление… Да сейчас все так поступают.
Наталья Дмитриевна: Это ужасно.
Делягина: Ничего ужасного в этом нет. Я вам дам денег, вы меня пропишете и уедете. И до свидания. Никто об этом не узнает. Может быть, вы мужа боитесь? Если он у вас партийный, да ещё с идеями, тогда, конечно, тяжело. Я понимаю вас. Ну, так ведь и он ничего не узнает, если вы сами не проболтаетесь. Эх! Где наша не пропадала. Такие ли мне дела приходилось проворачивать? ... Так вот, жива же до сих пор. И никого я ещё не подводила, никого. Не сомневайтесь. Совесть моя чиста.
Наталья Дмитриевна: Я вас прошу уйти.
Делягина: Что?
Наталья Дмитриевна: Не слышите разве? Я вас прошу уйти. Я вас давеча не поняла, приняла за сумасшедшую. Мне стало страшно. Я хотела позвонить подруге, чтоб она пришла. Вы мне не дали позвонить. А сейчас я вижу, что вы просто мошенница. Идите вон, пока я милицию не вызвала!
Делягина: Ну, ну, ну! Не очень-то! Вон оно, значит, как… Милицию она вызовет. А где у тебя доказательства? Ишь, ты какая! Что наговорила здесь! Так тебе и позволят честную женщину порочить. Ты сначала доказательства предоставь, а потом уж в милицию звони.
Наталья Дмитриевна: Во-первых, не ты, а вы!
Делягина: Ах! Скажите, пожалуйста, какая она культурная! Дура ты пустоголовая! Лахудра крашеная! Это ж надо! Ни себе, ни людям! Бывают же подлые люди на свете! Рады себе назло сделать, лишь бы другим плохо было.
Наталья Дмитриевна: Вон! Вон из моего дома!
Делягина: Да не ори ты так. Не надсажайся. Уйду, конечно. Ну, я тебя за-помню. Попадись мне только где-нибудь на улице. Я тебя осрамлю на весь белый свет. Я кричать буду, что ты меня без угла оставила. Мужа чахоточного не пожалела. Ребёночка грудного… Так и знай!
Уходит, с силой хлопнув дверью.
Наталья Дмитриевна: Ах! Боже мой! Ушла? Неужели ушла? (Бежит в переднюю затворять дверь. Возвращается). Ушла! Слава тебе, Господи! Ушла. (В изнеможении опускается в кресло.) Однако… тысяча триста руб-лей… (Задумывается).
                Конец.
                1976г.