Офицеры

                "Я увидал вблизи образ жизни...и познакомился с
                офицерами, которые составляют общество.
                ...Насчёт офицеров,...это люди без образования,
                но люди славные...
                5 июля 1851г.   Л.Н. Толстой

   Положим, и Лев Толстой тогда был без аттестата, и ничего не смыслил в военной службе. И зачем это он подался на Кавказ со своим братом Николаем?
       Начало 12 декабря 2015
  Мы познакомились в общественной бане не вдруг. Опосредованно, через общение с более ранними любителями парной. Прошёл не один год. Так бывает с людьми. Баня, пусть и не самое подходящее место встречи, но пожалуй будет похлеще театра или симпозиума, университета или колхозного поля, покоса или охоты.
   Баня общественная внешне нивелирует людей. Здесь ты у всех на виду, как во время крещения, потому как гол, и только внутренний мир, прожитые годы, служба гражданская или военная сводит людей воедино. Потом они после, напарившись, помывшись, чрез несколько часов расходятся всяк по своим домам и неизвестно, встретятся снова или нет, но после напутственного заклинания-"С лёгким паром", удаляются неспешно, не задумываясь о том.
   Бывает нечасто, но смотришь, нет такого-то, годами приходившего в один и тот же день, и узнаёшь через разговоры, что ветеран умер. А и было-то ему всего за девяносто. Старый солдат, прошедший войну рядовым, парился на первой ступени полуметрового полка возле каменки, недалеко от входа в парную крапивой и растирался ею, макая в таз с водой. И не дожил-то всего два года до семидесятилетия победы. Ему было девяносто три. Невысокого роста, не крив, не кос, какими бывают старики. Не кряхтел. Всё делал сам. Никого не просил ни о чём. Баня русская характерна общением исподволь. С незнакомыми вначале. Потом они становятся знакомыми через год-два, и при встрече случайной вне бани сияют от радости при виде друг друга, потому как сошлись, имея общие интересы в этой жизни.
   Мой день-четверг. Чистый четверг. Раньше ходил по вторникам, да по разным баням, в девяностых, с "Пушкиным": работали вместе и жили по соседству. Но это отдельная история. А как не стало старого солдата, да и почти все пенсионеры переметнулись на вторник, для них скидку сделали, определил четверг для себя, и время сменил: стал ходить ближе к полудню, на то-другие причины.
   В этот раз в бане пахло угаром. Ещё при входе со двора, а баня наша столетняя, из красного кирпича, Морозовская, при бывшей шерстопрядильной фабрике, да Саввы Морозова, можно сказать раритет, получил из уст Гриши, сидевшего на скамье у двери и курившего, первую новость: кочегары накадили. Я не стал выяснять отчего так, но факт задымления бани был не только в воздухе, но и закопчённая стена над входом в парную, и потолок парной о том свидетельствовали.
   - Видно вьюшку забыли открыть,- молвил Григорий.
   Он продолжал курить, завернувшись в простыню.
   - Мы уже проветрили с утра. Ты пришёл в аккурат.-
   - Я-то завсегда так, вовремя. Вон за забором жгут мусор, весь воздух в дыму.
Ещё при подъезде к бане, я не сразу выбрал место стоянки. Там где обычно ставил машину, была лужа: натекло с улицы. Видно мыли наружное крыльцо струёй из шланга. Пришлось отъехать поодаль, к стоящим на уклоне в сторону реки машинам на грунт, но тут было посуше, не выходить же в лужу. Дым рассеивался над забором и над машинами. Ещё подумал о возможном пожаре, мало ли,-вон в Москве каждый день горит, и сегодня в Тушине большой пожар тушили, сто пожарных, несколько часов. Горел склад с какой-то химией.
   Вышел из машины.-Ну и вонь,- нечего сказать мусор жгут, неприятно. Вынул из багажника сумку с банными принадлежностями, взял веник, Пикуля, Чичибабина стихи. -Мало ли,-подумал собеседников не будет, так почитаю.-
   Первым при входе в баню оказался Григорий.   

   Баня лечит. Старики, а на них я нагляделся, со своей рецептурой, в основном мажут суставы мёдом. Вначале напарятся, а потом сидят и мажутся, втирают в тело мёд, и закутываются. Спустя некоторое время снова в парную. Вот и я по примеру более года мазал мёдом левое плечо, да парил вывих. Прошло. Несколько лет назад весной копал вилами грядку, да под забором зацепил чистотел, большой куст. Да и вывернул его, и плечо. Думал сломал сустав, сильно хряснуло, да больно. Отставил вилы, медленно пошевелил плечом, поднял плавно руку вверх, опустил, повращал, вроде цело плечо. К хирургу не пошёл. Сам справился: баня выручила. Плечо не болит, а привращении будто камни хрустят перекатываясь. На правом нет.
Надо процедуру повторять, да и гимнастику вспомнить. Вот до чего литература доводит.
   
   Пропадают и молодые. Один парень помоложе, мазался с головы до ног мёдом, втирал. Тело моложаво настолько, что когда он назвал свой возраст, я удивился. Выглядел он лет на тридцать пять-сорок, не старше. И вот не встречается больше.
   Печальная новость с месяц назад: умер Олег, бывший пилот гражданской авиации, в детали не посвещён. Кто говорил, попал в аварию на дороге, кто-на пляже в Крыму. Жаль, такой весёлый был человек. И ещё жаль не знал  его фамилии. Всегда накоротке, знакомства ничему не обязывающие, только баня. Видимо-сердце: был тучен, и ходил по-стариковски. На первый взгляд незаметно. Но потом выяснилось, что у него грыжа позвоночника и коленные суставы изношены. Жаль. Всегда был трезв.

   Простите, читатель: немного отвлёкся. Вхожу через небольшой коридор, бывшую курилку, тамбур-одна дверь в раздевалку и кассу, другая-в предбанник, зал с высоким потолком, с окнами в верхней части стены, с десятком скамей с высокими спинками и крючками для  одежды. Демократично. Банщика нет, как в стародавние времена, и при советской власти тоже, раздевались в узкий шкаф на одного человека, и вечные очереди в баню, особенно по субботам. И пока нет свободного шкафа, не войти в предбанник, банщик не пускал. Он же закрывал шкаф по требованию специальной задвижкой, чтобы не воровали. Те времена прошли, за много лет у меня ничего не пропало. Однажды обронил нательный крестик серебряный: обжигал пар. Так в следующую баню мне вернули. Документы и карманные деньги сдавал кассиру в сейф. Теперь при кассе камера хранения, как в магазинах.
  На кассе знакомая в лицо пожилая миловидная общительная дама. И первый вопрос к ней:
   -Сколько денег платить?-
   -Триста.-
   -Сотнями или дать тысячу?-
   -Всё равно.-
Бывает, что сдачи нет, но сегодня день урожайный: баня полнится, много незнакомых. Обычно-завсегдатаи, вроде меня, постоянный состав, из местных. Иногда заходят цыгане, гастарбайтеры, противное слово, из представителей солнечного Таджикистана или Азербайджана. Их видно сразу, по поведению. Они долго не задерживаются. Париться не умеют, не приучены, и прутся в помывочную  в трусах. Мусульмане. Хотя видят, что русские голые. Приходится прививать им нашу культуру. В Советской армии такого не было. Среда воспитывала, и по-русски быстро учились, призванные из аулов.
   Невольно заходит разговор, пока я снимаю верхнюю одежду, и укладываю пиджак с карманами в камеру хранения. 
   -Накоптили?-
   -Да, что-то там кочегар...-
Почему-то заговорили о дискомфорте в обществе, вспомнилась молодость в Мирном, куда меня направили служить после окончания военного училища...
   Через несколько минут вхожу в предбанник. Народу немного.
   -Здорово, орлы!- Отвечают разрозненно. Приучать бесполезно Гражданские, пинжаки.
Замечаю грязь на полу, свои следы. Забыл на вешалке снять туфли. Оставляю вещи, иду назад, надеть сланцы. Обувь под вешалкой, как в детском саду.
Возвращаюсь, рукопожатия только давно знакомым, их четверо. Самые близкие ещё на подходе, с кем сидим за одним столом и гоняем чаи после парной, отдыхая перед очередным заходом в парнушку.
  Первая партия, среди них Валера, старшина Боря, Григорий и Отар уже совершили моцион и одеваются. Накрывают стол-традиция. Выкладывают закуски, спиртное, наливают чай. Мне надо заварить чай в термосе. С некоторых пор стал заваривать чай в бане, чтобы не нести с собой из дома лишний вес, и так сумка тяжела от полотенец, подстилок, чашки, ложки, пива и других принадлежностей.
  Чайник неполон, горяч. Интересуюсь:
   -Чей кипяток?
   -Бери, наливай.
Сливаю в свой термос что есть, и иду, чтобы наполнить чайник под краном. Включаю, пусть кипит, а сам-в парную. Потом долью. Но сначала надо запарить веник. Технология неизменна. Все движения отработаны. Важно занять скамью недалеко от крана под таз с веником, и другой под принадлежности. В парную вхожу опоясанный байковым одеялом, в фетровом колпаке и в рукавицах. На верхнем полке два мужика. Не лечь. Пока поднимаюсь по ступенькам полок наполовину освобождается. Укладываю одеяло на горячие доски и ложусь на спину. Ноги в упор в стенку обшитую липой, на полметра выше головы, так быстрее прогреваются пятки. Сначала жар не чувствуется, немного погодя припекает, и приходится из положения лёжа переходить в сидячее. Кто-то решил поддать. Сижу напротив заслонки, весь жар на меня. При открытой заслонке-малиновые камни сияют: печь натоплена капитально. Поддающий небольшими порциями забрасывает горячую воду из ведра, стоящего на нижнем полке неподалёку.   
   -Ещё парочку давай!-,прошу и одновременно требую я. Демократия. В порядке вещей. Следует добавка. Пар вырывается из печи и обволакивает тело, терпимо. Те, кто с вениками, начинают хлестать себя. Достаётся и мне, ибо при взмахе волна пара от сидящего поблизости обдаёт и меня. Время пребывания в этой преисподней по самочувствию.
Все идут под душ охладиться. Я же оборачиваюсь горячим одеялом под лопатки, а в предбаннике набрасываю на плечи махровое полотенце. Первый заход-для разогрева, как первый стакан водки.
      
   Помнится, по молодости так и было. Общежитие военторга. Я только прибыл к месту службы после первого офицерского отпуска из Крыма, и в правду из огня да в полымя. На Север, в Мирный. Первого сентября ещё в Москве-плюс двадцать, ходил по Кремлю в кителе, в летней форме. Вагоны, шедшие на Архангельск не отаплива-
лись, и я проснулся часа в три продрогшим, и вышел из купе. Под окнами тайга, подступавшая к рельсам, светло-отражение белых ночей Севера. Тогда о водке не думалось. Вагон, мерно постукивая колёсами, катился дальше в неизвестность. Посмотрел расписание, и вернулся в сонное купе, чтобы согреться: до станции Плесецкой оставалось пару часов езды.
   Проводница объявила станцию. Выхожу из вагона-тишина. Низкая платформа, как на полустанках, в руках чемодан, и первое желание молодого организма-завтрак.
Чемодан в камеру хранения: автобус на Мирный не скоро. Неожиданно на пустом перроне встречаю однокашника из училища, Жору Бехтерева, он тоже направлен куда и я. Вдвоём веселей среди мрачноватых елей и деревянных построек. Завтракать направляемся в леспромхозовскую столовую к шести часам по деревянным тротуарам  задами от станции по указаниям местной жительницы. Всё прозаично: новоиспечённые лейтенанты прибыли на полигон. Душеньку отвели, да и согрелись за завтраком. Поразила домашняя обстановка, чистые деревянные полы, простая меблировка, и самое главное-домашняя кухня, вкусно, аппетитно. Настроение улучшилось, обратно на станцию, к первому автобусу, семичасовому, следовавшему в Мирный.
   Плесецк Архангельской области-районный центр, в тайге. И Мирный тоже в архангельской тайге. Когда в разговоре упоминаю Мирный, собеседник воображает Колыму. И подобное восприятие сквозит и по настоящее время.
   Выехав из Плесецка, большой деревянной деревни, минут через двадцать-тридцать автобус остановился перед шлагбаумом. Контрольно-пропускной пункт комендантской службы примерно в километре от окраины города, а тогда в Мирном численность населения составляла в пределах пятидесяти тысяч, и с Плесецком было постоянное автобусное сообщение. В автобус вошли два контролёра-солдаты срочной службы. Тогда, в шестидесятые срочнослужащие, по призыву служили три года в армии, во флоте-четыре. Это были солдаты бывалые, намного взрослее нонешних: на службу брали с девятнадцати лет. Кого-то из автобуса попросили выйти, вероятно документы не соответствовали. Пассажиры предъявляли пропускные документы. При мне было командировочное предписание и удостоверение личности офицера. После проверки автобус тронулся, тайга расступилась и автобус вкатился по бетонированной дороге в жилой массив современного города, состоявшего из панельных пятиэтажек. Планировка города была прямоугольной. По пути в Мирный от моего взора не скрылась ветка железной дороги идущая от станции в тайгу. Это был подъездной путь в город, то есть Мирный был связан с внешним миром не только автомобильной дорогой. Потом через год я шёл рано утром по шпалам этой ветки в город, возвращаясь в часть без пропуска по безотлагательной надобности. И вошёл в город, минуя пропускной режим, через базу окраинной войсковой части. Но это было потом. Лето на Севере скоротечно. Вечнозелёные ели, стоящие сплошной стеной вокруг города, не радовали, а лиственные деревья начинали отдавать желтизной. К тому же день был пасмурным. Выйдя из автобуса на центральной площади, пошли с Жорой, Георгием, по месту назначения на другую, северную, окраину Мирного. Кварталы хрущёвок сменились кирпичными четырёхэтажными красного кирпича домами, а потом деревянными одноэтажными казармами окрашенными в зелёный цвет. В одном из них размещался штаб войсковой части-управление инженерных работ, которое и начинало в конце пятидесятых строительство космического полигона оборонного значения. Город был закрытым военным объектом со своей развитой сетью железных, автомобильных дорог, и имел авиацию.
   День был убит ожиданием назначения в подчинённую управлению войсковую часть. Решение принимал генерал Престенский Пётр Захарович, судьба меня свела с ним под Костромой через два года, когда в распутицу он в солдатской фуфайке руководил движением на железнодорожном переезде в Воронье, и самолично занимался укладкой кабеля системы управления в траншею под этим селом. Его я впервые увидел в лицо, проезжая на машине, обратив внимание на лампасы. Этот боевой генерал был уже в возрасте, лет семидесяти, и жил со мной под одной крышей в офицерской казарме, входы в квартиры были отдельные. Он полгода не вылезал из костромских болот, так как на конец тысяча девятьсот шестьдесят девятого года предстояла сдача первой очереди участка противоракетной обороны для прикрытия Москвы. И по сей день мы живём под этим "зонтиком". За успешное выполнение боевой задачи генерал-майор инженерных войск Престенский к очередной годовщине Советской власти был награждён золотой звездой Героя Социалистического труда и орденом Ленина, о чём было объявлено от имени президиума Верховного Совета СССР на торжественном офицерском собрании. Я же тогда не получил даже благодарности. Таких лейтенантов было много. Второй раз Престенского я узнал по фотографии в витрине командного факультета Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева среди генералов-выпускников академии. В семидесятых я был капитаном, слушателем названой академии, старейшим в стране военно-учебном заведении. Начало ей было положено при правлении императора Александра Первого. И я горжусь, что выпускниками инженерных школ были Михаил Илларионович Кутузов-Голенищев и Наполеон Бонапарт... 

   26 января 2016. Потом, по службе, меня судьба сводила с генералами разных категорий вплоть до маршала инженерных войск. Конечно, чаще в академии и после неё...

   11 февраля 2016, четверг. Поход в баню в надежде встретить Володю Таки, комполка военно-транспортной авиации в восьмидесятых. Разговорились в прошлом году, осенью, и сошлись на Монголии с разницей службы там в десяток лет. Мне представилось там служить после событий на Даманском, с осени семидесятого года. Не пришёл Володя, который раз после Нового года. Жаль, ни телефона, ни адреса.
   Вчера день памяти Пушкина-в Военно-художественной студии на Суворовской помянули после плановых вопросов, обсуждений и критики. Готовил выступление по Пушкину, да в портфеле не обнаружил списка. Но, читая о столице, упомянул его имя словами...-Мимо Пушкина ходил, Грибоедова. И в Славянском на Николе отобедывал.- Помимо писателей из числа офицерского состава и дам-литераторов, один моряк Соколов, ходит в форме капитана первого ранга, на этот раз прибыло новичков необычных несколько, в том числе дипломат в штатском, ещё не стар, в отличие от ветеранов, полковников в отставке, в ранге членов Союза писателей. Я-то сам себе член: ни в каких союзах не состою. Соображения принципиальные, в грудь себя не бью, изредка участвую в сборниках, посещая собрания литературного объединения при упомянутой студии.
   По традиции в конце заседания предоставляется слово вновь явившимся, и желающие знакомят присутствующих своими сочинениями. Дипломат по настоянию руководителя всё-таки прочёл небольшое стихотворение, тихим голосом, свойственным представителям этой профессии. Наша-то братия обычно зычно провозглашает, по-командирски, без стеснения, при том что многие уже знают свойства и заслуги по встречам в узком кругу вне студии. Вот например, был зван генералом на его творческий вечер во Дворец культуры, хотя прочитав рекламу не испытывал тяги и не собирался идти. Но вмешался прозаик Игин Владимир, тоже флотоводец. Ну как не пойти, надо уважить Александра Ливрыча.
   Володя не пришёл... Зато Геня умудрился вперёд меня. Не успел я поздороваться с завсегдатаями, как из парной явился Геннадий. Радостный такой, по выражению покойного Евдокимова Миши. Кстати, Григорий снова заговорил о книге, что я ему обещал принести. Пришлось успокоить. Обстановка не позволила в студии добыть альманах "Рать"с моим участием. Слово своё держу, уже приготовил к следующей встрече экземпляр. Как-то личная инициатива обременяет, будто подневолен, но совесть обязывает. И трудно отказать настоянию человека, к которому даже симпатии не испытываешь, но обстоятельства вынуждают сделать шаг навстречу. Таковы банные знакомства. Есть в них негласная солидарность.
   Геня мне подбросил идею описать ещё одного "гиганта", весьма мутного, внешне симпатичного, общительного, но довольно своеобразного Митю. Со слов Митрия он офицер. Звание не уточнял. Но в этот раз он проговорился, когда речь зашла о Киеве, об Ирпене, о санатории ВВС Киевского Военного округа, где М.-лейтенант, отдыхал на два года раньше, моего приезда в Ирпень по долгу службы по причине Чернобыльской катастрофы. В те годы я уже был подполковником. Так что Митя-салага, и иной раз мне не хочется с ним общаться. Он настолько туповат, что когда с ним говоришь о значимых вещах, он начинает придуриваться, пытаясь шутить, тем самым убивает интерес к общению с ним. Зачастую затронув нужную ему тему, обрывает разговор, не дослушав уходит. И это вызывает неприязнь к его легкомысленности, а скорее к его выходке, граничащей с неуважением к собеседнику.
   На предложение Гени сделать Митю героем повествования я отреагировал с сомнением, было бы о ком. Но сегодня решил: пусть и этот психотип пополнит, "обогатит" мою копилку, ибо не все офицеры бывают настоящими с большой буквы, есть и номинальные, как в любой профессии. Не оригиналы, типажи.
   На ум пришёл Эдуард Воробьёв, невольно. Впервые встретился с ним в Железной Чапаевской дивизии, и был восхищён генералом. И выправкой, и его интеллектом, и крайне деликатным обращением с подчинёнными по службе. При мне, тогда я исполнял должность в штабе дивизии, он дал урок чванливому генерал-майору Чулкову, не знавшему требования Боевого устава к маршу мотострелковой дивизии на большое расстояние. В ту зиму дивизия была поднята по тревоге с отмобилизованием из запаса. Начинались фронтовые учения с выходом войск из Закарпатья на Ровенский полигон. Тогда отличился начальник инженерной службы дивизии, отвечавший за инженерное обеспечение марша. И мне было приятно, как офицеру инженерных войск, похвала командующего армией, поставившего в пример инженера всему командованию дивизии. Как всякий порядочный офицер, Воробьёв не пришёлся ко двору при Ельцине, отказавшись возглавить кампанию в Чечне. Как военачальник, он понимал всю абсурдность применения Вооружённых Сил, ибо они предназначены для отпора извне, но не для карательных операций. На то существуют Внутренние войска и прочие полицейские части. За отказ генерал-полковник Воробьёв был уволен от занимаемой должности.   
   25 февраля 2016.
   Радость то какая: Володя объявился после Дня Красной Армии, в четверг. Зато Гения не было. А салага таится: на мои вопросы по Ирпеню умалчивает. При Володе замялся, то всё-таки комполка. Выяснилось, что Володя на шесть лет моложе меня, и службу лётную закончил в Москве. Разговорились о Монголии, он летал в Арбай-Хэрэ и садился уже на подготовленный аэродром, было дело и на грунт, когда был заместителем командира Ан-12 в восьмидесятых, и по просьбе монгольского руководства транспортировал корма скоту в Алтай-Гоби. Монголы частенько просили, нахлебничали, помочь по хозяйству. Не раз комбриг звонил командиру части, и тот выделял поливочно-моечную машину на дачу Цеденбалу, первому секретарю и председателю правительства МНР, для орошения газонов. Иерархия монголов в семидесятые была по подобию советской, брежневской. В Советском Союзе конструкторы строили самолёты с учётом посадки самолётов на грунт. Это Запад может только на бетонку приземляться. Наши и на воду, и в тайгу способны посадить самолёт. Практикой проверено.
   А родом Володя из Борисоглебска, и после школы-лётное в Балашове окончил в 1973-м. Потом летал по разным округам, в том числе и в Монголию, но это потом. Мне знакома посадка на грунт. Летел пассажиром на Ан-24 в Винницу в семьдесят первом из столицы. До Москвы из Улан-Батора, тогда уже старшим лейтенантом, на Ту-104. Аэропорт Быково был оборудован, а в Виннице, как выяснилось аэродром полевой. Погода десятого мая была солнечной, сухой. Через час приземление на травку, весьма мягкая посадка. Из самолёта вышли на поле, и по травке в сторону железнодорожного вокзала, недалеко от центра города. Как-то я и не удивился. Потом в восьмидесятых из Каменца-Подольского летел в Ровно по службе на Ан-2, так этот трактор на крыльях вообще имеет короткий разбег, и может сесть на поляне, а потом опять взлететь. Конечно, всё зависит от профессионализма экипажа. 
   В этот раз, чтобы не утерять связь с Володей, записал его телефон, и дал свой, и узнал его необычную фамилию-Таки. С собой я захватил распечатки по Иринею (см. Звезда Иринея) и предложил ему прочесть...и быть рецензентом, чтобы мои высказывания в области лётного дела были точными и содержательными. На что Володя произнёс:
   -Знаешь, я так ленив. Я парировал.
   -Лень-хорошее качество в разумных пределах. Это-внутренняя система безопасности от перегрузок, и её не следует возводить в ряд пороков. Обычно клеймят нерадивых по службе, но в нашем теперешнем положении, вне этой категории, лень приобрела достоинство, как защиту от посягательств на свободу действий. Думаю мы найдём оптимум-, наседал я.
   -Мне не хочется выдумывать, пишу о реальных людях, не имея никаких поползновений на их честь и достоинство. Одно стремление: отразить действительность, то есть писать правду, какая бы она не была. Будет трудно, будет стыдно, но это будет правда о жизни, офицерская правда без прикрас.
   Как всегда переключились на состояние дел в государственных делах, начиная с восьмидесятых, и Володя привёл высказывание ветерана Ставрополья: -если бы я знал, что Мишка предаст Советский Союз, я бы тогда ещё в молодости убил бы этого гада.-

   26 марта 2016.
  Офицеры-категория особая и неоднозначная. Их объединяет одно-военная служба, но по нравам и отношению к ней, это-совершенно разные люди. Отличные внутренним миром и взглядами на жизнь. Даже форму носят по-разному, и по-разному к ней относятся.
   "...17 августа 1852 г. Был на смотру. Лучшее, что я могу ожидать от службы, это то, чтобы выйти в отставку..."Л.Т. А в октябре он пишет в Ясную Поляну-...Моё повышение не подвигается вперёд. Буду ли я офицером, поеду ли в Петербург в этом году...-
   Возвращаюсь к 1967 году, второе сентября в Мирном. Отпуск оканчивался четвёртого. То ли билет раньше был куплен в Феодосии, то ли не рассчитал время, но точно помню, что первое сентября я провёл в Москве: пока добирался с Киевского на Ярославский вокзал поезд на Архангельск ушёл около восьми вечера. А следующий на Северодвинск-через сутки.
   При штабе пришлось находиться до вечера. Отправлять по войсковым частям нас никто не собирался, а дежурный офицер известил, что за мной пришлёт машину командир. День был пасмурным, но ещё тёплым. Командирский газик оказался кофейно-молочного цвета, а на боковине двигателя-табличка из нержавейки с гравировкой за успехи, достигнутые в укреплении обороны, в соцсоревновании. Были такие в бытность Советской власти. В гарнизоне Мирного такого цвета Газ-69а был единственным у подполковника Бочкина, остальные командиры довольствовались защитным цветом. Водитель третьего года службы, этакий крепыш в полушерстяном обмундировании с иголочки, лихо управлял автомобилем под девяносто, что мне приходилось держаться за дугу передней панели на поворотах. Водитель был классный. Потом, аналогичные солдаты были и у меня в подразделении, управлявшие грузовиками. Солдатам и сержантам срочной службы полушерстяное обмундирование выдавалось при переходе на зимнюю форму одежды. А этот, командирский, имел привилегию.
   Довольно быстро, засветло, приехали на тридцать четвёртый километр, в часть, по бетонированной дороге, миновав несколько железнодорожных переездов. Каждая часть имела штабные автобусы для офицерского состава и служащих. Служащих-гражданских перевозили отдельно: у них день был нормирован. Офицеры же выезжали из Мирного в шесть часов и возвращались в двадцать. Открылась новость: я попал в необычную часть, военно-строительный отряд, автомобильный, который обеспечивал перевозки для частей РВСН. И буквально через неделю наблюдал запуск космической ракеты с соседней с моей частью площадки сорок первого километра. По удалению от Мирного ориентировались какая часть где стоит. Были старты не укрытые, наземного базирования, недалеко от дороги по которой я ездил на более дальние площадки.
   Водитель подъехал прямо к штабу части. Я представился дежурному: обо мне уже знали. На ночлег в общежитии военторга разместился в свободной комнате, в смежной по словам провожатого жил старшина сверхсрочной службы Ярчук Николай. Он ещё был в отпуске. В комнате было чисто, сухо. Обычная щитовая казарма. Ночью проснулся от укусов: на меня напали клопы. Николай, приехавший через пару дней, храпел, не обращая на них внимания. Я не стал выяснять почему его они, клопы, не беспокоят. Так продолжалось недолго, мне предоставили другую комнату, и там я спал спокойно. Через день-два прибыл ещё один лейтенант Иванов Иван Иванович, он учился в роте с Жорой, в том же училище, что и я. В части до нас примерно за месяц появился младший лейтенант Ардиль, выходец из западной Украины, окончивший краткосрочные курсы, тоже автомобилист. Так судьба свела с молодыми офицерами в одной части. С ними-то и пришлось пить водку стаканами.

    17 апреля 2016.
    Однако же сделаю отступление, в семидесятые годы, когда я служил под началом Виктора Васильевича Донченко, фронтовика, призванного в семнадцать лет в строй в сорок четвёртом. Он никогда не делился с нами, был суров, в любые морозы ходил в хромовых сапогах, когда мы, молодые офицеры-в валенках и полушубках. Проводил обычно развод в парке машин. Мне нелегко было в то время, тем более, что я прибыл на усиление его части после событий на Даманском в октябре 1970-го года.
   Мне не трудно было проявить себя, ибо я имел уже опыт трёхлетней службы в должности замкомандира роты по технической части, но Командир долго испытывал меня, вплоть до перевода его в другую часть ЗабВО.
   Но не это важно. Перед днём Победы, как обычно, в субботу все офицеры и прапорщики обязаны были прибыть на совещание в штаб, перед отбытием на квартиры в конце дня. Обычно все входили в кабинет комбата в открытую дверь и по прибытии командира в шестнадцать часов начштаба подавал команду-Товарищи, офицеры-.
   На этот раз дверь была закрыта, и несколько минут все ожидали в коридоре штаба. Когда же были приглашены в кабинет, то обнаружилось: Виктор Васильевич-при параде, в орденах и медалях, мы же в повседневной форме. Все приготовления были скрыты, кроме тех, кто по распоряжению командира готовил пиршество. Стол был богат. Как только все уселись за стол Командир достал на моих глазах десятилитровую канистру спирта из своего сейфа. Стали наполнять стаканы. Подробностей не помню. Понял одно, вот что такое боевое товарищество. Фронтовик снизошёл до молодёжи, тогда я был старшим лейтенантом, и спирт не пил со старшими выше майора. А тут, такой сюрприз. Когда застолье завершилось, в части остался дежурный, остальным велено было-по домам. Замполит роты старший лейтенант Поляков не мог идти, так развезло, что его погрузили в дежурную машину, чтобы доставить на квартиру. День был солнечный.
    На следующий день Победы в 1973-м году командир вывез свободных от службы офицеров с жёнами и детьми на реку Толу за Амгалан, восточную окраину Улан-Батора, и там в двух ротных палатках устроил застолье на свежем воздухе. Купаться ещё было рано в горной реке, но погулять после пикника на просторе было очень приятно. Мы на этот раз взяли для стола свои домашние припасы.
   Так проявился с виду чёрствый сухарь, мой старший начальник, командир 1396 отдельного автомобильного батальона 31-й Краснознамённой военно-строительной бригады подполковник Донченко В.В. Осенью 1973 года мы с ним расстались, а я принял роту, вывел её в передовые, и летом семьдесят четвёртого был направлен в академию, в Москву.
   До сих пор храню о нём память.

   4 июня 2016.
   Банные встречи продолжаются, но я уже не досчитываю завсегдатаев прошлых лет. Это наводит на мысли весьма не радостные. Время не щадит организмы ни рядовых, ни иных заслуженных, их высокоблагородия. Есть примеры, когда выслужив срок, не успевали оформить пенсию, умирали. Недаром ходила поговорка, что благодаря портупее, служивый жив. Как только вышел в запас, недолго музыка играла.
   На годовщину Чернобыльской катастрофы от Союза "Чернобыль" России глава местной власти вручал памятные медали. За тридцать лет это уже третья медаль в напоминание о трагической истории в СССР. Прихожу к выводу: кому дано природой выжить, живёт даже с подорванным здоровьем.    
   Не забыть о Харчевникове...

   11 мая 2017.
   Да и что сказать, служили в Каменец-Подольском инженерном...Лет пять-шесть, однако.Только он в учебном отделе подвизался, я-на кафедре. Близко не были знакомы. Он спортсмен, категория особая в военной среде, можно сказать блатная. Ещё юнцом при поступлении в училище понял, они востребованы, пускай и недалёкого ума: их принимали даже с тройками. И учились они в свободное время от выступлений, их спасало спортивное мастерство и результаты соревнований на вооружёнке. Мастера спорта по выпуску получали должности при училище, и продолжали выступать на всевозможных армейских соревнованиях, попадали в команды мастеров вплоть до ЦСКА. Пример: Валерий Харламов, в своё время служивший в Чебаркульской дивизии в начале шестидесятых, и выступавший за "Звезду".
   С Алексеем Харчевниковым не виделся с конца восьмидесятых, и вот на сайте Стихиры узнал его, бегущего по Москворецкой, и стал с ним общаться на авторской странице... 

   31 декабря 2017
   Вчера в баню возил гостя из Воронежа, старого друга, с которым встречаюсь редко не только из-удалённости местожительства, но и по причине его интеллекта, плохо совместимого с моим. Михалыч-отставной майор, примитивный шутник и любитель задавать глупые на мой взгляд, вопросы. Его развитие остановилось много лет назад, и на мой призыв приобрести компьютер, приводит массу причин, в которых я усматриваю обычную лень и замшелость. Крайне не отёсан, что называется от сохи, но гордится своими земляками: Алексеем Кольцовым, Иваном Буниным, Никитиным. К новому году подарил мне "Тёмные аллеи", и впервые узнал от меня, что Бунин-в плеяде поэтов Серебряного века.
   http://www.stihi.ru/2013/11/03/4782

   23 марта 2018
   Они называют себя членовозами. Оба-полковники бывшей ГБ СССР. Андрей даже умудрился Елизавете Второй подать руку, чтобы она вышла из правительственного ЗИЛа, хотя не имел на это права, так как управлял машиной. Второй-Вениамин, тот был в кортеже Брежнева во время встречи в Кремле космонавтов, в тот день готовил покушение на Ильича связист-одиночка, затесавшийся в охрану ментов в Кремле. Но его величество случай уберёг генсека от пальбы. Леонид Ильич распорядился пустить космонавтов вперёд. Его автомобиль не успел въехать в ворота Боровицкой башни: началась стрельба, и по команде начальника охраны кортеж с Брежневым проехал мимо, на Моховую, в объезд...

   19 сентября 2018
   Эта осень разбередила ту, из 1974 года. 190 лет ЛНТ. Отмечен был Толстой всесторонне, и досталось ему от ответственного за поэзию Военно-художественной студии писателей минобороны Игоря Витюка за его, Льва Николаевича, посягательство на вселенскую замашку под старость лет. Особо было отмечено политическое чутьё гения: не клюнул на британскую приманку в виде Нобелевской премии, отказался. Вспомнили и его помощь в переселении староверов с Кавказа в Канаду, духоборов. Настолько был добр и бескорыстен граф, что скошенное собственноручно сено не стал делить, а отдал крестьянам, косившим на графском поле.
  Меня он в который раз принуждает писать откровенно. "Прожил... и скажи как. Сознайся. Но писать надо так, чтобы стыдно было диктовать"...
  А сам-то он был до конца открытым? Встречаю в лесу пару недель назад одного незнакомого грибника, пожилого. Сказался военным, причёска уставная, одет опрятно,в отличие от обычных тихопомешанных, моложав, служил в зенитно-ракетном полку, живёт в Домодедове. Бобыль: жена умерла несколько лет назад. Признался. Оказался на несколько лет старше меня. Мне он стал интересен, и чтобы продолжить знакомство, вот новый персонаж, предложил подвезти его на машине. Но он поспешно ретировался отказом, и сказал, что ему надо спешить на автобус. Не состоялось обретение интересного мне человека, как я думал. Как чёрт от ладана сбежал. Есть всякие в среде офицеров. А я был готов услышать от него что-то новое.
  Порой задумываюсь, что остываю к писательству. Нет уже той новизны, что прежде. В библиотеку Ахматовой захожу редко, понеже нахожу людей вечно занятых только собой, погрязших в мелочах современной жизни, самодовольных и неинтересных. Вещи в себе.

   31 октября 2018
      Воскрешает осень стылая видения.
   Двадцатого сентября 1967 года в Мирном выпал снег, и это через три недели после знойного Крыма. Необычно. После тёплой осени в Домодедове в ночь на тридцатое октября выпал снег. Он-то и навеял очередной эпизод из той промозглой северной осени. В то время отопление в жилых домах включалось в середине октября, независимо от температуры окружающей среды. И было совершенно неуютно в холодной квартире нового дома, выделенной для молодых офицеров в качестве общежития. Газ ещё не был подключен, мебели никакой, и обзаведение началось с устройства вешалки в прихожей. В средствах был ограничен тем, что получив подъёмные, отправил большую часть, чтобы подкрепить материально мать. С первой же получки купил магнитофон литовского производства: с музыкой веселей.
   По рекомендации командира роты старшего лейтенанта Чумака Георгия поручил столяру изготовить детали для вешалки с полками, благо службу начинал в ремонтном подразделении, и один из цехов был столярным. Как только комплект был готов, после службы штабным автобусом с помощью подчинённого солдата доставил детали вешалки в Мирный. Сборку и крепление к стене в прихожей выполнял  вместе с подчинённым. Начало новоселью было положено. Для поощрения солдата отпустил его в кинотеатр на вечерний сеанс, переодев его в штатское, чтобы не попал в руки комендантскому патрулю. Спать не ложился до его прихода. Рано утром выехали в часть. В автобусе, как всегда, ехали на службу все офицеры части, проживавшие в городе. Солдату места хватило.
   Осень промозглая в Мирном особая. День короче намного, чем в средней полосе, моросящий дождь, тайга и полигон навевают не лучшее настроение. Однообразие службы и оторванность от мира в закрытом гарнизоне делает тебя ссыльным поселенцем от отпуска до отпуска. Вхождение в офицерскую среду отягощается многими факторами: нет постоянного угла, служебные обязанности занимают всё твоё существо и время. Твоё время-обеденный перерыв и сон. К тому же ты холост и ограничен в передвижении: у тебя нет возможности уехать из части самостоятельно, только на служебном автобусе после девятнадцати часов, не раньше, а утром в шесть, как штык, будь добр к автобусу. Иначе уйдёт без тебя. Регламент. И чувствуешь себя провинившимся, если проспишь. Тогда или попутная, или поезд в восемь часов, доставляющий ракетчиков на площадки. Бывало усталость одолевала, что не слышал даже будильник, хорошо если ты не один в квартире или в общежитии. Нередко оставался без завтрака. Выручал солдат из покрасочного цеха. Ему и сварщикам полагалось молоко и хлеб, как профилактика от вредного производства. Во время обхода производственных помещений по ремонту и обслуживанию машин заходил в подсобку к маляру, и он угощал меня. Так устанавливались неформальные отношения с подчинёнными, но без фамильярностей. До панибратства не доходило, дистанцию всегда соблюдал даже с офицерами и свехсрочнослужащими.
   Итак, я был молод, холост и молодой организм требовал разрядки. И первые компании были в среде таких же молодых, но уже до некоторой степени избалованных женским вниманием лейтенантов. Одним словом, сверстники не упускали момент, чтобы устроить вечеринку в кругу женщин. Меня стесняло то обстоятельство, что я был в переписке с девушкой, с которой встречался будучи курсантом, и имел надежду жениться на ней. Поэтому хранил ей верность до поры, и был разборчив в знакомствах. А тут мне предлагают общество поварих из столовой военторга. Об этом мне стало известно потом, когда Иван Иваныч, мой однокашник по училищу, проявил себя во всей красе, и ещё один, Юлий Ардиль, младший лейтенант, ранее прибывший в часть, дамский угодник, и настолько похотливый, что даже теперь, спустя многие десятилетия мне он противен своими манерами, и неразборчивостью по отношению к женскому полу.
  Меня всегда смущают незнакомые компании, а солидарность с сослуживцами делает своё дело. В начале сентября погода в Мирном была тёплой, солнечной. Столовая военторга была рядом с общежитием, куда меня поселили на первое время. После службы был приглашён за стол И.И. Ивановым в комнату напротив. На столе водка и закуски. Неловкость после первого стакана быстро прошла, но я продолжал слушать своих знакомых, они балагурили, но всё равно я ощущал себя инородным телом в этом застолье: женщины молодые были не в моём вкусе. Были ещё тосты с началом службы и пр. Захмелев окончательно я покинул компанию, она мне не понравилась, и ушёл в свою комнату. На следующий день я узнал, что эти женщины проживали в этом же общежитии. В детали я не стал вникать. Позднее, когда будут готовы пропуска на выезд из зоны в Мирный и Плесецк, я окажусь снова в компании Иванова И.И. и Ардиля Юлия, но уже в другой обстановке. 
      
   12 февраля 2020  См.11 мая 2017

   В конце января неожиданно звонок от Алексея Харчевникова. Справлялся о медали"Георгиевская лента" к 75-ти летию Победы. Пригласил его в Москву в Центральный Дом Российской Армии им Фрунзе. Обещал приехать.
   В преддверии встречи время будто замедлилось. Вероятно воздействие оказало ненастье февраля и спонтанные встречи в библиотеке Ахматовой.
   В начале я полагал, что Алексей живёт в Михайлове и посоветовал ему приехать электричкой, чтобы встретиться на Павелецком вокзале. В начале февраля он назначил встречу возле станции метро Красногвардейская. Как оказалось он приехал из Новомосковска автобусом, так что мне пришлось ехать из Домодедова тоже на автобусе до конечной, что-на Ореховом бульваре и ещё одну остановку в метро.
   Встреча была назначена на 13 часов. Не успел я выйти на поверхность перед автостанцией в Зябликове, как меня окликнул Харчевников, спешивший ко мне, прихрамывая на левую ногу метрах в пятидесяти.
   -На ловца и зверь бежит-, промолвил я. Мы поздоровались и обнялись. Я посмотрел на часы, достав из кармана куртки смартфон. Было 12.57.
   -Какая точность, по-военному,- заметил Алексей. Я точно рассчитал время в пути, чтобы прийти на автостанцию, но товарищ опередил меня и шёл во входу в метро.
   -Как ты узнал меня-, я недоумевал. Радости его не было предела. Я был в чёрном пуховике и в вельветовой светло-бежевой кепке, надвинутой на лоб.
   -Да я сразу узнал тебя...
   Прошло более двадцати восьми лет, как я уволился от службы, а он продолжал служить в Каменце-Подольском, и мне было приятно, что и я тут же узнал его. Конечно мы оба постарели, его лицо было выбрито и морщинисто. Я же при бороде, которую последний раз стриг в Феодосии, когда был в Крыму прошлым летом. Поэтому с моей стороны  и возник вопрос, как он узнал меня. Не бреюсь я с тех пор, как покинул Советскую Армию в тысяча девятьсот девяносто первом году после известных августовских событий.
   -Ты может быть голоден с дороги?
   -Да нет...
   До собрания писателей оставалось два с половиной часа, и я предложил поехать на Таганку, чтобы посидеть в кафе или в кондитерской: на улице было прохладно, сыро, снег таял, а скамейки выглядели несвежими. Опустились в метро. Я заметно бодро шагал, что меня удивило. До встречи я еле плёлся от машины, которую оставил недалеко от автовокзала в Домодедове. Тротуар был не чищен, скользкий и я шёл неспеша. Выйдя из автобуса темп движения ускорил в переходах метро: оставалось в моём распоряжении примерно десять минут. Я не умею опаздывать, армейская привычка.
   -Что ты хромаешь?
   -Да я же тебе говорил, что был на операции в Бурденко.
   -Но о ноге я не знал.
   -Добегался, стёр тазобедренный.
   Алексей до прошлого года занимался бегом на длинные дистанции, играл в футбол, и участвовал в многоборье с малых лет. Начинал срочную службу в войсках, и был направлен в спортивную роту.
   На ходу, а потом в вагоне, пока ехали до Павелецкой, он засыпал меня вопросами. Приходилось отвечать под грохот подземки, и скоро моё горло запершило, и я вынужден был пить минералку Боржом, напоминающую содовый раствор.
   -А помнишь этого, а помнишь того?- не отставал Алексей.
   Многое я помнил из восьмидесятых, а многое нет. На Павелецкой надо было перейти на кольцевую, но за разговорами я перепутал направление и мы сели в поезд, который увёз нас на стацию назад. Решено было ехать не на Таганку, а в Сущёво, чтобы не терять время в переходах метро. Решение принял я: у нас оставалось менее двух часов. Добрались до Менделеевской и вышли дворами на Селезнёвскую, до Суворовской площади было рукой подать. Разговоры продолжались.
Какая-то прохожая узбечка спросила, как пройти на Селезнёвскую улицу.
   -Идите за нами,-ответствовал я.
   -Мы давно не виделись,-почему-то пояснил Алексей этой женщине. Вот простота. Сказывается провинция. Разговоры не прекращались, настолько мы предались воспоминаниям. Многого я не помнил, и мне было интересно всё о чём говорил Алексей.
   -Мы с Сирошем зашли на кафедру, где ты проводил занятия с курсантами.
   -На какой? Я побывал на трёх.
   -Да вот, самая крайняя в учебном корпусе-. Я понял, что на кафедре инженерной техники.
   -Сирош ещё сказал, что у тебя тетрадь за голенищем...
   -Не может быть. Вероятно я проводил практический инструктаж на минном заградителе...А в принципе полковник мне не был начальником в этой ситуации...
и не указ.
   Говорили о детях: я о сыне, он о дочери, каких они достигли высот в образовании, и последующих успехах.   
 Выйдя с Сущёвской улицы на Селезнёвскую, распрощались с попутчицей, поблагодарившей меня.
   -Не стоит благодарности,- для меня это дело обычное, помочь человеку.
   -Сейчас я тебе покажу полицейскую часть, старорежимную.
   Года три я не был в Сущёве. Здание ещё больше обветшало за прошедшие годы, хотя принадлежит полиции России и сегодня, охраняется государством, как памятник девятнадцатого века. Я провёл небольшой экскурс в историю пожарной каланчи.
   -Вот, если бы ты приехал в Москву, могли бы походить. Тут недалеко есть музей Есенина.
   Харчевников ничего не ответил. Дошли до Селезнёвских бань. Я внимательно рассматривал вывески, чтобы не проскочить ресторан. Вошли в кафе, но оказалось, что тут спиртное не подают. Зал оказался мне незнакомым. Пошли дальше и угадали туда, где я с писательской братией по случаю отмечали событие лет пять назад.
Для убедительности я прошёл через два зала, и память меня не подвела. Но и тут, кроме пива ничего не подавали, но рекомендовали прийти со своим. Время стремительно совращалось.
   -Вы можете нас обслужить в течение получаса, обратился я к администратору.
   -Да.
   Пришлось идти в гастроном, который был на противоположной стороне улицы, но чтобы её прейти, надо было идти к перекрёстку. Питие нашёл в подвале за углом гастронома. Окинув взором витрину Старой Москвы не нашёл, тогда купил Царскую.
   -У меня денег мало, получку не дали,-засуетился друг.
   -Гостеприимство обязывает, не волнуйся...
   Я поднимаясь по лестнице балагурил, напевая "...вот, к примеру захочется выпить вам, а вам выпить нигде не дают..."и рассмеялся. Радостное настроение моего гостя передавалось и мне. Вернулись в ресторан. Я заказал обед. Пока ходил в туалетную комнату, стол был накрыт. Достал из портфеля бутылку.
   -А у вас чек есть? Обратилась ко мне официантка.
   -Есть. Подайте счёт. Время дорого.
   Налил Алексею, себе.
   -За встречу.
   Закусили солёными огурчиками, салатом. Беседа продолжалась.
   -А помнишь...Я такой ещё не пил.
   -Вкусная?-, поинтересовался я. Мне было многое неизвестно о сослуживце, и я задавал ему уточняющие вопросы.
 Через пару минут-по второй. Приступил к ленивым голубцам. Алексей много говорил, но мало ел.
   -Кушай, Лёша. Тебе можно и третью, а я нет: должен проветриться до машины.
   -А запаха не будет?
   Его смущала встреча с китами от военной литературы.
   -Остальное возьмёшь с собой.
   Он отказался. Управились в срок, по армейски на обед солдату, курсанту отводилось полчаса. Офицерам-два часа, но у нас этих часов не было. До встречи с писателями оставалось двадцать минут.
   -Благодарю за приём, всё было вкусно. Не первый и не последний раз у вас,- я поклонился по-русскому обычаю девушкам за стойкой.
   Выйдя на улицу, и снова перейдя на противоположную сторону, двинули к Центральному Дому Российской Армии, синие стены Екатерининского дворца хорошо просматривались впереди. Не было шага, чтобы мы молчали. Основной темой была военная служба, сослуживцы, отношения к ним, порою безрадостные. И тем не менее вся атмосфера нашего диалога была непринуждённой. Не вспоминали только о женщинах. Прошли Суворовскую площадь за спиной генералиссимуса и вошли в пределы двора
усадьбы Салтыковых, где и находится ныне главный Дом офицеров Минобороны России.
   По привычке я повернул направо на аллею, ведущую к двери правого крыла дворца. Оказалось, что по окончании ремонта, открыт парадный вход. Пришлось к нему пройти через сквер. Вошли, перед нами парадная лестница в залы на втором этаже. Я уточнил у знакомого мне охранника место сбора писателей. Прошли направо в гардероб, сдали одежду и направились в анфиладу, ведущую в правое крыло дворца мимо отставного генерал-майора.
Два года приходилось подниматься на третий этаж, потом опускаться по чугунным ступеням в зал, находившийся на уровне между первым и вторым этажами.
   Первым, кто встретил нас был прозаик, капитан первого ранга Шигин Владимир. Поздоровались. Обычно я с ним обнимался, на этот раз у меня в руках был портфель.
   -Мой товарищ по службе,-представил я Алексея. В зале было много знакомых мне и приглашённые впервые.
   -Силкин у себя?
   -Да, наверху,-ответил Шигин.
   -Идём,-обратился я к Алексею.
   Перед лестничным маршем встретил куратора поэзии полковника Витюка Игоря, и представил ему Харчевникова. Поднимаясь по лестнице на площадке встретились с начальником студии военных писателей полковником Силкиным Владимиром Александровичем. Снова представление Харчевникова, пусть и на ходу, времени было в обрез. За более, чем пять лет я успел со всеми сблизиться, и свободно обращался с именитыми писателями. Тому способствовало сотрудничество в Литобъединении и близкое знакомство с ними. Силкин в настоящее время занимает должность статс-секретаря Московского отделения Союза писателей России.
   Таким образом, я ввёл Алексея в среду писателей Минобороны. К началу заседания Лито мы прошли в первый ряд, где я обычно сажусь напротив Силкина, по правую руку от меня генерал Вырвич Александр, Шигин,Витюк, перед столом, за которым проводит заседание начальник Военно-художественной студии писателей, высокий,грузный, бывший гиревик, занесённый в книгу Гиннеса за рекорд в выступлениях в Архангельске. Алексея посадил слева от себя. Алексей-земляк Силкина, оба рязанские. Силкин-почётный гражданин Ряжска и Рязанской области.
   Не стану описывать весь процесс работы литобъединения. Настала пора Алексея, более часа он терпеливо ожидал, когда наступит его черёд. По традиции руководитель даёт возможность выступить гостям.
   Алексей, предупреждённый мной в январе был подготовлен к выступлению. Иные тушуются, а он меня не подвёл. Бодро прошёл через сцену за спиной Силкина на средину зала. Кратко о себе:
   -Подполковник в отставке, деревенский поэт,-и начал читать стихи. Я с удовольствием слушал поэта, выступавшего перед солидной столичной аудиторией. Держал себя Алексей свободно, что значит офицерская школа. Прочел залпом три
произведения.
   -Молодец,-похвалил его.
   Предпоследним выступил я, прочитав про любимый Силкиным Крымский мост. Никто, кроме меня по нему не ездил, и потому я единственный, более полувека посещающий Крым, пишу о нём. Последним читал Александр Вырвич, хотя он рвался вперёд меня.

   3 сентября 2021
   Вчера открыл новый банный сезон, ибо четверг. Подъехал к бане, подозрительно безлюдно. Обычно стать негде к обеду: машин полно. Вышел из машины, за углом на скамейке два знакомых старика, им за восемьдесят. Дверь в баню закрыта.
   -В пробке застрял банщик, отвечает один. -Где? Не знаю. Вон звонил, показывает на третьего, помоложе, стоящего в стороне у автомобиля.
    -А баня натоплена?
   И тут открывается дверь изнутри, и выходит Андрей, администратор заведения.
Здороваемся.
   -Лёгок на помине. Где застрял? На Домодедовской. 
Иду за вещами к машине. В половине десятого готов проследовать в парную. Баня отремонтирована. Чисто. Парная обшита свежей липой. Я занимаю верхнюю полку, и вытягиваюсь для прогрева, пятками упираюсь о стену на полметра выше головы. Многие не знают, что вначале надо парить пятки. Веник ждёт своего часа в тазу с тёплой водой в моечном зале. В первой партии нас четверо. Старички греются на нижних полках. За несколько лет заметно ослабели, и в разговоры не вступают. В таком составе проходит часа два. В бане воздух свеж. По выходу из парной пью чай, заваренный в китайском термосе советских времён на шиповнике со зверобоем с добавлением мёда. Так быстрее прогревается организм. Старики собираются со скрипом и медленно уходят. На смену им, опираясь на трость заходит Володя, знакомый из компании авиаторов, бывший командир ИЛ-62.
   -Наша братия будет в следующий четверг. За два последних года поредела компания, насчитывавшая в прошлом до восьми человек.

   5 ноября 2022

   Сегодня на ум пришли первые месяцы службы в Челябинском военном автомобильном училище Уральского военного округа, куда был зачислен курсантом 1 сентября 1964 года. Военную присягу принял 1-го ноября в том же году. Постигать азы военной службы начал в августе после успешной сдачи вступительных экзаменов и прохождения мандатной комиссии, которую возглавлял полковник Покрышко, заместитель начальника училища. Начальника училища генерал-майора Нестеренко Евгения Н. я не застал, и только сегодня узнал, что его сыном был народный артист Евгений Нестеренко-солист Большого театра, которого я видел на сцене в конце семидесятых.
   Осенью 1964 года на должность начальника училища был назначен полковник Зюбко Вадим Михайлович. Он редко появлялся на глаза курсантам. В мае 1967 года будучи в наряде помощником дежурного по училищу в отсутствие оного я встречал полковника перед штабом с отданием чести и рапортом. Для этого подал команду "Смирно" и доложил, что во время моего дежурства происшествий не случилось.
   Второй раз имел аудиенцию в его кабинете после выпуска в звании лейтенанта по случаю получения предписания для прохождения дальнейшей службы на ракетном полигоне в архангельской тайге. Вадим Михайлович решил убедиться в том, что я жив-здоров: случилась оказия, приехал из Чебаркуля, не пошёл ночевать в казарму, как иногородние, после застолья в ресторане накануне распределения. Общее собрание в клубе училища прошло без меня. Диплом с отличием я получил на плацу за день до этого, осталось получить в отделе кадров отпускной билет и предписание. Наставлений начальник училища мне не давал, а пожелал успехов в службе.
   Через столько лет моя память воскрешает моих первых начальников, кои служили в 1-й роте ЧВАУ, и прежде всего майора Прохорова Евгения Михайловича-командира роты, командира взвода старшего лейтенанта Филькина, капитанов Цыганова, Лепиёва и Шагина. В конце первого курса командование сменилось: все названые мной офицеры пошли на повышение по службе. Майор Прохоров был назначен в группу войск в Германии командиром батальона. Через двадцать семь лет я встретился с ним в Ялте, когда отдыхал в санатории. Однажды утром Прохоров пробежал мимо меня, и я узнал в нём бывшего командира курсантской роты. Только он был как лунь, но черты лица сохранил. Я вспомнил его имя-отчество, и на следующий день пригласил к себе в номер. Около часа за коньяком общались, обменялись адресами. Он жил в Уфе после увольнения в запас на улице Гафура. Я обещал к нему заехать после посещения Чебаркуля. Уфу проезжал много раз по пути на Южный Урал, но больше мы с ним так и не встретились.

   20 февраля 2023

   Харчевников обещал приехать на Лито в Военно-художественную студию писателей, но не позвонил, как договаривались. Не приехал. Я не стал выяснять причину его молчания. Мало ли как сложились обстоятельства.
   "Тёмные аллеи" прочёл аж через пять лет, в декабре прошлого года, и написал стихотворения: "Ивану Бунину, Полька, Реверс любви на Волге" по мотивам рассказов Ивана Бунина. Володя Таки появился в бане с сыном осенью с новостью не лучшей. Его длительное отсутствие и молчание на мои звонки стали очевидными: он перенёс пересадку донорских почек. Выглядел Володя, как прежде общительным. Я очень обрадовался ему, обнялись, как старые друзья. И вот опять он не появляется.
   Из прежних стариков встречаю старшину Борю и Алексея, им за восемьдесят. Михаил приходит реже, а Саша-полковник внешней разведки в этом году-единожды. Боря и Михаил-бывшие таксисты, москвичи. Боря в молодости жил в Красноказарменном, недалеко от Подколокольного, где я проживал в семидесятых. И общее у нас-Владимир Высоцкий, тогда ещё актёр театра на Таганке. 
   
   27 марта 2023

   Наконец Вадим открыл свою фамилию-Никаскин, позвонив мне, чего раньше не было.-В баню идёшь?
   -В праздник РККА? У меня застолье. 
   В четверг, 30-го марта, Никаскин отсутствовал в бане. Река разлилась и затопила мостик от фабрики до самого забора и ограды насосной станции. Вероятно Вадим уехал на Дон, в деревню: снега сошли.
   В бане всегда что-нибудь происходит: оказывается, что её посещал недавно Гурулёв, депутат Госдумы, с которым я знаком заочно по его выступлениям по телевидению. Проживает в Домодедове. Эту информацию преподнёс мне малоизвестный офицер, служивший в ЗабВО.
   -Вам бы надо встретиться с Гурулёвым. Вы очень похожи по взглядам с ним.
Новости дня.-Что же мне записаться к нему на приём?
   -Да нет, он живёт на Ивановских прудах, за Рожайкой.
   -Совпадём в бане, познакомлюсь.

   1 апреля 2023

   Полночь. За окном стучит по жести капель. Припорошил двор снежок. Ещё вчера вечером шёл дождь с мокрым снегом. Я занят Паустовским, а тут среди ночи всплыл Калининград, училище инженерных войск, куда я был направлен по окончании Военно-инженерной академии имени в.В. Куйбышева преподавателем на кафедру машин инженерного вооружения.    
   Начальником КВИУ ИВ был генерал-майор инженерных войск Жигайло Виктор Васильевич, весьма надменный, узурпатор, которого боялись даже его заместители. Позднее он поплатился званием и должностью, и отставлен от службы. Я был наслышан о его барских замашках по отношению к подчинённым, пока сам не стал объектом его капризов и домогательств.
   Он имел моду издеваться над дежурными по училищу. Для встречи начальника училища дежурный офицер должен был выстаивать часами напротив штаба на виду у следовавших на работу гражданских служащих, чтобы встретить генерала и сделать доклад. Иногда генерал находился за рулём "Волги", мне приходилось переходить через дорогу, подавать команду для отдания чести и тут же слышать упрёк, что не подождал пока начальник застегнёт китель. Кабинет его находился на втором этаже, и при вызове дежурные бегом поднимались по лестнице. Я этого не делал.
  Зачастую генерал заезжал на территорию училища с тыла или напрямую в парк машин. Однажды дежурный по парку доложил, что начальник училища находится в парке. Мне пришлось ускоренным шагом направиться к нему с докладом. Окружённый свитой офицеров, Жигайло отдавал распоряжения. Я подошёл к нему с докладом.
   -Почему не подаёте команду "Смирно"?
   -Товарищ генерал, команда для отдания чести согласно Уставу в парках при проведении работ не подаётся.
   Стоявший рядом со мной полковник, советовал подать команду, чего я делать не стал.
   Во второй половине дня в дежурную комнату вошёл мой сослуживец по кафедре подполковник Васюков Юрий Алексеевич, и вместе с ним я направился по вызову в кабинет к начальнику училища.
   -Товарищ майор, сдать дежурство подполковнику Васюкову, и находиться в комнате дежурного до смены караулов.
   Мне пришлось после передачи оружия и служебных документов быть в обществе Васюкова до отъезда Жигайло со службы. Вернулся домой поздно.
   Этим поползновения не окончились. Еженедельное собрание офицерского состава под руководством генерала Жигайло закончилось и офицеры, в том числе и я, направились в выходу из зала.
   Последовала команда "Отставить" и мне пришлось вернуться на место.
   -Два часа строевой подготовки, объявил генерал мне и младшим офицерам-слушателям училища, с которыми я направлялся до этого к выходу.
   Этого издевательства я не допустил над собой.-Меня, старшего офицера в качестве наказания командовать младшими? Это-оскорбление чести.
   Я обратился к заместителю начальника училища полковнику Шитову и заявил, что унижать себя не позволю, и отказался выполнять прихоть генерала. Был тёплый сухой осенний вечер.
   Через некоторое время меня направляют в распоряжение полковника Шитова на хозяйственные работы, и поручают мне дух рядовых их батальона обеспечения для восстановления кровли учебных корпусов крытых ещё при немцах черепицей. Училище инженерных войск занимало территорию бывшего танкового училища Гудериана в Восточной Пруссии. От взрывов на полигоне училища и порывов ветра в штормовую погоду отдельные черепицы смещались или разрушались от времени, и их надо было восстанавливать. Работа на скатах крыш была опасной, как работа альпинистов. Специальных машин, какие теперь на оснащении специальных служб не было. И мне пришлось довольствоваться для страховки солдат толстыми верёвками при выходе на кровлю для замены черепицы и укладки сместившейся из замков, но целых элементов.
   За день успевали восстановить кровли двух корпусов. Эта хозяйственная работа для меня была обычным делом, и я ничего зазорного в ней не видел. Началась заготовка картофеля... Осень, слякоть.
   Воскресенье-единственный выходной, если не попал в наряд, но меня назначают наблюдателем в хранилище, где курсанты сортируют картофель, при том, что у них свои командиры. Присутствую при неотлучно с перерывом на обед до вечера, пока курсантов не уводят в подразделение. Вот такую форму глумления применял покойный ныне генерал Жигайло, которого я пережил на много лет.

   29 июня 2024

   Через неделю после кончины жены, предаваясь воспоминаниям, переношусь в семидесятые годы прошлого века, когда я служил в Монгольской народной республике. Наш гарнизон находился на восточной окраине Улан-Батора недалеко от расположения 39-й общевойсковой армии, которой командовал генерал-лейтенант Кривда Федот Филиппович. С ним я лично не был знаком, а вот жена генерала заведовала ателье военторга на территории придворной дивизии, где мне приходилось бывать на примерке военной формы. Форма для офицеров шилась индивидуально. Поскольку жена моя Александра была швеёй отличной, то ей поручалась работа по пошиву кителей полковникам, мой заказ она тоже выполняла, и я ходил с иголочки.
   Жена генерала благоволила моей жене, и предлагала генеральскую "волгу" не единожды, чтобы отвозить дочь в детский сад в 12-й микрорайон Улан-Батора. Моя семья жила в городке бригады неподалёку, в пяти минутах ходьбы.
   Во время одной из примерок в помещение закройщика вошла жена командующего армией. Так я познакомился с ней в присутствии моей жены. Женщина миловидная холёная средних лет, генералу тогда было сорок. Мне, старшему лейтенанту, двадцать шесть.
   Однажды мне представился случай познакомиться с женой заместителя командующего в ремроте, где она работала. Так в этой женщине никак нельзя было узнать генеральшу. Простая деревенская плотная баба проявила материнскую заботу к новобранцу, которому стало плохо при переходе от штаба бригады в часть всего-то в полутора километрах. Я сопровождал колонну, и решил поместить "бойца" в тень забора ремроты. Мне навстречу вышла рослая женщина крестьянского телосложения, и предложила пройти с солдатом в её рабочее помещение. Нашатырный спирт привёл больного в сознание, женщина предложила чаю. Минут через пять можно было продолжать движение, благо до части оставалось метров пятьсот.