Непридуманные истории одного хирурга. Глава 5

Первый понедельник нового месяца ознаменовался радостным событием для нашего героя.
На планерке отделения, где как обычно подводили итоги выходных дней, и озвучивали хирургический план на неделю, заведующий отделением объявил во всеуслышание, что очередную холецистэктомию больной со звучной фамилией Вайнштейн будет делать не кто иной, как Дима. А сам заведующий будет ему ассистировать. С одной стороны это событие было радостным, так как раньше, самостоятельно Димка такие операции не выполнял, а получить ассистенцию от самого шефа отделения было большой честью. Такие подарки заведующий  делал только хорошо проявившим себя ординаторам. Но с другой стороны, операция предстояла не простая, можно даже сказать тяжелая. Тяжесть её обусловливалась тяжестью самой пациентки. Пятидесяти летняя женщина, весом в 120 кг, уже неоднократно лежала в отделении, но оперировать ее так никто и не решился, так как все прекрасно понимали, что у таких больных послеоперационный период протекает  не самым лучшим образом. Но очередной ее «заезд» в отделение и предшествующий этому событию звонок от главного врача, вынудили шефа  принять решение в пользу операции, не дожидаясь, пока мадам Вайнштейн, соизволит, наконец, заняться фитнессом или хотя бы сесть на диету.
Когда Савелий Давыдович услышал об операции у этой больной, то начал выразительно сопеть и поглядывать на Димку.
- Димасик, с моей межпозвоночной грыжей, я тебе не помощник в перекладывание этой барышни. Ты уж давай сам как-то. Хотя мое мнение, Геннадий Николаевич,- обратился он к заведующему, - не надо ее оперировать, проблем себе только наживем. Не дай Б-ог ТЭЛА или еще что-то в этом роде.
- Савва, проблем мы себе наживем еще больше, если у нее перитонит начнется на фоне прободения желчного или чего хуже камень в холедохе встанет. Вот тогда нам точно  мало не покажется, особенно, если учесть, что она родственница какого-то друга главного врача. Я ее «хочу» оперировать так же как и ты. – Шеф отделения ехидно улыбнулся, - поэтому Димка ее и прооперирует. Если б у нее в анамнезе кучи операций не было, я б её пузырь  лапароскопически или из мини – доступа  убрал, но тут без вариантов. Как говориться, резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита!- и, довольный собственным каламбуром из к/ф «Покровские ворота», заведующий быстрым шагом удалился из кабинета на отчет к главному хирургу клиники.
- Мдаааа…Делаааа…- растягивая слова, вздохнул Савелий Давыдович. Мы эту  тушу и вчетвером со стола не снимем. Надо было ее сначала на диету из мацы и воды посадить. А то на фаршмаге вон себе какой фартук вместо живота отрастила. Там в живот «заходить» только сорок минут потребуется. Ты уж, Димон, постарайся по-быстрому все сделать, чтобы санитары домой не ушли и помогли ее на каталку переложить.
- Да я – то что, Савелий Давыдыч. Я всё, что смогу сделаю, хотя думаю, шеф  сам все выполнит, но преподнесет, как будто это я тетку прооперировал. Не пойму только с чего такая щедрость?!  Чтобы он ординатору дал знакомую от главного врача оперировать - не припомню такого. В итоге, прооперирует он, а проставляться придется мне, -  загрустил ординатор.
- О! Так это ж у тебя первая холецситэктомия! Ты ж по закону отделения проставиться должен. Это ж совсем другое дело, - сразу повеселел Савелий Давыдович. За хорошую «проставу» не  грех и с такой тушей повозиться!
- Да уж. Ээф…Дал бы хотя бы мобилизовать пузырную артерию и проток самостоятельно, большего мне и не надо.
- Да не переживай. Гена вообще-то человек слова, раз пообещал – даст прооперировать. Они с профессором тебя не просто так поощряют. Хотят  здесь оставить, чтоб в отделении работал. Я как-то их разговор слышал. А то ординаторов и  интернов много, а толковых и ответственных нет. Так что ты  работай, как следует, ну и на операции не подкачай!
        И Димка не подкачал. Ида Моиссеевна Вайнштейн  не смотря на свой  лишний вес, оказалась очень приятной и общительной женщиной. Чувствуя себя виноватой  перед всеми окружающими ее врачами за те неудобства, которые она доставляла  им своим ожирением, Ида Моиссеевна  смотрела на всех глазами, собравшими в себя всю грусть еврейского народа. Боли в правом подреберье ее мучали уже очень давно и она покорно терпела все тяготы своего пребывания в хирургическом отделении в надежде избавиться от этой навязчивой ноющей боли. Виноватой она себя ощущала и за то, что кто - то там позвонил и замолвил за нее слово. В общем, она не была похожа на типичную представительницу блатных больных, которые из наблюдений Димки  вели себя зачастую довольно развязано и не совсем скромно.  Большие черные  грустные глаза и скромность высказываний, сразу расположили к себе всех врачей и особенно Димку предки которого так же были  выходцами с Землей Обетованной.
Операция началась без каких-либо особенностей. Димка приступил к ней самостоятельно, с помощью операционной мед сестры. Шеф подошел чуть позднее, когда Димка уже обшился салфетками и начал  выделение пузырной артерии в малом сальнике.
На удивление Димки и, не смотря на избыток жировых тканей, мобилизация всех сосудов и протоков заняла у него не более семи минут. Заведующий даже слова не успел произнести, как сестра подала Диме зажим и нитку. В следующее мгновение проток и сосуд были перевязаны.
Стоявший  у изголовья Савелий Давыдович одобрительно  промычал и,  видимо, начал потирать руки в предвкушении маленького сабантуя по случаю первой большой операции Дмитрия Владимировича. Выделение и удаление  желчного пузыря так же прошли  без каких – либо особенностей и уже через 25 минут после начала операции все было выполнено. Заведующий одобрительно посмотрел на Димку, оценил гемостаз ложа желчного пузыря и, сказав свою коронную фразу: «Ну, закончите  здесь без меня», быстро снял перчатки, и молча удалился из операционной. Димка, воодушевленный словами шефа и тем, что всё прошло так гладко, моментально  установил дренаж под печень, и стал быстро зашивать апоневроз. Работы еще было много, так как  жировая клетчатка Иды Моиссеевны предполагала несколько  сводящих швов без оставления карманов, которые могли стать впоследствии источником нагноившихся гематом и сером.
Савелий Давыдович, слегка дремавший в углу к концу операции, оживился после ухода Геннадия Николаевича. Подойдя к изголовью операционного стола и, оценив время, оставшееся до наложения последнего шва, дал указания анастезистке.
- Дааа…Туша, конечно, та еще, но справились вы, ребята, хорошо. Сильно кровила?
- Да не очень, - отозвался Димка, не отрываясь от процесса зашивания апоневроза. – Она - хорошая тетка, не вредная, и дети у нее приятные люди, поэтому и не кровит, наверное. Так, в целом, все  нормально. Если сером не будет после операции, то можно сказать, что вообще, всё очень даже хорошо.
- Ну – ну… - буркнул Савелий Давыдович,- но мамон себе она наела основательный.  Я тебе не рассказывал историю о том. Как один наш профессор, оперируя вот примерно такую же тушу попал в интереснейшую ситуацию?
- Нет, не рассказывали, Савелий Давыдыч, - с интересом отозвался Димка, продолжая  быстро вязать узлы.  Он хорошо знал, что все истории его коллеги или смешные или очень смешные, но уж точно необычные и из разряда чего-то  оригинального.
Савелий Давыдович огляделся по сторонам, оценивая  количество  своих вероятных слушателей.
- Был у нас один профессор, фамилию называть не буду. Сейчас он переквалифицировался в рентгенолога. В те годы хирургом был хорошим, а сейчас рентгенологом стал отличным. Талантливый парень, только жить хорошо хотел всегда. Ну, в общем, был у нас такой хирург, ты его еще не застал. Дежурили мы как – то вместе с ним по приемнику  и поступила к нам с острым аппендицитом одна больная, на подобие той, которую ты сейчас зашиваешь. Диагноз у нее сомнений не вызывал и взяли ее в операционную. Вроде бы ничего особенного. Чего там, профессору убрать отросток, тем более, что оперировал он быстро и четко. Только вот не задача приключилась: тетка толстая, доступ начали в типичном месте, а до мышц  хирург дойти никак не может.  Ткани всё рассекает, а апоневроза нет. Рассек кожу, подкожную клетчатку…А дальше все жир да жир. В общем рассекал он  так довольно долго, пока, наконец, не увидел в операционной ране стерильную простынь и операционный стол. Понял да? – засмеялся от своей истории раскатистым басом  Савелий Давыдович.
Димка, слушал в пол-уха, занятый своим делом, поэтому не сразу  понял  в чем юмор истории. 
Савелий Давыдович уловил его сомневающийся взгляд.
- Ну как… Резал – резал доктор….. Кожа – подкожка – подкожка – подкожка – кожа – простынь – стол!
Димка прыснул со смеху, сообразив, наконец,  комичность ситуации, которую описывал анастезиолог.
- Ага, фартук у тетеньки съехал, а он насквозь его прошел.
- Ну бывает, Савелий Давыдыч, - продолжал смеяться Димка. – У нас , слава Бо-гу такого сегодня не приключилось.
- Ага. Не приключилось. Это я тебе для опытУ рассказал. Чтобы знал ты, какие истории могут с такими больными тучными приключаться.
Димка запомнил эту историю.
«Простава» по случаю первой самостоятельно  выполненной операции была своеобразным ритуалом в отделении гастрохирургии. Традиция эта была установлена с незапамятных времен, и неукоснительно соблюдалась всеми молодыми хирургами. Кое – кто из чрезмерно сердобольных молодых операторов шел еще дальше – оставался в день исполненной операции в отделении и ночевал в больнице, показывая, таким образом,  профессору и заведующему отделением своё рвение и ответственность. Димка был уверен в качестве проведенной операции и минимальном риске осложнений, поэтому решил ограничиться небольшим банкетом. Сбегав в ближайший магазинчик, обильное количество которых располагалось прямо рядом с Областной клиникой, Димка накупил всего, что могло  составить ассортимент для небольшого застолья. Зная любовь шефа отделения к хорошей водке, он не стал размениваться на коньяки и вина и, тяжело вздыхая, подсчитывая расходы, купил самые дорогие и качественные напитки, чтобы порадовать и шефа и друзей.
       Накрыв стол в кабинете  у заведующего, Димка обзвонил всех коллег по отделению, анастезиологов и ординаторов. В итоге, в кабинете у шефа набилось человек  десять.
- Ну, Димка,- взял слово заведующий, делая как всегда это с нужной долей торжественности, без пафоса, но и без тени иронии, - можно тебя поздравить с твоей первой серьезной операцией. Удалить пузырь – это не отросток дергать на дежурствах, тем паче у такой грузной пациентки. Холецистэктомия, для тех, кто не в курсе - это своеобразный этап в карьере хирурга, пройдя который, ты  вступаешь  в новую плоскость  своих операционных возможностей.
Димка зарделся румянцем. Окружающие коллеги стали одобрительно улыбаться, хотя каждый из них понимал, что холецистэктомия в  отделении, где все они работали – одна из самых распространенных и рутинных операций. Их выполняли по 5-6 в сутки. А некоторые,   через чур смелые и уже набившие себе руку хирурги, выполняли холецистэктомии на скорость, начав на разных столах одновременно. Победителю, как правило, доставались лавры лучшего оператора дня, одобрительные улыбки молоденьких симпатичных операционных сестер и бутылка коньяка, которого  у каждого хирурга в отделении гастрохирургии всегда было в шкафчике в избытке.   
- Операцию ты сделал, неплохо,- продолжал заведующий, наливая вторую рюмку кристальной 40-ка градусной жидкости,- довольно быстро. Так что дальнейшие твои успехи не вызывают у меня сомнения. Но нужно постоянно работать и  дежурить. Хирург – без операций – это как летчик без неба. Он должен постоянно летать, а ты должен постоянно ассистировать и оперировать. Благо у нас  в отделе есть чем заняться. Ну а в целом, всё нормально, думал копаться будешь в жиру, а ты лихо все сделал.
- Ага, - отозвался с противоположного края стола Савелий Давыдович,- еще у такой грузной тетушки. Теперь главное, чтобы рана не «закисла», а то жира столько, что подумать страшно сколько ж она его наращивала.
- Всё будет нормально,  Савелий Давыдович,- вступил в разговор  Дима, желая поддержать дружелюбный настрой заведущего.
- А вы не рассказывали  Димке, Савелий Давыдович, историю про то, как один доктор аналогичной пациентке при аппендэктомии прошел фартук насквозь – поинтересовался никогда не пьющий Максим Владимирович Прокофьев.
- Да, Макс, мне сегодня на операции как раз этот случай Савелий Давыдович в красках описал – засмеялся Димка, вспомнив рассказ анастезиолога.
- Я тогда у профессора в ассистентах стоял. Минут через пять только сообразил, что произошло. С тех пор тучных больных особенно внимательно оперирую,- сказал Макс и направился к выходу из кабинета.
После  двух – трех рюмок выпитого спиртного, атмосфера в кабинете шефа стала более комфортной для приятельского общения, и в воздухе  повис  уютный теплый гул, свидетельствующий о нужной «разговорной» концентрации алкоголя в крови присутствующих врачей.
Димке нравился коллектив отделения, где он работал. Нельзя было сказать, что все вокруг были закадычными друзьями (слишком уж часто здесь менялся состав врачей), но теплые товарищеские отношения в отделении были на лицо. Заведующий, будучи очень мудрым человеком, всячески поощрял коллективный дух своих сотрудников, и не редко устраивал застолья по тому или иному поводу, а зачастую и просто без повода. Всегда все подобные мероприятия проходили в теплой обстановке с байками и разными историями из прошлого. Никто никогда не злоупотреблял алкоголем и  процесс распития спиртного, не смотря на устоявшееся мнение об алкоголизме врачей – хирургов, всегда представлял собой скорее символический процесс. Так уж повелось в этом отделении, что пьяницы здесь долго не задерживались, хотя история показывала, что именно пьяницы были самыми талантливыми хирургами. Почему? Никто не мог ответить. Дима лично был знаком с несколькими очень талантливыми ребятами, которые подавали  большие надежды, как хирурги, были очень толковы и рукасты, могли бы при желании легко написать кандидатскую или докторскую. Но в определенный момент времени, уже после окончания ВУЗа, что-то непонятное произошло, и они увлеклись  алкоголем. И не просто увлеклись, а превратились в запойных пьяниц. Не  смотря на свои периодические выходы из строя хирургической братии, они при  всём при этом, по-прежнему хорошо оперировали. Но будучи  уличенными в пристрастии к зеленому змею, рассчитывать на что-то большее, чем рядовой хирург отделения или дежурант в приемнике они уже не могли.  Заведовать отделением такому хирургу не дадут. Заведующий – это в первую очередь  лучший, среди всех оператор, но главное – это человек, в первую очередь отвечающий за жизни всех больных отделения. Ответственность и дисциплина – вот самое главное качество  врача – хирурга, а у руководителя отделения этих качеств должно быть в разы больше, нежели у его подчиненных. А как доверить руководство отделением пьянице? В любую минуту может случиться что-то экстренное, а его нет или он пьян. Нет. В ОКБ, где трудился Дмитрий Владимирович, хирургическая школа была сформирована годами дисциплинированной работы всего коллектива и ответственного подхода к своей  не легкой работе. Поэтому в этой клинике заведующими отделениями были самые достойные врачи, показавшие себя не только классными хирургами, но и людьми и организаторами.

***

    Мирное застолье, организованное Димкой  прервал стук в дверь  постовой сестры отделения.
- Дмитрий Владимирович,- почтительно обратилась она к Димке,- там вас из приемника Евгений Евгеньевич спрашивает, говорит, звонил в ординаторскую, но не дозвонился. Уж не знаю зачем.
- Спасибо, Тоня,- отозвался Димка. Коллеги, я ненадолго отлучусь, что- то Женя Пальцын зовет.
- Ага,- отозвался Леонид Андреевич, чокаясь с Савелием Давыдовичем,- только возвращайся быстрее. У нас еще много историй для тебя интересных. Все уже разошлись, так что ты давай мигом туда и обратно!
- Хорошо, Леонид Андреевич. Если надо, я еще могу в магазин сбегать. Но это уже когда из приемника вернусь, - завершил диалог Димка и быстрым шагом  направился в сторону лифта, ведущего в приемное отделение.
     Евгений Евгеньевич Пальцын, по прозвищу «Палец» был давним приятелем Димки. Познакомились они еще в студенческие времена, в колхозе, на уборке картошки. Евгений Евгеньевич или просто Женя, как звал его Дима, был в то время ординатором первого года и поехал в колхоз, в качестве вожатого или лучше сказать надсмотрщика юного поколения студентов – первокурсников. Отправлявшие его туда люди из отдела кадров, надеялись, что благодаря своему богатырскому телосложению: росту за 2 метра и пудовым  кулачищам, Женя Пальцин обеспечит порядок и дисциплину в нестройных рядах молодых оболтусов. Но  благодаря своему мягкому и добродушному характеру, надсмотрщика из Жени не получилось, зато легко удалось  завести приятельские отношения со многими «первачами».
Дальше, ребята встретились на секции по легкой атлетики, которую Димка посещал, заменив ее на уроки физкультуры. Женя, будучи мастером-международником по метанию ядра, не пропускал ни одного занятия и был приятно удивлен, увидев, в начале октября, в дверях своего юного подопечного из колхоза. Не смотря на шестилетнюю разницу в возрасте, ребята быстро подружились и общались на протяжении многих лет.
Почему Женя решил стать хирургом не знал никто, вероятно и сам Женя. Димка, глядя на приятеля снизу вверх,  никак не представлял себе хирурга с ростом 2м 07см и руками, как у Волоты из русских сказок, но главное не мог взять в толк каким образом Евгений Евгеньевич вообще закончил медицинский институт. Из всего учебного года, большую часть времени Женя проводил на спортивных сборах и тренировках. Постоянные перелеты и соревнования делали его редким гостем в стенах медицинских аудиторий и клиник. Тем не менее, к шестому курсу, Женя вышел практически без троек и успешно сдал выпускные экзамены, получив диплом и крепкое рукопожатие  ректора ВУЗа, гордостью которого он являлся.  Закончив ВУЗ, Женя не закончил свои тренировки и выступления, хотя хирургии стал уделять гораздо больше времени. Шатко – валко, Евгений Евгеньевич получил сертификат  хирурга и остался работать в приемнике ОКБ, где периодически встречался с Димкой. Хирурга с такими габаритами  история Областной больницы не помнила и весь персонал её моментально  преобразовал  образ Жени в многочисленные шутки, не обидные, но смешные. А смеяться или во всяком случае улыбаться было над чем. Представьте себе центрового сборной США по баскетболу (кстати, Женя Пальцын был повыше и покрепче некоторых центровых), замотанного в белый халат и  стоящего у операционного стола. Вот примерно такое же зрелище представлял собой Евгений Евгеньевич, оперируя в операционной  приемного отделения.  С учетом его роста,  операционный стол, не смотря на максимальное поднятие в высоту, находился на уровне средней трети его мышечных бедер, перчатки 10-го размера, как правило, Женя приносил с собой, а  халат Евгения Евгеньевича, все вмиг прозвали «чехлом для  танка». Как бы то ни было, Женька был хорошим и добрым парнем. Это то, что Дима ценил в людях превыше всего. Кроме того, он был довольно опытным хирургом, не смотря на небольшой объем операций, который ему доверяли. Одним словом Димке у него было чему поучиться. Придя в ординатуру ОКБ и встретив как-то раз  Евгения Евгеньевича в коридорах приемного отделения, Димка сразу смекнул, что упускать такую большую, во всех смыслах слова возможность он не имеется права, и попросил приятеля звать его на все операции ассистентом,  если Димка будет рядом или не занят в отделении.
Видимо это был как раз тот самый случай.
- Раз Женя меня позвал, значит можно проассистировать, а может даст и самому что-то сделать,- думал Димка, спускаясь в лифте в приемник клиники.
 Не смело приоткрыв дверь и заглянув в ординаторскую приемного отделения, Дима поинтересовался у дежурной сестры где можно найти  доктора Пальцына и не ушел ли тот еще на операцию. Мывшая в углу подоконник санитарка среагировала быстрее старшей коллеги, и логично заявила, что раз «чехла для танка»  нет на плечиках в шкафу, то и сам танк где-то колесит по приемнику.
Димка нашел Евгения Евгеньевича в  смотровой, где тот брал расписку на операцию у довольно симпатичной  юной особы, лет 20-ти с  миниатюрным телосложением.
Дима скромно дождался  пока старший коллега закончит все необходимые в таких случаях процедуры и, подойдя к  Жене, улыбнулся девушке. Та, в свою очередь одарила парня белоснежной улыбкой, обнажив жемчужные зубки с маленьким бриллиантиком на левом резце.
- Евгений Евгеньевич, вы меня кажется искали?
- Да, Дима, привет. Искал, но не дозвонился. У вас там в ординаторской никто никогда трубку не берет почему-то. Вот, смотри какая симпатичная пациентка, - кивнул хирург в сторону юной красотки. Планируем аппендэктомию.
- Что-то не похожа она на больную, - улыбаясь  заметил  Дима, глядя в глаза девушке.
- Нет, доктор. Я болею со вчерашнего дня. Утром боли усилились и перешли вот сюда,- девушка аккуратно показала миниатюрным пальчиком точку  в правой половине живота. Просто мне  десять  минут назад сделали укол и сейчас полегче. Хотя бы могу улыбаться. А так… очень болело.
- Так, ладно, - прервал её  монолог  Евгений Евгеньевич. – Всё, что необходимо, вам расскажет медсестра. Встретимся в операционной. И сильно не волнуйтесь, все будет хорошо.
Пальцын взял Димку за плечо и, развернув на 180 градусов, направил прямиком к двери. Димка  еще раз  посмотрел  на красивую девушку и  проследовал за товарищем.
- Такие вот дела, брат,- начал Пальцин.- Надо девчонку аккуратно прооперировать. Видишь какая славная. Просила разрез поменьше и шов поаккуратнее.
- Ну? И в чем проблема – удивился Димка.
- Да проблем нет, только с моими моховиками микрохирургией заниматься что-то  никак не получается. – Евгений Евгеньевич демонстративно поднял свои «моховики» размером с пятилитровую кастрюлю и начал их осматривать так, будто видел  впервые. – Да еще позавчера на тренировке опять фалангу на мизинце сломал.
Димка  оценивающе посмотрел на правый мизинец Жени, и увидел вместо ногтя синий отечный набалдашник. Димка помнил рассказы Жени о том, что у метателей молота переломы ногтевых фаланг четвертого и пятого пальцев – профессиональная спортивная травма. Он с сочувствием посмотрел на ноготь,  и демонстративно вздохнул, пытаясь поддержать товарища.
- В общем, Димка, ты ее прооперируешь, а я рядом постою. Мог бы, конечно, кого-то другого позвать, но ты ж меня просил звать тебя ассистировать, а тут вот видишь, случай выдался самому себя проявить. Ты главное доступ маленький сделай и отросток в рану выведи, а то у меня ладошка больше, чем весь ее красивый животик. – Пальцын глубоко вздохнул и посмотрел куда-то  вдаль.
-  Хорошо, Женя. Спасибо, что позвал. Конечно, все сделаем.
- Ага…Сделаем. Нуу…давай, иди в операционную, мойся, накрывайся. И вот еще…Раз уж ты оперируешь – заполни историю болезни и черкни эпикриз,- скромно заулыбался Пальцын, глядя почему-то под ноги молодому ординатору.
- Конечно, Женя. О чем речь? Всё сделаю. Ты можешь пока сходить в отделение. Я там стол накрыл по поводу своей первой холецистэктомии. Звонил тебе, но так и не вызвонил.
- Ого! Поздравляю! Давно пора тебе пузыри оперировать. А чем там угощают? – резко  перешел с поздравлений на пищевой интерес Пальцын.
- Да ничего особенного – стандартный набор,- улыбнулся Димка. В общем, пока я все делаю, успеешь перекусить. Давай, беги, пока Давыдыч все не слопал. И, похлопав приятеля по плечу, Димка быстро удалился в ординаторскую оформлять соответствующие документы. Евгений Евгеньевич же своими семимильными шагами направился в отделение гастрохирургии поживиться остатками димкиной «проставы».
Предоперационная подготовка  юной пациентки заняла не более 20 минут. Димка еще раз, перед тем, как девушке дадут наркоз, решил поговорить и успокоить ее. Бедняжка лежала на операционном столе и дрожала то ли от страха, то ли от холода. Увидев Димку на пороге операционной, она приподняла голову и вяло улыбнулась. Димка подошел к столу, включил операционную лампу и направил   ее луч  на живот девушки. По привычке, которой он научился в своем отделении, аккуратно, ручкой нарисовал область  предстоящего разреза в правой подвздошной области. Девушка, не проронив ни слова,  внимательно смотрела за действиями молодого врача.
- Доктор, только очень вас прошу, сделайте шовчик аккуратнее, - тихим голосом попросила юная пациентка. У моей старшей сестры после операции такой ужасный шов остался. Не хочу такой. Очень вас прошу: постарайтесь.
- Хорошо… Катя,- улыбнулся Димка, глядя на титульный лист истории болезни пациентки. – Не переживайте, зашьем аккуратно, внутрикожным швом. Через пару недель рубца вообще не будет. Вон я вам какой маленький доступ нарисовал, видите? – Димка еще раз приоткрыл область предполагаемого доступа, не упуская возможности полюбоваться плоским животиком белокурой красотки.
- Да, не большой. Спа…си…..б…о…..,- отозвалась Катя, и стала медленно закрывать глаза под действием введенного наркозного препарата.
Димка пошел обрабатывать руки, оставив больную на попечение анастезиолога. Смотреть. Как интубируют такое очаровательное создание у него не было большого желания.

***

        Не смотря на миниатюрность юной пациентки и практически микрохирургические манипуляции, операция шла без каких-либо происшествий. Димка вел счет своим аппендэктомиям, и по его подсчетам эта была пятидесятой, которую он выполнил самостоятельно. Не так плохо для ординатора первого года, хотя если учесть, что первую он выполнил, будучи студентом  3-го курса Мед университета, то в принципе  все становилось понятным.
Евгений Евгеньевич разместился на месте ассистента и виновато мычал, при каждом вопросе операционной сестры. Размер его туловища и размах рук был таков, что во время операций с ним, операционные сестры занимали не привычную для себя позицию у операционного стола, а студенты или просто любопытные коллеги вообще теряли шанс увидеть что – либо из – за его могучей спины.
- Катаральный аппендицит! – торжественно объявил Димка, выведя пинцетом в рану червеобразный отросток.
- Угу,- подтвердил Женя. – Купол слепой кишки и сам отросток были такие маленькие, что Евгений Евгеньевич не решался к ним прикасаться, боясь не рассчитать силу своих прикосновений.
- Вы молодец, Дмитрий Владимирович,- подавая кетгутовую нить Димке, сказала  молодая операционная операционная сестра, давно строившая Димке глазки. – Всё быстро и без проблем. Как всегда.  Глядишь, скоро Евгений Евгеньевич вам сам будет ассистировать на постоянной основе.
- Перестань, Лена. Скажешь тоже. Мне до Жени…До Евгения Евгеньевича еще расти и расти.
- Ммм... Если только физически,-  ехидно прошептала  Лена, наклонившись к димкиному уху.
- Просто Евгений Евгеньевич хирург другого уровня. Была б больная покрупнее, он бы сам оперировал.
Димка ловким привычным движением отсек отросток  и прошил кисетный шов. Евгений Евгеньевич погрузил культю отростка  и предоставил Димке возможность самостоятельно наложить Z- образный шов. Когда всё было закончено, Димка выполнил ревизию кишки на отсутствие дивертикула Меккеля и, воодушевленный словами операционной сестры и тем, как гладко протекала операция принялся  быстро ушивать брюшину.
Пальцин, оценив ситуацию, стянул перчатки.
- Ладно, вижу, я тут больше не нужен. Сами закончите. У меня там, в приемнике, еще 7 человек поступило. Пойду разбираться.- И Женя, скинув операционный халат 64-го размера, побрел выполнять свой долг перед свеже поступившими больными.
- Мдааа… протянула Лена, подавая Димке очередной «заряженный» иглодержатель. – В принципе могли сами управиться, и без Жени. С его лапой только слонов оперировать. Чего он вообще сюда пришел? Только халат перевели на него.
- Ничего, не все же такие миниатюрные, как это девочка попадаются, а ему положено за ординаторами смотреть.
- Да ничего она не миниатюрная,- ревностно огрызнулась Лена,- просто кость узкая, да ест мало, небось.
Димка ничего не ответил, только улыбнулся под маской, и продолжал жить.
- Вот вы, Лена, все недовольны Евгением Евгеньевичем, а между тем он отличный диагност. Уж не знаю, как у него это получается, но диагнозы он щелкает, как орехи. Я порой удивляюсь, почему он свой молот выбрал, а не шахматы. Голова у него хорошая. Может стал бы первым чемпионом мира по шахматам с ростом 2.07. Да и руками он тоже работать умеет, просто может проявить себя на больных с такими же габаритами, как он сам.
- Ээф, Дмитрий Владимирович. Вы бы почаще на его операции заходили, мы б с ним быстрее управлялись. А то каждая операция по 2 час идет.
- Ну ладно тебе, не ворчи на Женю. Он хороший доктор, но главное – хороший человек. Уж поверь мне. Я его знаю очень давно.
Димка аккуратно зашил кожу и, дольно рассматривая собственную работу, стал снимать цапки со стерильных простыней.
- Всем спасибо, - обратился Димка к коллегам и, не дождавшись ответа,  вышел из операционной.
               Напечатав протокол операции, Димка  ненадолго расслабился в удобном мягком кресле, еще не потрепанным временем и не продавленным мягкими местами своих коллег. Сегодня был плодотворный день. Он выполнил две самостоятельных операции, заслужил слова одобрения от двух старших коллег, мнение которых для него было  важным, и показал себя с хорошей стороны, как  молодой хирург, всему персоналу приемника.  Димка, сам не зная зачем, снова и снова прокручивал в голове ход каждой из операций. Попивая горячий чай с чабрецом, услужливо заваренный для него операционной сестрой Еленой, он вспомнил свою первую аппендэктомию.
                Тогда он заканчивал 3-й курс медицинского ВУЗа. Практически весь учебный год он провел в приемном отделении Центральной клинической больницы, ассистируя на всех возможных операциях. Случалось, что он пропускал занятия или лекции, уработавшись за ночь. Но это было не часто, так как на 3-м курсе  университета начались самые интересные предметы, связаны непосредственно с медициной и лечением болезней. Однажды, во время очередного такого дежурства, в приемный покой больницы, где «волонтерил» в  качестве  студента-ассистента хирургов, привезли молодого парня. Ещё в дверях  Димка узнал своего приятеля, с которым он посещал спортзал. Привезли его с  болями в животе  и подозрением на острый аппендицит.
Димка приветливо встретил приятеля, успел осмотреть его раньше всех врачей приемного покоя, и вынес свой вердикт.
-Ну что, Макс? Аппендицит у тебя кажется. Сейчас еще ответственный хирург посмотрит, но мне кажется, что у тебя именно он.
Максим – парень крепкого телосложения, с короткой стрижкой и сломанной переносицей, что выдавало в нем  боксера со стажем, грустно  вздохнул. – Это надо операцию делать?- поинтересовался он с унынием в голосе.
- Ну если диагноз подтвердят, то да. Сейчас еще все анализы возьмем и УЗИ сделаем.
- Ну что ж, если надо, значит надо.
Начинающий доктор оставил своего приятеля размышлять над  метафизикой космических процессов и поспешил на поиски ответственного хирурга, коим сегодня оказался  Александр Петрович Добчинский, мужчина сорока лет с густой шевелюрой и неторопливыми повадками уверенного в себе человека. Он достаточно дружелюбно относился к Диме, видя его стремление быть хирургом и практически ежедневно наблюдая его в приемнике клиники. Выслушав  торопливый рассказ Димки про своего больного друга, он не спеша спустился в смотровую приемного покоя, где так же не спеша, с эмоциями спящего слона  выслушал все жалобы больного друга.
- Ну что ж, ваш друг не ошибся. У вас действительно острый аппендицит, - медленно и взвешивая каждое слово, протянул хирург. Думаю, что правильным будет, если он Вас и прооперирует. Осилишь? Друг твой как-никак. Вот и постарайся…- обернулся Александр Петрович к Димке.
Студент выпучил глаза, даже не мечтая о таком счастье и придурковато закивал  в знак согласия.
- Ну, вот и славно. А я тебе помогу,- завершил непродолжительный диалог Добчинский и удалился походкой павлина - медленно и солидно.
- А ты чего, уже сам оперируешь? Я думал ты еще студент, как и я…- поинтересовался Максим у Димки.
-Эм…Ну да, студент…Но уже оперирую…как видишь…Ты не переживай. Я постараюсь. Ты ж боксер, а с боксерами шутки плохи,- натянуто улыбнулся Димка, глядя на  приятеля.
               
***
 С тех самых пор, как в 1884 году немецкий хирург по фамилии Кранлейн выполнил первую успешную аппендэктомию, суть ее практически не изменилась. Несколькими годами позже американский хирург Чарльз МакБурней, модифицировал доступ к червеобразному отростку, сделав его  более анатомичным и удобным для проведения данной операции. Все это Димка прекрасно помнил из книг, кучу которых он складировал у себя в шкафу. Собственно говоря, со слов самого Димки, в российской медицинской литературе не было  монографий об остром аппендиците, которую бы он не прочитал. Но теория и работа руками, особенно когда ты учишься только на 3-м курсе мединститута,  да еще оперируешь под пристальным взглядом сварливой операционной сестры – это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Тем не мене, взяв себя в руки и переборов волнение, наш герой  приступил  к операции  довольно решительно, желая показать всем вокруг, что не ложками он на дежурствах щи хлебает, а добросовестно учится. В целом, операция  прошла гладко и без особенностей, хотя Димка,  действовал довольно коряво, и пару раз чуть не выронил иглодержатель из рук. Получив пару словесных оплеух от острой на язык операционной сестры, Димка собрался и  при содействии Александра Петровича все сделал, как надо.
Впоследствии, находясь в общих компаниях, прооперированный им приятель Максим, показывал свой плоский, рельефный живот и, тыча  пальцем в аккуратный, едва заметный послеоперационный рубец, говорил: «ВидАли? Димкина работа. Тренировался на мне. Свою первую операцию сделал».
Сейчас же, сидя в кресле среди врачей приемного отделения, Димка вспоминал те времена с улыбкой, хотя и не лишенной некоторой  ностальгии. И каждый раз, от операции к операции, старался не допускать тех ошибок, которые делал в предыдущий раз. Таким образом и приобретался его опыт, как хирурга – молодого, но стремящегося к большим хирургическим вершинам.