Отрывок повести Медные ключики
Радостную весть о победе в школу принесла конторская техничка тетя Варя Зеленкова. Эта степенная всегда женщина ворвалась как ураган в школу со слезами на глазах и размахивая руками.
-Победа! победа. победа.., - кричала она, размахивая руками,
-Сейчас из района по телефону сообщили, праздник всем объявляется,- продолжая жестикулировать, Варвара понеслась дальше.
Ребятишки пососкакивали с мест и высыпали на улицу. Они кричали, прыгали, давали друг другу подзатыльники. И никакая бы сила не смогла бы их сейчас остановить или успокоить.
Со стана в деревню возвращался народ. На площади у конторы было уже полно баб и ребятишек. Грохотали подъехавшие тракторы. Их выстроили здесь же в рядок. Из ближайших домов уже несли столы и лавки. Несли свои не хитрые съедобные запасы, оставшиеся с зимы: квашеную капусту, соленые огурцы, помидоры, грибы. Продавщицу сельпо, сутуловатую и худую Ганку Плотникову чуть ли не под руки вели за водкой. Все точно знали, что у Ганки она есть на всякий случай. Случай самый что ни наесть подходящий.
-Доставай, Ганка, рассчитаемся, когда за трудодни получим.
Ганка поддавшись всеобщему веселью, достала из под прилавка три поллитровки.
Возле конторы уже собралось все население деревни. Они обнимались, смеялись и плакали. Бригадиру Артемию Силантьевичу стоило больших трудов угомонить это безудержное веселье. Он встал на крыльцо правления, чтобы всех видеть и чтобы все видели его, снял свою видавшую виды фуражку. Народ замер.
-Только что позвонили из райкома, - торжественным голосом начал Артемий Силантьевич. Но голос его вдруг сорвался
-Дорогие мои! Победа! Победа! Враг разбит! Мы победили!- кричал он подняв вверх руку со своей фуражкой.
-Ура! - закричали все.
-Только что позвонили из района, объявляется всенародный праздник, товарищи. Наша великая Красная Армия во главе с великим Сталиным у стен Рейхстага. Наше красное знамя, развивается на его башне. Мы победили! Это и наша с вами победа.
Много наших земляков сложили свои головы, не дожили до победы...
Раздались сдержанные, глухие рыдания. На плече Стеньки рыдала двоюродня сестра Александра, три недели назад получившая похоронку на своего мужа Григория, рыдала Татьяна-Гулюшка, как горох катились слезы по щекам Феклы , оставшейся с тремя малолетними детьми. Её Кирилл пропал без вести ещё в сорок третьем, защищая Ленинград. Многих не обошло это горе.
-Но враг разбит! Победа за нами! Ура, товарищи!- продолжал бригадир.
Рыдания вновь переросли в радостные ликования. Громче всех кричали ребятишки.
День выдался теплый, солнечный. Все дружно сели за столы. Пили за победу, за Великого Сталина, за могучую Красную Армию. Люди выпили, расслабились, кто пел, кто смеялся, кто плакал, но все были большой дружной семьей.
Праздник продолжался и на следующий день. Приехало районное начальство, а с ними артисты.
Над крышей конторы развивалось кумачовое знамя. Все население деревни собралось на митинг, всем не терпелось узнать, когда теперь домой вернутся мужики.
Митинг начался с исполнения гимна Советского Союза. Все стояли торжественные и гордые даже дети.
-Товарищи, можно подпевать, - сказал кто-то из районного начальства.
Пели все, но громче всех выделялся звонкий голосок Нюры, дочери поварихи Феклы. Сама Фекла была у плиты, готовила праздничный обед.
Феклуня была первой плясуньей и певуньей на деревне, за что и была постоянно бита своим мужем.
Выступающие говорили о победе над фашистской Германией, о славном подвиге нашего народа, о великом Сталине. Много раз речь выступающих прерывалась аплодисментами и громким Ура! После митинга был концерт.
О победе пели трое здоровеных мужиков. Как они пели..! Мурашки ползли по коже, а по щекам катились слезы, но никто не обращал на них внимание, их не вытирали, их не замечали просто. А потом пела Надежда Медведюк - районная знаменитость. Её знали и любили за голос, за песни, Все оживились, кто-то подпевал, а кто то и приплясывал. Как завороженная смотрела и слушала её Нюра- дочь поварихи.
-Нюра..?- толкнула её соседская девочка с интересным именем Нэлли.
А Нюра представляла себя артисткой на сцене, такой же красивой, в длинном блестящем платье...
Правлением был выделен баран для общего стола, и Фекла сейчас, когда шло всеобщее веселье, варила его в большом котле. Две девочки - подростка помогали ей. Старший сын Леня занес большую вязанку хвороста, он всегда помогал матери. Фекла незаметно сунула ему кусок хлеба и мяса.
-Нюре дай, -тихонько шепнула ему она. Лёня быстро шмыгнул в дверь с кухни. А Нюра в это время пела. Звонкоголосая в мать, она очень любила петь. Ей нравился праздник, нравилось, что не надо идти в школу, но её очень мучил один вопрос. Война закончилась, значит с фронта вернется отец?! Значит опять будет бить дома окна, кидать в мать валенки, он был пимокатом, Будет буянить, пока кто нибудь не осмелится и не свяжет его веревкой. Тогда он быстро успокаивался и засыпал. Вчера она уже пыталась получить ответ на мучающий её вопрос от матери, но та только рыдала и причитала,
-Сиротки, вы мои, сиротинушки...
Нюрины слова её как буд то подстегнули и она запричитала ещё сильнее. Так и не добилась от неё Нюра ответа.
- Цыц, Чирчиха, -прицыкнул на неё брат, он называл её так, когда сердился. Он стоял с матерью рядом, обнимал её, гладил по голове, понимая, что он теперь главный мужчина в доме.
Праздник затянулся за полночь. Люди, ослабленные после долгой голодной зимы были пьяны от выпитого спиртного и всеобщего веселья.
Они обнимались и целовались, пели и плясали, смеялись и плакали. От съеденного и выпитого Фекле стало плохо. Живот вздулся, закружилась голова и комок тошноты подступил к горлу. Она наклонилась к сидящей рядом с ней за столом Татьяне - гулюшке. Та подхватила Фёклу и вытащила её из-за стола.
Они отошли к плетню соседнего дома. Татьяна придерживала Фёклу, а та не могла уже сдерживаться. Крики и рыки неслись ото всюду. Вдруг под плетнём кто то зашевелился. Это был сосед Татьяны - Егор Скорых. Фёкле стало стыдно за то, что её утроба издаёт такие рычащие звуки, а Татьянам обеими руками пыталась заткнуть Фёкле заднее место и тараторила:
- Ой, Егор, это совсем не то, что ты думаешь. Проходи, проходи давай...
- Как жаль, что маменька (так она называла свекровь) не дожила до победы,- сокрушалась Фёкла, держа на руках младшенькую, хроменькую Надюшку. Ножка у нее болела давно, она угасала последнее время на глазах. Была худенькой, бледненькой без солнечного света. На всех смотрела своими большими жалостливыми глазами. да ещё и Фёклина мать- бабка Кристя, недолюбливала Наденьку. До войны Кристина жила с бездетным сыном Андреем. А с Фёклой жила свекровь- добрая, заботливая женщина. Она очень жалела Феклу и частенько выступала в роли защитницы перед своим разбуянившимся сыном Кирюхой, когда тот возвращался в изрядном подпитии. После ухода Кирилла на фронт, она слегла. Дети очень любили бабушку Анну, старались ей во всем угодить. и она часто говаривала, о том что Кирюхины дети ей почему то ближе Степкиных и Лёвкиных. Степан и Леонтий погибли друг за другом в самом начале войны. После чего она слегла и почти не вставала с постели. Страшного известия о том, что её сын, Кирилл пропал без вести, она не перенесла и через месяц скончалась. Фёкла ни один раз просила свою мать переехать к ней, присмотреть за детьми, особенно за Наденькой, которая нуждалась в особом уходе. Ведь она самостоятельно уже почти не передвигалась. Целый день сидела она на лавке у окошка и смотрела на улицу, радовалась каждому, кто проходя мимо останавливался с ней поговорить. Бабка Кристя не любила детей, они раздражали её своим криком, суетой. Старшие Леня и Нюра целый день были заняты в школе, огороде, в лесу, домой возвращались только к вечеру, и вся не любовь к детям доставалась Наденьке. Она не торопилась покормить её или подставить ведро, когда та просилась по нужде. Когда к Наденькиному окну подходила Татьяна-Гулюшка, Наденька потихонечку жаловалась ей на бабушку. Бабка Кристя поджимала тонкие губы и вторила ей:
-Скорее бы Господь прибрал девчонку, сама измаялась и Фёклу замучала. Придет домой на выср... час и то ей отдохнуть не даст.
У Наденьки набегали на глаза слезы и она тихонечка шептала:
-Не правда, я не измаяла маменьку, я её жалею и она меня тоже жалеет...
Татьяна успокаивала девочку, корчила ей смешную рожицу и та улыбалась сквозь слезы.
Кристина не хотела переезжать к дочери. С сыном жилось и спокойно и сытно. Андрей был хорошим механизатором, у него была бронь. Но бронь сняли. Андрея забрали на фронт. Его жена, пышногрудая Зинаида не долго печалилась и быстро нашла ему замену. А свекровь, чтобы не мешала, она быстрехонько отправила к Фёкле. Зинаида сама привезла её на подводе с не большим узлом пожитков.
-Принимай гостей, хозяйка, - весело кричала Зинаида. Пусть поживет у тебя, подмогнет с ребятишками. Бабка Кристя с узлом сердито протопала в избу. Фекла несказанно обрадовалась. Зинаида долго не загостилась, она торопилась домой на работу.
Фекла освободила матери свою кровать, прицыкнула на детей. Наказала им помогать бабушке, а не досажать ей. Особенно это касалось Нюры. Это бесенок, а не ребенок. И если случалась у соседей какая мелкая пакость, то можно точно сказать, что без Нюриного участия это не обошлось. Каждый раз, уходя на работу, Фёкла наказывала, чтобы она слушала Лёню, рассудительного и спокойного мальчика, всего на два года старше сестры.
Вот и сейчас, возвращаясь с работы, Фёкла издали заметила фигурку своего сына.
-Опять наверное Нюра, что то напроказничала,- мелькнуло в её голове. Леня подбежал к матери, затеребил её за рукав старенькой кофтенки:
-Мам, а от нас бабушка уезжает.
-Как уезжает, куда уезжает!?- воскликнула Фёкла и заторопилась домой.
Возле дома и правда стояла подвода и слышался веселый голос Зинаиды. Фёкла вошла во двор.
-Вот, Феклуня, приехала за маменькой,- ласково пропела Зинаида.
-Андрюша весточку прислал, пишет, что скоро дома будет. А работы сама знаешь сколько. Надо и в огороде, и дом обиходить к приезду Андрюшенькиному. А я ведь на две деревни работаю, как бы оправдывалась Зинаида.
Она работала в сельпо продавцом.
Радость охватило Фёклу от того, что старший брат скоро вернется домой живой и невредимый.
-Радость - то какая. Зинаида, вот радость то Андрей дома скоро будет, Слава Тебе Господи!
Маменька, собери чего - нибудь на стол, - засуетилась Фёкла.
- Нет, Фёкла, мы торопимся, мы уже поехали, - перебила её Зинаида.
-Как поехали?- вырвалось у Фёклы,
-А как же мы, как Наденька?
У Фёклы на глаза навернулись слезы. Кристина поджала губы
-Не серчай, Феколка, я тебе и так хорошо подмогнула, теперя сама управляйся. Ехать домой надо, в огороде работа приспела.
И обе женщины уселись на телегу. Зинаида приветливо помахала ребятишкам рукой. Поехали.
Фёкла устало опустилась на заваленку.
-Господи, ну как же теперь Наденька,- вслух думала она.
Подошла соседка Татьяна-Гулюшка. Тоже села рядом.
- Ну что укатила?- спросила она Феклу.
Фекла кивнула, обе женщины замолчали, каждая думая о своем. В окошко застучала Наденька, видя, что мать не торопится заходить в дом. Фекла поднялась и, словно неся тяжелый груз, пошла в избу.
Наденька после отъезда бабки Кристины прожила недолго.
Как то придя с работы Фекла застала её в приподнятом состоянии духа.
-Посмотри, маменька, мне братка Ленюшка ягодок принес, - лепетала она. Она уже больше лежала, практически не вставала с постели, лишь иногда просила, чтобы её на улицу вынесли на цветочки посмотреть.
-А я тебе оставила, вот на, возьми, попробуй. Сладкие, - и она протянула матери горсть помятых ягод.
-А Нюра куколку принесла, вот посмотри,- Наденька показала на кукурузный початок, лежащий рядом, завернутый в ситцевую старенькую тряпицу.
-У нее такие красивые волосики. Мама, а у меня сегодня ножка не болит, совсем не болит. Ничего не болит,- Наденька улыбалась, попыталась сесть.
-Значит, я скоро выздоровею?- все выспрашивала Наденька. Она не могла наговориться. Ведь она одна дома, лишь иногда забегала Нюра, вспомнив наказ матери присматривать за сестрой.
-А когда я выздоровею я пойду гулять, надену Нюрины ботиночки и пойду.
-А ты хоть ела сегодня, Нюра тебя кормила?- спрашивала младшую дочку Фёкла.
-Кормила, кормила, - встряла в разговор Нюра,
-Только она не хочет, скажи Наденька, скажи маме, - тараторила Нюра, - я ей давала, правда ведь, Наденька, правда.
Надя закивала. Фёкла покормила детей, наскоро приготовленным ужином и все отправились спать. В доме было жарко. Бросив на пол старенькое одеяло все улеглись спать на полу посреди горницы.
Наденька обнимала мать, прижимая к себе худенькими ослабевшими ручонками её голову. Говорила, что ножка у нее не болит, что она пойдет скоро с няней Нюрой и браткой Ленюшкой гулять, что все будут говорить, какие у Феклуни детки хорошие. Она на минуту замолчала, потом вдруг выпустив из своих объятий мать, спросила:
-Мамочка, а можно я братку Лёню пожалею?
-Пожалей, - кивнула мать.
Леня, лежащий с краю рядом с Наденькой, повернулся к ней и она обвила его своими худенькими ручонками. Леня всегда заботившийся о сестренке, почувствовал вдруг к ней необъяснимую нежность, чмокнул её в головку.
- А теперь няню Нюру...
Но Нюра уже и сама перелазила через мать, и стала сжимать сестренку в своих объятиях.
-Больно, - всхлипнула Наденька.
-Потише..,- приструнила Нюру мать, легонько шлепнув её пониже спины. Нюра вернулась восвояси.
Наденька опять прижалась к матери и все тихонечко шептала ей о том, как будет хорошо, когда она выздоровеет. Феня сама не заметила, как заснула. Под утро, как буд то кто то толкнул её, она проснулась. Наденька не дышала, казалось. что она улыбается во сне. Худенькое тельце её начало уже остывать.
Свидетельство о публикации №216022600504
Роман Шилов 16.03.2016 10:53 Заявить о нарушении