Не повторится ни единый миг

Не повторится ни единый миг.
повесть

Глава 1. Подруги.

       Неля заметила, что по дороге в школу всегда встречает этого парня на одном и том же месте. Видимо, этому способствовала обоюдная пунктуальность. Сначала отметила сам факт, потом появился азарт: увидимся – не увидимся, затем пришло ожидание мимолётных встреч. Они стали просто необходимыми. Часто парень был не один, а с матерью. Это Неля поняла сразу по внешнему сходству.
       Парень тоже поглядывал на девушку. Поравнявшись, они проходили мимо, бросали торопливый взгляд, а потом спешили каждый в свою сторону. В пору было здороваться, но официального знакомства не было, и они ограничивались взглядами.
       Однажды Неля заболела и несколько дней провалялась в постели. Она не находила себе места и впервые торопила время, чтобы скорей выздороветь.  Долгожданный день настал. Выскочив из подъезда, девчонка понеслась на всех парусах. Вот сейчас только свернёт на Довженко, и там замаячит либо ещё вдалеке, либо совсем рядом спортивная фигура. Ей нравилась его аккуратность и подтянутость, но особенно то, что парень ходил не с портфелем или папкой, зажатой под мышкой, а с чёрным дипломатом, которого не было ни у кого из её знакомых.
       Перед тем, как свернуть за угол, Неля остановилась, немного отдышалась и двинулась вперёд.  Увы, ожидания не оправдались. Она сбавила шаг и поплелась по тротуару уже без настроения в надежде, что он запаздывает. Но встреча не состоялась. На другой день парень тоже не появился. Ожидание затянулось, и ей стало казаться, что больше его не увидит.
       Они шли вдвоём, мать и сын. Как всегда парень был с дипломатом, левая рука согнута и на повязке. Неля почувствовала, что краснеет, но оторвать взгляд от его глаз было выше её сил. Показалось, он тоже взглянул как-то теплее обычного. Женщина улыбнулась. Девушка дошла почти до перекрёстка и, не удержавшись, обернулась, но, кроме пешеходов, спешивших на работу, никого не увидела. Это ничего, завтра они снова встретятся. На душе было радостно, хотелось петь.
       Так пролетел год. Всё лето Неля тосковала, ей не хватало этих ни к чему не обязывающих встреч. Она опять поймала себя на мысли, что не рада каникулам и ждёт сентября. Валяясь на диване с книгой в руках, рисовала парня в своём воображении. «На вид постарше  меня, видимо, выпускник. Где же учится? В той стороне три школы, - рассуждала она. – Впрочем, какое это имеет значение? Не побегу ж его искать, да и лето». Небольшой жизненный опыт шестнадцатилетней девушки, воспитанной на художественной литературе и популярных фильмах, подсказывал: в делах сердечных инициатива должна исходить от мужчины. И Неля ждала начала учебного года. Вдруг парень, имени которого даже не знала, обратит на неё внимание и захочет познакомиться.
       Подруги отнеслись к рассказу о юноше по-разному. Женька поддержала и согласилась, что первой знакомиться неприлично. Варя заявила в своём духе:
- Я бы ворон не считала, а сумела  познакомиться.
- Как? – вздохнула Неля.
- Главное – обратить на себя внимание. Предположим, тебе стало плохо. Ты падаешь. Он как джентльмен должен помочь, - сочиняла Варя.
- Как ты себе это представляешь? Иду-иду и вдруг падаю? Ерунда какая-то. Подумает: припадочная.
- Тогда просто останови и скажи: «Давай познакомимся», - не сдавалась Варя.
- Это уж слишком!
- Эврика! – загорелась идеей знакомства Женя. – А что если сунуть ему в руку записку! Так сказать, позвать на свидание.
- А он возьмёт и не придёт. Останусь в дураках. Как потом встречаться по утрам? Ходить другой улицей?
- Другой улицей? Вот выход. Надо разузнать, где он живёт, потом подкараулить и действовать по обстоятельствам, - заявила Варя. – Вам и познакомиться некогда. Ты спешишь, он спешит. А так в свободное время…
- Надо подумать, - сказала Неля, но дальше этого разговора дело не пошло.
       Теперь же, летом, девчонки окунулись в развлечения и безделие, Нелины страдания были забыты.

***   

       У Вари вскоре начались свои проблемы. Ту ночь она не забудет никогда. Все уже легли. Лидка, младшая сестрёнка, успела уснуть. За стеной слышны были приглушённые голоса родителей. Варя лежала с открытыми глазами и мечтала о новом костюмчике. В старой форме в школу ни за что не пойдёт! Пора приодеться. И мать обещала поговорить с папашей. К отцу относилась с прохладцей после того, как ударил её по щеке за двойку по алгебре. «Папаша» - теперь только так называла его, а он злился, но сдерживался, только кровью наливались глаза. «Интересно, как отнесётся к тому, что придётся раскошелиться? Действовать буду через мать, сама просить не стану», - решила девочка и приготовилась заснуть.
       Тишину ночи оглушил звонок, кто-то там, за дверью, нажал кнопку и не отпускал.
- Да иду я, иду! – спешила мама.
       Варя села в постели и прислушалась. «Кто бы это так поздно?» Доносились чужие голоса, Варя услышала, как заплакала мама, что-то говорил папаша. Наконец она отважилась, набросила халатик и приоткрыла дверь. Двое мужчин хозяйничали в комнате. Варя подумала бы, что это воры, но у порога топтались соседки, да и то, что делали эти люди, на ограбление не смахивало. «Обыск», - догадалась девушка. Оперативники бесцеремонно рылись в ящиках серванта, перелистывали книги, заглядывали во все углы. «Что ищут? Чего припёрлись?» - сверлило в голове. Один шагнул к детской, и Варя еле успела отскочить от двери. Включили свет.
- Разбудите ребёнка! – распорядился оперативник. Но Лидка итак уже проснулась и натягивала на себя одеяло. Перепуганные глазки рассматривали чужого дядю. Она спрыгнула с кровати и, спрятавшись за сестру, спросила:
- Чего это?
- Молчи. Потом, - шепнула Варя.
       Им предложили выйти из комнаты, так как теперь шерстили детскую. Девчонки, обнявшись, сидели на диване и во все глаза смотрели на происходящее. Рядом плакала мама. Наконец, покончили с бумажками и отпустили понятых.
- Собирайтесь! – обратился к отцу один из непрошеных гостей. – А Вы  уведите девочек, - повернул он голову к маме.
       Мать бросилась к отцу и, рыдая, обхватила его шею. Варя с Лидкой тоже заревели и теснее прижались друг к другу.
- Кончайте представление! Бойко, уводи! – распорядился старший. 
       Вот отъехала машина. Мать, как статуя, застыла у окна.
- За что его, мамочка? – решилась спросить Варя.
- Сказали, финансовые злоупотребления, - машинально повторила слова опера мама.
- Как же я? Что скажу девкам!  В школе узнают! Стыд какой! – заныла Варя.
- В школе, - эхом повторила мать. – Как жить теперь? Вот вопрос! Что в школе скажут – мне до лампочки! Кто кормить, одевать будет? Пушкин? Чувствовало моё сердце! – и она, зарывшись лицом в подушку, снова расплакалась.
       «Накрылся мой костюмчик, - подумала Варя. – Теперь ни копейки не выпросишь. А девкам придётся рассказать».

***   

       Женя спала тревожно. Отец не пришёл домой. Просыпалась почти каждый час и заглядывала в его комнату. Пусто.
       Когда три года назад умерла Вероника, жена Гурама Ревазовича, он потерял смысл жизни и после работы бесцельно лежал, глядя в потолок, не выходя из своей «берлоги». Так Женя называла спальню, где отец прятался от всего мира. Но вот месяц назад появилась Яна Филипповна, врач-гинеколог. Она быстро подобрала ключик к сердцу вдовца. Собственно, ещё тогда, когда заболела Вероника, Яна как лечащий врач часто встречалась с Гурамом Ревазовичем, обсуждая состояние здоровья пациентки. Столкнувшись с ним в Доме культуры  на торжественном собрании в честь Дня медика, уже не выпускала этого известного в городе стоматолога из виду. Сначала Женя стала замечать: отец больше внимания уделяет внешности, каждое утро тщательно бреется, прикупил несколько галстуков и рубашек, задерживается с работы, а по выходным куда-то уходит. Из принципа она ни о чём не расспрашивала. И вот сегодня впервые отец не пришёл ночевать. Первым делом она позвонила в стоматологию, но сонный сторож буркнул:
- Никого нема.
       Женя сделала несколько звонков друзьям и коллегам отца, но, увы…  Уснула под утро.
- Просыпайся, соня! – тормошил её отец.
       Она открыла глаза, глянула на часы - десять. Да, пора. Но от подушки голову не оторвала.
- Вставай-вставай! У меня для тебя сюрприз, - подгонял он.
- А чего ты такой…  не такой? Светишься, как ёлочная игрушка, – загорелась Женя его настроением.
- Сейчас узнаешь. Одевайся и выходи к нам.
- К кому это «к нам»? – испугалась своей догадки Женя.
       Через пять минут она появилась на пороге гостиной. В кресле сидела роскошная крашеная блондинка средних лет. Она встала и, приветливо улыбаясь, пошла навстречу девочке.
- Знакомьтесь, - торжественно произнёс Гурам Ревазович. – Яна Филипповна. Женя.
        «Яма Прилиповна», - съехидничала про себя девочка. Дама попыталась обнять её, но Женя увернулась и отошла к двери, будто хотела при удобном случае убежать.
- Вот и познакомились, - бодрым голосом сказал отец и заволновался, видя, что дочка хочет уйти: - Ты куда?
- Готовить завтрак.
- Мы всё принесли с собой. Я сейчас.
          И он поспешил на кухню. Оставшись наедине с гостьей, Женя не знала, как себя вести и решила помочь отцу.
- Подожди! – остановила её блондинка. – Можешь называть меня Яной.
- Не получится. Вы гораздо старше, - сказала Женя и поправила фотографию мамы, висевшую в рамочке на стене. – Это мама ещё до болезни.
- Красивая. Вне конкуренции, - в голосе женщины девочке послышался вызов: она красивая, а я красивее.
- У мамы натуральные волосы, - Женя специально не сказала «были», пусть знает: мама для неё жива.
- А я свои крашу. Не хочется светить сединой.
       Откровенность дамы Жене не понравилась: «Кокетничает. Не люблю притворство».
       Яна Филипповна открыла сумочку и достала целлофановый пакет.
- Подарок тебе.
       Глаза девочки остановились на обновке. Это был ажурный свитерок, связанный нитками «Ирис», оливкового цвета и с коротким рукавом. Как раз для лета. От глаз наблюдательной женщины не ускользнул восторг, отразившийся на лице Жени. Но девочка вдруг скривилась и, глядя в упор, сказала:
- Извините, не мой размер.
- Ты примерь, примерь, - настаивал отец. – Яночка очень старалась.
       «Вот уже и Яночка», - отметила Женя  и пошла переодеваться.
- Надо же! Под цвет глаз! Угадала, - покрутилась она перед зеркалом. – Классная штука! Но взять у этой!
       Ей всё-таки пришлось выйти и продемонстрировать.
- Тебе к  лицу, - просияла  Яна Филипповна.
- Как раз под цвет глаз, - заметил отец.
- Женечка, у тебя хорошая фигура, - сделала комплимент подруга отца.
- Спасибо, - ответила сквозь зубы девочка и ушла к себе в комнату.
       «Спрячу в шкаф и не буду носить», - успокаивала  себя она. Но вечером, собираясь к подружкам, недолго думая, всё же достала свитерок. Опять повертелась у зеркала. Она презирала себя за слабость: желание блеснуть новой тряпкой оказалось сильнее. Потихоньку выскользнула за дверь, стараясь уйти незамеченной, и только у порога крикнула:
- Па! Я гулять. Буду поздно.

Глава 2.  Запретный плод.

       Подруги жили на разных улицах, но недалеко друг от друга. Местом встреч стала остановка, обслуживающая все виды городского транспорта. Здесь всегда людно. Они любили встречаться именно тут ещё потому, что рядом находился кафетерий «Золотой петушок», где можно было, сидя за столиком у окна, поболтать, рассматривая прохожих и делясь секретами.
       Днём мест хватало, и подружки расположились за любимым столиком, заказали мороженое и кофе.
- Классный свитерок! – с завистью сказала Варя. – Где купила? Сколько стоит?
- Подарили, - неохотно ответила Женя.
- В честь чего? – не отставала Варя.
- Девчонки, мой батя сошёл с ума, - пустилась в откровения Женя. – Он, кажется, женится. Привёл даму. Этакая тётя лошадь. На голову выше меня. Крашеная блондинка. Имя тоже подходящее – Яма Прилиповна.
- Как? – в один голос удивились подруги.
- Яна Филипповна. Её подарок. Подлизывается. Только меня не купишь тряпками.
- Да, не купишь! А сама нацепила, Зачем? - заметила Неля. – Будь последовательной.
- Брось, Нелька! Правильно, Женька, пользуйся! Дают – бери! Не дают – сама возьми! – засмеялась Варя. – Уж я бы её подоила. А у нас, девки, такое ночью случилось…
       И она в лицах изобразила ночное вторжение.
- Так  что папашу теперь, наверное, посадят. Небось, не захотите со мной знаться, - подвела она итог.
- Ты что, того? Мы же подруги! – обиженно сказала Неля.
- Варька, даже не сомневайся. Мы с тобой. Мы никому! Могила! – заверила Женька.
       У Вари выступили слёзы.
- Спасибо, девки. Я…  я…  люблю вас. Вы самые-самые…
        Неля уставилась в окно, помешивая ложечкой кофе. Искренне было жалко подругу. Представила себя на её месте и поёжилась. Вдруг девушка переменилась в лице, вскочила и бросилась к выходу. Женя с Варей переглянулись.
- Что с ней? – удивилась Женя.
- Сейчас выясним.
       Девчонки тоже направились к выходу.
- Это был он! – многозначительно сказала Неля.
- Кто «он»? – не поняла Женя.
       Варя же проявила сообразительность:
- Ясно кто!  Наша таинственная любовь!
- Зачем ты так! – обиделась Неля.
- Где же он?
- Ехал в трамвае. Сидел у окна, потом встал, - рассказывала Неля.
- Чего дёрнулась? Ехал и ехал, - недоумевала Варя.
- Думала, выйдет и увидит меня.
- А он?
- Поехал дальше, - расстроилась Неля.
- Так можно и свихнуться. Ты бросай это дело подруга, - горячо наставляла Варя.
- А если это любовь? – сказала Женя.
- Ой! Так уж и любовь! Просто смазливый мальчик, а ты, Нелька, сразу и… - Варя замолчала, подыскивая слово, которое не обидело бы подругу.
- Любовь! Любовь! Швыряемся словами. А что это такое – не знаем, - сказала Женя. – У моего папы тоже любовь.
- Девки! Совсем забыла! Я же шла позвать вас в кино. Айда! Клёвый фильм. Франция. «Мужчина и женщина». Там одна сцена, показывают это дело. Ну, когда в постели он и она. Пять минут на экране… - она понизила голос. – Все тащатся от этой сцены. А музыка! С ума сойти! Там, конечно, много вырезали, а то вообще туши свет! – увлеклась Варя.
 - Значит, билеты не достать, - сказала Неля. – К тому же, на афишах указано, фильм до шестнадцати, а шестнадцать некоторым только осенью.
- Ну, это мы ещё посмотрим! – не испугалась Варя. – Идём?
- Пошли, - согласились подруги.

       Фильм демонстрировали в кинотеатре «Родина». Премьера была зимой, но тогда они не попали, а вот теперь постараются.
        Неля вспомнила городской «прикол». Обычно кондукторша спрашивала:
- У «Родины» выходят?
        Пассажиры, как правило, улыбались, а некоторые шутили:
- Нет, уродины не выходят.
       Тогда кондукторша переставляла слова, но смысл был тот же. Неля слышала однажды, как один из пассажиров сказал:
- Я выхожу, а уродины едут дальше.
       Сейчас она лихорадочно подбирала словечки поострее, чтобы тоже отреагировать соответствующе, но опередила Варька.
- У «Родины» выходят? – поинтересовалась привычно кондукторша.
       Варька задрала нос и объявила:
- Выходят красивые девушки. Завидуйте молча.
       От кассы очередь вытянулась на целый квартал, и подруги пристроились в конце хвоста. Ждать пришлось долго.
- На ближайший сеанс вряд ли попадём, - сокрушалась Неля.
- Я сейчас, - бросила на ходу Женя и двинулась к выходу, где топтались перекупщики.
- Дело-ва-а-я, - глядя ей вслед, пропела Варя. – Думаешь, достанет?
- Посмотрим, - развела руками Неля.
        Женька вернулась быстро.
- По рублю дерут. У меня не хватило полтинника. Ну, как? Берём?
- Ещё чего! – возмутилась Варя. – Денег девать некуда? Или сорок копеек, или рубль! Есть разница? Лучше на следующий сеанс и по мороженке.
       Купив билеты, они отправились в ближайший сквер.
- Не представляю, как быть, если Яма Прилиповна поселится у нас! – вернулась к наболевшему Женя.
- Привыкнешь. Подумай, отец твой ещё не старый. Ему нужна женщина, - убеждала Неля.
- Я слышала, у мужчин после сорока наступает «полшестого», - показала знания Варя.
- А что это? – спросила Неля.
- Тёмная. Это когда аппарат уже не работает, - пояснила Варя. – У твоего бати, видать, всё в порядке.
- Мне от этого не легче.
- Девки, я встретила на днях Лещука. Он переходит в школу старшеклассников, - доложила Варя.
- Где это?
- Я знаю. Шестнадцатая. На Парковой. Двухэтажка, - уточнила Женя.
- А что? Недалеко, - подхватила Неля.
- Представляете, только старшие классы по два в параллели. Мальчиков полно. Может, тоже дёрнем? – предложила Варя.
- А возьмут?
- Как раз набирают. В конце августа будет поздно, - предупредила она.
- Надо подумать, - пообещала Неля.

      На входе стояли две бабульки-билетёрши. И хотя торопились, чтоб не создавать пробку, проявляли бдительность. Окрыляла мысль, что при всей очевидной незначительности должности, они обладают властью: могут пропустить, а могут и нет.
- Иди гуляй, девонька, - вернула бабулька билет Женьке. – Фильм до шестнадцати.
- Мне уже шестнадцать, - вспыхнула девушка.
- Ничего не знаю! – твёрдо заявила дежурная. – Отойди, мешаешь!
- Мала ещё, а туда же, - подхватила напарница.
       Подруги отошли в сторонку.
- Всегда меня рост подводит! – расстроилась Женя.
- Я  без тебя не пойду, - сказала Неля.
- Несправедливо! Варьке нет шестнадцати – её пропускают, - возмущалась подруга.
- Сдавать билеты? – подлила масла в огонь Варя.
       Девчонки молча провожали взглядами счастливчиков, исчезавших за дверью кинотеатра. Вот скрылись последние, и щёлкнул замок. Начался сеанс.
- Теперь и билеты в кассе не примут, - предположила Неля.
- Минуточку, - решительно сказала Варя. – Пойду ругаться.
- Думаешь, прокатит? – с надеждой спросила Женька.
- Не-а. Злые тётки. Пойдут на принцип. Знаю таких, - ответила Неля.
       А Варя летела к ним на всех парусах.
- Ну, чего тормозите? Быстрей! – издали кричала она. – Бабы ушли. У двери мужик какой-то.
       Она принялась барабанить в стеклянную дверь. Мужичок лениво встал, открыл и недовольно протянул:
- Опаздываете, барышни. Сеанс без журнала, и фильм начался.
- Извините, - за всех сказала Женя.

       Им пришлось пробираться в темноте, зал освещал только экран. Зрители бурчали, выражая недовольство, но пропускали в середину ряда.
- Безобразие!
- Опоздали – стойте!
- Ноги не топчи, деревня!
       На экране герой с маленьким сыном выписывал на автомобиле «кренделя» по зимнему пустынному пляжу. Морской прибой заигрывал с берегом. Звучала завораживающая мелодия. Советский зритель пожирал глазами французскую жизнь. Вторжение опоздавших расценивалось почти как измена родине.
       Мелькал кадр за кадром. Уже пережито прошлое героев. Вот он мчится в своём автомобиле за тысячи километров к любимой женщине. Они бросаются друг другу в объятия. В зале зашмыгали носами, зрительницы достали носовые платочки.
- Вот это любовь, я понимаю! – зашептала Варя.
       Пошла постельная сцена, зал затаил дыхание. Кое-где слышались смешки. Несколько смельчаков в задних рядах отпустили сальные замечания. Девчонки пялили глаза, боясь что-либо пропустить. Казалось, стук сердец на экране сливался со стуком сердец  зрителей. «Так вот оно как всё происходит», - рождалось в юных наивных головах…
       Ошеломлённые и взволнованные, они брели по улице. Молчание нарушила Женя:
- Вот бы влюбиться в такого, как этот гонщик! Мужчина так мужчина!
- Если б ради меня так гнали машину…  - мечтательно сказала Варя. – Нелька, небось своего представляла на его месте?
- Чушь собачья, - надулась подруга.
- Ничего не чушь. Видела, как слезу пустила. Короче, Женька, пора нам с тобой влюбляться. Нелька обскакала. Только в кого? Где вы, герои? Ау!


Глава 3. Новые ощущения.

       В конце августа подруги отнесли документы в школу старшеклассников. Директор немного поворчал, посетовал на переполненные классы, в конце концов, сдался.
- Только смотрите! У нас с дисциплиной строго! – напутствовал он. – Ваш класс на втором этаже, можете заглянуть.
       Идя по длинному коридору, они рассматривали наглядность, украшавшую стены. Вдруг Неля застыла у Доски почёта, глядя в одну точку.
- Нелька, чего застряла? – позвала Варя.
- Это он! – только и смогла выдавить девушка.
- Марчелло Мастрояни? – пошутила Женя.
- Кто-кто? 
- Итальянский актёр.
- Девчонки,  его зовут Александр Волошин, - в глазах Нели металась радость.
       Подруги с интересом разглядывали парня.
- А ничего, симпотный, - одобрила Варя.
- Интеллигентный мальчик. На лбу написано, - сказала Женя.
- Девчонки, мне нужна эта фотография, - решительно заявила Неля.
- С ума сошла, - старалась образумить её Женя.
- Фотки наклеены, придётся вырезать, - по словам Вари было ясно, что она поддерживает идею.
- Точно, - загорелись Нелины глаза. – Завтра. Вы же мне поможете?
- Я тебе так нежненько срежу - пальчики оближешь, - уверяла Варя.
- Нет. Я сама, - остановила подругу Неля. – Вы покараулите. Неужели  смогу смотреть на него сколько захочу?

       Утром подруги были на месте. На первом этаже технички спешно что-то подкрашивали. Завидев девчонок, обрадовались.
- Вот и подмога. Красавицы, берём ведро, швабры и мыть второй этаж, - распорядилась одна из них.
- Обязательно в воду налейте уксуса, - протянула бутылку другая.
- Зачем? – удивилась Неля.
- Чтоб пол блестел после покраски.
      Девчонкам пришлось прихватить инвентарь, но это оказалось даже на руку. Теперь они при деле, а улучить минуту для задуманного сумеют. Варя и Женя остались на лестничной площадке второго этажа, обеспечивая безопасность Нели. В кармане девушки лежал перочинный ножик. Хорошо, что фото парня находилось в нижнем ряду, и до него можно было дотянуться.
       Неля старалась резать по контуру овала, в котором заключался снимок. Несколько секунд, и фото в её руках. Она быстро спрятала его в карман, потом снова вытащила и сунула за пазуху. Потом придирчиво глянула на Доску почёта. Пустой овал сразу бросался в глаза. Или ей кажется? Бегом по коридору! Подальше от места преступления!
- Теперь можно и полы помыть! – радостно сообщила она.

*** 

       Варя тихонько открыла дверь. Она боялась, что мать начнёт скандал из-за немытой посуды, которую она, Варя, бросила, торопясь к девчонкам. Сестра Лидка совсем обнаглела. Здоровая кобыла, в пятом классе, могла бы помыть. Нет! Всё на ней, на Варе!
      Последнее время мать стала раздражительной и слезливой. Особенно злила её подозрительность.
- Где была? С кем? Всё равно узнаю! – не то предупреждала, не то угрожала она.
       Сегодня Варя действительно вышла из графика. После удачной операции «Фото» и уборки в школе они закатили к Женьке. Нажарили картошки, открыли банку шпрот в масле и устроили пир. Потом слушали записи, листали журналы мод и трепались.
- Гурам Ревазович когда придёт? Может, пора разбегаться? – спросила Неля.
- Ещё есть время. Они с Ямой часиков в шесть заявятся. Я не говорила? Она переехала к нам. Так что можете выразить соболезнование.
- Правда? – оживилась Варя. – Что ж ты молчишь! И шмотки перевезла?
- Полный шкаф. Ужас!
- Так что ж мы сидим! Показывай! – скомандовала Варя.
        Девчонки ринулись в спальню.
- Ой, не могу! Красота какая! - охала Варя, перебирая одежду на плечиках. – Классный сарафанчик! Я примерю?
       Она стала быстро переодеваться. Разглядывая себя в зеркальной двери шкафа, девушка не умолкала.
- Когда пойду работать, буду одеваться, как артистка. Чтоб раскрыл шифоньер, а там…  шмотки, шмотки, шмотки! И туфли разные под платье, и сумочки…
- Умерь свой аппетит, - посоветовала Неля. – Дальше барахла фантазия не идёт?
- А я книг накуплю. Конечно, это дефицит, но, если задаться целью, лет за пять можно собрать приличную библиотеку, - мечтала Женя. – Например, полное собрание Чейза или Мопассана. Мне обещали дать на вечер «Доктора Живаго» Пастернака.
- Здорово! А кто? Вот бы почитать! – сказала Неля.
- Не могу сказать. Опасно. Книга запрещена. Это вариант «Самиздата».
- Не доверяешь.
- Не говори глупости. Просто дала слово.
- Подумаешь, книжки. Макулатура. Можно в библиотеке взять. А ты, Нелька, о чём мечтаешь? Колись.
- Я, девчонки, ребёнка рожу. И обязательно от любимого человека.
- Вот дурочка! – вырвалось у Вари. – Ты не обижайся, но сама подумай! Пелёнки, распашонки! Морока. А молодость – пора свершений и наслаждений. Наслаждаться собираешься? – щебетала Варя, уже нацепившая костюм из бархата цвета спелой вишни. Она сунула ножки в черные туфли на шпильке и хозяйничала с косметикой у трюмо.
- Мы, как три девицы под окном в сказке Пушкина, - сказала Женя. – Интересно, сбудется или нет? Заглянуть бы этак лет на 20-30 вперёд.
- Хочешь увидеть себя старухой? – съязвила Варя.
- В самом деле. Какими мы будем в 35 – 40? – увлеклась идеей Неля.
       Варя уже густо намазала губы помадой и орудовала щёточкой у ресниц.
- Лично я собираюсь… - начала она и осеклась.
- Лично ты сейчас снимешь мои вещи и умоешься, - сказала Яна Филипповна, стоявшая в дверях. – Женя, что тут происходит?
- Ну, вы даёте, барышни! – поддакнул Гурам Ревазович. – Женя, проводи подружек и возвращайся.
- Извините, - выдавила Варя и, захватив своё платье, скрылась в Жениной комнате.
       Им нужно было прийти в себя. Подружки прислушивались к голосам, доносившимся с кухни: быстрому шипению Яны Филипповны и протяжному бубуканью Гурама Ревазовича.
- Влетит тебе из-за нас, - посочувствовала Неля.
- Перебьются. Я в своём доме. Что хочу, то и делаю, - храбрилась Женя.
- Правильно, - поддержала Варя. – Чего она тут раскомандовалась!
- Нет. Она права. Зачем трогать чужое! – не соглашалась Неля.
- Ой-ой-ой! – передразнила Варя. – Подумаешь!
- Некрасиво вышло, - согласилась Женя. – Ещё подумает, я хвасталась её тряпками.
 
       Сейчас Варе не до нарядов. Быстрей на кухню, замести следы – вымыть посуду, пока мать на работе. Но раковина пуста, и мамин голос вещает:
- Да-да. Посуда вымыта. Будет тебя дожидаться! Где шлялась?
       Варя вдруг решила не врать, а сказать правду. Пусть знает, как люди живут.
- У Женьки были. Гурам Ревазович врачиху в дом привёл. Мы примеряли её шмотки. Знаешь сколько там платьев!
       О, чудо! Мать не ругала, а стала расспрашивать.
- Это такая крашеная блондинка? Гинеколог?
- Угу, - жуя булку, сказала Варя. – Яной Филипповной зовут.
- Неплохо Янка устроилась.
- Ты её знаешь? – удивилась девушка.
- Ещё бы! Уроки у меня списывала. За папкой нашим бегала, а он меня выбрал. Значит, до Гурама добралась.
- Ма, как же так? Уроки списывала, а стала врачом, а ты хорошо училась – и только приёмщица в химчистке, - недоумевала Варя.
- Что ты понимаешь! Сунули Янку в институт по блату. С неё врач, как с меня балерина. К ней же никто идти не хочет. Стольким женщинам здоровье запорола! Вот и Женькину мамку залечила, бестолочь. Я б на месте Гурама в суд подала, а он подженился!
       Варя превратилась в слух. Столько интересного открылось! Авось, мать ещё что сболтнёт. Но та перевела разговор на школу.
- Документы сдала? Много ребят в классе?
- Всё в порядке. Класс большой, сорок два человека.
- Что ж тут хорошего. А классный руководитель? Молодая? Старая?
- Молодая. Ещё не замужем, хоть под тридцатник.
- Осторожная, значит.
- Или никто не берёт. А форму новую купишь? – пошла в атаку Варя.
- В старой пойдёшь. Носила аккуратно. Сойдёт пока. Там видно будет. У отца суд на носу. Не до нарядов.
- Ма, а папаша виноват?
- Суд определит. И перестань его так называть.
- Как думаешь, сколько дадут?
- Сколько дадут – все наши будут. Он там сиди, а я здесь карячься! – она сорвалась и понеслась. Варя не рада была, что спросила.

***   
       Первого сентября выдался тёплый, сухой денёк. Неля спешила в школу в предвкушении чуда. Да, наконец свершится чудо: она увидит Сашу Волошина. Женя придумала называть его СВ.
       С тех пор, как у неё оказалась фотография парня, Неля установила ритуал. Ложась спать, прятала её под подушку. Просыпаясь, любовалась и «вела беседу» на разные темы. Она долго выбирала, где бы спрятать фото, но не нашла ничего лучшего, чем вложить в «Войну и мир».
       На небольшой площадке перед школой  ученики собирались группками. Она увидела табличку с указателем 10-Б, которую держал юноша. Рядом с ним молодая полноватая учительница в очках отмечала по списку ребят. Неля издали заметила Женьку и ускорила шаг.
- Привет! А Варька где?
- Как всегда, опаздывает, - сказала Женя.
      Неле показалось, подруга чем-то расстроена.
- Что-то дома? – участливо спросила она.
- Похоже, тут будут проблемы. Пообщалась кое с кем. Вон видишь, бугай у тополя? Наш одноклассник. Мур.
- Это имя или фамилия?
- По-моему, кличка, - предположила Женя.
- Ладно. Разберёмся, - Неля искала глазами Сашу Волошина. – Классная по какому предмету?
- Матёша. А вот и наша красавица, - заметила Женя спешившую Варю.
- Девки! Я так рада вас видеть! – она бросилась их обнимать. – Нам куда?
       Они подошли к своему классу.  Неля нервничала: никак не удавалось среди толпы выпускников отыскать Его. Но вот объявили начало линейки, и пришлось сосредоточиться. Ведущие долго и нудно читали вступительные стихи. Неля смотрела на всё отсутствующим взглядом, думая о своём. Вдруг слух уловил слова:
- Знамя Ленинского Комсомола несёт секретарь школьной комсомольской организации, выпускник, отличник учёбы, Волошин Александр.
       Чувства переполняли Нелю. Она засияла от счастья. Вот он!  Идёт строевым шагом, в крепких руках развевается шёлковое знамя. Девушка, не отрываясь, провожала взглядом стройную фигуру в белой рубашке.
- Гляди, твой, - шепнула Варя, и, заметив, как на неё глянула подруга, примирительно добавила: - Как я тебя понимаю.
       Линейка закончилась, классы стали расходиться.
- 10-Б, на урок! – голос классной оказался довольно приятным, каким-то домашним.
- Женя, как хочешь, а я сяду с Нелькой, - внесла ясность Варя.
- Мне всё равно за первую парту, - сказала Женя и надела очки.
- А мы куда-нибудь подальше.
       Уроки в этот день не отличались разнообразием. Когда в класс вошёл молодой учитель очень высокого роста и сказал, что будет вести астрономию, Варя сказала себе под нос:
- Гусейн Гуслия, звездочёт из Багдада.
- Юрий Алексеевич, но не Гагарин, - представился учитель.
- Годится, - усмехнулся Ярослав, парень, сидевший рядом с Женей.
       Затем началась математика. Большая часть урока пошла на знакомство.
- Вы - люди взрослые, самостоятельные, - начала Светлана Леонидовна, классный руководитель. – Сами выберете старосту и комсорга. Давайте лучше ближе познакомимся.
       Ребята вставали и называли своё имя и фамилию. Очередь дошла до Жени, сидевшей за первой партой в третьем ряду у окна.
- Евгения Бакрадзе, - сказала она.
- Опа! Грузинка! – выкрикнул Мур.
- Да. Грузинка. А что? У тебя комплексы? – с вызовом спросила девушка.
- Ребята, ребята! Давайте уважать друг друга, – перебила их диалог Светлана Леонидовна.
       Но вот встал Мур.
- Андрей Мурашко, - назвал он себя.
- Не мурашка, а букашка, - оглянувшись, сказала Женя.
       Все засмеялись, а Лещук выкрикнул:
- Умыла она тебя, Мур!
- Ты, очкастая, заткнись! В глаз захотела? – пригрозил Мурашко.
- Вот и познакомились, - подвела итог учительница. – Начнём урок. Запишем дату…
       Она написала на доске тему и предложила решить задачу на повторение.
- Сегодня спрашиваю желающих. Ну, кто у нас смелый?
       Класс притих, ребята отводили глаза. Было ясно: никто не желал напрягаться.
- Можно я? – подняла руку Женя.
- Прошу, - обрадовалась математичка.
       Девушка быстро набросала решение и перешла к объяснению.
- Разделала как Бог черепаху, - гордо сказала Варя, будто отличилась она, а не подруга.
- Знай наших, - подхватила Неля.
- Умничка. Садись. Пять, - повеселела Светлана Леонидовна, и все с интересом посмотрели на Женьку.
       На переменке подружки стояли в коридоре у окна и делились первыми впечатлениями. К ним подошёл Мурашко. Улыбка растянула его узкие губы до ушей.
- Слышь, грузинка, будешь контроши мне решать. Вижу, в математике шаришь, - обратился он к Жене. – А ты, пампушка, подежуришь. У тебя фигура подходящая, - посмотрел он на Варю.
- А шнурки тебе не погладить? – с вызовом спросила та.
- Надо будет – погладишь, - рассмеялся Мур.
- Какое задание назначишь мне? – прищурилась, глядя на парня, Неля.
       Неожиданно Мур смутился.
- Я подумаю, - пролепетал он и быстро зашагал по коридору, заложив руки в карманы.
- Вот это да! Неля, что это было? – улыбнулась Женька.
- По-моему, мальчик влюбился, - подсказала Варя.
- По-моему, у нас ещё одна проблема, - нахмурилась Неля. – Этого только не хватало.

Глава 4. Проверка на прочность.
      
       Неля отдежурила и несла ведро, чтобы поменять воду. Дверь 11-А распахнулась, из класса вышел Саша Волошин с одноклассником. Спускаясь по лестнице, оживлённо что-то обсуждали. «Что делать? – соображала девушка. – Может, ускорить шаг и обогнать? А потом? Повернуться к нему и сделать умное лицо? Глупо!»
       Уже две недели она в новой школе и только второй раз видит его. Нет, третий. Вчера, прохаживаясь на перемене по коридору, она утащила девчонок к его классу. В открытую дверь было видно: Саша что-то доказывал светленькой девчонке, рисуя какой-то график на доске. Как она позавидовала этой белобрысой дылде!  Что же делать? Никак не получается обратить на себя внимание! Ещё один день впустую.
      
       Подруги после уроков возвращались домой.
- Девки, завтра я в школу не приду. У папаши суд, - сказала Варя.
- Пойдёшь?
- Не знаю. В школу точно не приду. Скажете Светочке, что заболела.
- Держись, Варёна! – напутствовала Женька. Они называли подругу так только в особых случаях.
- Насчёт классной не беспокойся, прикроем, - заверила Неля.

       Варя пряталась за деревом, наблюдая издали. Вот из суда потянулся народ. Вышла мама с подругой. Вот мать Вовки Лещука. Что она тут забыла? Вскоре вывели отца. Он шёл, опустив голову, ни на кого не глядя. Варя заметила:  осунулся, похудел. Вдруг споткнулся и чуть не упал. Сжалось сердце, хотелось крикнуть: «Папа, я здесь!» Но она сдержалась, лицо пылало. «Теперь буду его стыдиться», - подумала Варя и заплакала.
       Девушка медленно брела по улице. Казалось, все смотрят на неё, знают позорную тайну. Как она всех ненавидит! Чистенькие! Безгрешные! Она им покажет, чего они стоят на самом деле! Всех выведет на чистую воду! Они у неё попляшут!

       Физик вызвал Нелю к доске. Тему она знала, но всё равно нервничала. В новом коллективе пока чувствовала себя неуютно. Девчонки разделились на группки, одну из которых возглавляла Леночка Антонова, сразу заявившая о своём лидерстве. Мальчишки (их было мало) держались особняком, сохраняя нейтралитет, шла ли речь об участии в мероприятиях или о конфликте среди девичьих группировок.
       Неля чертила график разложения сил, а спиной чувствовала любопытные взгляды. Линии выходили кривые.
- Куда! – рявкнул бас физика.
        Девушка поспешно всё стёрла и начала сначала.
- Куда! – снова прервал её старания учитель.
        Неля выровняла линию и решила: «Ещё раз крикнет – брошу мел и выйду из класса». На этот раз параллелограмм получился. Она нанесла условные обозначения и вывела формулу.
- Четыре, - объявил оценку учитель, и Неля пошла к своей парте.
- Куда! – передразнил физика Лещук.
      Тот оторвал глаза от журнала и отчеканил:
- За дверь!
      Взрыв смеха, и шутник поплёлся на выход.
      Вовку Лещука в классе звали Лошак, иногда Лошадь. Его крупная вытянутая голова напоминала лошадиную. Картину дополняли длинные  вечно засаленные волосы в виде гривы и широкие желтоватые зубы.
      Варя пришла к третьему уроку. За последние дни она изменилась. Душевная боль смыла в лица присущий девчонке весёлый задор и игривое выражение глаз, будто спрашивающих: «Ну, чем вы меня удивите?» Понимая её состояние, подруги не лезли с расспросами, но в отсутствие девушки обсуждали, как вывести из состояния безучастности. Вместо своего привычного клича «девки!» она теперь говорила «девчонки». Жене и Неле это не нравилось. Что и говорить! Варька была не Варька. Вот и сегодня пришла почему-то к третьему уроку.
- Привет, зэчка! – крикнул на весь класс Лошак-Лещук. – Не выспалась на нарах?
       В классе наступила тишина. Кто-то из девчонок прыснул. В следующую секунду Варя бросилась к обидчику и вцепилась ногтями в его щёки. Со всей силы она  царапала ему лицо и орала:
- Придурок! Заткнись! Убью тебя на фиг!
       Мальчишка пытался увернуться, но казалось, сам дьявол вселился в девчонку, удвоив её силы. Женя и Неля с трудом оторвали подругу от парня и потащили из класса.
- Ох, как интересно, как впечатляюще! – пропела Леночка Антонова. – Народ жаждет подробностей.
       Она посмотрела на Лошака небесными глазками и, словно ища одобрения, спросила:
- Да, ребята?
- Я правду сказал. Отца Варькиного посадили. Значит, она дочка зэка. Всё лицо исцарапала, стерва!
       Он прикоснулся к щеке и измазался кровью, выступившей из царапин.
- Иди умойся, герой. Держи платок, интеллигент, - подсмеивалась Леночка. – Ярик, разузнай что и как. А за Варварой глаз да глаз. Ещё сопрёт чего.

       Девчонки сидели на матах в пустом спортзале. Варя выплакалась и затихла. Они не мешали, ждали, пока эмоции выйдут наружу.
- Однажды Слеза сказала Улыбке: «Завидую твоей радости!»  Улыбка ответила: «Ошибаешься…  Я – маска твоей боли!» - медленно, чтобы каждое слово дошло до сердца, рассказала притчу Женя.
- Как красиво, как  верно, - тяжело вздохнула Варя.
- Поздравляю! Опоздали на русский, - сказала Неля, когда отзвенел звонок. – Ну и ладно. Не пойдём?

*** 

        Алла Васильевна не выносила, когда супруг вот так молчал, как молчит сейчас. Ныне лысеющий подполковник, преподаватель аэродинамики в лётном училище, он взял её в жёны девятнадцатилетней девчонкой с ребёнком на руках. Её первая любовь, Николай Светлов, партнёр по бальным танцам, студент и по сути ещё мальчишка, разорвал все отношения, как только узнал о беременности. Алла ничего лучше не придумала, чем назвать сына его именем – Николай. Пришлось расстаться и с танцами. Что бы она делала, не поддержи  родители! Игорь воспитал Колю, как родного, дал путёвку в авиацию, следил за профессиональным ростом. Она помнила, как радовался рождению Нели.
       Алла понимала: мужу не нравится её работа художественного руководителя студии бальных танцев. Все вечера в основном были заняты. Но она больше ничего не умела, а главное, любила своё дело. Нет, однажды попробовала поменять профессию. Окончив курсы машинописи и делопроизводства, добросовестно отстучала на пишущей машинке два месяца в какой-то задрипанной конторе, куда её пристроили по знакомству. Многочасовое просиживание на стуле было не для подвижной Аллы.
       Да, последнее время они с Игорем отдалились друг от друга. Алла Васильевна относила это на счёт кризиса среднего возраста и понимала, что обманывает себя. Не так давно на горизонте снова нарисовался Николай Светлов. В Доме культуры железнодорожников он  вёл группу бальников. Встретились они на городском фестивале, былые чувства пустили свежую поросль. Это пугало и бодрило Аллу одновременно, а молчание Игоря настораживало.
       Перемены в супруге Игорь Петрович ощутил сразу. Стирая или готовя обед, занимаясь уборкой, она мурлыкала любимый мотивчик «Хелло, Долли». Он молчал, прятал лицо в газету или уходил к соседу играть в шахматы. Игорь привык вечера проводить один. Даже присутствие дочки в соседней комнате не скрашивало одиночества. Может быть, эта пустота и напряжённость отношений, тянущие их брак в пропасть, сыграли с ним злую шутку. Игорь Петрович влюбился. Влюбился, как самый обыкновенный мальчишка.
       Она появилась в библиотеке лётного училища летом, но увидел впервые только в сентябре. Сначала услышал её смех, звонкий и раскатистый. Подходя к Ленинской комнате, где проходили политзанятия, услышал его и остановился. «Так открыто смеётся человек с чистой душой и без камня за пазухой», - подумалось ему.
       Она стояла, опершись на стопку журналов, которые принесла по просьбе замполита, и смотрела на карту, разложенную на столе. Замполит водил указкой  и оживлённо о чём-то говорил, а девушка смеялась его остротам. Когда Игорь Петрович вошёл, вскинула голову и встряхнула длинными волосами. Из-под стрелок бровей в него ударил пристальный взгляд. Поражало столь редкое сочетание темных волос и светлых глаз. А ещё больше – улыбка, озарившая лицо, когда протянула руку и сказала:
- Аня, ваш новый библиотекарь.
- Игорь Петрович, - выдавил он и почувствовал смущение.
       Теперь дома он больше молчал, чувствуя вину и недоумевая, почему супруга повеселела и расцвела.
       Ни отцу, ни матери не приходило в голову подумать о Неле, давно заметившей отчуждение родителей.

***
       Андрею Мурашко  никак не удавалось улучить момент, когда Неля будет одна. Эти две, «бурёнка» и очкастая, постоянно крутились рядом.  Он искал случая остаться с девчонкой наедине.
       Сегодня с самого утра он стоял у её дома и наблюдал за подъездом. «Рано или поздно выйдет, - думал Мур. – Не станет же весь выходной торчать в четырёх стенах!»
       Он не придумал, как будет себя вести, что скажет. Он просто знал: надо ждать, увидеть её и заговорить.
       Девушка появилась так неожиданно, что парень сразу и не заметил, как раз отвлёкся: у забора сцепились два котяры, что-то не поделившие. Он вообще мог её прозевать, если бы с балкона не крикнули:
- Неля, ты ключи взяла?
       Момент поздороваться был упущен, и Мур пошёл следом, выжидая удобного случая.
       Неля тоже вышла на охоту. Наконец ей удалось раздобыть адрес Саши Волошина. Пришлось проявить изобретательность. Зная, что староста имеет право относить журнал в учительскую, она упросила Ленку Антонову и после физкультуры решила осуществить свой план. В учительской было шумно, учителя не обратили внимания на ученицу, и это придало ей уверенности. Она поставила журнал класса в нужную ячейку на стеллаже и вытащила 11-А.  Отыскав нужную страницу со сведениями об учащихся, выписала адрес Волошина и выскочила в коридор.
       Ей повезло. Ожидание было недолгим, иначе замёрзла бы в старенькой беседке, продуваемой ветром. Саша вышел, держа под мышкой кожаную папку, и быстро зашагал в сторону проспекта. Неля двинулась за ним на небольшом расстоянии. Мур «отклеился» от стенки, которую подпирал, поглядывая на беседку, где непонятно зачем сидела Неля. Но вот мимо него торопливо прошмыгнул Сашка из 11-А. Заметив Мура, на бегу бросил: «Привет!
       Мур видел, как Неля вышла из беседки и направилась в ту же сторону, что и Волошин. Он едва успел спрятаться за дерево. Сначала мальчишка не понял, что Неля идёт именно за Сашкой.
       Неожиданно робко стал падать первый снежок. Нежно прикасаясь к щекам, он тут же таял. Неле показалось, люди на улице оживилась. Она старалась не упустить из виду Сашину спину. Снежинки прилипали к губам, и разгорячённая быстрой ходьбой девушка с жадностью слизывала их.
       У книжного магазина Саша остановился и что-то рассматривал в витрине. Неля тоже остановилась, и Мур мог поклясться: девчонка делала вид, будто читает киноафишу. Вот Волошин пошёл дальше, Неля бросила чтение и тоже ускорила шаг. «Интересное кино, - присвистнул Мур. – Выходит, она следит за Сашкой, а я за ней. Бабка за дедку, дедка за…  Вот такая репка получается!»
       Саша вошёл в библиотеку. Потоптавшись несколько минут на крыльце, за той же дверью скрылась Неля. «Сюда я точно не пойду, - решил для себя Мур. – Подожду на улице, а лучше в магазине». Он перебежал на противоположную сторону и укрылся в булочной, пристроившись у окна, чтоб видеть входную дверь библиотеки.
       Неля поднялась на второй этаж. На абонементе Саши не оказалось. «Значит, в читалке», - догадалась она.
       С утра в читальном зале немноголюдно. Саша уже был занят делом. Неля понимала: просто так сидеть – глупо. К тому же хотелось, чтобы юноша её заметил. Она подошла к кафедре выдачи литературы и обратилась к библиотекарю:
- Мне нужен материал о художнике Куинджи.
- Ваш читательский? – протянула та руку.
- Извините. Я забыла, - громко, чтоб её было слышно всем, сказала Неля.
- Тогда паспорт.
- С собой не ношу, - ещё громче сказала девушка.
- Не кричите. Я слышу Вас. Без документа читателей не обслуживаем.
       Неля оглянулась. Саша продолжал писать. «Как долго он пробудет здесь - неизвестно».
- Можно посмотреть журналы с витрины? – уже почти шёпотом попросила она.
       Усевшись за последним столом, листая журналы, Неля время от времени поглядывала на парня. Он явно нервничал: вырывал листы из блокнота, писал, комкал написанное, подолгу сидел, задумавшись, и снова писал, глядя в небольшую книжицу.
       «Что строчит? – недоумевала Неля. – Если бы реферат или сочинение, писал бы в тетради». Она глянула на диск часов, висевших над дверью. Почти час она околачивается здесь, а результат нулевой. «Что я делаю? Бегаю, как собачонка, а он даже не замечает. Подойти и сказать…  Что сказать? Давай познакомимся?» - Неля разозлилась на себя.
       Наконец, Саша закрыл брошюрку и стал засовывать в карман брюк скомканные листки. Один упал на пол, но он не заметил.
- Спасибо, - поблагодарил библиотекаря, спрятал во внутренний  карман читательский билет и пошёл к выходу.
       Он уже подходил к столу, за которым сидела Неля. «Сейчас он увидит меня, узнает и поздоровается, тогда я…» - Неля встала и задвинула стул. Но парень прошёл мимо, и дверь читалки захлопнулась за ним.
       Ей стало досадно. Какая-то внутренняя сила  толкнула туда, где валялась оброненная бумажка. Она развернула и разгладила её. Вместо слов точки и тире растянулись на три строчки. Азбука Морзе! Она видела такую запись в кинофильме. «Зашифрованная записка!» – поразилась Неля. Это было так неожиданно. Неужели Саша попал в беду? Он так нервничал. Наверное, ему грозит опасность. Она должна его спасти, и он полюбит её! Не терпелось прочитать. Но как? Сбегать домой за читательским, вернуться и взять ту же брошюрку? Долго. Девчонки вряд ли знают Морзе, да и посвящать их пока нельзя: неизвестно, что в записке. А вот у отца книженция, помнится, была.
       Как-то всей семьёй они отдыхали в палаточном городке на море. Был случай. Неля с мамой возвращалась из кинотеатра под открытым небом, а отец встречал их на берегу. Он мигал им фонариком, подавая сигналы, мама отвечала ему своим.
- Азбука Морзе – удобная штука, - сказала она тогда.
- Где научилась? – спросила Неля.
- Твой папа когда-то научил. У него есть брошюрка со знаками. Хочешь, можешь овладеть.

      Девушка выбежала на улицу и наткнулась на Мура. Он вышел из «Булочной», как только Волошин покинул библиотеку.
- Здравствуй, Неля! – смущаясь, сказал он.
- Привет! – удивилась она.
- Вот шёл, смотрю – ты.
- Я тороплюсь. Извини, - девушка ускорила шаг и больше не обращала на него внимания. Но он догнал её:    
- Сашка пошёл туда, - указал он в другую сторону.
- Ну и что? – машинально ответила она и вдруг опомнилась. – Погоди. Причём тут Саша? Ты что, следил за мной?
- А ты за ним, - упрямо сказал Мур.
- Какое тебе дело! – возмутилась Неля.
- Больше, чем ты думаешь. Любишь его?
       Неля промолчала.
- Вижу, любишь, - он вздохнул. – Ладно. Я пошёл. Тебе сейчас не до меня.
        Не дожидаясь ответа, Мур свернул за угол. Тут же вспомнив о записке, Неля поспешила домой. Она влетела в комнату, не раздевшись, стала перебирать книги. Вот она, тоненькая брошюрка.  Наверное, такую же брал Саша.
- Сними хоть сапоги, - рассердилась мама. – Что за спешка!

…  Брошенная записка валялась на полу. Неля  лежала, уставившись в потолок. По щекам текли слёзы…
       Текст она восстановила. По мере того, как на бумаге росли слова, она ощущала наваливающееся горе. Горе разбитого детского сердца, разбитого впервые. Удар оказался беспощадным своей обнажённой правдой.

                Прощай, Лариса Протасова, первая
                неразделённая  любовь моя!  Будь счастлива!      
                Александр  - прочитала Неля.

       Она спрятала записку туда же, где хранилась его фотография, уткнувшись в подушку, дала  волю слезам.
       Несколько раз входила мама, садилась рядом, гладила по голове, спрашивала:
- Что случилось?
- Ничего, - сквозь слёзы шептала она и снова и снова представляла, как Саша писал прощальное письмо. Да, это не просто записка, а письмо. В нём его боль, о которой она узнала случайно. Имела ли она право? Какая разница! Они оба страдают. Почему так в жизни устроено? Кто такая Лариса?
       Выплакавшись, Неля задремала. Разбудила мама.
- Обедать будешь?
- Нет. Я к Женьке. Поем потом.
       Она пойдёт к подруге, там станет легче, дома невыносимо.
       Женя выслушала спокойно, будто давно всё знала.
- Ларка Протасова – его одноклассница. Беленькая такая. Причёска, как у Марины Влади в «Колдунье».
       Неля вспомнила: это ей Саша чертил что-то на доске тогда, на переменке.
- Сейчас кое-что проясним, - сказала Женя и вышла в  прихожую.
       Неля слышала: подруга кому-то звонила.
- Докладываю, - вернувшись, сказала она. – Девчонка из 11- А говорит, Лариска уезжает к чёрту на кулички. Отец - военный. Его переводят в другой город. Так что, путь открыт.
- Какой путь? – вздохнула Неля.
- К сердцу Александра. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон, - нарочито весело сказала Женя.
- Что ты несёшь! Он не такой! Мне его жалко.
- Пожалей себя. Мужчин жалеть – себе дороже, - уверенно заявила Женя, будто опыта ей было не занимать. – И вообще, пойдём побродим, поболтаем. Чего киснуть дома!

Глава 5. Маленькие сражения.

       Варя закончила стирку и вынесла белье во двор. За домом были натянуты бельевые верёвки. Место тихое, удобное, непыльное. Развешивая простыни, наволочки, полотенца, думала, что мать вчера пришла никакая, несла пьяную чушь, что домашняя работа постепенно перешла в её, Варины руки, а пачка «Лотоса» опустела, и следующую стирку нечем будет делать.
       Из-за простыни высунулась голова Лошака.
- Привет, зэчка! Вся в трудах с утра пораньше?
       Варя нахмурилась и молчала.
- Что, оглохла? Привет, говорю!
- Вали отсюда! Ещё раз так назовёшь…
- То, что?.. – подзадоривал Лошак.
- За себя не отвечаю, - предупредила Варя.    
- Предлагаю сделку: даёшь 50 рублей, и я забываю слово «зэчка».
- Че-го-о-о?
       Варю поразила его наглость. Она вдруг развеселилась. Увидев её ироничную улыбку, Лошак пошёл в атаку.
- Не хотелось, а придётся поведать народу о подвигах твоей матушки. Вчера в пивбаре ругалась, посуду била. Даже мужики были в шоке.
- Шантажируешь? – усмехнулась Варя и схватила парня за воротник куртки. – Только ляпни!
       И тут Лошак стянул с верёвки простыню и накинул девушке на голову. Она пыталась выбраться, но ещё больше запутывалась. А он схватил её в охапку и злобно зашептал:
- Не советую воевать со мной. Будешь выделываться – пожалеешь! Скажу кому надо…
- Только попробуй! Оставь девчонку! – услышал он и выпустил Варю. Перед ним стоял Ярослав.
- Защитничек, - сказал Лошак, глаза его потемнели и сверлили одноклассника,  появившегося так не вовремя.
- Спасибо, Ярик, - приходя в себя, сказала Варя. – А ты сгинь с моих глаз!
- Я тебя предупредил. Усекла? - сказал Лошак и сплюнул на землю.
- Считай, я тебя тоже, - ответил Ярослав.      

*** 
       Яна набирала обороты. « Пора брать быка за рога», - так говорила она себе каждый раз, думая о законном браке с Гурамом. А лишённого женского тепла стоматолога можно было брать голыми руками. Глаз на него она положила давно, когда пыталась лечить его жену. Состоятельный, видный, крепкий мужчина волновал её, сам того не подозревая. Теперь пришло время действовать.
       Перед сном Яна набрасывала лёгкий прозрачный пеньюар, демонстрируя роскошное тело, с удовольствием наблюдая, как загораются чёрные кавказские глаза. Гурам вспыхивал, как спичка, а она дразнила его призывными взглядами и тонким ароматом духов.
      Яна всегда получала от мужчин то, что хотела: диплом, распределение, место в престижной клинике, уютную квартирку. Теперь пора было устроить «тихую пристань», используя оставшиеся ресурсы привлекательности сорокалетней женщины. 
- Гурамчик, ты много тратишь на Женечку. Зачем ещё одни сапоги?
- Подтает, замшевые будут намокать, - объяснял тот.
- А фотоаппарат? – не унималась женщина.
- У Женьки зрение слабое, комплексует. Пусть снимает, самовыражается.
- Но мы же планировали купить машину. Надо собирать деньги.
- Предлагаешь экономить на дочке? Не будет этого, - сказал, как отрезал, Гурам.
- Хорошо-хорошо. Я имею в виду экономию вообще, - примирительно сказала Яна.
       Она самоутверждалась, но делала это осторожно. Почувствовав раздражение мужчины, решила сделать ход конём.
- Кстати, присмотрела Женечке стёганый халатик. Как думаешь?
       Яну раздражала фотография Вероники, висевшая в зале. Она купила репродукцию Гойи «Обнажённая Маха» и вместо фото водрузила на стену. Женя сразу заметила подмену и без стука вошла в спальню, чтоб «разобраться» с Ямой Прилиповной. Та как раз переодевалась, собираясь к подруге.
- Зачем Вы сняли мамину фотографию? Верните! – резко сказала девушка и отвернулась, увидев обнажённую грудь мачехи.
- Женечка, тебя не учили стучаться? – невозмутимо сказала Яна, застёгивая бюстгальтер.
- Где фото? – требовала Женя.
- Сейчас не модно вешать портреты, и я подумала…
- Мне неинтересно, что там подумали. Не вы вешали – не Вам снимать! Мамин портрет будет висеть, хочется Вам этого или не хочется!
       Она вышла, хлопнув дверью.
- Женечка! Ты всё неправильно поняла! – елейным голоском крикнула вдогонку Яна и принялась за макияж.
       Скоро хлопнула входная дверь, и она поняла, что Женя ушла.
- Надо что-то придумать. Пора приструнить девчонку. А лучше очернить в глазах Гурама.
        Отложив косметику, женщина с энтузиазмом принялась за ревизию. Перерыв все полки в шкафу, пересмотрев всё в письменном столе Гурама, она продолжила поиски в зале, где стояла стенка с антресолями. Надо владеть ситуацией и быть в курсе. Эта мысль вдохновляла, и Яна без зазрения совести перешла в Женину комнату.
        Она разложила на столе «трофеи», подводя итог поискам: три сберкнижки на солидные вклады (одна на имя Гурама, вторая на Женьку, третья на предъявителя), шкатулка под Хохлому с золотыми цацками Вероники и дневник, который вела падчерица. Именно он больше всего взбесил её. Читая отдельные страницы, Яна не раз порывалась уничтожить его.
       «Сегодня Яма Прилиповна пожарила котлеты. Большей гадости я не ела, а папа похвалил…»
       «Яма – безграмотная. В записке отцу написала: «Милый, ты на фудбол, я в парикмахерскую. Не обижайся, котик!»  Слово «футбол» пишет через «д». А ещё говорит «ложит» вместо «кладёт»…
       «Девчонки смеются и говорят, что она похожа на окорочок. Крутые бёдра, как у кобылки…»
- Мерзавка! – Яна швырнула дневник на пол. Но, немного поостыв, положила на место.
- Гурам тоже хорош! Мог бы мне подарить побрякушки жены. Валяются без толку. А сберкнижки! Чего копить на машину? Тут же денег…  Тихушник! Конечно, Женькину он не тронет, а вот… - она задумалась. Воображение нарисовало занимательную картинку.
       Теперь она знает, как действовать. Комар носа не подточит. Она отложила в сторону сберкнижку на предъявителя, всё остальное разложила по местам. Уничтожив следы поисков, женщина успокоилась. План уничтожения «оборзевшей» девицы созрел. Яна вышла на тропу войны.

***   

       Подруги по институту давненько не встречались, только изредка перезванивались. У Светланы новая школа, новый класс, у Ани тоже новое место работы. Похоже, обе открыли новую страницу жизни. Но если Светлану в её почти тридцать звали уже Леонидовной, то однокурсница оставалась по-прежнему Аней.
- С этим надо что-то делать. Все девчонки из нашей группы замужем, детей нарожали, даже Натка Крюкова, а мы… - говорила Аня, ставя чайник на огонь.
       Они накрывали на стол в маленькой кухоньке. Светлана резала тортик «Иней», который прихватила в ближайшем гастрономе, зная слабость подруги.
- Закрутилась я с 10-Б. Не класс, а класище, сорок два акселерата. Такие есть кобылки! Грудь четвёртого, а то и пятого размера. Представляешь? А мальчишки на голову выше меня, - делилась впечатлениями Светлана. – Один Мурашко чего стоит!
- Как-как? Мурашко? – уточнила Аня.
- От этого Мурашко у меня по телу мурашки.
- Чего с ними носиться! Одному пару влепила, другому – колыцу. И все дела. Сразу зауважают. А что твой астроном? Как, говоришь, ребята кличут? Гусейн Гуслия? – рассмеялась Аня.
- Ходит по пятам, всё умничает. То о физиках, то о генетиках. Начитанный до чёртиков. Только его сказки меня достали. Мужик называется! Другой зажал бы где-нибудь, поцеловал, проявил какие-то чувства. Вот Костя…
- О Косте забудь. Нет его, и уже никогда не будет.
       Заметив, что Светлана помрачнела, вспомнив погибшего жениха, Аня достала красивую бутылку.
- Давай помянем. Водки нет, только ликёр.
        Светлана и Костя встречались с первого курса. Решили пожениться после защиты. Получив дипломы, группа математиков  отправилась на карьер и устроила пикник. Выпив и закусив, ребята пошли искупаться. Костя нырнул с высокого берега и ударился головой о корягу, гнившую под водой. Удар оказался смертельным. Что она тогда пережила!
       Подруги выпили и, не опасаясь быть кем-либо застуканными, закурили. Светлана наполнила рюмки снова.
 - За новую любовь! – одним глотком выпила сладкую вязкую жидкость и продолжила: - Везу в Ленинград на каникулах 18 человек. На группу положено два сопровождающих. Юрий Алексеевич напросился в помощники. Может, там проклюнется что-то. Хочу замуж. Юра хороший. Я смогу его полюбить.
- Так вперёд и с песней! – напутствовала Аня.
- У тебя как на личном фронте? – спросила Светлана. – Коля больше не появлялся?
- Нет. Я открытым текстом сказала: «Давай поженимся».
- А он?
- Что он? Ему двадцать пять – мне, считай, тридцать. Готовится поступать в академию. Мне что, ещё несколько лет ждать? А жить когда? Рожать когда? Послала его. Культурно, конечно. Я чего в училище перешла? Пусть зарплата меньше, пусть не по специальности, зато мужиков море. И все при погонах с большими звёздами.
- Они, пожалуй, при жёнах.
- Ну и что? Жена – не стена, можно подвинуть.
- Не знала, что можешь быть циничной. А любовь? – с любопытством глянула на подругу Светлана.
- А я по любви. Уже есть человек, - призналась Аня.
- Так ты влюбилась и молчишь? – вздёрнула брови Светлана.
- За твоими Мурашками и Гусейнами поспеешь! Слова не дала вставить.
- Рассказывай. Я вся - внимание. Давно у вас?
- С сентября.
- Ого! Приличный срок. Где встречаетесь?
- Здесь, конечно. И всё уже было.
- Ого! И как он? – не отставала Светлана.
- Эллочка-людоедка сказала бы: «Железно! Блеск!» Кстати, должен подойти, договаривались.
- Женат?
- И дети есть, правда, уже взрослые.
- Смелая ты, Анька. Не боишься, что его жена пощиплет твои пёрышки? – сказала Светлана.
- Волков бояться…  сама знаешь. Он такой нежный и щедрый. Молодые не такие, - у Ани глаза стали задумчивыми.
- Сколько ему?
- Под пятьдесят, кажется.
- Не многовата ли разница в возрасте? – предположила Светлана.
- Я об этом не думаю. Мне хорошо, и всё. На работу хожу, как на праздник, - счастливо улыбнулась Аня.
       Звонок оборвал её откровения.
- Это он. Сама увидишь. Только смотри, не влюбись!
       Из прихожей доносились оживлённые голоса. Тишина (видимо, поцелуй), и опять голоса.
- Добрый вечер! – входя, сказал подполковник, и на Светлану глянули тёплые глаза. – Игорь Петрович.
- Светлана, - улыбнулась девушка в ответ.
- Чаю нальёте? О, и тортик!
       Светлана почувствовала запах мужского одеколона. Приятное лицо и открытый взгляд офицера пришлись по душе. «Хороший мужчинка. Повезло Аньке, - подумала она. – Вот только женат. Я бы не смогла»
       Потекла обычная застольная беседа.
- С работы? Голодный? Вот котлетки разогрела, - суетилась подруга. – Салатик бери.
- Спасибо, Анюта, - сказал Игорь Петрович и с чувством поцеловал ей руку. – Вы, Светочка, чем занимаетесь?
- Учу детей математике.
- Уважаю учителей. У меня дочь старшеклассница. Преподаю аэродинамику, а в школе любил литературу.
- Литературу? – удивилась Светлана.
- Поэзией увлекался. Даже сам пробовал писать, - откровенничал Игорь Петрович.
- Может, прочтёте что-нибудь? – попросила Светлана.
- Надо подумать. Сейчас, только вспомню…
       Она удивилась, с какой лёгкостью он согласился.
- Разве что это, - подполковник встал, протянув руку к Ане, начал:
                Вот женщина. О, Боже, как  могло
                Так сочетаться в ней добро и зло?
                То, как голубка, нежна и покорна,
                То привередлива, тупа и вздорна,
                То мягкий воск, то гордая твердыня,
                То яростная львица, то гусыня.
                То в звонкий смех ударится, то в слёзы,
                То ласки расточает, то угрозы.
                Противоречий всяческих полна,
                Изменчива, как быстрая волна.
                Как покорить, как укротить такую?
                Она – дитя, вот что всего верней.
                Я, как с ребёнком, обращаюсь с ней:
                Сажаю на колени и целую.
       На последних строчках он дёрнул Аню за руку, рывком усадил девушку к себе на колени и поцеловал. Она ответила ему, доверчиво прижавшись и обхватив руками крепкую шею.
- Браво! – Светлана захлопала в ладоши и почувствовала неловкость: поцелуй затянулся. – Мне пора.
- Извините, - подхватился подполковник.
- Стихи замечательные. Чьи? – спросила она, надевая пальто.
- Ян Неруда, чешский поэт, 19-й век.
- А Вы – знаток. И читаете превосходно.
       Её подмывало сказать «ходок», но это было бы невежливо. Распрощавшись с любовниками, Светлана Леонидовна вышла в морозную ночь, приговаривая: «Юрочка, держись! Иду на вы».

Глава 6. Рождественские страсти.

       Отгремели новогодние салюты. Отгулял хмельной народ, радуясь сытной еде и возможности отоспаться перед однообразием серых будней. Зима, капризная хозяйка снежных запасов, подпустила слякоти.
       Ленинградский пришёл без опоздания. Стоянка в десять минут подстёгивала. Школьники разместились в двух вагонах. Неля и Женя заняли верхние полки.
- Жаль Варьку. Ей так хотелось поехать! - сочувствовала Неля.
- Всё в деньги упёрлось, - предположила Женя.
- Как я поняла из Вариных слов, она не хочет Лидку с матерью оставлять. Та попивать стала.
- Да, Варе не позавидуешь, - вздохнула Женя.
- Давай настраиваться на Ленинград. Ты случайно Волошина не видела? Интересно, поехал или нет?
- 11-А в соседнем вагоне. Могу сходить в разведку, - предложила Женя.
- Он на соревнованиях по боксу, - подала голос снизу Ленка Антонова.
- Подслушиваешь? – свесилась с полки Женя.
- А вы ещё громче трещите. Подумаешь, секрет. Все давно знают: Нелька бегает за Волошиным.
- Ничего не бегаю, - покраснела Неля, и девчонки перешли на шёпот.

***
       Ленинград встретил их лёгким морозчиком и привокзальной суетой. Поселились в интернате. Забег по музеям и историческим местам начался, как только устроились и позавтракали. Огромный город прочно взял в плен напряжённым графиком экскурсий. Ребята ходили с открытыми ртами, восхищаясь архитектурой дворцов и соборов, любуясь площадями, глазея на памятники. «Аврора» стояла на ремонте, зато на Эрмитаж ушёл целый день. Фотографировалась и у Исаакия, и у броненосца, с которого выступал Ленин.
       К вечеру еле волочили ноги и уснули как убитые. Четыре дня пролетели, как один. Шестого, после обеда,  дали свободное время на посещение магазинов. Всей группой рванули в Центральный Универмаг.
       Перед отъездом мама сказала Неле:
- На следующий год выпуск. Может, в Ленинграде попадутся белые туфли. Сама знаешь, у нас в магазинах ничего стоящего. Деньги дам.
       Женькина страсть – бельё. Времени дали в обрез, и подруги разделились. Неля искала обувной отдел. Обилие моделей сразило её. Чёрные, красные, комбинированные, на каблуках разной высоты и формы, на низком каблуке. Все, кроме белых. Вон на верхней полке стоят кремовые, а рядом светло-серые. На вид ничего. Но не белые!
       Неля ходила и ходила вдоль прилавка, не решаясь на покупку. «Зачем брать то, что не по душе», - шептал внутренний голос. «Но это шанс, другого не будет», - предупреждал другой.
- Девочка! – позвала её продавец. – Тебе туфли к выпускному?
- Да. Как вы догадались? – удивилась Неля такой проницательности.
- Да уж не трудно. Постой за прилавком с моё. Какой размер?
- Тридцать седьмой.
- Твой размер.
- Только мне белые, - спохватилась Неля.
- Белые, белые, - улыбнулась продавец.
- Сколько?
       Продавец бросила взгляд по сторонам и сказала, чуть понизив голос:
- Шестьдесят семь. Можешь примерить. Только незаметно, а то набегут.  Полно перекупщиков. Я их не жалую. А тут гляжу – ты. Приезжая?
- Да.
       Женщина завела Нелю за прилавок, усадила и вынесла коробку. Девушка открыла крышку и ахнула. До чего хороши! Но…
- Меряй! Быстренько!
- Нет, не подходят, - протянула Неля коробку назад.
- Ты ж не надевала! - удивилась продавец.
- Каблук высокий.
- Десять сантиметров высокий? Все гоняются за такими.
- Для меня - высокий, - стояла на своём Неля.
- Глупенькая. Надевай!
       Девушка надела туфли и встала, потопталась. Что ж, в самый раз.
- Смотри, какая стройная ножка! – радовалась продавец.
- Ножка что надо! – рядом стоял Мур. – Бери. Классные туфли.
       Неля не собиралась посвящать его в свои секреты, но женщина сказала:
- Стесняется своего роста, а зря, и стала укладывать туфли в коробку.
- Каблуки можно укоротить, - нашёл выход парень.
- Зачем же уродовать. Носки будут задираться. Вся красота в каблуке, - возразила продавец. – Берёте?
- Нет, - расстроенная Неля отошла от прилавка.
- Куда ты! Классные туфли! Пожалеешь! – крикнул вдогонку Мур.
- Знаю, что делаю. Пусть тебя это не волнует, - упрямо сказала девушка.
       Женька хвасталась гипюровым бюстгальтером и укороченной комбинашкой под брюки. Неля о белых туфлях промолчала, опасаясь, что подруга тоже станет уговаривать.

       Светлана была в хорошем настроении. Юрий Алексеевич был рядом, оказывал знаки внимания, но слишком робко. Она понимала: надо брать инициативу в свои руки. Он милый, трогательный, из него получится неплохой муж. Как она станет его называть? Юрик, Юрчик? Неважно. После ужина они договорились встретиться в коридоре и поболтать. Уж она этого шанса не упустит.
- Девчонки, хотите, научу вас гадать? – предложила Светлана Леонидовна ученицам. – Сегодня как раз ночь перед Рождеством. В старину девушки в полночь гадали на суженого, на будущее.
- А как? – загалдели девчонки.
- Понадобится блюдце или тарелка, спички и бумага, можно газету. Только пока рано, дождёмся полночи.
       Предвкушая таинство гадания, девчонки горячо обсуждали предстоящее событие, показывали покупки, примеривали, дурачились.
       Светлана незаметно юркнула за дверь. Юрий с пакетом в руках уже ждал.
- Как там мальчишки? – спросила она.
- Режутся в карты, слушают музыку.
- Спиртное имеется?
- Лично проверил. Чисто. На улицу бегают, покуривают. Тут, сама знаешь, не углядишь. Посидим? – заглянул он в глаза Светлане.
- Посидим? Где?
- Я переговорил со сторожем. Дал ключи от пионерской, - показал связку довольный собой Юрий Алексеевич.
       Они спустились на первый этаж. Юрий нащупал выключатель, яркий свет ударил в глаза. Посреди комнаты тянулся длинный стол с задвинутыми стульями. Вдоль стены – стеллажи с горнами и барабанами. По центру в тумбе  отливало красным шёлком Знамя пионерской организации.
- Выключи свет, - сказала Светлана. – С улицы света достаточно.
       Юрий щёлкнул выключателем, достал из пакета бутылку вина и коробку конфет.
- Из чего пить-то? – спросила Светлана.
- Не подумал! – хлопнул себя по лбу молодой человек.
- Давай с горла. Гулять - так гулять! – развеселилась она. – У тебя справка есть?
- Справка?
- Шутка такая, - улыбнулась Светлана. – Я придумала. Сделаем кулёчки из бумаги.
       Она вырвала из общей тетради, лежавшей  на столе, два листа и ловко свернула кулёчки.
- Наливай! – девушка взяла ключ и заперла дверь.
       Руки Юрия вспотели. Нервничая, он долго возился с бутылкой. Чтобы скрыть свою неловкость, сказал:
- За что пьём?
- За Ленинград! За нашу поездку! За то, что мы сейчас рядом, близко-близко! – выпалила Светлана и залпом выпила.
       Юрий пил медленно. Мысли беспорядочно метались в голове.
- Ещё! – протянула бумажный стаканчик девушка. – Теперь твой тост.
- Я не умею красиво говорить, - начал Юрий, - но мне кажется, что…  Нет, я уверен…
       Светлана не стала слушать дальше, одним глотком осушила стаканчик и, положив руки ему на плечи, поцеловала. Он вдруг подхватил её на руки и уложил на стол. Она стала поспешно расстёгивать кофточку.

- Светлана Леонидовна, когда будем гадать? – закричали  в один голос девчонки, как только вернулась учительница.
- Сейчас и будем. В самый раз. Тарелочку вот раздобыла.
       Она скомкала кусок газеты, положила на тарелку и подожгла.
- Смотрите, что будет, - она поднесла тарелку с горящим комком к стене. – Наблюдайте за тенью. Что кому видится?
- Груша!
- Нет. Это танк, по-моему.
       По мере того, как сгорала бумага, изображение менялось.
- Ой, смотрите! Профиль человека! Видите? Нос, нос…
       Девчонки бросились занимать очередь. Тарелка была одна.
- Женька, мы за кем? – спросила Неля.
- Я не буду. Глупо и бессмысленно, - сказала Женя и громко продекламировала: - «А богом быть неинтересно, знать все событья наперёд. Я с ним не поменяюсь местом и ни на день, и ни на год».
- Неужели не хочешь знать, что тебя ждёт?
- Зачем? Если плохое – буду переживать, если хорошее – дождусь  и порадуюсь.
       Настала очередь Нели. Она с нетерпением ждала, когда огонь проглотит весь ком. Вот он распался на части, и каждая сжималась по-своему. Потом они снова соединились.
- Глядите! Это же парта, а на ней книга! – выкрикнул кто-то из девчонок.
       Неля тоже разглядела парту с книгой. Началось бурное обсуждение.
- Быть тебе учителем, - сказала Светлана Леонидовна и передала тарелку следующей.
       Неля вдруг отчётливо осознала: именно этот путь хотела выбрать. Пока это витало где-то в сознании, но сейчас оформилось в слова.
- Что скажешь? – посмотрела она на Женю.
- Мистика! Но слушай голос разума.


       Распаковывая сумку, Неля обнаружила почти на самом дне туфли, те самые, что примеряла в универмаге. Они были без коробки. «Когда же он успел? В поезде, когда с Женей умывались? Вряд ли. Девчонки увидели б и рассказали. Может, во время ужина там, в интернате? Вещи у всех были собраны. В спальне никого, все в столовке. Точно!» - соображала поражённая Неля.
       Мама приняла решение сразу:
- Отнеси классному руководителю. Пусть сама с ним разбирается.
- Лучше верну ему, - сказала Неля.
- Не возьмёт, - подключился отец. – Я бы не забрал. Сделай, как советует мама.
- Получится, я нажаловалась!
- Оставлять тоже нельзя. Хотелось бы взглянуть на кавалера, - подмигнул отец.
- Ничего особенного. Обычный грубиян, - внесла ясность Неля.
- Не скажи. Часто за маской хулигана кроется нежное горячее сердце рыцаря.

       Событие получило неожиданную развязку. В первый день занятий Неля отдала туфли Светлане Леонидовне и всё рассказала. Мур на уроки не пришёл, а в конце дня явилась его мать и сына притащила с собой. Прямо с порога учительской женщина стала возмущаться:
- Светлана Леонидовна, скажите, пожалуйста, куда подевались деньги Андрюши? Как так получилось, что их украли? Куда Вы смотрели!
      Лицо и шея Светланы покрылись красными пятнами, она растерялась. На выручку поспешил Юрий Алексеевич, с которым она поделилась проблемой. Он мило улыбнулся женщине, взял под руку и отвёл в сторону.
- Позвольте мне всё объяснить. Тут дело чести. Так сказать, мужской секрет. Светлана Леонидовна не осведомлена.  Андрей  купил Вам подарок к 8 Марта. Праздник  далеко, но, чтобы Вы раньше времени не обнаружили, попросил меня подержать их у себя. Верно я говорю, Андрей?
       Мур во все глаза смотрел на  учителя, а тот спокойно достал туфли и протянул опешившей родительнице.
- Вот они. Красота! Не правда ли? Примерьте.
       Женщина расплылась в улыбке. Она вертела их, щупала.
- Мой размер. Уж не знаю…
- Принимайте подарок и благодарите сына, - сказал Юрий Алексеевич и подмигнул парню.
- Извините, - смутилась дама. – Извините, Светлана Леонидовна! Я же не знала, а он молчит, - оправдывалась она. – А как с учёбой?
- Приходите на родительское собрание. Я выпишу оценки, - краснея, сказала Светлана.

Глава 7. Не зевать!

       Для Вари Новый год начался неудачно. Начала сгорел чайник. Мать поставила его на огонь и заснула, уронив голову на стол. Неизвестно, чем бы всё закончилось, не встань Варя в туалет.
       Но самое страшное ожидало впереди. Лида, младшая сестрёнка, заболела острым бронхитом. Постоянный надрывный кашель измучил ребёнка. К таблеткам и микстуре подключили уколы, и Лида понемногу пошла на поправку. В этот вечер Варя легла рано, утром предстояло отнести анализ мокроты, назначенный сестре фтизиатром. Ночью у Лиды начался приступ кашля, и проснувшаяся Клавдия, спросонья нащупав на стуле возле кровати дочки бутылочку с сиропом, наполнила чайную ложку и дала выпить.
       Полумрак комнаты разрезал дикий крик. Ничего не соображая, Варя села в постели и тёрла глаза. Лида орала не своим голосом, рядом суетилась растерянная мать.
- Господи! Господи! – причитала она.
       Девочка с открытым ртом тяжело дышала, крик перешёл на стон. Сон мигом слетел с Вари.
- Что случилось?
- Кажется, вместо микстуры я дала ей это, - протянула мама бутылочку.
       Варя прочитала: Перекись водорода.
- Перепутала. Случайно, - лепетала женщина.
- Что ты наделала, мама! – Варя бросилась набирать номер скорой.

      Приехавший врач осмотрел девочку, расспросил Варю (мать ничего толком сказать не могла) и сделал вывод:
- У ребёнка ожог пищевода и отёк гортани. Может развиться интоксикация организма. Кто поедет с нами?
- Я, - решительно заявила Варя.
- Как перекись можно было оставить рядом с сиропом! – возмущался врач.
- Накануне ранку обрабатывали, - объяснила Варя.
       Ей велели ожидать в приёмном покое.
- Можно телефон? – обратилась девушка к дежурной медсестре.
       Она позвонит дяде Гураму. Только он сможет помочь, не раз выручал в трудную минуту.
- Будь с Лидой. Я сейчас же иду к маме, нельзя её оставлять одну, - рассудительно сказал Гурам.

   - Вот так, Гурам. Чуть не убила дочку, - горько усмехнулась Клавдия.
       Семейство, оставшееся без кормильца, Гурам поддерживал, как мог. Каждый раз, находя убедительный довод, вручал смущённой женщине то конверт, то пакет с продуктами. Да и не мог он иначе. Отношения были замешаны на дружбе со Степаном Гавриловичем, отцом Клавы.
       Судьба свела их в последние дни войны, когда юный Гурам вытащил в поля боя раненного в ногу Степана Коваля. Война закончилась. Оказалось,  ему не к кому возвращаться. Гурам съездил в родной Батуми, побывал на могилке матери, заглянул в квартиру, где рос и мужал. Там обосновались другие жильцы. Соседи устроили ему тёплую встречу, предложили кров. И вспомнил неунывающий грузин: побратим-украинец звал к себе. Степан Гаврилович принял Гурама, как сына, помог получить профессию. Парень стал строить жизнь самостоятельно, женился. Что и говорить, Гурам помнил добро.
- Бросай пить, Клава, - сказал и погладил её по голове. – Пропадешь. А дети?
- Тошно мне, Гурам, горько, - склонила она голову на его плечо. – Вижу, жалеешь. Что ж не пожалел, когда замуж шла?
- Ты, кроме своего финансиста, никого не видела.
- Хотел бы – увёл. С Вероникой, по крайней мере, был счастлив?
- Да. Если бы не болезнь…
- Если бы не Яна! -  недвусмысленно сказала Клавдия.
- Причём здесь Яна?
- Она Веронику залечила.
- Думай, что говоришь! – вскипел Гурам.
- Знаю, что говорю. Верный человек сказал.
- Кто?
- Не спрашивай. Не скажу. Обещала, - отрезала Клавдия. – Не моя тайна.
- Моя жена умерла. Это, по-твоему, тайна? Что тебе известно? Я не отстану!
- Одно скажу: лечила неправильно, - сказала Клавдия и поджала губы.
- Намекаешь, что умышленно? –  дрогнул голос Гурама.
- Именно. Только вряд ли теперь докажешь.
- Доказывать я не буду. Спрошу у Яны.
- Так она тебе и скажет! – посмотрела ему в глаза женщина.
- Хорошо. Надо подумать, - согласился Гурам.
- Янка – ещё та аферистка! Открой глаза! Эта баба подобна повилике. Опутает, все соки выжмет и отвалит.
- Ну…  это уж слишком!

 - Яна! Ты не видела сберкнижку на предъявителя? –  орал Гурам, роясь в документах.          
- Не… не… знаю, - лепетала перепуганная любовница. В таком состоянии она видела его впервые. – Может быть, Женя взяла?
- Моя дочь не воровка!
- Кто говорит, что воровка? Просто нужны были деньги…  соблазн…
- Что ты несёшь! Зачем деньги? У неё всё есть!
- А Ленинград? Мало ли на что хотела потратить!
- Она несовершеннолетняя и снять деньги не смогла бы.
- Попросила кого-то из взрослых. Не бесплатно, конечно. Ты спроси с неё, спроси строго! По-отцовски спроси!
- И спрошу! Евгения! – позвал он дочку.
       Женя бросила учебник и вышла к отцу.
- Евгения, ты брала из этой шкатулки сберкнижку на предъявителя? – строго спросил Гурам Ревазович.
- Папа, ты серьёзно? – обиделась Женя.
- Более чем!
- Я не трогаю чужое без разрешения, - отчеканила Женя и хотела уйти.
- Тебя никто не отпускал! – рявкнул Гурам Ревазович. – Вариантов два: либо ты, либо…  - он замялся.
- Яна! – договорила Женя. – Спроси у неё! А меня оставьте в покое! Оба! – перешла она на крик.
- Тогда я вынужден посмотреть твою комнату!
- Зачем? Что ты собрался искать? – Женя чуть не плакала.
- Деньги или покупки, - сказал Гурам, а самому стало противно.
- Ищи! Ищи!
        Женя бросилась к шкафу, распахнула дверцу, выдвинула ящички письменного стола. В нижнем лежала сберкнижка. Гурам раскрыл её и увидел, что вклад снят. Он вопросительно взглянул на дочь.
- Папа, это её работа! – девочка ткнула пальцем в Яну.
       В следующую секунду он дал ей пощёчину. Женя схватилась за щёку, со злобой глянула на отца и выбежала из комнаты.

***   
       Перед родительским собранием Светлана всегда волновалась и тщательно готовилась. Боялась, не сможет ответить на вопросы, интересующие родителей, не хватит опыта. Для родителя своё чадо – свет в окошке. Ругать никого не станет. Обо всех «подвигах» расскажет с глазу на глаз. Вдруг заденет чьё-то самолюбие? Или покажется предвзятой? В общем, было о чем подумать.
       На собрание шли вместе, она и Юра. По отчеству обращалась к нему только при детях. Молодые люди объяснились, и дело шло к свадьбе.
       Светлана ждала, когда соберутся родители, время позволяло. Мамы и папы подходили, представлялись, она делала отметку в списке.

       Неля радовалась: сегодня на собрание идёт отец. Мама готовила ребят к ежегодному первенству города. Что бы не наплела Светочка, папа не заругает. Не то, что мама! Та начинает воспитывать и сравнивать с Женькой.
- Женю Баградзе опять хвалили.
- Женя учится хорошо, не то, что ты.
Из-за этого Неля даже злилась на подругу: «Ходячая добродетель. Аж тошнит!»
       Игорь Петрович нерешительно заглянул в класс.
- 10-Б? Я не ошибся?
- Проходите, пожалуйста! – сказала Светлана Леонидовна и удивлённо посмотрела на полковника. – Вы?
- Вот так встреча! – он был поражён не менее. – Я отец Нели.
- Очень приятно, Игорь Петрович. Присаживайтесь.
       Вести собрание под проницательным взглядом подполковника было непросто. Светлана терялась, брала себя в руки и продолжала. После собрания он подошёл к ней.
- Скажу прямо, Светлана Леонидовна. При первой нашей встрече я сразу почувствовал: Вы – содержательный человек. Но сегодня отметил Ваш такт и педагогический талант. Рад, что у дочери такой учитель. До свидания.
- Всего хорошего, - ответила она и покраснела.

       Перед сном Светлана набрала номер подруги.
- Аня, угадай, кто приходил ко мне на родительское собрание.
- Неужели сам Брежнев? – пошутила та.
- Твой Игорь! Игорь Петрович! Он отец моей ученицы. Представляешь? Чувствовала себя полной дурой.
- Поподробней!
- Потом расскажу.
- А как с Юрием Алексеевичем? – не скрывала интереса Аня.
- К 8 Марта распишемся,- оживилась Светлана.
- Значит, заарканила холостяка?
- Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, - быстро закончила разговор Светлана и положила трубку.

***   
       Николай Светлов считал себя танцором высшего класса. Кубки, медали, грамоты – вся атрибутика звёздности красовалась на видном месте в комнате, которую он снимал. Закончив политех, отслужил в армии, оттрубил положенные три года на заводе и вернулся в свою стихию. Долго искал подходящую партнёршу. Его не устаивала любая, ему нужна была лучшая. Два триумфальных года с Любочкой Сорокиной закончились её замужеством. После было ещё несколько всплесков, но первые победы и стремительный взлёт с Аллой ни с чем не шли в сравнение.
       Среди страниц его биографии числилась страница супружеской жизни с женщиной красивой, но эгоистичной. Два эгоиста на семью, считал Николай, - перебор, и он расстался с супругой без сожаления, раз и навсегда поставив крест на подвиге под названием «брак». Воспользовавшись полезными связями, уехал в столицу, а год спустя вернулся в родной город.
       Тренерская работа не вполне устраивала, и предприимчивый Николай прибег к левым заработкам: подрабатывал на свадьбах и в ресторане.  Партнёрша оказалась под стать: из бывших успешных бальниц, ныне студентка, тоже не прочь заработать.
      Встреча с Аллой, первой любовью, ошеломила его. Вошедшая в пору зрелой красоты в сочетании с жизненным опытом, она привлекала ещё больше.
       Они готовились к гала-концерту, которым закрывались очередные соревнования. Организаторы, помня их прежние достижения, предложили выступить в паре.
- Это должна быть бомба, - сказал Николай.
- Давай повторим свой коронный, аргентинское танго, - предложила Алла.
- Согласен. Новое не успеть.
       Репетиции показали: пара в хорошей форме. Осталось решить вопрос с костюмами.
 
       Концертная программа подходила к концу. Ведущий помпезно объявил их номер. И пара, гладко двигаясь и держа ритм, повела зрителя за собой, обнажая страсть, ревность, боль двух сердец… Ритмичный пробег сменялся элементами, украшавшими танец: волочением, восьмёркой и скручиванием во время поворота. Шквал аплодисментов накрыл их с головой. Юная пара вручила цветы. Николай горячо зашептал:
- Отметим? Приглашаю в ресторан.
       Алла кивнула в знак согласия и поспешила домой, чтобы переодеться.  Она гнала от себя назойливые мысли, а они вновь настигали: «Надо что-то решать. Объясниться с Игорем. Как быть с Нелей? Захочет ли Коля, чтоб она жила с нами? Оставить с отцом? Хорошо бы сегодня же всё обсудить».
       Поджидая Аллу у ресторана, Николай решал, кем заменить партнёршу-студентку. Та сообщила, что выходит на диплом и времени свободного не останется. «Взять Аллу? На свадьбах ещё прокатит. А ресторан? Там сплошь молодняк. Самого уже подпирают».
      
       Алла прихорашивалась перед зеркалом. Она себе нравилась в вечернем платье тёмно-синего цвета.
- Ты уходишь? – спросил Игорь, стараясь придать голосу оттенок безразличия.
       Он только что принял душ, побрился. Терпкий запах одеколона шлейфом тянулся из ванной.
- Принарядилась. Не на свидание ли?
- Ты, я вижу, тоже куда-то намылился, - не осталась в долгу супруга.
- Сергей Анатольевич просил забежать. Обсудим кое-что. С первым курсом проблемы. Потом в шахматишки сразимся.
- Ты для Сергея Анатольевича побрился? – усмехнулась Алла.
- Родители, дайте ребёнку свободу! – высунула Неля нос из комнаты. – Можно пригласить девчонок на чаёк?
- Зови, - великодушно разрешила Алла Васильевна.

       Николай привёл Аллу в ресторан, где подрабатывал по выходным. Увидев его с дамой, гардеробщик заулыбался.
- Сегодня отдыхаете, Николай Георгиевич?
- Ты не отвлекайся, Кузьмич, - оборвал его Николай, помогая спутнице снять шубку.
       Зал был полон, но заказанный столик поджидал только их. Алла с любопытством рассматривала интерьер и публику. Здесь она ещё не была. Звёздочку подполковника обмывали с Игорем в другом ресторане.
       Начали с шампанского. Заигравшая музыка взбодрила народ.
- Танцуем только медляки, - предложил Николай и поцеловал Алле руку.
 - Я сейчас, - сказала она и направилась в дамскую комнату.
       Она подкрасила губы и приподняла опустившуюся под лаком чёлку. Сегодня ей хотелось быть особенно привлекательной.
- Алла Васильевна! – окликнули её.
- Анечка! – обрадовалась она своей любимице.
- Выглядите потрясающе! Я так рада Вас видеть!
- Танцуешь или бросила? – поинтересовалась Алла.
- Бросила. Теперь другие интересы, - призналась девушка.
- Жаль. У тебя талант. Всегда гордилась вашей парой, - Аллу потянуло на воспоминания. – Помнишь Минск? Мишу Собко? Вы так смотрелись! Замужем?
- Нет.
- Извини за бестактность. А молодой человек имеется? – наступала Алла.
- Да, - смутилась Аня и добавила: - Правда, намного старше…
- Главное, чтоб чувства были, - обняла она девушку. – Пусть тебе повезёт!
       Алла вернулась к столику. Николай уже принялся за закуски. Наполнив бокалы, сказал:
- За твою неувядаемую красоту!
       Они выпили. Алла проголодалась, и вино сразу ударил в голову.
- Потанцуем? – она вышла из-за стола
       Парочка выделялась среди танцующих, двигаясь профессионально: легко и непринуждённо. На них поглядывали с интересом. Николай изредка прижимал женщину к себе, будто говоря: «Вот он, я. В любую минуту готов на всё». Алла довольно улыбалась.
       Танец закончился, но пары не расходились в ожидании следующего. Это был фокстрот. Николай и Алла маневрировали, стараясь не задеть окружающих. Ряды танцующих редели. Не выдержав быстрого темпа, пары возвращались к столикам.
       Плотный, широкоплечий мужчина в сером костюме сосредоточенно вёл тоненькую партнёршу, а та легко перебирала стройными ножками. В какой-то момент, потеряв равновесие, мужчина налетел на Николая, сильно толкнув плечом. Николай споткнулся, но Алла удержала его.
- Извините, ради Бога, - повернув голову, произнёс мужчина дежурную фразу.
- Алла Васильевна! – обрадовалась ничего не подозревавшая Аня. – Знакомьтесь, мой Игорь!
- Мы уже знакомы, - сказала Алла, смерив супруга взглядом с головы до ног, и пошла к столику.
- Алла! Я всё объясню! – крикнул вдогонку Игорь Петрович.
- Объясни сначала мне, пожалуйста! – потребовала Аня.
- Это моя жена.

Глава 8. Нервы, нервы…

     На улице морозчик минус пять. Несмотря на резкий ветер, лыжный кросс не отменили. Хорошие лыжи разобрали вмиг, и Неле достались с широкими креплениями. Как ни старалась девочка подтянуть ремни, лыжи всё равно болтались.
      Иван Богданович, грузный седовласый, больше похожий на боцмана из мультика, чем на физрука, дал старт и оставил за себя Ярослава. Парень расторопный, занимается хоккеем. У Богданыча второй день ныла поясница. Не хватало ещё добавить на ветру! Он спустился в подвал, где стояли опустевшие стойки-стеллажи для лыж, достал термос с чаем. Три круга. Времени достаточно. По крайней мере, полчаса у него есть. Потом подойдёт и зафиксирует финиш.
      Урок пробежал незаметно. Богданыч записал результаты, объявил оценки, проверил по списку, все ли на месте.
- Где Неля Вольская?
- Последний круг чапает, - сказал кто-то.
- Ясно. Сдаём лыжи. Мурашко, принимай и проверяй.
       Лыжи посыпались на Мура, он не успевал отмечать.
- Лещук! Помоги Андрею, - велел физрук. – Вот замок и ключ. Потом закроешь. Ключ занесёшь в учительскую.
       Очередь постепенно рассосалась. Все спешили на контрольную по химии.
- Вовка, выйди глянь, где Неля.
- Я мигом, - подхватился Лошак.
        Лыжи болтались, идти было тяжело, оставалось полкруга. Щёк Неля не чувствовала.  У входа в подвал топтался Лошак.
- Давай, давай, быстрей! – подгонял он.
       Неля спустилась вниз и увидела Мура.
- Замёрзла? – спросил он, принимая лыжи.
- Щёки пекут, - пожаловалась она.
- Да ты их отморозила! – воскликнул парень. – Дай варежку.
       Мур осторожно стал растирать обмороженные места. В какой-то момент склонился и поцеловал её в щёку.
- Ты что! – девушка оттолкнула его.
       Лязгнула железная дверь, щелкнул замок.
- Нас заперли! – заволновалась Неля.
- Ну, Лошак! Скотина! – Мур взбежал по лестнице, дёрнул дверь, она не поддалась.
       Он вернулся к Неле.
- Что делать? – растерялась она.
- Ждать. Изнутри не открыть.
- Меня дома убьют.
- Тебя бьют? – удивился Мур.
- Нет, конечно. Это я так, фигурально.
       Время тянулось медленно.
- Есть хочется, - призналась Неля.
- Да, неплохо бы порубать чего-нибудь, - согласился Мур. - Мы с тобой, как Том Сойер и Бекки Тэтчер. Не находишь? Только вместо пещеры подвал.
- Ну, раз ты – Том Сойер, думай, как выбраться, - сказала Неля.
       Он ещё раз попробовал со всей силы толкнуть дверь, но безрезультатно.
- Выберемся – убью Лошака! – злился Мур.
- Откуда ты знаешь, что это он? Может, Иван Богданович нас запер. Наверное, подумал, что все ушли.
       Мур осмотрелся. Тусклый свет выхватывал серые стены. Вдоль одной – стойки-стеллажи с лыжами. Вдоль другой – ящики со спортинвентарём. В конце помещения – дверь. Он толкнул её, нащупал сбоку выключатель. Там оказалась такая же комната, заставленная стройматериалами и старыми партами. Вверху, почти под самым потолком, - окошко. Вот удача! Путь на волю! Обрадованный Мур позвал девушку:
- Иди сюда! Будем выбираться!
       Он придвинул парту, дотянулся до окна, локтем выбил стекло.
- Сейчас вылезу и вытяну тебя.
- Я боюсь оставаться одна, - призналась Неля.
- Я тебя не брошу!
       Он подтянулся, держась за середину рамы, и в следующее  мгновение исчез. Девушка замерла в ожидании. Вот появилась рука и парень позвал:
- Ну, как ты там? Держись!
       Уже стемнело. Из проходной конфетной фабрики вышли люди. Они торопились домой, где ждал ужин, телевизор и общение с близкими.
- Спасибо, Андрей! – сказала Неля. – Если б не ты…
- Спасибо Лошаку, что запер.
- Значит, бить его не будешь?
- Врежу пару раз, чтоб знал.
- Ты куда?  Тебе же в другую сторону, - сказала Неля.
- Провожу тебя. Можно?
       Они подошли к Нелиному дому.
- О, дома никого! Может, обойдётся. А ты хороший парень, Андрей, - она впервые назвала его по имени.
- Давай  встречаться, - тут же предложил он, как за соломинку, ухватившись за её слова.
- Мне нравится другой, -  напомнила Неля.
- Но Волошин даже не смотрит в твою сторону!
       Девушка опустила голову. Муру стало не по себе.
- Хочешь, дам ему по шее?
- Что ты всё - дам, стукну, прибью! Разве в таком деле кулаки помогут?
- Он тебя не любит, понимаешь?
- Я его люблю. Этого достаточно, - не попрощавшись, она побежала к подъезду.

       Андрей Мурашко пришёл пораньше, чтобы разобраться с Лошаком до уроков. Дежурные готовили класс: поливали цветы, открыли окно для проветривания, писали на доске число.
       Андрей присел на последнюю парту и задремал. Проснулся от того, что кто-то теребил его за рукав.
- Привет, Мур! Рассказывай, как у вас с Нелькой, получилось? – на лице Лошака блуждала довольная улыбка.
       Андрей схватил его за руку.
- Ты, скотина! Придурок!  Зачем запер?
- Хотел помочь. Нелька нравится тебе, я знаю. Ну и…
- Я тебя просил? – Мур прижал парня к парте.
- Пусти! Больно! – заорал тот.
- Сейчас ещё больнее будет! – пообещал Андрей. – Выйдем, чтоб не пугать людей.
       Он схватил Лошака и потащил к двери, но споткнулся о ведро с водой, стоявшее у доски. Этого хватило Лошаку. Он вырвался из цепких рук и,  увернувшись, бросился к открытому окну. Ловко взобрался на подоконник и спрыгнул вниз на крышу пристройки, ведущей в подвал со спортинвентарём. Справа торчала пожарная лестница, ведущая на крышу. Лошак увидел: в окне появился Мур. Недолго думая, он ухватился за нижнюю ступеньку и полез вверх по лестнице. Мур сделал то же самое.
        Андрей Мурашко по природе своей не был злопамятным и хотел обойтись парой тумаков. Но увидав, как от него драпает Лошак, поддался завязавшейся игре: ты убегаешь – я догоняю. Они поднимались выше и выше. Внизу собралась толпа учеников, болтавшихся без дела перед уроками. Лошак уже ступил на крышу. Её недавно почистили, но остатки снега заледенели, и шифер был скользким. Дело принимало опасный оборот.
- Стой! – крикнул Андрей. – Я не трону тебя! Спускайся!
- Ага! Нема дураков! – крикнул в ответ Лошак и побежал по крыше.
- Смотри, я спускаюсь вниз! – взывал Андрей.
       Лошак даже не глянул в его сторону. Он продвигался к трубе, придерживаясь рукой за крышу. Со стороны казалось, будто ползёт на четвереньках.
       Андрей тоже выбрался на крышу и остановился. В эту минуту Лошак оглянулся и увидел его. Страх с новой силой всколыхнулся в нём. Он дёрнулся вперёд, ноги разъехались, и парень стал сползать. Удержаться было не за что. Андрей рванулся к нему, чтобы задержать, но Лошак съехал с крыши, как с горки. Толпа ахнула и обступила лежащего в снегу парня. Мурашко не помнил, как оказался внизу.
- Вовка! Вовка! – наклонился он над одноклассником. 
- Доигрались! - сказал кто-то из взрослых. - Куда только учителя смотрят!
- Скорую надо.
- Уже побежали звонить.
       Варя смотрела на Лошака, неподвижно лежавшего на снегу. Чувство острой жалости захлестнуло её.
- Ему же холодно! - закричала она.
       Мужчина, стоявший рядом, сбросил с себя куртку и укрыл парня. Прибежавший Юрий Алексеевич вместе с физиком переложили парня на носилки, взятые из кабинета гражданской обороны, и понесли в школьный медпункт. Пока врач осматривал пострадавшего, Светлана Леонидовна позвонила родителям Лещука.
- Кто будет сопровождать мальчика? - спросил врач.
       Светлана Леонидовна вопросительно посмотрела на завуча.
- Поезжайте. Мы вас заменим, - сказала та.
- Понадобится кровь - я сдам, - шепнул Юрий Алексеевич.

       Светлана Леонидовна только что побеседовала с хирургом, сделавшим операцию Лещуку.
- Снимок показал: позвоночник без видимых повреждений. Но как скажется сильный ушиб? Сможет ли он заговорить? Дождёмся, пока придёт в себя.
- Я поняла, - упавшим голосом сказала Светлана Леонидовна.
- Там сестричка отпаивает мамашу. Я бы посоветовал: идите домой. Незачем вам встречаться. Она в таком состоянии!
- Вы правы.

*** 
        Они шли из школы вместе в первый раз. На перемене Ярослав отозвал Варю в сторону и сказал:
- Можно проводить тебя домой?
       Варя вернулась к подругам с загадочным лицом.
- Что он тебе сказал? Сияешь, как начищенная сковородка, - блеснула остроумием Неля.
- Хочешь, угадаю? - сказала Женя. - Пойдёт провожать?
- Да, да, да! - выпалила Варя. - Девки! Я так этого хотела!
       И вот теперь он нёс её портфель. Они говорили  об утренней трагедии.
- Сам виноват. Наверное, сделал Муру какую-то гадость, - высказал мнение Ярослав. - Просто так Андрей не полез бы к нему.
- А мне жалко Вовку, - заступилась Варя. - Он злой, потому что жизнь у него злая. Мне кажется, несчастные люди через зло утверждаются. Была бы у него жизнь другая, он не был бы таким.
- Ты оправдываешь зло? Так можно и преступление оправдать, - сказал Ярослав.
- Я не оправдываю, а пытаюсь объяснить, почему Лошак такой вредный. Видно, несладко дома живётся, - отстаивала свою позицию Варя.
- А кому сладко? Тебе сладко? Мне сладко? У каждого свои проблемы.
- Ты, случайно, не в юристы подашься?
- Как ты догадалась?
- Нетрудно. Говоришь, словно речь обвинительную толкаешь.
- Я хочу справедливости и буду её защищать!
- Сизифов труд.
- Сизиф выполнял бесполезную работу. А я хочу приносить пользу. Наказывать преступников по Закону. Тогда и общество станет чище.
- Юрист - понятие ёмкое, - сказала Варя.
- Ещё не решил. Или следователем, или прокурором, - размышлял вслух Ярослав.
- Может, адвокатом? - поддела его Варя.
- Защищать всякую мразь? Нет, увольте! - твёрдо сказал Ярослав.
       Варя чувствовала: что-то мучит парня. Ему надо высказаться.
- А если человек не виновен, а ему грозит тюрьма? - вспомнила она отца.
- А если человека ограбили, избили так, что он стал инвалидом? Адвокат отмазал преступников, и их оправдали? - парировал юноша.
- Ты о ком?
- О своём отце. Несколько лет назад это случилось. Шёл с работы, нёс зарплату. Двое напали, отметелили. А адвокат...
- Теперь понятно. Видишь, ты тоже озлобился, мстить хочешь.
- Не мстить, а судить по справедливости, - не сдавался Ярослав.
       Они подощли к Вариному дому. 
- Есть хочешь? - поинтересовалась она.
- Спрашиваешь!
- У меня борщ классный. Идём?
       В подъезде женщины склонились над кем-то и что-то живо обсуждали.
- Варюха, где ты ходишь? Маме плохо! - бросилась к ней сестричка.
- Варя, скорую бы надо. Совсем ей худо, - сказала соседка. - Не можем в чувство привести. Хотели в дом занести, а ключа при ней не оказалось.
- У Лиды есть.
- Она только-только подошла.
- Безобразие! Устроили из подъезда притон! - сверху спускалась ещё одна дама. - Выселить надо этих Ковалей!
       Общими усилиями внесли пьяную Клавдию и уложили на диван. Вскоре прибыла бригада скорой помощи.
- У Вашей мамы сильное отравление некачественной водкой. В народе называют "бормотухой". Мы её забираем, следует очистить организм, - сказал врач.
       Вечером Варя набрала номер квартиры Бакрадзе.
- Дядя Гурам, мама в больнице. Отравление спиртным.

        Гурам и Варя сидели на кухне. Лида давно спала.
- Ты вот что, девонька, собирай вещи. Завтра вечером заеду за вами. Поживёте у нас. Маму лечить будут долго. Я договорился. Пройдёт курс в спецучреждении.
- В психушке? - испугалась Варя.
- Какая разница, как называется! Её спасать надо.
- А как же Яна Филипповна? Она не против?
- Нет никакой Яны Филипповны. Она тебе приснилась, - сказал Гурам и, помолчав, добавил: - Впрочем, и мне тоже.
- Можно, я буду в комнате с Женькой? - обрадовалась Варя.
- Можно. А Лидочку в зале поместим.
- Дядя Гурам, я буду готовить, убирать, стирать! Я всё умею!
- Вот и хорошо. Женьку мою научишь. Вместе веселее.

       Накануне вечером у него состоялся неприятный разговор с Яной.
- Я мог бы простить сберкнижку. Понимаю, с Женей тебе трудно. Ну, решила по-бабски свести счёты с упрямой девчонкой. Но Веронику простить не могу. Я видел её карточку, нашли в архиве. Показал специалистам.
- Сколько лишних телодвижений, - Яна бодрилась, но видно было, как она напугана.
- Тебе не людей лечить, а...  Думала, Гурама к рукам приберёшь...  Гурам Бакрадзе сроду за юбками не бегал! Собирай своё барахло, и чтоб я тебя больше не видел!
- Ещё прибежишь! Такими женщинами, как я, не бросаются! - решилась припугнуть Яна.
- Ты - женщина? У женщины душа должна быть. А у тебя...  Только вывеска красивая, а внутри - сплошное дерьмо! - побагровел Гурам.
- Попрошу, без оскорблений! - взвизгнула Яна Филипповна, укладывая вещи в чемодан.
- Женька тебя сразу раскусила. А я... Ты, как лампочка в двести вольт, ослепляешь. Но, слава Богу, я прозрел.
       Женя стояла у стены, натянутая, как струна. Так хотелось вбежать в комнату, обнять отца, утешить. Но она помнила пощёчину и не знала, как себя вести с ним. С того ужасного дня отец и дочь играли в молчанку.
- Остальное заберу потом, - Яна Филипповна захлопнула чемодан.
- Остальное завезу тебе завтра! - рявкнул Гурам.
       Яна Филипповна прошла мимо Гурама и, выйдя из квартиры, громко хлопнула дверью.
- Женька! - позвал Гурам. - Хватит дуться! Прости, погорячился! Проветри квартиру и вымой полы.

***
      
       Аня ещё нежилась в постели. Игорь обещал приготовить завтрак. Как приятно, когда кто-то о тебе заботится! Особенно, если это любимый человек. Вчера он пришёл с вещами и сказал, что готов принять решение. Сегодня выходной, спешить некуда. Они спокойно обо всём поговорят. Аня блаженствовала. Из ванной доносилось слабое жужжание бритвы и песенка, которую мурлыкал Игорь Петрович: «Всё могут короли, всё могут короли…»
       Блаженство растаяло с момента, когда раздался длинный тревожный звонок, резанувший слух. Аня, запахнувшись в халатик, пошла открывать. На пороге стоял молодой человек.
- Коля!
- Так точно! Николай Вольский собственной персоной прибыл на целых два дня!
       Он подхватил Аню на руки и внёс в комнату.
- Поставь меня, сумасшедший! – сопротивлялась она.
- Ты не рада?
- Почему не сообщил? – спросила девушка, не зная, что предпринять.
- Закончились учения. Взял отгулы, и к тебе. Соскучился.
- Но я же тебе всё сказала в прошлый раз, - зашептала Аня.
       Она прислушалась: бритва в ванной замолчала, и песня кончилась.
- Я знаю, что обидел тебя, - горячо заговорил Николай. – Знаешь, было время подумать, и я решил: поженимся. Учёба – учёбой, а…
       Из ванной вышел Игорь Петрович в плавках и шлёпанцах, молча прошёл мимо Николая.
- Папа? Что ты тут делаешь?
- Забежал побриться, сынок. Уже ухожу, - ответил Игорь Петрович, натягивая брюки.
       Молодой человек посмотрел на девушку. Та опустила глаза.
- Я же сказала тебе прошлый раз: мы расстаёмся, - повторяла Аня одно и то же.
- Да, расстаёмся, - сказал Игорь Петрович, уже одетый и с сумкой в руках.
       Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- Не беспокойся. Не стоит меня провожать, - шагнул к двери и Николай.
       Из подъезда отец и сын вышли вместе, не глядя друг на друга, и разошлись в разные стороны.

         Игорь Петрович решил пройтись пешком. Прекрасное утро шло в разрез с дрянным настроением. В воздухе пахло весной. Солнышко робко посылало первое тепло, по которому так все соскучились. Он свернул в парк и легко поддался лирическим воспоминаниям. Давно тому назад именно здесь он познакомился с Аллой.
       ... Лейтенант Игорь Вольский не любил шумных компаний. Его вполне устраивало общество лучшего друга Сергея и его девушки Маши. В свободное от полётов время по вечерам они любили приходить сюда: бродили тенистыми аллеями, стреляли в тире, сидели в летнем кафе. Маша прилагала много усилий, чтобы познакомить его с очередной из своих подруг, но безуспешно.
       В тот вечер молодые люди сидели на скамейке у фонтана и рассуждали о превратностях судьбы. Сергей рассказал о том, как познакомились его родители.
- Мать опоздала на поезд, и сердобольный дежурный по вокзалу посадил её в следующий. Там в вагоне они и познакомились. Представьте, не опоздай она и не сядь в другой поезд, меня бы и на свете не было, - улыбнулся парень.
       Игорь слушал в пол-уха. Его занимало другое. На скамейке напротив юная мамаша читала книгу, покачивая коляску. Вот ребёнок проснулся и требовательно заорал. Девушка взяла его на руки и, расстегнув кофточку, стала кормить грудью. Она не обращала внимания на окружающих. Она была матерью, а её дитя хотело есть. "Мадонна с младенцем", - подумал Игорь и уже не мог оторвать глаз, хотя понимал: неудобно смотреть на кормящую. Маша проследила за его взглядом.
- Игорёк, она замужем, наверное, - предупреждающе сказала девушка.
- Мадонна, - прошептал Игорь.
       Маша что-то сказала Сергею на ухо. Тот глянул на друга.
- Не пора ли смытываться? Сейчас хлынет дождь.
       И действительно, крупные капли застучали по скамейке.
- Бегом ко мне, - крикнула Маша, а Сергей поспешно раскрыл зонт.
- Ребята, вы идите, я подойду позже, - сказал Игорь и направился к женщине с ребёнком.
       Она уже уложила малыша и подняла верх коляски.
- Вы промокнете, - Игорь снял китель и накинул ей на плечи. - Показывайте дорогу.
       Он быстро покатил коляску по аллее. Девушка еле поспевала.
       Закрутился роман. Ему доставляло удовольствие заботиться об Алле и маленьком Коле. Барышни, промелькнувшие на горизонте курсантской жизни, стёрлись из памяти. Она ответила на его чувство пылкой страстью женщины, оттаявшей после леденящего холода предательства. Плечи распрямились, глаза заиграли, в походке появилась былая лёгкость. Он любил и с ума сходил от ревности, замечая, как на неё смотрят мужчины.    
       "Как она могла простить этого негодяя! - стучало в голове Игоря Петровича. - А Колька, которому утирал нос и сажал на горшок! Оказывается, любит Анюту! Конечно, мы с Аллой знали, что он встречается с девушкой. Но кто мог подумать, что это моя Аня! Моя? Выходит, она спала с нами обоими? А может...  Что я знаю о ней? В сущности, ничего! Мы встречаемся с сентября. Коля уже уехал в новую часть. Что это меняет? Значит, у них всё было раньше. И ежу понятно".
       Игорь Петрович свернул к гастроному, прихватил бутылку водки и поспешил домой.               

       Светлана примчалась к подруге сразу же после звонка.
- И ты не знала, что он отец Николая? - удивлялась она.
 - Представь себе, не знала, - всхлипывала Аня. - Я даже подумать не могла.
- Фамилия-то одна. Я бы обратила внимание.
- Теперь понимаю, что одна. Я же не знала, что Колин отец - военный. Мы о родителях не говорили.
- Как же так? Собиралась за него замуж, а кто родители, не поинтересовалась? - недоумевала Светлана.
- Он не рассказывал, я не выспрашивала. Были занятия поинтереснее.
- Это понятно, но...  всё равно...  странно...
       Аня опять расплакалась.
- Я потеряла их обоих, понимаешь! - с надрывом сказала она. - Жить не хочется!
- Это ты брось! Гимназистка слабонервная выискалась! Встретишь ешё! Да и не подходят они тебе. Один слишком стар, другой слишком молод.
- Ты думаешь? Нет, я всё равно люблю их! Обоих! - всхлипывая, говорила Аня.
       Ей казалось: жизнь кончилась, ничего радостного впереди - одни мрачные будни.
- Так не бывает! Подумай сама, - взывала к разуму подруги Светлана. - Обоих - значит, ни того, ни другого.
- Бывает! Бывает!
- Ладно. Бывает, но проходит. Вот увидишь: пара дней - и всё как рукой снимет, - гнула свою линию советчица. - Я поставлю чайник?

       Алла вернулась домой разбитая. Раздеваясь, услышала тяжёлое сопение, доносившееся из спальни. Увидав спящего мужа, она поняла: что-то произошло, он оглушил себя водкой, чтоб забыться и не думать ни о чём. Расстёгнутая рубашка обнажила родинку на груди. Когда-то она любила её целовать. Вот небольшой шрам на лбу, отпечаток детских шалостей. Всё знакомое, близкое и родное. Алла укрыла его одеялом и пошла в комнату дочери.
- Мама, что происходит? – Неля оторвала глаза от учебника. – Тебя нет. Папа выпил бутылку водки и уснул. Заходил Коля, сказал, что приезжал по делам, но спешит и остаться не может. Передавал привет, обещал позвонить.
- У папы неприятности на работе. Что поделаешь. Переживает. Ты же знаешь: он не пьёт, - попыталась объяснить Алла дочери. – А вот Коля…  странно…  не дождался меня. А папа давно спит?
- Давно.
- С Колей виделся?
- Нет. Коля ушёл раньше, папа пришёл потом. Я картошки нажарила. Поешь, если хочешь.
- Хозяюшка моя! Я не голодна.
       В кухне на столе она увидела пустую бутылку из-под водки, сковородку с картошкой, в которую была воткнута вилка, и тарелку с крупно нарезанной колбасой. Алла открыла форточку, навела порядок на столе. Долго плескалась в ванной, смывая с себя прошлое, казавшееся теперь глупым и нелепым.
       Вернувшись в спальню, она с удивлением отметила, что супруг разделся и лежал, отвернувшись к стене. Алла забралась под одеяло, прижалась к Игорю. Внутри что-то растаяло, и она дала волю слезам. Он с трудом перевернулся на спину.
- Алка, чего ревёшь? Тебя тоже бросили?
- Игорь, я – гадина…  сама себе противна…
       Он положил её голову себе на руку и обнял.
- Спи. Поговорим утром.
       Ей вдруг стало спокойно и уютно.


Глава 10. Прощайте и прощайтесь.

       Примирение с Аллой было бурным. Игорь взял отгул, купил цветы и коньяк, дождался, когда из дому вышла Неля, спешившая в школу.
       Алла ещё нежилась в постели. Лямочка сорочки съехала с плеча, волосы рассыпались по подушке, из-под одеяла выглядывала пятка. Она обхватила подушку и уткнулась в неё.
       Игорь остановился в нерешительности. Несколько месяцев они не спали вместе. Полгода жил, как в угаре. Зачем связался с девчонкой, когда рядом шикарная женщина, которую он любит! Игорь присел на кровать, не решаясь прикоснуться к жене.
- Ну, иди же ко мне. Я давно не сплю, - горячо зашептала Алла. – Будем мириться.
       Он не заставил себя ждать.

- Ты рассказала Светлову о сыне? – спросил Игорь, разливая коньяк.
- Нет. А зачем? Он не интересовался, вообще детей не хочет, - сказала Алла, укладывая волосы. – И давай не будем о нём вспоминать!
- Тогда поговорим о Коле, - предложил он.
       Игоря мучил вопрос: знает ли Алла, что сын встречался с Аней?
- Ты видела Колину девушку? Что у них?
- Ничего. Разбежались. Девицу не видала, не знакомил. Знаю только, что учительница.
- Почему разбежались? – насторожился Игорь.
- Он не говорил. Только перевод затеял, сдаётся мне, из-за неё, чтоб забыть.
- Странно… - неопределённо сказал он.
- Что ж тут странного. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.
- Думаешь, легко из сердца вырвать? Кольку нашего знаешь!
        Игорь Петрович решил не говорить о встрече с сыном у Ани, захочет – сам расскажет.
        Он не очень удивился, когда через несколько дней увидел Аню в коридоре у окна возле аудитории, где у него была лекция. Она беседовала с его коллегой, преподавателем физики. Смех девушки звучал так же раскатисто и призывно, как в тот день, когда он услышал его впервые. «Кажется, обошлось без истерик. Удачно выбран новый кандидат. Майор, по-моему, не женат», - промелькнуло в голове.
       Вечером, когда Алла была ещё на работе, вернулась Неля, пересдававшая геометрию. Она была не одна. Из прихожей доносились оживлённые голоса. Дочь тащила за руку долговязого паренька.
- Папа, это Андрей Мурашко, мой школьный товарищ.
- Очень приятно. Игорь Петрович, - протянул он руку парню. – Раз так – ты готовишь ужин. Скоро придёт мама. А мы с юношей сразимся в шахматы. Вы играете?
- Не увлекаюсь, но, как ходят фигуры, знаю.
- Вот и хорошо. Буду Вас учить. Не против?

*** 
       Весенние дни мелькали друг за другом, приближая долгожданное лето.
Позади осталась скромная свадьба Светланы и Юрия. Варя и Ярослав пришли к ЗАГСу поздравить молодых. Заметив учеников, топтавшихся в сторонке, счастливая пара отделилась от шумной группки родственников и коллег, подошла к ребятам.
- Светлана Леонидовна, Вы такая красивая! Вам так к лицу белое платье! – восторгалась Варя.
- Свадебный наряд всем к лицу, - сказала Светлана, которой было приятно и немного неловко в роли невесты перед учениками.
- А Вы чью фамилию возьмёте? – не унималась девушка.
- Мою, Варенька, мою, - улыбнулся Юрий Алексеевич.
      Ярослав деликатно хранил молчание и только, вручая букет, сказал:
- Желаю счастья!
      
***   
       Сегодня в доме Бакрадзе было шумно. Гурам поехал в больницу забирать Клавдию, закончившую курс лечения. Девчонки хлопотали по хозяйству, занимались уборкой и праздничным столом, им помогал Ярослав. Вместе с Лидочкой он свернул ковровые дорожки и пошёл во двор выбивать пыль. Женя вымыла в зале пол и присоединилась к Варе, строгавшей овощи на винегрет.
- У тебя с Яриком лямур? -  спросила она без обиняков.
- Мы дружим.
- Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, сама говорила, - напомнила Женя.
- А мы пока не мужчина и женщина, а мальчик и девочка, - схитрила Варя, ей не хотелось обсуждать этот вопрос.
       Она сама ещё не разобралась, что чувствует к немногословному, слишком серьёзному парню.
- Ладно, зачёт! Пора переодеться, - встрепенулась Женька.
       К Вариному удивлению, мать поправилась, стала степеннее. Во время разговора вдруг уходила в себя и умолкала.
       Девчонки наперебой хвастали своими кулинарными достижениями.
- Мамочка, я сама слепила кучу пельменей! – гордо доложила Лида.
- Предупреждаю, - сказала Варя, внося миску, над которой стоял парок и шёл аппетитный запах, - в одном из них сюрприз, так что ешьте осторожно. Кому попадётся монетка, тому привалит счастье.
       Пельмени расхватали вмиг. Ели быстро, но с опаской.
- Ой! – вдруг вскрикнула Клавдия, выплюнула на ладонь копейку и высоко подняла над головой. – Кажется, счастье у меня.
       Сидящие за столом тут же сбавили обороты, потеряв интерес к блюду.
- Не по адресу пришла монетка, - сказала удивлённая женщина. – Правильнее было бы кому-то из молодых. Да, Гурам?
- Счастье само выбирает. Зови – не зови, а приходит к тому, на кого глаз положит, - расфилософствовался Гурам Ревазович. Ты заслужила, Клавочка. Гляди, каких красавиц вырастила!
       Варя торжествовала. Хитрость удалась. Пельмень с монеткой сварила отдельно, а в миске положила сверху. Первой выбрать предложила матери, и та бросила в тарелку лежавшие на виду. Варя, видя оживление и радостные глаза матери, праздновала свою победу. Женя выразительно посмотрела на подругу, и обе поняли друг друга.
- Девчонки, завтра же начну хлопотать о свидании с отцом, - сказала Клава. – Ты поможешь? – повернулась она к Гураму.         
*** 
       Вовка Лещук после падения с крыши получил новое прозвище. Ходил он пока на костылях, и потому окрестили его Костылём. Учителя жалели парня и не ругали за опоздания. Недолюбленное родителями дитя природы, Костыль-Лошак  всем радостно сообщал, что врачи заверили: хромота останется.
       Ребята стояли у школьного крыльца. Теперь, когда стало совсем тепло, а до конца учебного года считанные дни, на переменке все выбегали во двор.
- В армию меня не возьмут с таким диагнозом, - рассуждал Костыль-Лошак.
- Выходит, армии боишься больше хромоты, - сказал Ярослав и с насмешкой посмотрел на одноклассника. – Ну и как у тебя с головой?
- Всё в порядке с головой. Только я не собираюсь на своей шкуре терпеть дедовщину.
- Значит, по-твоему, армия – только дедовщина?
- Послушай, Ярик, ты тоже вроде не в армию собрался, а в институт! – упрекнул Костыль-Лошак.
- За меня не беспокойся. Надо будет – отслужу. Я  свой долг перед родиной знаю.
- Ты сначала мне долг отдай, а потом – родине, - напомнил Костыль-Лошак.
- Верну, - помрачнел Ярослав.
       Он вспомнил, как  хотел купить матери на День рождения духи и занял у Лошака десятку.
- Вот начнутся каникулы, мы с батей поедем в село на сенокос, тогда верну, - пообещал Ярослав.
- Долго ждать придётся!
- У меня найдётся для тебя работа, - услышали мальчишки.
       Вовкина мать, пришедшая узнать оценки сына, утвердительно кивала головой.
- Да-да. Справишься. Парень ты крепкий, а мне позарез нужен помощник. Вовка теперь не работник. Сколько занимал?
- Десятку. Да я это так…  верну…  не думайте, - переживал Ярослав.
- Нужно вскопать участок на даче. Плачу десятку, - сказала дама. – С тобой поговорим дома, - она строго глянула на сына. – Подожди меня здесь, загляну к Светлане Леонидовне.
       И она исчезла за дверью.
- Ну что, батрак, нанимаешься? С тебя спецодежда – с меня лопата, - подтрунивал хромой герой.
- Когда приступать? – пропустил издёвку мимо ушей Ярослав.
- Я позвоню. Договоримся.
- Только учти: я не батрак. Ты не свои деньги мне одолжил, а родительские. А я сам заработаю.
- Вот такой гордый и будешь всю жизнь горбатиться. А я…  хоть Лошаком зовёте…  Я не лошадь! Физический труд мне как рыбе зонтик. Найду занятие поинтересней! – распетушился парень.
       Когда к вечеру участок был вскопан, довольная хозяйка сказала:
- Ярик, ты больше Вовке ничего не должен.
- Нет, Вы заплатите. Я у него деньги брал, деньги и верну, - заартачился мальчишка.
- Хм, как хочешь, - повела плечами женщина и достала из кошелька красную бумажку.
- Держи. В расчёте, - сказал Ярослав и положил перед Лошаком десятку.
***   

       Наконец настал долгожданный день. Ещё бы! Конец учебного года! Десятый класс позади, а впереди…  А впереди последний год учёбы.
       На школьном   празднике особые именинники - выпускники. Нарядные, солидные, чуть обалдевшие от всеобщего внимания, они выделялись среди всех. Накануне девчонки договорились сделать одинаковые причёски, хвостики с белыми бантами. Для них, привыкших к высоким начёсам, залакированным чёлкам, это был маленький подвиг. Белые фартуки поверх коричневых форм мелькали тут и там. Парни приоделись в костюмы с галстуками. Десятиклассники глазели на выпускников, и, наверное, каждый ставил себя на их место.         
      Компания пополнилась мальчишками. Теперь за Нелей заходил Андрей Мурашко, а Варю у подъезда поджидал Ярослав. Женька не огорчалась, что сама топает к перекрёстку. Там ребята встречались и шли гурьбой, болтая о разном и ни о чём конкретно. «Моё от меня не уйдёт, - говорила она себе. – Я ещё всех удивлю».
       Началась линейка, и ведущие представили гостей. Неле бросилось в глаза знакомое лицо: женщина лет сорока, может немного больше, в светлом платье, пепельные волосы в химической завивке уложены буклями.
- … инспектор районного отдела народного образования Волошина Татьяна Станиславовна, - услышала она.
       Неля перевела взгляд на Сашу, стоявшего в шеренге выпускников. Да, он здорово похож на мать. Было приятно беспрепятственно рассматривать его открытое лицо с умными карими глазами. Впервые ничто не мешало ей: он не спешил, не убегал, стоял не спиной, а лицом, и она могла смотреть, сколько угодно. «Прощай, Лариса Протасова, первая неразделённая любовь моя…» - припомнились строки из его письма.
- Прощай, Саша Волошин, - тихо сказала Неля.
- Вы вступаете во взрослую жизнь, - донеслось до девушки, и она вернулась к реальности. – Помните, не повторится ни единый миг. Цените жизнь и делайте её лучше!
      Все зааплодировали выступающей. Прозвенел последний звонок, ребята загалдели, задвигались.
- А сейчас выпускники вручат подарки будущим выпускникам! – торжественно сообщил микрофон.
      Звуки «Школьного вальса» накрыли присутствующих с головой. Виновники торжества ринулись к десятиклассникам. Волошин шёл к их классу. Он приближался, и Неля заволновалась. Ребятам дарили книги. «Лучший подарок – книга, - вертелся в уме расхожий афоризм. – К кому же он подойдёт?» - ухало сердце.
       Саша был уже в двух шагах, когда она осознала: он направляется к ней. Внутри натянулась невидимая  струна.
- Это тебе от меня, - просто сказал Саша и, указав на книгу, добавил: - Не бойся жизни. Будь сильной и смелой, как она.
       Он поцеловал Нелю в щёку и отошёл. Она залилась краской, а глаза сияли от переполнявшей радости. «Больше мне от него ничего не надо, - пел внутренний голос. – Всё это время он знал и помнил обо мне. Как здорово! Какой он молодец! Прощай СВ, первая неразделённая любовь моя!»
- П.Лидин. "Не бойся смерти". Повесть, - прочитала она на обложке.
      Неля пробежала глазами аннотацию: книга о Зое Космодемьянской. «Не бойся смерти», - прочла она ещё раз название.
        «Не бойся жизни»,- сказал он. А я и не боюсь. Всего достигну, чего захочу. Мечты сбываются", - подумала Неля.
      Тем временем все вернулись на свои места, и ведущий возвестил:
- Право отправить вымпел школы в полёт предоставляется…
- Вот и стали мы на год взрослей… - неслись из динамика детские голоса.
      Парень и девушка стали разматывать нитку, к которой был привязан огромный букет из шаров, надутых гелием, и вымпел с надписью «Школа, прощай!»
       Наконец нить закончилась, и подхваченные потоком воздуха шары взмыли к небу.
- Пусть летят они, летят и нигде не встречают преград… - как напутствие звучали слова песни.
       Из школы они возвращались вместе. Впереди Варя, не умолкавшая ни на минуту, и Ярик, снисходительно слушавший её щебетанье. За ними Неля и Женя, подцепив под руки счастливо улыбавшегося Андрея.
- Ты подсказывай, что и как. Я в манерах баран, - шепнул он Неле.
- Что-что, а воспитывать я люблю, - ответила она.
       «Где ты, любовь моя? По каким дорогам бродишь? Я так жду тебя! Узнаю ли, когда встречу?» - мечтала Женька.         Март 2015