Время Форбс 12-00

Виктор Григорьевич Серженко мой ровесник. Его недавно лишь назначили на должность директора обогатительной фабрики. До этого, как-то и не слышно о нем было. Ждал видимо своего часа, и он пробил! Согласно подписанной спецификации, моей компанией была произведена отгрузка партии запчастей для одного оборудования. Все было выполнено согласно чертежей, поэтому на первый взгляд не к чему было придраться. Но Виктор Григорьевич придрался - власть почувствовал. Видимо почувствовал и свою значимость. Я бы плюнул на все это и пусть сам варится в своих амбициях, но все дело в том, что деньги-то они платят по-нескольку месяцев, а если еще ждать пока все трения закончатся и того более. Производитель данной продукции мне ее дал с отсрочкой платежа на месяц. Сам же заводик, где все эти запчасти делались весь в кредитах, а поэтому ему лишний день задержки платежа — это чуть ли не смерть. Мне — то, что, заберу и верну обратно товар, где взял, а ребятам на производстве хоть в петлю лезь из-за какого-то Серженко. Самое интересное, что чертежи предоставил конструкторский отдел этой же фабрики и как потом выяснилось в них были допущены просчеты! Но им то что, ну ошиблись и будет, а поставщик мол, как хочет пусть и крутится — вот она реальность нашего времени! Человек человеку настоящий волк: если не ты, то тебе! Но они забыли, что я слишком крученый и выкручусь или в кручу куда надо таких болтов, что не выкрутить будет!
Здравствуйте, Виктор Григорьевич! Моя фамилия Весельцев.
Да, слушаю! - Виктор Григорьевич даже не взглянул в сторону Аркадия Николаевича, а продолжил изучать какие-то чертежи, которыми у него было завалено пол стола.
Весельцев моя фамилия! - повторил Аркадий Николаевич, в голосе которого прозвучало раздражение.
    Виктор Григорьевич в недоумение поднял взгляд на того, кто осмелился с ним так разговаривать. Он был невысокого роста, с лицом сплошь усыпанным мелкой сыпью, скорее всего имел какое-то кожное заболевание.
Я представитель компании, чью продукцию вы забраковали вчера, велев не принимать!
А! И что вы от меня хотите? Я принимать ее не буду!
    Вот пес! Губы даже у него задрожали, от того, что я так резко с ним начал говорить. Не люблю я всяких выскочек или чьих-то там протеже. Я никогда ни перед кем не выслуживался и покровителей не имел, которым долго время нужно было задницу лизать, чтобы когда-нибудь одарили креслом высоким. Я человек вольный, а потому для меня этот Виктор Григорьевич вошь, которую я, если захочу, то раздавлю в три счета, а он даже и не подозревает об этом и не видит, потому что его положение ему глаза закрыло. Я вот чаще всего сразу вижу человека и на что он способен — это же все в глазах читается и не могу понять, почему такие, как этот, чей-то пес, ничего не замечают во круге. Мы предприниматели люди отчаянные, потому что чаще всего нас до отчаяния доводят всякие идиоты сытые, и тогда нам берега не берега, и пахан — не пахан!
Аркадий Николаевич, не спросясь присел рядышком возле стола, где сидел Серженко и продолжил, но уже более добродушным тоном.
Ошибся в чертежах ваш отдел, а не наш, поэтому извольте принять у нас продукцию и подписать соответствующие документы, потому что сумма не маленькая, я видите ли деньги не лопатой гребу, а зарабатываю!
Но я не могу принять продукцию, которая нам не подходит! Ну и что, что  в нашем отделе ошиблись, вы бы внимательней были у себя там. Того человека мы наказали и...
А предприятие, которое месяц  в две смены готовило эту продукцию — ему как быть сейчас? Заново сырье покупать и еще кредит брать что ли? - грубо перебил Аркадий Николаевич.
    Я бы за такие слова ему сейчас с ноги бы ударил — прямо в челюсть, чтобы говорить не мог долго всякую чушь невежественную! Но нельзя сейчас! Я ему конвертик принес собой. Сейчас я тихонечко кину ему его под стол: пусть посмотрит и успокоится. Мне говорили,что он не берет подарков, но я думаю они погорячились, потому что сейчас он потеряет свою непорочность, если была она вообще, а то скорее всего на себя напустил лишней святости, чем на самом деле оно есть.
Вы конверт обронили!
Какой конверт? - не понял Виктор Григорьевич.
У вас под столом — посмотрите!
    Виктор Григорьевич в недоумении взглянул под стол и действительно обнаружил под ним лежащий конверт, в котором явно что-то лежало.
В ошиблись — это не мое!
Ваше-ваше — не мое же!
    Виктор Григорьевич аж покраснел и нервно почесал лицо на котором маленькие красненькие прыщики взбухли.
Заберите немедленно или я вызову охрану! - грозно заявил он Аркадию Николаевичу.
   Тот лишь в ответ улыбнулся и тихо произнес:
Вы, Виктор Григорьевич пыл свой умерьте, а конверт возьмите, а то ведь я схожу к кому надо и скажу, что вы меня шантажируете и денег слишком много попросили за то, чтобы продукцию принять, хотя и так она должна была быть принята, потому что ошибка не наша! А я принес меньше! Вы головой-то своей подумайте получше! Суд все равно на моей стороне будет, потому что документы все, как надо оформлены и не в вашу пользу, поэтому деньги я с вашей конторы по любому вырву! А то, что деньги вы у меня вымогали — этому служба безопасности охотно поверит: им же галочку надо поставить и премию получить зато, что еще одну крысу словили! И конкуренты ваши среди кадрового резерва не дремлют, а ждут, когда вы споткнетесь! Таков уж ваш этот гадючник, где вы работаете!
    С этими словами Аркадий Николаевич окинул помещение взглядом, намекая на предприятие, где трудился Виктор Григорьевич.
Вам дружить со мной надо, а не лаяться, потому что я не обижу, если ко мне по-доброму, ну а если нет — ваше право, но вам то есть что терять, а мне не так и много! Время лишь потеряю на урегулирование спора, но все равно правда на моей стороне, а на вашей лишь кресло, единственная ножка под которым треснет, поверьте мне уж, если я из этого кабинета выйду, не решив с вами проблему.
    Налился, как красный помидор. Никто его так еще не опускал, как я сейчас! Ничего — ему на пользу пойдет, а то подумал, что взлетел в небеса, а я ему указал, где его место на самом деле! То, что он денег не берет — это вранье - берет, но у своих, кто не сдаст! Все берут — я еще раз повторяю — система так работает, будь она проклята трижды! Не пойму я лишь только почему у меня и у тех кто из моих рук берет — не отсохнут эти самые руки? Кто бы знал, как мне все это противно, но как по другому — не знаю. Вот мой друг один мне говорит: я не беру! Он получает зарплату приличную, а потому ему хватает, но а вдруг лишится он места и попадет допустим на то, где зарплата маленькая или даже пусть нет, но вот ему нужно будет решение принять важное, а тут такой как я попадется и начнет шантажировать и ему придется выбирать или взять или лишиться работы, а дома жена, дети, в банке кредит и т. д. Вот как он себя поведет именно в такой момент? Я когда говорю, что все берут, - я выражаюсь образно, потому что внутренне все готовы взять, если встанут перед выбором. Я  много конечно в кино видел и в книгах читал, что есть они сильные молодцы с душой святой, но не видел, а поэтому и говорю совершенно искренне, что непорочен человек лишь на иконе в церкви, а в жизни совсем все не так! Я когда хочу вдоволь посмеяться, то включаю телевизор, где наши народные отцы выступают, особенно депутаты, которые мне почему-то поросят напоминают, такие уж они упитанные! Как они о своей непорочности любят говорить и других учить! Есть ведь на свете идиоты, которые за них голосуют! Я в такие моменты искренне за анархистов, а не за идеалистов!
   -    Хорошо, подпишу! - выдавил наконец-то из себя Виктор Григорьевич, спустя минут пять. Все это время он молчал, повернув голову в сторону, обидевшись, словно красно-девица.
С вами приятно иметь дело! - произнес Аркадий Николаевич. Виктор Григорьевич даже вздрогнул, скорее всего потому, что частенько слышал эту фразу от Максима.
     Я специально так выразился, чтобы знал он, что у меня здесь свои уши и глаза тоже есть. Максим на фабрике в уважении у работяг, а это не мало! Его, как скалу не сдвинешь, тем более за регалиями и должностями он не гоняется. Свое дело знает, а то, что темнит немного из под прилавка, так кто докажет и кто сольет его? Все в доли! Если олигархи в свое время народ нагнули, обманув, то народ-то все равно все себе возвратит со временем, не понимают они дуралеи. Не было бы семнадцатого года, если бы те прошлые кровососы народ, за быдло не держали и нещадно бы не губили, все бы у нас в порядке было. Сейчас модно стало ругать большевиков, а дворян выгораживать. Но сами подумайте: от куда эти самые дворяне-то появились? Я в истории не силен больно, тем более, если история еще хлеще законов наших, потому что поворачивают ее при каждой власти, как хотят, но одно я знаю точно, что когда-то один люд шустрый, хитроватый и вороватый, и более наглый к власти пришел, а другой более справедливый и честный, и простой власть-то эту сам и взял, и отдал, в надежде, что так оно и лучше, но ….Одним словом история повторяется! Мне вообще кажется, что те кто у власти и при деньгах, те обязательно должны быть плохими в церковном понимании. Это я про ту церковь, куда Бог заглядывает, а не куда поп с большим животом и крестом ходит, чтобы народ успокоить в их тяжелом труде, и чтобы более денежек собрать, свечки там продать и конки, водичку...
    -    Завтра тогда к вам человек мой подъедет с документами, вы уж подпишите! - Всего вам доброго! - попрощался Аркадий Николаевич и вышел из кабинета. Когда он выходил, то заметил, что Виктор Григорьевич потянулся к тому месту, где конверт как раз и лежал.
     Я же сказал, что возьмет! Еще бы он не взял! Далее с ним можно делать все, что у годно! Если снова что-то там не заладится, он уже знать будет, что к нему приедут и дадут, поэтому горячку пороть не будет, как прежде — ждать будет. Деньги же они, сильнее любого наркотика! Берешь их и думаешь, что теперь-то хватит, ай и нет: еще хочется и еще! И самое что интересное, что и заворот кишок не случается, когда например переешь так, что все наружу лезет. Деньги эти — они ведь проклятые — много никогда не бывает, лишь мало! Закидываешь их в с себя и закидываешь — до самой смерти закидываешь и даже уже вроде умирать пора, а ты все о деньгах думаешь. Я пока еще не собираюсь умирать — не подумайте! Это я так говорю, потому что чувствую тягу к деньгам такую, что даже смерть меня не так пугает, как безденежье. Скованы мы цепями земными, что и не вырваться! А цепи то эти — бумажные, а порвать не можем мы их! Цепи бывает силач рвет железные, а перед силой денег устоять не может — на колени падает и пощады просит, потому что крепко накрепко они держат всех, словно заколдованы!
Ну все, едем обедать! - облегченно вздохнул Аркадий Николаевич. Как говорится: сделал дело — и поешь смело — заработал!
Где обедать будете?
А гони в пельменную! В этих пафосных ресторанах, что ешь, что по-сторонам смотришь! Толи дело в обычной столовке — простенько, но по-домашнему, как когда-то в добрые советские времена! - вздохнул мужчина, и о чем-то задумался.