Олхава

Рассказ, написанный по отдельности двумя участниками одного и того же события, скомпонованный B.W. на основании логики повествования, дополненный её же стихами и другими эпиграфами.





Это сказка, рассказанная зимней ночью ...
Это песня, звучавшая у летнего огня ...
Это маленький мирок в большой вселенной ...
Это тихий вздох былого дня ...


Дорога памяти ещё может увести на Запад.
Словно незримый мост, соединяет она два мира.
Но только тело из плоти слишком тяжело для этой дороги
И не сможет пройти по ней без помощи свыше
              Дж.Р.Р.Толкин «Сильмариллион».


Какого-то августа, какого-то года.

Дорога начинается за порогом.


А.

Ну вот, во-первых всё о чём я сейчас пишу, это чистая правда. Вообще-то я не всегда говорю правду — люди этого не любят, поэтому многое умалчиваю, а иногда просто вру и сочиняю, но сейчас почему-то этого не хочется...
Для начала признаюсь, что Олхава это озеро в финском заповеднике Реповеси. Вдоль этого озера тянется замечательной красоты скальный массив из красного гранита, который справедливо считается раем для скалолазания. Ну, вот примерно об этом я дальше и буду писать, поэтому если тебе сразу скучно, то не парь себе мозги моим рассказом, а лучше займись чем-нибудь интересным.
Когда я узнал про Олхава, а главное, когда увидел фотографии пятидесятиметровых стен, то мне очень захотелось туда поехать. Но, как ты понимаешь, такое путешествие требует выполнения массы условий. Это время, деньги, подготовка, снаряжение, опытный инструктор, хорошая компания и погода. Поэтому я, как умудрённый рыбак, закинул идею в умы скалолазающих масс, и стал терпеливо ждать.
А поехать хотелось очень. Почему? Тогда я этого не понимал, но от одного вида скал дух захватывало. Лето шло к концу, в городе уныло, а главное, спокойно и привычно. Как только подумаешь, что любое движение попой понизит устоявшийся уровень комфорта, так сразу стресс. А когда сидишь на попе ровно, то со скуки думаешь: «А время-то идёт, жизнь всё мимо, и ничего ведь не происходит...» - вот тебе и депрессия.
И это ни то, что ты сидишь и думаешь - «вот у меня депрессия», а потом встал и понял - «о, у меня стресс». Это скорее, когда тебе все по десять раз уже сказали - «Ну подними ты жопу с дивана, и займись, наконец, чем-нибудь. Хватит ныть, что у тебя не получается и нет перспектив. Достал уже всех своими жалобами, что  либо ничего не происходит, либо то, что происходит, совсем не то, что тебе нужно»!
И ты понимаешь, что они, по сути, правы, но не понятно, что с этим делать. Страх парализует. Страх потерять то, что уже есть. Хотя бы даже временный комфорт. Или даже иллюзию этого комфорта. Или скорее так — когда всё совсем плохо, то понимаешь, что хуже уже некуда, а если и есть куда, то лучше ни дёргаться, чтобы этого не произошло, потому что этого уже просто не выдержать. Ведь все силы ушли на выдерживание того «плохо», которое есть сейчас, А ВДРУГ ТАМ ЕЩЁ ХУЖЕ, ЧТО ТОГДА?
И вот это «что тогда?», оно совсем убивает желание и парализует волю. И ты им всем говоришь - «Отстаньте, сам знаю, что ни хрена не делаю. Лучше бы помогли чем-нибудь реально».
И они отстают. А я остаюсь при своём, всё мне плохо и ничего не хочется...
Вдруг звонок:
- Поехали в Олхава?
- А запросто! Когда?
Вот так я и поехал.

Команда у нас была небольшая, всего пять человек. Приехали поздно, уже стемнело, и от машины несколько километров шли под рюкзаками к месту лагеря. Над головой блестел ковёр из звёзд, под ногами узкий луч фонарика пробивал в темноте тропку гравия просёлочной дороги, остальное было чёрным.
Я не хочу подробно рассказывать обо всём, это не интересно. Любой может взять рюкзак, палатку и много раз пережить то же самое...



B.W.

Того же дня, того же года.


Думалось мне всегда, что нельзя с нетерпением ждать чего-то. Так оно обычно бывает: напридумываешь, нафантазируешь ... а в итоге — хотелось как лучше, да вот получилось как всегда. А по сему — будь, как будет. Спокойствие и только спокойствие... Спокойствие, я сказала!!!
А чего, собственно, переживать-то? Запланирована обычная поездочка... Ну, пусть с не совсем обычной для меня целью — скалолазание. Тут я новичок зелёный, со стажем, смешно звучит даже, полгода. И из них только три дня, собственно, скалы, все остальное — спортивная имитация, которую так и хочется сравнить с пресловутым безалкогольным пивом. Но в целом — поход как поход, не первый раз в открытый космос. Только откуда-то из глубины души волнами накатывало ... даже не предчувствие, а какая-то странная уверенность, что этот раз  не как всегда.  И немой, не озвученный вопрос: «От чего бежишь, девочка, и главное - куда? От себя ведь не получится...». Ну и ладно. Оставим мой внутренний голос. Он иногда любит поумничать, как и я. Всё-таки одни книжки в детстве читали. Поэтому, периодически у нас с ним получаются довольно конструктивные беседы с неожиданными выводами и ещё более непредсказуемыми последствиями ... Но сейчас не об этом... хмм ... Или как раз об этом? Но, так или иначе, собрав вещи и выслушав напутствие - очень образно, ёмко, хотя и довольно односторонне характеризующее очередную мою затею, отправилась я в порт.
Собственно, к сути (ну страдаю я лирическими отступлениями, грешна, чего уж тут). Куда путь держим?  А получилось так, что один и шальных моих друзей (шальных — это комплимент, нормальных у меня отродясь не водилось) предложил на посошок, так сказать, под закрытие сезона полазить в Олхаве, в Финляндии. Ну а почему нет? Почитала, посмотрела картинки. Место красивое. Национальный заповедник Реповеси. Маршруты трэдовые. А почему нет? Так-то я за любой кипишь, кроме голодовки. Согласилась. Правда, потом добрые люди объяснили, чем те самые трэдовые маршруты отличаются от спортивных. Но куда ты уже денешься, с подводной лодки-то?
Доплыли — доехали. Не без приключений конечно, но кому они интересны? И не приключения, а скорее казусы, без них не бывает, да и скучно. Машина остановилась. Открыла дверь и шагнула... в другой мир. Как будто за грань, в новое измерение. Все житейские мысли и проблемы, вроде работы, бизнеса, личных неурядиц и некошеного три недели газона, которые ещё минуту назад потревоженным пчелиным роем гудели в голове, вдруг схлынули, растворились без следа и остатка. А вместо них пришла тишина, ночной лес и звездное небо августа. Тени деревьев в свете фар. Чьё-то плечо рядом. И детская вера в чудеса. Пальцы автоматически нащупали в кармане телефон и нажали off. Все, я здесь, только с теми и только для тех, кто со мной. Больше нет и быть не может никого и ничего. Это моё время. Мои мир. Моя сказка. Off.
Пока я стояла и мечтала, более хозяйственные мои друзья уже разгрузили вещи, и с радостной улыбкой сообщили, что предполагаемой тележки нет, и что теперь всё ЭТО предстоит на своих ногах и плечах тащить почти этак ..дцать километров к месту лагеря. И ещё, что, собственно, организатор не вполне уверен, что помнит дорогу. Эх, что я там про сказку говорила?... Ну так вот, автором первого эпизода был Кинг.
Ночь. Крик... Нет, не просто крик, а КРИК!!! В ужасе подпрыгнула, открыла глаза, не поняла, где я ... Крик ... Проснулась. Тишина. Какой-то первобытный страх. Странный сон. Ночные тени. Шёпот ветра в камышах. Скрип деревьев и шорох капель редкого дождя по палатке. А что там, снаружи? Вернее кто? У ночи страшная сила. Мы всегда боимся неведомого. Два горящих зелёных глаза в темноте способны обратить в бегство дюжину человек. Тогда как полный комплект волка днём едва ли впечатлит двоих. Так что же там, за чертой, за пределами условно безопасной палатки? От чего я проснулась? Почему тревожно?  Закралась мысль о собственном душевном здравии... Крик! Ну уж нет, психушка отменяется, теперь-то я это точно слышала! Что за голодная гарпия носится по округе?!?! Догоню — поймаю, выясним, кто из нас голоднее!!! Все, к черту сказки и страхи! Спать!

Ночь, хозяйка Ночь,
А помнишь, мы подругами когда-то были?
Я знала твою силу,
Знала искры в пальцах рук, они служили.
Ты в мягкий бархат
Свой меня как в платья наряжала.
Теплом по венам
Кровь и власть Твоя бежала...

Ты помнишь, помнишь  Ночь,
Как мы расстались?
Следы и шрамы
Помнишь, что остались?
И отпечаткам
Тех следов не будет сносу.
Ты не дарила мне -
Я все брала без спросу.


А.

Следующего дня, того же (как не странно) года.


Наутро проснулись в красивейшем месте. Палатки стояли в хвойном лесочке, слева от которого лежало живописное озеро, а справа стоял вертикальный гранитный массив. Местами он был ровным, как сковорода, местами зубчатым, потрескавшимся и поколотым.
Впрочем, про живописное озеро, это я хватил лишнего. Озеро как озеро, вода, в которой отражается небо, лес на другой стороне и всё. А скалы завораживали: во-первых они высокие, до пятидесяти метров вертикально вверх, а во-вторых, они словно созданы для скалолазания. Стоишь, смотришь, и рождается только три слова: круто, хочу и страшно.
Финские скалы, со времён ледникового периода обтёсаны движущимися ледовыми массами. Поэтому они довольно гладкие, а у подножия лежат кубические блоки, величиной с микроавтобус. Где-то они скрыты водой, где-то под слоем почвы, а где-то свалены прямо под стеной, образуя колодцы и гроты. Здесь, в Олхава, блоки скопились по краям стены, а основной массив полностью открыт, продувается ветрами, просушивается солнцем, ни мха на нём, ни плесени, ни грязи, ни птичьих гнёзд, ни какой другой беды, которая может помешать вскарабкиванию. В общем, мы действительно попали в финский рай для скалолазания.



B.W.

Тогда же.


Утро. Запах костра. Обволакивающие ощущение тепла и спокойствия. Открыть глаза? Нет ... Не сейчас. Не хочу. Устроиться поудобнее, и ещё чуть-чуть поплавать в волнах блаженства...
- Завтрак!!!!
Р-р-р.. наш «старший группы».
Ну почему самый громкий крик всегда раздаётся в самое неподходящее для этого время? Даже если его смысл, в принципе позитивен. Очень позитивен. Желудок недовольно заурчал на меня, ленивую. Нехотя вылезла из палатки...
Красота-а-а! Оказалось, лагерь мы разбили у самого подножия скал, среди редких сосен.  Насколько хватает взгляда (а мы помним, что я из палатки вылезала, то бишь, взгляд у меня сильно приземлённый) к небу вздымается гранитный монолит. Напротив него —  озеро, поросшее по берегам лесом и камышом. А скалы уходят в небо. На самом деле высота метров 50-60, но первое впечатление, да ещё и спросонок, да ещё и из положения «лёжа на земле» оно, знаете ли, часто бывает обманчивым. Но зато как-то сразу стало понятно, почему место это называют финским раем для скалолазов. М-м-м... итак, я в раю. А кормить тут будут?


А.

Но я снова не о том. Всё пытаюсь подойти к главному, и не знаю как. Если постепенно, то это долго, а если сразу, то ни чего будет не понятно. В общем, мы лазили, ели, лазили, спали, лазили, купались, лазили, ели, спали, купались, лазили и так далее. Было хорошо.
А чего ещё сказать?  Ну, скажу, что было здорово, так ведь всё равно наше-то здорово будет понятно только нам, когда мы будем вспоминать себя тогда! Поэтому скажу просто — было хорошо.


B.W.

Вечером неожиданно выявилась причина моих ночных кошмаров. Спасибо соседям – москвичам. Они, в отличие от нас, прибывших ночью, приехали утром и подобно ознакомились с информационным стендом на въезде в заповедник. Оказывается, на данной территории гнездится редкая (и я, кажется, даже понимаю почему) птичка, которая ночами издаёт на диво поганые звуки. Ох, попалось бы мне это реликтовое. Обеднела бы её пернатая популяция ещё, как минимум, на одну особь!



А.

Дня третьего, самого интересного.


На другой день экспедиции мы отплыли на дальний сектор. Ребята ломанулись по «о, классному» маршруту наверх, и исчезли надолго из виду, а девчонки пободали стену и сдались. Стало ясно, что уровень физических возможностей сильно отличается.
- Вот все пацаны такие! - рассуждал я в окружении благодарных слушательниц, себя, понятно в виду не имея, - Затащили куда-то в дебри девушек, бросили тут, а сами побежали заниматься своими делами. Они-то здоровые бугаи, они забрались и пошли дальше, а вы тут сами как хотите...
В общем, я остался, чтобы подготовить маршрут попроще, пока ребята наверху, наоборот, готовили посложнее для себя.
Мой вариант прошли все, понравилось, пошли на сложный. А мне стало интересно просто побродить по новому месту и осмотреться.
Тут всё и началось.

Подходит ко мне Яна и говорит:
- Ну, ты как, с ними пойдёшь семёрку лазить? (что в переводе означает: «ну, и чем я тут буду заниматься, пока вы там, на непроходимых маршрутах висите?»).
- Да, я хотел с ними полазить, но сначала думаю тут походить. Одно место интересное нашёл. Хочешь?
А что ей оставалось? Сказать «Нет, я покурю до вечера, пока вы там веселитесь»? И она согласилась.
От массива когда-то откололась скала, которая одним своим краем уходила в озеро, а другим прижималась к стене. В месте касания, скала и гора образовывали узкий лаз с выходом на нагромождение сырых каменных блоков, поросших, как потом выяснилось, скользкими водорослями.
Мы оставили всё лишнее снаружи, закрепили верёвку, скинули её в лаз, надели на себя приспособления для спуска и беззаботно налегке пошли.
Над лазом нависал свод, который расширялся книзу так, что когда я свесился на верёвке, то понял, что ногами упереться не во что. Поэтому я просто съехал вниз, а пока Яна выходила, рассеянно думал о том, как на эти четыре метра, потом забраться обратно? А Яна поскользнулась, и выходила вверх ногами, постукивая каской о стены, поэтому додумать свою мысль я не успел.
- Ну, что дальше? - спросила она, отвязавшись и переведя дух.
К этому моменту, я уже осмотрелся и кое-что заметил.
- Ты говорила, что любишь пещеры? Фонарик есть?
- Нет, конечно, он в лагере...
- Ладно, пофиг. Пошли!
Пещера была узкой, тёмной, холодной сырой и неглубокой. Точнее не высокой, потому что метрах в десяти впереди сверху светился выход. В принципе туда, если аккуратно, можно было пролезть без страховки. Тем более, что я-то знал, что груда камней за спиной с трёх сторон ограничена мерзкими, скользкими стенами, а с четвёртой водой. Куда тут деваться?
Мы пошли. Точнее сказать я бодренько устремился, а моя барышня настороженно повлеклась следом. А что ей оставалось?
На выходе из пещеры была ровная, горизонтальная площадка, светило солнышко, открывался прекрасный вид на озеро. Мы осмотрелись. Обратно в тёмный коридор, пробираться на ощупь по скользкому склону не хотелось. За углом мы нашли красивый колодец, точнее вертикальную трещину, сужающуюся в глубину. Где-то посередине в ней застрял кусок валуна, остальная часть которого вклинилась в верхний край трещины прямо над ним. По сути, терраса здесь и заканчивалась, а желания возвращаться в пещеру по-прежнему не возникало.
- Ты умеешь лазить камин?
- Нет, а как это?
- Смотри...
Я боком вошёл в щель, развернул плечи и заклинил себя между двух стен. Затем подобрал ноги, упёрся ими в стены, приподнял себя и снова расклинился.
И тут стало страшно — вниз я так не сойду, прыгать высоковато, а взяться-то не за что. Над головой торчит валун, если до него дойти, то там есть за что схватиться. А если на него потом ещё и встать, то можно достать верхний край трещины руками. Дальше легко...
Я упёрся в стены, напрягся и вышел. А что делать?
- Ну, вот так! Распираешься ногами, руками, спиной или плечами и выходишь.
Подо мной было пятиметровый колодец, на дне которого, среди торчащих острых камней стояла Яна.
«Блин! И что дальше? Верёвки с собой нет, вниз спускаться опасно, обойти негде...»
- Давай попробуй, у тебя получится!
- Знаешь, я что-то побаиваюсь. Давай ты сначала посмотришь, что там выше, и если оттуда можно обойти и спуститься, я полезу.
- Ок!
Она была права, если наверх не выйти, то сам я-то как-нибудь слезу, а её уж точно не сниму. И я пошёл.
За балконом, на котором я оказался (с видом опять же на озеро), в стене был коридор, который расходился в две стороны. Направо он спускался в небольшую комнату, метров десять квадратных, в которую выходила щель, по которой я поднялся. Налево шла вполне пристойная тропа вверх на массив, откуда можно было пешочком вернуться обратно в лагерь. А ещё можно было, если висит верёвка, спуститься прямо по стене, хотя бы в том месте, где лазили остальные наши.
- Да, дорога есть, поднимайся!
- Может я пройду через щель?
- Нет, тут узко. Только ребёнок протиснется. А вызывать спасателей и раздвигать скалы, когда ты в ней застрянешь,  будет несколько сложновато.
Мы посмеялись и она пошла.
Её плечи и бёдра свободно проходили в щель, поэтому расклинивалась она спиной, попой и руками. Я смотрел сверху, как у неё это получается. Точнее как не получается. А что оставалось делать?
Под валуном она совершенно неожиданно зависла. Я знал, что на боковых нагрузках её нога может резко заболеть, стена в этом месте, как я уже успел убедиться, была гладкой, а силы у девушки, сами понимаете, девичьи.
Она вскрикнула и повернула тело так, чтобы максимально прижать всё что можно, к противоположным стенам трещины. Я не столько увидел, сколько ощутил её отчаяние, боль и страх. Фактически Яна сорвалась, и застряла в нелепой позе, чтобы не упасть на камни.
Я громко и властно скомандовал:
- Держать!!!
А что мне оставалось? Помочь-то я ни чем не мог, только командовать в надежде, что мой уверенный голос внушит уверенность и ей, предотвратит панику и позорное мешковидное падение.
Она застыла. Времени было меньше минуты, пока мышцы держат крепко. И тут я заметил слинг — жёлтый матерчатый ремень, который она какого-то рожна к себе привязала.
- Справа на поясе карабин со слингом, сними его и положи на плечо.
Она повиновалась.
- Приподнимись и дай мне слинг, я подстрахую.
Сам я не был уверен в своей затее, но для неё это, похоже, показалось выходом. Цепляясь за голые стены всеми частями тела, Яна вытянулась, как могла вверх, и дрожащей рукой дотянулась до моей карабином. Благо она лёгкая, я просто вытащил её как чемодан, пока она сама не нашла точку опоры.
Я, кончено, тоже маленько струхнул, но вот барышню совсем переколбасило. Она сказала, что реально поняла, из какого места вырабатывается адреналин. Когда она закончила нецензурный монолог и отдышалась, мы весело посмеялись и зашагали в гору. Точнее я зашагал, а она потопала на ватных ногах, придерживаясь трясущимися руками за деревья. А что делать?



B.W.


Утро третьего дня встретило сюрпризом. Не, ещё с вечера мы зафиксировали заметное оживление местного населения. Да и предупреждали нас, что на  выходных народу в Олхава может быть многовато. Но я как-то не ожидала, что это «многовато» примет Такие Масштабы. Засыпала вроде в уютном, уединённом уголке природы, а проснулась посреди Севастопольского мотослёта!  Все узкое пространство между скалой и озером заставлено палатками до плотности «больше не лезет!». Кому не нашлось места под наземную резиденцию — подвесили гамаки между деревьями. Прямо не лоно природы, а квартирная многоэтажка какая-то. И все маршруты на ближайших секторах уже заняты. В девять утра! Молодцы, финны, спортивные ребята. Судя по выражениям лиц друзей,  удивлена была не только я.
А что делать, кто первым встал, того и тапки! Было решено взять лодку и поплыть на самый дальний сектор в надежде, что его аборигены, да и не только,  ещё не оккупировали. Сказано — сделано. Я говорила вам о своём отношении к воде? Мягко выражаясь, я с ней на Вы и шепотом. Но не в лагере же сидеть? Десяток неприятных минут на шаткой лодочке, и мы у цели. Здравствуй, первый сектор!
Осмотрелись на малом клочке свободной от местного населения суши. Пролезли парочку не сложных, но интересных маршрутов. Двое наших ребят отправились наверх ставить станцию для каких-то своих (и как следствие, непролазных для меня) семёрочек. Все тихо, чинно, с расстановкой... Но так не бывает. Дабы талант находить приключения на то место, которое их приближение лучше всего чует, у меня прямо-таки кармический.
Уж не знаю, кто из нас первым эту расщелину увидел. Помню, что Андрей придерживал меня за руку, когда я, подражая пресловутой Варваре из пословицы (об участи, постигшей последнюю, всегда стараюсь не думать) с любопытством пыталась протиснуться между двумя гранитными монолитами и  рассмотреть, а что же там, внутри, и глубоко ли?  На вид — не очень глубоко, но очень интересно. Эх, надо будет как-нибудь внушить себе на досуге, что Варюша только носом рисковала, у меня же размах шире.
Как бы то ни было, решено было вязать станцию на том, что есть (интересно, экспериментаторский зуд, это заразно, или у нас просто однотипные диагнозы?). А есть немного. Одно, не особо внушающие доверие дерево, собственно скалы, да пара камней. Судорожно вспоминала все наспех утрамбованные в меня за два дня знания, оперативной закачкой которых занялся  Про, сразу после выяснения того, что я не знаю, что такое тредовые маршруты. Не, он-то старался разложить всё по полочкам, но где ему навести порядок там, где даже для меня без малого тридцать лет царит полный бардак! В общем, теории было много, да только  пользы от этого никакой. Полевая практика оказалась на редкость далека от академических примеров. Поэтому, дело постановки станции я целиком доверила Андрею.
Результат, чисто на вид, работать был должен, ну, если мы, конечно, изначально верим в незыблемость дерева. Нацепили спусковые устройства. Товарищ мой съехал вниз первый, я отправилась за ним, судорожно восстанавливая в голове знания и умения по спуску, приобретённые с десяток лет назад и с тех пор не эксплуатируемые. Эй, а слабо было предупредить, что сразу после свешивания, стена, в которую предполагалось упираться ногами, кончится?!! Ну и кто сказал, что опыт не пропьёшь? Либо опыт у меня никакой, либо пить они не умеют! Тем временем я продолжаю спуск, но вот только почему-то вниз головой. Ибо ноги всё ещё на карнизе, а вот все остальное уже уехало. Эх, хорошая вещь  BMX шлем. Прямо-таки незаменимая для дурной башки. Кое-как приняв более приличную для спуска позу, под бдительно-ехидным взглядом Андрея (ты ещё похихикай!) сползла-таки вниз. Земля. Ой! Нога... А главное, как вовремя-то! Осмотрелась. Приблизительно так, по моему мнению, и должна выглядеть исконная жопа.
Итак-с, что мы имеем? А имеем мы грот, заваленный довольно крупными, поросшими мхом (скользкие, зараза!) осколками скалы. Над головой место нашего спуска. Впереди — озеро, к которому, хотя скорее, в которое можно спуститься-съехать, по тем же замшелым валунам.  Справа ...
- Ян, ты говорила, пещеры любишь. Фонарик есть?
Ага, полные карманы, я без них на маршруты не хожу! А справа у нас пещера, уходящая в глубину и вверх. И где-то вдалеке — свет в конце тоннеля. Ещё раз осмотрелась на предмет поисков выхода. Назад — не вариант. Если Андрей по этому потолку ещё как-то вылезет, я снизу на нашей верёвке подстрахую, то мне можно сразу попытаться взлететь. Результат будет тот же. Озеро... можно, конечно просто проплыть вокруг скалы и вернуться к старту. Но о своём отношении к воде я уже говорила. Нет, плавать я умею, но вот рассматривать этот вариант чисто психологически начну только тогда, когда набью синяков и шишек на всех остальных, и убежусь в их тотальной непроходимости. Что остаётся — правильно, пещера.
- А пофиг, пошли! - кто из нас сказал это «пофиг»? Без снаряги, страховки, света, не предупредив никого из наших, где нас в случае чего искать ... Одно слово — красавцы!  Андрей бодренько устремился вперёд. Я, настороженно, за ним. Сумрачно, но не темно. Скользко и мокро, но в принципе проходимо. Вначале  метров …дцать пологого подъёма, потом парочка вверх. Что-то типа колодца. Но удобного, с большими ступеньками и как следствие вполне съедобного – лезется без страховки.   Выбрались на отличный балкончик. Солнце светит, птички поют, тепло ... Великолепный вид на набившее мне уже оскомину озеро. Вот только теперь от него метров на шесть дальше. В смысле выше.
- Яна, ты умеешь лазить камины?
Бр-р-р ... это что ещё за напасть?
- Нет.
- Пойдём, покажу.
Оказывается, пока я любовалась видами и переводила дух, Андрей нашёл вертикальную трещину в скале, которой и заканчивалась терраса. Ей же начиналась следующая, метрами выше. То есть варианты у нас: либо назад по темному колодцу-коридору вниз, к месту старта и дальше вплавь, либо по этой трещине наверх. Ну, вариант сидеть тут, кричать «караул» и требовать снять нас вертолётом, я пока, как рабочий, не рассматривала. И как практика покажет,  зря.
Трещина сужаясь уходила в глубь скалы. Гладкая как стекло, она поблескивала в сумраке капельками влаги. Под ногами — осколки валунов. Высота, на мой взгляд, метров семь. Правда Андрей говорит, что пять… наверное ещё два мне с перепугу померещились. Взяться не за что абсолютно, но на высоте метров четырёх есть упавший и заклинившийся в расщелине камень, выглядящий вполне хватабельным. Если за него руками, ноги на трение, дальше на него же ноги и за край скалы, то вполне ходится. Вот только как до туда?
Товарищ мой вошёл в трещину, развернулся, расправил плечи и уютненько так расклинился. Размерчик у природного шедевра оказался идеальный. Как под него тесали. Подобрал ноги, уперся в стены, поднялся выше, расклинился. Два, три, четыре таких движения. На момент остановился, словно задумался.
Всё в порядке? - Да. 
И дальше пошёл. До камня, на камень, наверх. И так это у него легко, если со стороны смотреть, получилось, как будто каждый день этой дорогой домой бегает. Ну что, увидела как до туда? Легче стало? Понимаешь, что у тебя так не получится, хотя бы потому, что между твоими плечами и трещиной ещё сантиметров 15 свободного пространства, да и силы у тебя в них — только маячки носить. Думай, девочка, думай, что делать будешь. А главное, если туда поднимешься, а там тупик, как планируешь спускаться? От тебя и так проблем больше, чем пользы. Так хоть лишних не создавай.
- А давай ты для начала посмотришь, что там дальше? Ибо, если я долезу (что, кстати, не факт), а там тупик, ты то вернёшься. А в себе я не уверенна.
И Андрей ушёл, дав мне стратегическое время на обдумывание ситуации и выбор варианта, который мне больше всего нравится. Точнее меньше всего не нравится, ибо ни к одному я трепетной любовью так и не воспылала. Идти назад не годится сразу по нескольким причинам. Во-первых, поход этот закончится плаванием. Во-вторых, идти по пещере вниз в темноте, когда свет со спины это в разы труднее и опаснее, чем наверх. В третьих, и самых главных. Андрей уже наверху. И как его оттуда снимать, не совсем понятно. Разделяться и уходить одной — не вариант вообще. Пробовать ему спускаться, это намного труднее и опаснее, чем мне подниматься. Да и вообще, почему человек должен идти на лишний риск только потому, что я чего-то не умею или боюсь. Что остаётся? Правильно: если там есть выход, лезть самой. А вот если нет — искать варианты решения первого подпункта третьего пункта.
- Да, дорога есть!  Как он  вовремя! Но не могу сказать, что новость мне понравилась. А что поделать, кому сейчас легко?  Ещё раз скептически осмотрела расщелину.
- А эта трещина куда-нибудь выходит? Ты туда ходил?
- В гости к шаману она выходит. Но там узко. Ты не протиснешься. Как потом горы раздвигать будем, чтобы тебя достать?
Понятно. Вариант всего один. Вверх. Так, Янчик соберись, а то потом не соберут! Наивно поискала на стенах хоть какие-то мизерные зацепки. Напрасно. Гранит блестел лучше полированного. Две абсолютно гладкие стены и потерянная я между ними. Что ж, надо пробовать, не до вечера же тут красотами любоваться! Расклиниться у меня хоть как-то получилось спиной-плечом-локтем-бедром в одну стену и рукой-ногой в другую. Нелепая, неудобная и энергоёмкая поза, но ничего другого, что хоть как-то будет держать, я так и не придумала. Движение, второе, третье... Медленно утекают секунды и слишком быстро - силы. Паникой в голове сверкнула мысль — «не дойду». Почти под валуном левая нога, которая собственно и держала всю конструкцию, опять о себе напомнила и соскользнула. Каким-то немыслимым способом я расклинилась и удержалась. Но выйти с этой позы уже не могла.
- Держать!!!
Ага, было бы за что! До валуна сантиметров сорок. Там будет за что схватиться. Но с какой-то обреченностью я понимала, что до туда мне уже не вылезти. Любое движение это падение. Здесь я тоже долго не продержусь. И наименьшим злом в данной ситуации будет чуть-чуть расслабить мышцы и, сдирая спину локти и колени, соскальзывать вниз, чтобы хоть как-то смягчить падение. И делать это нужно прямо сейчас. Каждое мгновение отнимает силы. Ещё помедлить, и их совсем не останется. Итак: три, два, один...
- У тебя справа на поясе карабин со слингом, сними его и положи на плечо! - спокойный, уверенный голос. Ну, хоть кто-то тут не истерит. А что, это выход. Но это и риск. Если сейчас я разгружу правую руку, мои предполагаемые тридцать секунд жизни до падения и травм сократятся до четырёх-пяти. И сил на соскальзывание уже не останется. Мысли, подгоняемые страхом, с бешеной скоростью неслись в голове. Решение принято. Иногда нужно просто поверить, каким бы сложным и страшным это не казалось.
- Приподнимись и дай мне слинг, я подстрахую.
А вот это уже невозможно. Чтобы приподняться, надо на чем-то стоять. А мне не на чем. Держась и так не понятно, каким образом, с самострахом в руке, я даже не могла поднять голову, чтобы посмотреть, насколько требуется приподняться. Единственное, что можно было сделать, это одно динамичное движение вверх, которое дойдя до мертвой точки превратиться в не менее динамичное падение вниз. А что оставалось? Я сделала ... В голове только глупое детское «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... » и поняла что падаю. Рывок на страховке.
- Держу тебя. Крепись. -  Оставшиеся полметра до валуна Андрей меня просто вытянул на слинге. Дальше я как-то вылезла сама. Как — не помню. Эх, все-таки не зря я в бытность свою студенткой филфака изучила «Полный сборник русских жаргонизмов и агро-лексики с толкованием и этимологией». Мозгов это, конечно, не прибавило, но зато теперь всегда есть что сказать. Правда, не всегда это потом можно напечатать. Так что — авторская купюра… .
А если серьёзно, то спасибо. Спасибо Андрею за то, что вытащил меня оттуда. Насколько ему пришлось свеситься, чтобы схватить этот чертов слинг, мне до сих пор страшно представить. А он ещё при этом не только удержал меня, но поднял до относительно безопасной отметки. Я, конечно, девочка не крупная, но и не пять кило вешу. И риск отправиться в колодец вслед за мной был предостаточный.  Спасибо.


А.

Хуже дурака только дурак с инициативой!
Народная мудрость.

 
Нам повезло.  Верёвку наши товарищи ещё не сняли, но уже не лазили. Можно было спуститься прямо тут, не обходя два километра в тесных скальных тапочках до лагеря. Мало того, к островку у скалы, где  наши загорали, подплывал Лерыч на той единственной лодке, которая могла доставить нас в лагерь.
Наесться по пути вдоволь крупной отборной черники и налюбоваться видами с вершины как альтернатива не рассматривались.
Лерыч это руководитель экспедиции, с чем он сам почему-то упорно не соглашался, и временами, по совместительству, брал на себя роль рас****яя, что одновременно всех бесило и веселило. Вообще он хороший парень, но иногда...
Мы подошли к краю обрыва. Высота до земли почти тридцать метров, а это высоко.
- Эй внизу, верёвка на базе?
- Да.
- Она не занята?
- Нет.
- Спуститься можно?
- Спускайтесь.
Слышно плохо, приходится орать, но в принципе всё понятно.
- Давай быстрее, а то сейчас Лерыч прибежит, и что-нибудь учудит с верёвкой!
Не помню, кто из нас произнёс эту фразу, возможно, мы сказали её вслух одновременно.
Начали искать базу.
В одном месте, покатая сверху скала имела небольшой уступ, глубиной по пояс. Если на него встать, нагнуться и выпрямить руку в сторону скалы, то можно было дотянуться до вбитых в гранит колец и продетой сквозь них верёвки, оба конца которой свисали до земли. На чём спускаться у нас было, но как выйти за верёвкой за край скалы, без риска сорваться вниз?
- Давай ты первый, - сказала Яна, - и снизу меня подстрахуешь.
Я встал на уступ, но взять верёвку было опасно. Для этого нужны были бы руки, длиннее моих сантиметров на пятьдесят, или можно было свеситься за край стены, но верёвок для страховки, понятно, у нас по-прежнему не было.
И тут Яна ложится на живот, на самый край скалы, и свешивается вниз руками вперёд! У меня внутри всё похолодело. Я вцепился ей в ноги и прижал их к земле, чтобы не остаться в одиночестве на этой макушке, пока Валькирии будут относить её мятежную душу в Валгаллу.
Она достала верёвку и подала мне. Сначала один конец, потом другой. Без лишних рассуждений я вытянул себе сколько нужно и стал заправлять в механизм для спуска, стоя во весь рост спиной к стене, а лицом к бескрайнему пейзажу, начинающемуся у самых кончиков моей обуви. Если в этот миг я и мог представить себя птицей, то только пингвином, и любой толчок, или даже сильный порыв ветра мог помочь мне расправить чахлые крылья и за пару секунд переместиться к подножию скалы. Благо ноги стояли крепко, ветра не было, но верёвка тянула вниз, и это было неприятно.
И тут послышался голос Лерыча, который в данной ситуации почему-то показался мне воплем Валькирии.
- Вы включились?
Он кричал откуда-то из-под горы.
- Нет!
- Я поправлю верёвку!
- Сейчас он дёрнет! - решительно сказала Яна. Я спорить не стал, вытащил верёвку из устройства и разжал кулак. Через секунду она с силой рванула вниз... Потом, словно удивившись, что ничего сверху не падает, дёрнулась ещё пару раз.
Окрестные леса огласились прекрасным дуэтом из простых русских слов, по поводу того, что мы думаем о Лерыче, о его маме, о том, что он творит и вообще кто он такой.
Высказались коротко, но смачно, даже странно, что эхо так долго всё это повторяло.
Лерыч обиделся.
- Я только верёвку поправил! - огрызался он снизу, - Ну вас... – ну, дальше не интересно.
Мы не знали что делать, и, притаившись, ждали наверху.
- Вы будите спускаться?
- Пусть Лерыч отойдёт подальше от стены, чтобы мы его видели, и покажет руки. Тогда мы спустимся!
Осыпая нас обидными словами, он отошёл на видное место. Мы повторили процедуру с верёвкой, я ввязался.
- Поставь слинг на самостраховку. - Повелительно сказала Яна.
- Нормально, я так спущусь. Верёвка толстая, быстро не пойдёт.
- Поставь, я так хочу.
Что делать? Я понимал, что туплю и чего-то не учёл, но спорить не стал, сделал, как она велела и съехал вниз. Только на земле дошло, что же было не так. - «А как она ввяжется без самостраховки? Меня там уже нет и придержать её никто не сможет!»
- Командуй что делать!
- Медленно выбирай один конец, на втором вяжи узел, отдай мне и жди. - Минуты шли мучительно долго...
- Так, теперь держи верёвку, а главное смотри, чтобы Лерыч не подошёл!
- Да.
Ещё немного, и она пошла вниз. Оказывается, что принимать верёвку и ввязываться моей спутнице пришлось лёжа на спине, на краю обрыва, без всякой страховки, только молясь Одину, чтобы какой-нибудь рас****яй, не захотел подёргать за верёвочку. А куда ей было деваться?
Мне до сих пор стыдно, что я не оставил ей слинг на самостраховку.
Когда Яна спустилась, глаза у неё были большие и круглые, как у совы. По ходу, у меня тоже, и мы, глядя друг на друга, могли только тупо ржать.
Хорошо, что Лерыч не обиделся. У скалолазов не принято на всякую фигню обижаться, понятно — стресс, экстрим, нервы. Поэтому скалолазам обычно пофиг, и вообще они изрядные раздолбаи.
Мы вяли лодку, и пошли собирать снаряжение. Что ещё оставалось делать?



B.W.

Бывают такие моменты, когда сознание выключается. Ты, вроде, движешься, что-то делаешь, слушаешь, принимаешь решения, отвечаешь, говоришь... Но потом вдруг понимаешь, что абсолютно не помнишь, что происходило. Какой-то момент твоей жизни превратился в размытую картинку с неясным гулом голосов, не несущую абсолютно никакой смысловой и психологической нагрузки. Примерно в этом состоянии я выходила шаманскими тропками вслед за моим спутником на вершину скалы. Почему-то запомнилась только черника, вкусная, крупная, спелая, которую мы там по дороге ели.
Первая отчетливая картинка – Валера, плывущий на лодке по озеру. У него и выяснили про существование их базы и приблизительное её местонахождение. Оказалось не далеко. Это плюс. Но база на шлямбурах, то есть с отвесной стороны стены, а страховки у нас по-прежнему нет (а с чего бы ей взяться?). И это минус. Огромнейший! Я бы сказала, минус чреватый рядом неприятных последствий, и все как один – с летальным исходом. Вот интересно, а происхождение слова «летальный» не от «летать»? А то, что-то складывается у меня последнее время такое впечатление.
Кое как подойдя–подползя–подобравшись к обрыву, мы оценили общую безрадостность ситуации. Тридцатиметровая пропасть под ногами, в которую не вполне пока понятно как спускаться, это, я вам скажу, не корзина рыбы. Провели маленький военный совет. Было решено, что первым на шеле съезжает Андрей. Далее я выбираю верёвку себе, ввязываюсь, и он спускает меня. Повторно демонстрировать свой своеобразный метод десантирования на клик-апе вниз головой мне как-то не очень хотелось. Дело за малым: надо как-то достать верёвку. Парень стоял на сорока сантиметровом карнизе, прямо над пропастью. Я сидела там же. Шлямбура станции чуть более чем в полуметре прямо подо мной. А какие у нас варианты? Ответ все тот же – никаких. Когда думать уже не о чем, надо делать. Легла на край, свесилась насколько смогла и попыталась  аккуратно подтянуть к себе вщёлкнутые в шлямбура оттяжки, чтобы потом зацепить подходящую через них верёвку, и вдруг почувствовала, как меня прижало к земле. Вздрогнула. Как-то уж слишком неожиданно было. Оглянулась через плечо и увидела испуганные глаза Андрея. Первый раз за всё наше совместное предприятие в них читался откровенный страх.
- Все в порядке. Я дотягиваюсь до базы.
Короткий кивок. Достала и подала ему вначале один, а затем другой конец верёвки. Он начал устанавливать спусковое устройство. Короткие, скупые, точные движения. Здорово! Чтоб я так могла! В такой ситуации, стоя на краю, и совсем  без эмоций.
- Вы включились???
Лерыч. Его слышно, но не видно. А это чревато крупными неожиданностями, перетекающими в ещё более масштабные неприятности. Доплыл-таки, на нашу голову.
- Я вам сейчас верёвку поправлю!
Ещё двое наших заинтересованно наблюдают весь этот спектакль, загорая на валуне. Им-то хорошо, они видят, что Лера делает. И тут у меня как лампочка в мозгу зажглась. Я вижу, что верёвка у Андрея уже заправлена в механизм, но карабин ещё не накинут. Более того, он довольно сильно держит её рукой. А самое страшное, что я не вижу и не слышу Валеру. А ребзик он  на редкость непредсказуемый.
- Выдерни верёвку из шелла! Вообще её отпусти! Он сейчас дернет!
Голос у меня какой-то чужой. Дальше как в замедленной съемке. Андрей вынимает веревку, разжимает кулак … Рывок! И с таким трудом добытая верёвка улетает с обрыва.
Про словарь жаргонизмов я уже говорила? Ну, так вот, Валерочка имел счастье ознакомиться с кратким его содержимым на собственном примере. И ещё, у меня сложилось такое впечатление, что спутник мой его тоже читал, местами заучивая наизусть.  Лерыч же пополнил свой словарный запас и почему-то обиделся. А мы сидели на краю, притихшие как мыши под веником и не знали, что делать и чего ещё ждать.
- Ну, вы спускаться думаете? – это уже Кирилл.
- А ещё идиоты около веревки есть? – А это я – Пока всех троих не увижу – спускаться не начнём.
Трое показались. Мы повторили процесс с верёвкой, и Андрей наконец-то полноценно на ней закрепился. Но ведь просто на шелке, без доп. Страховки, это просто опасно! Она же сама не блокируется! Случись что, и на верёвке его ничего не удержит. И тут я вспомнила про спасший меня совсем недавно слинг. А послужи-ка  ещё раз, дружок! Сняла его с себя и протянула.
- Поставь самострах на верёвку… просто поставь, я так хочу!
Взял, поставил.
- Удачи!
- И тебе! Смотри, аккуратно! – И ушёл за край.
Долго … долго … . Долго тишина. Успокаивала себя только тем, что характерного «А-а-а-а … шмяк!» тоже пока не слышно. И, наконец, долгожданное:
- Земля!
Ура! Все в порядке. Ну что, девочка, твой выход. Легла на скалу, привычным уже жестом подцепила веревку и начала выбирать.
- Веревка у тебя! – Ага, значит, пора вязать проводник, чтобы не упустить. Сделала. Добрала остаток. И тут поняла, что не представляю, как лёжа на спине, завязать булинь. Зато некстати вспомнился услышанный на последней тренировке анекдот про пятнадцать бантиков. Дальше картина маслом. Лежу я, не застрахованная, на краю тридцатиметрового обрыва, смотрю в голубые небеса и тупо ржу!  А внизу ждет человек, которому, надо полагать, все это не безразлично, и результат в виде моей свалившийся сверху тушки его вряд ли устроит. Да, рановато я пару дней назад от психушки отреклась. Ладно, сосредоточилась, Янчик, работаем. И как-то неожиданно вспомнился булинь.
Выбрать! Крепить! Выхожу!
Ой, мама! А с карниза казалось, что не так уж и высоко…
Земля!



А.

Надеемся только на силу рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.
В. Высоцкий «К вершине»


Вернулись в лагерь,  отдохнули, поели, поболтали с москвичами. Они штурмовали несложный, в общем, маршрут и хихикали по поводу того, как бывает страшно на стене. Заодно рассказали тот анекдот, который стал девизом поездки:
«Когда скалолаз вылезает на пять метров выше последней точки крепления страховки, его анус способен перекусить лом».
Утренних приключений мне показалось мало, и я захотел на этот маршрут.
А чего? Всего тридцать метров по вертикали, вдоль трещины, по внутреннему углу. Все ходы давно забелены магнезием с рук тех, кто прошёл его раньше. Ребята, вот, тоже прошли. Прикольно!
В Олхава почти нет шлямбуров, и ходят с тредами. Ой... перевожу: на скальном массиве, расположенном вдоль озера Олхава, маршруты заранее не подготовлены. Тут нет заботливо вбитых добрыми людьми в стену колец, куда можно, пролезая мимо, повесить страховочный карабин, в который вдевают верёвку на случай срыва. Поэтому приспособления для страхования себя на скале нужно брать с собой и устанавливать самому скалолазу, по мере подъёма. Делается это так: поднявшись на пару метров, отважный спортсмен находит в скале удобную щель, куда впихивает специальный механизм «френд», который распирается в трещине и надёжно там фиксируется. На френде есть хлястик, в который вставляется карбин. Скалолаз, продолжая стоять на стене держась на двух ногах и одной руке, вщёлкивает в карабин привязанную к себе верёвку, второй конец которой держит внизу его страхующий напарник. Если человек на скале срывается, то он летит вниз, пока верёвка, продетая через френд, его не остановит. Если сорвёшься рядом с точкой, где верёвка крепится к стене, то просто останешься на ней висеть, если поднялся выше, то пролетишь то расстояние, что отделяет тебя с верёвкой от точки фиксации в двойне, то есть мимо френда вниз настолько, насколько был выше его. Теперь понятно?
Но это полбеды. Френд не анкер, и его может вырвать из стены. Тогда непилотируемый полёт продолжится до следующего места крепления, на которое придётся усиленная нагрузка. В общем, есть шанс, выкрикивая междометия и бессвязные обрывки фраз, упасть на бренную землю, в объятья уже заждавшихся Валькирий.  К тому же, френдов у нас было не много, и приходилось использовать простые закладки, то есть такие железные кубики с поводком, которые запихивают в щел, в оптимистичной надежде, что на срыве их там заклинит, и они не вылетят.

В общем, посмеялись мы над анекдотом про очко скалолаза, я прицепил на себя всю имеющуюся снарягу и полез, позвякивая лишними килограммами. А чего бояться? Я ж видел, все лазят...
Стартануть было трудно, но потом всё пошло хорошо. Снизу только покрикивали, чтобы не забывал страховаться.
Пройдя больше половины пути, я обратил внимание, что рельеф скалы довольно интересный, движения получаются разнообразными, а вот трещины для крепления закладок на удивление однородны. Треды нужного размера, почему-то необратимо заканчиваются, а впереди ещё довольно сложный участок маршрута, на котором тоже нужно будет чем-нибудь страховаться. И нигде тут не написано, какого именно  размера крепления там понадобятся, но что-то подсказывает, что надеяться на то, что там буде всё по-другому, не стоит. Что делать?
Чтобы поберечь более надёжные в креплении френды для сложного участка, я выбрал примерно подходящий по размеру кубик, и стал заковыривать его в щель. Но та почему-то расширялась не внутрь, а наружу и держать не хотела. Тогда я, влекомый своей гениальностью, вставил кубик сверху вниз, после чего тот застрял в скале под вертикальным давлением, и получилось очень даже славненько пристраховаться.
Подняв голову, увидел в шаге над собой карнизик. Чтобы на него выйти, лучше поставить ещё одно крепление прямо у края, то есть  вставить френд в горизонтальную щель, по направлению снизу вверх, то есть в трещинку в потолке.
Сделав туда шаг, я отчётливо услышал снизу на стене лёгкий шорох — моя последняя  закладка приподнялась, увлекаемая верёвкой, потянулась было за мной, но отделившись от своего места в стене, куда я её так упорно заталкивал, безвольно и печально поползла по верёвке к точке предыдущего крепления. От последней меня отделяло метров пять. Страхующий снизу издал нечленораздельный возглас, в котором отчётливо читались злоба и ужас в адрес моей скромной, прижавшейся к стене персоны.
Оказавшись в роли рас****яя, я, как и следует в моём положении, решил: «пофиг, сейчас вставлю френд, выйду над карнизом и прилично застрахуюсь».
Ага! Над карнизом меня ждал ровный плоский склон без признаков чего-либо, за что можно ухватиться. Левая рука кое-как держала меня за вертикальную щель, правая нога стояла на хорошей ступеньке, а вот левой приходилось просто упираться в ровную стену, тогда как правая рука стремительно ощупывала каждый миллиметр камня над головой.
Шло время. Я сменил руки и поискал что-нибудь под левую. Потом под ногу. Снова встал как прежде. Струйка пота поползла по щеке к шее.
А время по-прежнему шло. Я понимал, что мне вообще-то вверх, но нерешимость переходила в тупость, а та в страх и отчаяние.
Через десять минут задрожали мышцы ног. Очень захотелось домой. Захотелось сказать: «Мама, забери меня отсюда». Если шагнуть вперёд, то сорок к шестидесяти, что я сорвусь, потому, что выход сложный, а помня, как мягко спланировала вниз предыдущая закладка, всем другим почему-то я уже не доверял.
А время шло. Паника плавно сменилась истерикой, причём не только у меня, но и у того, кто снизу страховал. Даже зрители перестали базарить и хихикать, заткнулись и припухли. Похоже мой танец на стене производил сильное впечатление!
Что делать?
Да и что тут сделаешь? Тем более, что я точно знал, что именно сейчас, делать ни чего и не нужно. Просто оставаться так и переждать панику. Успокоиться и отдышаться. И какой мудак сочинил этот дурацкий анекдот про лом?
"Так, я смогу выйти, выше есть уступ. Шестьдесят процентов что получится, но лучше сойти под карниз, поставить ещё одну точку страховки и отдохнуть". Дав команду, я отошёл на безопасное место чуть ниже, и стал крепить вторую точку. Страхующий, с явным облегчением заверил, что я могу там сидеть сколько захочу, хоть до утра.
Может, любому другому было бы пофиг моё зыбкое состояние, но на страховке стояла Яна, та самая, которая три часа назад сама испытала бодрящий прилив адреналина. Теперь на моём восхождении ей удалось опохмелиться...
Проверил оба крепления, всё было надёжно. За каких-нибудь десять минут силы вернулись, я решился, поднялся, накатил на переднюю ногу, и красиво, с истошным криком, прошёл сложный участок.
Дальше пошло проще. Во-первых, на адреналине тело работало как механизм на гидравлическом приводе, во-вторых, было уже ничего не страшно, а в-третьих, оказалось, что маршрут в общем-то простой. Вот только близко стоящие и зажатые под карнизом крепления изламывали верёвку, и она шла не прямо, а зигзагом. Это создавало лишнее трение, и приходилось тащить за собой чуть ли не половину своего веса. Поэтому финишировал изрядно уставшим.
Яна по этому маршруту доверху подняться не смогла. Думаю, что нервы не выдержали. Она расстраивается, а я её понимаю. Столько нагрузки для девчонки за один день! Тут дело понятное, что тут думать-то? Да какая бы она сильная ни была, всему же есть предел. А то как же? Куда же тут деваться-то?



B.W.

«Только ты в ситуации «хуже не бывает»
можешь с улыбкой сообщить, что бывает,
более того, сейчас будет, а также
в подробностях расписать — как именно!»
G.
Сомнительный комплимент в мой адрес.


Ну когда, когда же я, наконец, дойду до состояния, при котором приключений мне станет много, прямо-таки через край! И в какую жопу мира для этого ещё надо залезть, чтобы по выходу сказать: «Все, блин, никакого больше экстрима, гор, скал, сноубордов, мотоциклов, кайтов и фиг знает чего ещё! Только тихая семейная жизнь, балет и керамика!»? И говорю же регулярно! Но вот хватает этого обещания только на то, чтобы отдышаться и унять дрожь в руках и коленях. А потом, взглядом маньяка-шизофреника начинаешь шарить по сторонам: «А куда бы ещё?» 
И вот, кажется, день уже почти прошёл. И событий в себя вместил — иному на всю жизнь хватит. И два часа до заката. Но куда? Куда тебя ещё тянет? Посиди, отдохни спокойно!
- А пойдём маршрутик москвичей пролезем! Я пролидирую, а потом сверху тебя подстрахую. Выберем снарягу, прогуляемся по верху и вернёмся в лагерь.
- Почему нет-то? Чё сидеть? Пойдём!
Да-а-а. Горбатого только могила исправит! А конкретно в моём случае, даже этот вариант кажется каким-то бесперспективным.
Отправились. Москвичи как раз под маршрутом собирали снарягу. Мы начали раскладывать свою. Вооружившись парой умных советов по маршруту и по тому, какого типа закладки и  френды лучше с собой брать, а также получив напутствие в виде хорошего анекдота,  я встала на страховку, и Андрей полез.
Поначалу все шло неплохо. Где-то проще, где-то сложнее, но в целом четко, спокойно, без лишнего риска. Он шёл, я страховала, в полголоса перекидываясь с ребятами шутками, в том числе и в его адрес. Иногда просила поставить дополнительную точку, когда расстояние до последнего френда казалось уж слишком большим. Все шло хорошо. Камелот, выход метра на три, закладка, выход на полтора под карниз ... И тут я вижу, как последняя точка страховки отделяется от стены и скатывается по верёвки к предыдущей. По-моему я вскрикнула. Шутки кончились.
- Андрей, прямо там, где находишься, ставь точку!
Надеюсь, в моём голосе страха не было. Но внутри он нарастал подобно снежному кому, летящему под откос. Включился. Проверил. Проверил ещё раз. Замер. Было видно, что ищет решения,  хочет попробовать выйти на карниз, но прекрасно понимает, чем это в данной ситуации может закончиться. Текли минуты. Он стоял в неудобной позе, ребята болтали, а я панически считала метры. От предпоследней точки до последней — пять, от последней до него, если попытается выйти на карниз — два - три, от предпоследней до земли — десять, и ещё две точки. Веревка — динамика, а это при таком срыве ещё метр-полтора на рабочую длину. Вывод: если при выходе на карниз он сорвется, последняя точка не выдержит,  а я не успею выбрать - он долетит до земли. А я не успею, просто не смогу за миги падения выбрать хотя бы жизненно необходимые три-четыре метра. Стало совсем плохо. Похолодели и затряслись руки, закружилась голова... Я впала в какой-то непонятный ступор. И одинокая мысль о том, что я ничего, абсолютно ничего не могу сделать, чтобы помочь, сводила с ума. Ждать, просто ждать. Хлопок по плечу:
- Эй, ты слишком переживаешь, расслабься, он сам туда полез! - москвич.
Р-р-р-р-р-р-р-р...
- Молчать! Всем! Человек на стене!
Мне казалось, что я прорычала это тихо, сквозь зубы. Но видимо получилось уж очень внушительно. Заткнулись не только наши, но и отиравшиеся рядом и отродясь не понимавшие русский финны. Смолкли и шутки, и смех, и разговоры. В вечернем воздухе раздавалось только тихое позвякивание снаряги. Дьявол, так ещё хуже! Этот экстримал, которого, одним богам ведомо, зачем вообще туда понесло, ставит ещё одну точку страховки. Не совсем понимаю, для чего, но если что-то делает, то уже хорошо.
- Крепи!
- Есть!
- Сможешь опустить меня на предыдущую полочку.
- Да.
- Свешиваюсь.
Пожалуйста, пусть эти две точки выдержат. Потихоньку выдаю верёвку. Есть. Все. Отдыхаем, как не странно, оба.  Как хотелось мне в этот момент попросить его бросить к демонам этот маршрут и позволить спустить себя на грешную землю. Но знала, что откажется и поэтому молчала.
А дальше патовая ситуация разрешилась как-то сама собой. Андрей доставил потерянную точку страховки, проверил остальные и как-то очень спокойно и уравновешенно прошёл маршрут до конца. Уууф... Выдыхаем!
- Ставлю станцию. Готовься.
Черт, как же мне туда не хочется!
- Дай мне пять минут.
Уже смеркалось. Сходила за фонариком. Пристегнула к себе его, обувь, самострах (после колодца я, по-моему, даже спать с ним буду, с самострахом я имею в виду!) ввязалась и с какой-то обреченностью подошла к стене. Было холодно. Было пусто. Всё как-то выгорело. Не осталось даже страха. Я просто понимала, что на верху человек, который меня ждет, и я должна хотя бы попытаться.
- Готов?
- Да!
- Лезу.
Сложное, якобы начало прошлось как-то незаметно. Лезть надо было на выщелке, то-бишь вынимая верёвку из оттяжек, куда ставил ее лидер. Первая отлично. Три метра вверх. При касании вторая осталась у меня в руках. По спине побежали мурашки. Третья как-то держит. Четвертая — пятая снова выпадают. Шестая держит. Седьмая в руки. Я на том самом втором карнизе. Дьявол, он же лез, считай вообще баз страховки! Не один из этих френдов падения бы не остановил. Как всегда, вовремя заболела нога. И тут мой организм сказал: «Всё». Сил просто не осталось. Нет, физические были, но морально я не могла двинуться с этого карниза ни вверх, ни в низ. Было уже почти темно и как-то все равно, что произойдёт дальше. Пробовала лезть. Пальцы не держали, хотя и усталости в руках я не чувствовала. Даже та самая паническая мысль «хочу домой, к маме!» не посетила. Да я вообще никуда не хочу, и мне всё равно, где буду.
- Крепи! Я не выйду. Вниз.
- Попробуй.
- Я не смогу.
- Ты не пробуешь!
Черт побери, ну как объяснить своё состояние человеку, который где-то на вершине и которого ты даже не видишь? Орать на всю Олхаву, как мне хреново и жаловаться на общую жизненную неустроенность??? Сказала же — вниз!
- Ты в порядке?
Молчу. Просто потому, что не знаю что ответить. Да ни черта я не в порядке! Но, по-моему, это и так понятно. А сообщать об этом всему местному населению с уточнением, почему именно, как-то не очень хочется.
- Что делаем?
- Я уже сказала — вниз.
- Хорошо.
...
- Земля.
Вывязалась негнущимися пальцами и уныло побрела в лагерь. Почему-то в голову не пришла мысль отправить на верёвке наверх, так необходимые там фонарик и обувь, которые у меня с собой. Да вообще никаких мыслей не было. Только красной сигнальной лампочкой где-то глубоко в сознании «Не смогла! Не смогла! Не смогла!». Спряталась в палатку. Почему-то вдруг захотелось заплакать. Интересно, а как это? Я так давно не плакала, что забыла, с чего начать. Просто лежала и смотрела в темноту...


А.

Я слез как стемнело. Фонарика, как вы понимаете, с собой не брал, поэтому снаряжение собирал практически на ощупь. Благо Финны оставили верёвки для спуска, и не пришлось по темноте в лесу искать тропинку назад. Намотав и привязав как попало на себя всё, что с собой было, совершенно офигевший, уставший и почти ничего не видя, я благополучно съехал по верёвке на землю. Думать было нечем. Добредя, как зомби, до палатки, я на четвереньках влез в неё прямо в снаряге, чтобы можно было упасть, замереть и не шевелиться... Хотелось только одного — пива.
Но ничего, постепенно отпустило. Через некоторое время смог даже смеяться. А куда я денусь?


B.W.

Глаза в глаза ... Прости, я не смогла
Глаза в глаза ... Прости, я  не сумела.
Прости, что не поверила в себя.
Прости, что не дошла, не захотела.

Прости за страх, прости за темноту.
За то что бросила прости, что убежала.
И что не предавая — предала.
Тогда... и ничего не рассказала.

Глаза в глаза ... И просто тишина.
И словно вся природа онемела.
Я знаю, что простишь — я не смогла.
И болью в голове — я не сумела.



А.

Дня последнего,  завершающего.

На следующий день на этот же маршрут пошёл Лерыч. Вчера он посмотрел на меня, сегодня получил необходимые инструкции, собрался и полез. Вообще он парень азартный...
Пролез, временами пополняя словарный запас финского населения окрестных населённых пунктов русскими идиомическими выражениями.
Когда спустился, то вынес два важных решения: первое — к жизни нужно относиться серьёзнее, и второе — сегодня больше никуда не полезу.
Ничего, кроме этого, про его восхождение сказать не могу. Я же не знаю, что там с ним происходило...
А сам я нормально, отоспался и лазил себе. Туда же, правда, больше не полез, а так, вроде даже неплохо. Чего уж теперь?



B.W.

А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь?
И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались ...
....Вот и вся моя работа.
Стеречь ребят над пропастью во ржи.
Джером Д. Сэлинджер


В последний день после всего пережитого накануне, я вдруг с ужасом для себя поняла, что не могу лазить. Вроде и маршрут несложный. И страховка хорошая. А нет. Не могу и всё. Страшно. Руки не держат. И немой вопрос в голове «Зачем? Зачем? Зачем тебе это надо? Что ты хочешь доказать?». Вышла (отвратительно, если честно, вышла, со срывами, криками, паникой) относительно несложные шестнадцать метров. Спустилась на землю. Посмотрела вокруг. А ведь это был финальный маршрут. Сейчас паковать вещи и уезжать. И что я заберу с собой? Страх. Отчаянье. Чувство вины. Дрожь в ногах. А потом это все перерастет в фобию. И никогда, никогда я уже не вернусь на скалы. Никогда больше не  буду лежать на карнизе и просто радоваться тому, что жива. Никогда уже не буду есть чернику на краю бездны. Никогда уже не придётся довериться чужим рукам и пойти за кем-то просто потому, что он умеет. Я не хочу ... Я не хочу терять эту сказку.
- Снимаю маршрут?
- Нет, оставь. Сейчас перекусим, и я пойду ещё раз.
- А мы успеем?
- Должны успеть.
И я пошла. Пошла просто потому, что если ты хочешь что-то сделать — делай. А если боишься — делай обязательно! Страх никогда не проходит сам. Сам он только растёт. И стоит позволить угнездиться у себя в душе маленькому семечку, как оно прорастёт и вскоре поглотит тебя всего, без остатка. Твои чувства, переживания, улыбку, счастье. Я слишком хорошо это знаю. Я пошла.
Потом ... А потом мы подстреленными гоблинами, под скептические взгляды наших давно упакованных друзей, носились по лагерю, собирая то, что не собрано, доедая и допивая то, что недоедено и не допито. Наспех фоткали маршруты, купались, переодевались, паковали снарягу... Но я была счастлива! Я победила. Всего лишь саму себя, но это, на мой взгляд, самое главное. Улучшив момент, пока никто не видит, я взяла маленькую монетку и поставила маячок. О предвечные, как давно я этого не делала! Секунду подержать в руке, слабый энергетический импульс, почувствовать тепло в пальцах и отпустить в расщелину. Маленькая, тонкая, незримая ниточки связала меня с этим местом. Оно всегда будет со мной. Я всегда смогу вернуться.



А.


Эпилог

И вот скажите, чего я туда ездил? Чтобы побояться? - Да вроде нет... А зачем?
Во-о-от, и я тоже не совсем понимаю, но помогло! Подумаешь, тревога перед неизвестным. Фигня какая! Да поифг... А чё будет-то?
Шаг назад, подстраховался дополнительно и пошёл дальше... Ну, сорвёшься, ну, повисишь, ну, отдохнёшь, и иди себе снова. Чего тут думать-то?
А оборвётся страховка — вообще проблем не будет: две секунды полной свободы, Валькирии, короткое увлекательное путешествие в Валгаллу и все заботы позади.
А как по-другому?
Или я что-то не так понимаю?

Ну вот, вроде написал всё самое главное, и даже не соврал ни разу. Другие, может, помнят по-другому, но я-то так.
Думаешь, я скажу, что приехал домой и сразу за ум взялся, на благие дела подорвался, бизнес свой открыл, мечту осуществил?
Да нет, конечно. Решимости прибавилось, это точно. Страх пропал, всё проще стало. Но менять ничего кардинально в жизни я не собираюсь. Знаешь, и так всё в общем-то не плохо. Двигаться, конечно, надо, но это же моя жизнь, которую я сам и создал, по собственному образу и подобию, так хорошо, как мог. Зачем от себя убегать?
И тут глупо спрашивать, чего ты там достиг, или какой получил результат? У всего результат всегда один — смерть. А там была жизнь. Это процесс такой, интересный и трудный, понимаешь? Жизнь не может быть результатом, она прямо сейчас! …если это тебе хоть что-то объяснит.
Кто-то самый въедливый, до кого плохо доходит, может посчитать, что мой рассказ это и есть результат. Да нет же, мне просто рассказывать интересно, я его даже перечитывать не собираюсь. А кому не интересно, мог бы  не читать, я же предупредил сразу.
Мне вот, например, вкусно писалось, а как вам читалось, я же не знаю...
Вот как-то так.
B.W.

Все, что было здесь, обратится в сон.
Ветер шелестит с сердцем в унисон.
Отгорел костёр, не шумит трава,
Солнце – на закат, не нужны слова.
В небе облака, дикой птицы крик...
Я решу сама Вечность или Миг,
Слезы или Смех, Вера или Боль,
Страх или Мечта, Сладость или Соль.
Песня или Стон, Бой или Покой,
Зарево иль тьма, Ты ли другой...

Льётся тихий свет прямо на гранит.
Он Частичку Душ так в себе хранит.
Маячок в дали, огонёк во тьме
Ниточка ведет от него ко мне.
И пройдет ещё жизней череда.
Искорка во тьме это – навсегда!
Знаю и сама, что все тщетно. Пусть!
Маячок горит, я сюда вернусь.



Попов Андрей ,          
Black_Wings                2011