Гитара и фотоаппарат. А где-то моется моя женщина

2013 год. В этом году я взял в руки когда-то захлебнувшуюся солёной водой океана, но заботливо отремонтированную средненькую зеркалку, которой у нас в фирме снимали увлечённых Канарами отпускников. Как всамделишный фотограф я выставлял режим съёмки RAW и с удовольствием нажимал на кнопочку вверху. Там есть такая кнопочка - если на неё нажимать, то в камере что-то происходит и через некоторое время у неё садится батарея. Но именно после моей кнопочной самодеятельности на карте памяти можно было найти много удивительных изображений, не рассматривать которые было просто нельзя. Изображений очень часто неожиданных. А поскольку программы для обработки упомянутого формата у меня ещё не было, а файлы весили очень много, я к чертям удалял эти ценные носители цвета и света, оставляя только архаичные джипеги, и мне до лампочки, понимает ли кто-нибудь, о чём я вообще пишу. Но с тех пор я фотографировал только в них.

Два года спустя, в декабре 2015, один московский приятель из Сибири, с помощью своего брата и его музицирования на моей гитаре Garrison пока в душе мылась какая-то женщина, поставил мне программку, которая приветливо относилась к сырому формату и позволила мне сочно материться по поводу когда-то удалённых файлов RAW. Поскольку только теперь я понял разницу между им и тем, что им не приходилось. Но заглянув на свой жесткий хранитель информации, который не является тем, чем кто-то мог подумать, я нашел на нём некоторые дубликаты моих тяжеловесящих историй. И сел за их оживление. Сказать честно, это стало едва ли не самым умиротворённым занятием из всех, какими я когда-либо занимался в России. За исключением, возможно, приготовления блинов. Поскольку и первым и вторым я занимался именно тогда, когда весь остальной мир затрахивал меня до невозможности, а желание расслабиться было выше тяги к диалогу с отцовским самогоном.

Теперь я почти фотограф. Но всё-таки не он. Просто сижу и ковыряюсь в том, что наснимал много утекшей воды назад. А ещё надо научиться не отвлекаться на людей под балконом, которые могли бы требовать свои изображения, но не требуют их. Потому что никаких людей там нет. И балкона нет тоже. И гитары Garrison. И женщины в душе. Смылась, наверное, восстановив свою чистоту и прозрачность. Не вижу её. Как и приятеля из Москвы. И Москва, кстати, тоже куда-то делась. Ничего нет. Придётся это всё фотографировать. В сыром и благодарном формате профессионала. Чтобы иметь возможность в деталях рассматривать то, что всегда было где-то рядом.



GC