Жажда и кольцевание птиц. рассказы бывалого моряка

 Мой сослуживец Пётр Евгеньевич как-то спросил нас за праздничным столом, подняв рюмку с водкой. А вот был бы в ней спирт, то испытывая после него сухость во рту, человека так и тянет добавить. Это не та странная связь, например, как между горлом и ногами: "промочил" как следует спиртом горло, не пошли ноги; сильно промочил ноги - заболело горло. Не верите? А! Вы не пили спирт? Ну что ж, приведу в подтверждение несколько историй. А уж заключение делайте сами.               
 Как-то отправился я в командировку на Северный флот. В поезде на Мурманск оказался в одном купе с учёными-орнитологами, ехавшими в многомесячную командировку на один из северных островов, чтобы заняться там кольцеванием перелётных птиц. В Москве они оформили необходимые документы, получили зарплату и командировочные за весь предстоящий период научной работы. Снабдили их также некоторыми материально-техническими средствами, основу которых, как я узнал чуть позже, составляли две 20-литровые канистры с медицинским 96-градусным спиртом, т.е. спиртом высшего качества, вполне пригодным как для технического, так и любого иного применения.               
 Поезд тихо тронулся, мерно застучали колёса, постепенно увеличивая скорость движения состава. Вот так же с медленного разбега по воде начинают взлетать лебеди, которые входили в перечень подлежащих кольцеванию птиц. Под лёгкое покачивание вагона в купе потекла размеренная беседа, так характерная для пассажиров дальнего следования. Мы ни чем не отличались от основной массы пассажиров, поэтому вскоре достали из своих чемоданов и сумок несколько бутылок водки и закуску. Беседа потекла ещё свободней.               
 После нескольких тостов я поинтересовался у попутчиков характером жидкости у них в канистрах, и услышав правдивый ответ, очень удивился: зачем же тратить свои деньги на покупку водки, когда имеется столько казённого, т.е. дармового спирта.
 "Что вы, разве можно? Это же для научных целей,- убеждённо ответили учёные,- к тому же это продукт строгой отчётности!"- завершили тему подвижники науки. А далее пошёл обмен историями и случаями из жизни в период работы пассажиров купе на Севере.               
 Я вспомнил, как во времена службы на Северном флоте ко мне на корабль раз зашёл товарищ. Мы решили сходить на танцы в Дом офицеров. Ну а чтобы взбодриться, приняли по 100-150 г чистого спирта-ректификата. Проходя мимо ресторана, мой приятель заметил, что во рту какая-то сухость, и предложил устранить её, заглянув ненадолго в ресторан. Для утоления жажды мы заказали графинчик водки и жареную утку на горячее, блюдо довольное редкое для северных ресторанов. Так вот, мой приятель едва не сломал зуб о стальное колечко, которым, вероятно, утка была окольцована до того, как исполнить своё основное предназначение. Товарищ очень рассердился на поваров за подобную небрежность при обработке пищи. И после   граммов 400(или чуть больше) выпитой водки(почти утоливших сухость от 150 г спирта), отправился на кухню, дабы выразить претензию шеф-повару.               
 Офицера вскоре вытолкали с кухни в зал, но перед тем он запустил злополучным колечком в какой-то большой кипящий котёл, задав поварам непростую работу по его выуживанию. Они уже не захотели вторично подавать это кольцо клиентам. Ну а я всё это время сидел за столиком и потихоньку пропускал по рюмочке. Но увидев, что напарника толкают мужик и две поварихи в белых халатах, поспешил на помощь. Однако, сделав пару шагов, получил от кого-то такой сильный удар, что свалился на пол и затих, потеряв во время полёта зуб. Вскоре в ресторане появился патруль, забравший нас обоих.               
 Оказавшись в комендатуре, несколько придя в себя, я пытался оправдаться, что, мол, вообще ничего не делал и не видел, так как с самого начала свары лежал на полу и ни во что не вмешивался. И это было сущей правдой. Зато мой приятель постарался за двоих. Когда его забирал патруль, он ухитрился вытащить из кобуры начальника патруля пистолет и ударить им по голове швейцара ресторана, помогавшего  выводить бузотёра на улицу. Швейцар, защищая своё заведение, не стоял перед выбором подобно некой стюардессе: той нужно было принять решение- или не пускать на борт лайнера разбушевавшегося пьяного, или дальше лететь без второго пилота.               
 Затем приятель при попытке дежурного офицера вернуть пистолет, зашвырнул его в очень глубокий сугроб рядом с рестораном. Военные так и не нашли оружие, хотя на следующее утро сугроб был полностью размыт снегоплавильной машиной, изготовленной на базе отработавшей свой моторесурс авиатурбины. Видимо, кто-то из шустрых прохожих или посетителей ресторана заприметил место и разыскал такой сувенир вскоре после отъезда патруля с виновниками событий.               
 Несмотря на кажущуюся убедительность моих аргументов о неучастии в шумной массовке, я всё же получил от коменданта города трое суток "губы". Комендант оказался опытным ритором. Он объяснил старшему лейтенанту, что наказывает меня "за неоказание помощи" своему приятелю-офицеру, когда на того навалились гражданские(повара и швейцар). Совершенно ясно было, что если б я оказал такую помощь, то схлопотал бы свой арест за сопротивление патрулю. Товарищ же получил ещё большее "вознаграждение". Вот какую роль в жизни совершенно невинного человека может сыграть это вредное колечко на утиной лапке, закончил я своё повествование о пользе и вреде кольцевания.               
 В отместку за негативное отношение к кольцеванию орнитологи, узнав, что я военно-морской медик, рассказали случай, связанны с врачом в их предыдущей экспедиции, где у них завершалась зимовка в районе Карского моря. Как-то их врач заявил руководителю экспедиции, что он отравился чем-то и намерен вылечить себя от расстройства желудка известным и действительно эффективным народным способом(автор неоднократно убеждался в надёжности этого метода во время выездов на охоту на Каспий). Надо заметить, что во время зимовок там действует "сухой закон" и выпить спирта можно лишь при особых обстоятельствах. Вот врач налил из НЗ(неприкосновенного запаса) полный стакан неразбавленного медицинского спирта
(обычно по рецепту для этого используется водка) и добавил в него столовую ложку соли, которую необходимо полностью растворить в водке до употребления снадобья.
Но врач не стал пытаться растворить соль(она в неразбавленном спирте и не растворилась бы) и довольно быстро осушил стакан до дна. Потом мы уже узнали, что в тот день у врача была круглая годовщина свадьбы. Врач, передохнув с минуту, захотел выйти из домика на свежий воздух, а прежде по привычке заглянул в окно, но вдруг испуганно вскрикнул. Все посмотрели в окно, но ничего, кроме привычного снега, там не увидели. Кто-то спросил врача, что с ним. Тот, прежде чем ответить, ещё раз взглянул в окно и закричал: "Что с моим лицом?"               
 Присутствующие опять посмотрели на него и сказали, что всё нормально и что его лицо только покраснело слегка от выпитой дозы спирта. Тогда доктор, не поверив, подошёл к самому стеклу и закричал: "Я же вижу, что моё лицо ужасно изменилось!" После этих слов он сел на пол и заплакал: "Я серьёзно заболел, может быть, даже проказой! А вы хотите скрыть это от меня!" Секунд через десять плач врача перешёл в лёгкое похрапывание. Тут один из метеорологов, посмотрев в окно, вышел наружу и привёл за руку аборигена. Как и зачем он попал в эти края с материка, было удивительно. До ближайшего человеческого жилья от них было не меньше сотни километров. Все, в том числе и доктор, хорошо это знали и никогда ранее не наблюдалось посещение зимовки местным населением.               
 Самое же удивительное оказалось в совпадении: когда пришедший гость заглядывал в окно снаружи, врач в это же время выглядывал через окно изнутри. Он принял лицо представителя народности, кажется, уля, за своё отражение. Естественно, будучи под воздействием такой большой дозы спирта и без закуски, зная о царящем вокруг безлюдьи, доктор страшно перепугался.               
 Так незаметно за разговором мы допили   всю имевшуюся у нас водку и, не долго уже мучаясь, принялись за строгой отчётности спирт, предназначенный для научной дезинфекции колечек, надеваемых на лапки отлавливаемых сетями перелётных пернатых Наука стала нести очередные безвозвратные потери.               
 Почуяв сильный запах спирта, "на огонёк" заглянул проводник нашего вагона. Пришёл со своим пустым стаканом и вскоре ушёл к себе с наполненным спиртом. Через некоторое время в купе заглянул ещё один проводник, но уже из соседнего вагона. Вновь его пустой стакан был наполнен, затем заглянул ещё кто-то. По поезду разнеслась весть, что в таком-то купе все желающим наливают спирт по потребности и бесплатно. Отказа не было никому, и ручеёк желающих выпить на холяву превратился в говорливы поток, заполнивший пол коридора. При подъезде к Бологому обе канистры к огромному удивлению их хозяев неожиданно иссякли. К тому времени мне надоела вся эта беспросыпная пьянка, я забрался на верхнюю полку, где быстро уснул.               
 Она справедливо полагала, что на зимовке деньги не нужны, забыв, правда, о возможных тратах мужа в Мурманске до и после завершения научной работы. Так вот, упавший с полки орнитолог вышел на перрон, но жена прошла мимо, не узнав своего суженого. Оказалось, выпитое за короткий срок спиртное довольно сильно изменило привычный лик супруга, да ещё падение с полки прибавило ко всему этому синичище чуть ли не в пол лица. Наш герой, напротив, сразу узнал жену и заявил ей, что он именно тот, кого она встречает. В ответ супруга заплакала, сказав что-то вроде того, что, мол, его пьянство загонит её в гроб раньше времени. Обменяв чемодан с вещами на деньги, она ушла по-английски, не прощаясь.               
 Поезд двинулся дальше по расписанию. А поскольку у зимовщиков появилась сильная утренняя жажда, утоление её пошло за счёт ресторанного вина и пива, приобретаемых на оставшиеся командировочные средства. По прибытии в Мурманск, перед уходом я спросил орнитологов, как же теперь быть с дезинфекцией колечек? Тяжело вздохнув, они ответили, что, видимо, колечки придётся протирать морской водой, как обычно.
Птицы, мол, всё равно намочат свои лапки в море затем.               
 Выйдя из поезда, я отправился на автовокзал, где сел на автобус и добрался до нужного спасательного судна, стоявшего у причала в Североморске. Наступил вечер и судовой врач пригласил меня в лазарет, руководствуясь известным и проверенным корабельным принципом: если хочешь жить в уюте-спи всегда в чужой каюте. Там как-то незаметно были истреблены все запасы спирта, предназначавшегося для лечебных целей. Но старым сослуживцам было ещё много о чём поговорить, да и сухость во рту ну никак не исчезала, а утоляющей жажду водки не имелось. Тогда-то я, вспомни   попутчиков-орнитологов, предложил пустить в дело спирт из шприцев аварийного запаса, каждый из которых содержал по 15 г этого ценного продукта. А чтобы дивизионный врач при проверке не сделал замечаний, мы заменили выпитый спирт из шприцев пресной водой. Беседа, получив подпитку, потекла дальше.               
 Когда командировка закончилась, я без особых приключений вернулся в Москву, а корабельный врач через некоторое время после схода на берег почувствовал некое недомогание. Он решил сам себе сделать укол, но вспомнил, что в шприцах вместо спирта вода. Тогда он побежал к тем корабельным офицерам, кто получал спирт на технические нужды своих заведований. Он хотел занять 300-400 г спирта, но, как на грех, ни у кого свободной жидкости не нашлось. К тому же некоторые из них напомнили доктору, что у него имеется аварийный запас в шприцах. Когда же врач ответил, что из-за долгого хранения спирт там потерял свои дезинфицирующие свойства, его подняли на смех, заявив, что испортиться может только липовый спирт, но такой пока на флот не поступал. Видимо, и в этом вопросе наша наука пока не на высоте.               
 Делать было нечего, пришлось доктору искать спирт на других кораблях. Но, говорят, с той поры аварийный запас у него всегда был в 100-процентном объёме и никогда не выдыхался больше и не портился. Так что новаторский опыт дезинфекции по принципу "как обычно", начавший было победное шествие на одном из спасателей Северного флота, на нём и закончился. А я получил ещё одно подтверждение, что вода, конечно, источник жизни на земле, но не любую жажду ею можно утолить. А уж без спиртоподобной жидкости жизнь скучна и пресна.