Рассказ 65. Эквадорец и концепция

Рассказ 65-ой.

Эквадорец и концепция

Перейдя в израильский вагон, я почувствовал, что попал в родную среду. По уровню шума, во всяком случае, это был нормальный еврейский гомон, когда израильтяне табунятся где-нибудь заграницей. Дома они ведут себя потише. Даже на вылете в зале ожидания аэропорта внутренний их разогрев ещё не достигает нужного накала. Но вот уже попав в самолет, входят они в раж свободы и раскрепощения... И снова затихают только выйдя из самолёта на обратном пути.

Картина, которую я застал, была зрелищной и яркой. На одном из десятка стульев, расставленных вокруг стола, висел огромный черный мешок до половины набитый пустыми пивными банками и шелухой от хорошо просушенной воблы. Лицом к двери сидел Минька, пытаясь изобразить нечто формульное на исчирканных листах бумаги. Часть присутствующего народа стояла у него за спиной, пытаясь через плечи дотянуться до его карандаша. Филипп и Данька, сидевшие справа и слева,  карандаш из вежливости не трогали, но тыча пальцами в бумагу вносили свою немалую долю в общий балаган. Мики Радицкий, сидевший напротив Миньки,  хватаясь периодически за голову ру-ками, пытался привлечь внимание публики к экрану проектора, на котором желтело фотоизображение золотого листа (октаэдра). И главным фактором здесь, по мнению Мики, был  порядок расположения квадратных отверстий по восьми его углам. Минька же пытался расшифровать картину математиче-ски, раскладывая по рядам и колонкам не менее 150 имеющихся на её поле символов. Восьмиугольная  клинописная картина,  непонятно что изображавшая, была  нанесена технологически неясным образом с помощью неизвестного инструмента... Олег был прав, накал уже достигал предела!... Поэтому я встал посреди комнаты и громко похлопал в ладоши. На мгновение все зати-хли, и у меня хватило ума произнести вещие слова:

- Ребята! До места назначения осталось восемь часов пути.

- Ма ху омар?- это Филипп, переспросил соседей и когда услышал от них: «Нишар шмоне шаот ад соф ха-дерех» - сразу посмотрел на часы.

Я воспользовался возникшей тишиной и, не повышая голоса, попросил Даньку доложить по порядку о проделанной работе. Из его сообщения следовало, что наибольший интерес и споры вызвали клинописные золотые листы, и, поскольку каждый из участников имел своё мнение по их расшифровке, всё потраченное время было посвящено именно им. В этом я явно ошибся, собрав такую интеллектуальную команду для мозгового штурма. Слишком мно-го оказалось мнений, а количество в таких условиях не переходило в качество. И сейчас я попытался воззвать к здравому смыслу присутствующих, расчитывая, главным образом, придавить их возрастным авторитетом:

- Мужики! Поскольку со временем у нас полный атас, то надо начать с поиска пути его уплотнения. И у меня имеется некая продуктивная идея. Я сразу хочу подчеркнуть, что это не я придумал! Но многократно слышал, да и сам повторял, что «МЕТОД ВАЖНЕЕ РЕЗУЛЬТАТА!». Лев Ландау, сказавший это когда-то, ей-Богу, понимал и в физике, и в жизни не меньше всех нас, вместе взятых. Поэтому давайте прервёмся на какое-то время и попробуем прорисовать метод поиска. А потом уже разобьем задачу на части и распределим между собой по профессиональным склонностям и пристрастиям, по имеющемуся у каждого индивидуальному опыту. 

- Дядя Радик! Прозвучало красиво, но метод поиска чего именно мы собираемся прочерчивать? – сразу же встрял дорогой племянничек.

- Хороший вопрос. А главное – своевременный. Я напомню присутствующим два важных момента, содержавшихся в тех выступлениях, которые мы с Вами прослушали не так давно. Нам сообщили о попадании в руки ИГИЛ определённого количества артиллерийских ядерных боеприпасов. Это первое. И второе - об опубликованных данных по опытам англичан с антирадиоактивными материалами, назовем их условно Колумбит/Эквадорит или «смесь К/Е». Хотя мне кажется, что речь тут идет об одном и том же материале. И представьте себе абсолютно фантастическую цель - ситуацию, когда мы с Вами сможем дотянуться и обезвредить Эн-единиц пятикилотонных зарядов путем подмеса в их состав «смеси К/Е».

- А про количество единиц нам никто конкретно не говорил.

- Это я, Марик, немного  фантазирую для предельной оценки ситуции. Сто сорок боеприпасов этого типа было вызено из Германии на склады 14-й армии, дислоцированной тогда под Одессой. А дальше начинаются погрешности подсчета – сколько-то украли, сколько-то продали, сколько-то сохранили в катакомбах, сколько-то довезли до ИГИЛ... сколько-то до Ирана. Есть предположение, что максимально их – сорок. С этим понятно? 

- Да, спасибо. И это, я понял, наша цель?

- Совершенно верно! Это наша конечная цель. Вам была передана флэшка с фотографиями, схемами и описаниями некоего сооружения, созданного, как думается, много тысяч лет назад. На мой взгляд оно предстает перед нами в виде шахты по добыче «материала К/Е» или тайного помещения для  его хранения. Запредельное соотношение плутония и К/Е, гарантирующее абсолютную невозможность достижения критической массы активного вещества, равно 5:1. То есть на 1.65  килограмма плутония, содержащихся в 5-ти кило-тонной «дуре», нам потребуется 0.3 килограммов «вещества К/Е». На 40 единиц – 12.0 килограммов. С отходами будет 30-50. Расчет, конечно же, произведён по формуле пол плюс потолок, делёные на два. И результат – среднепотолочный. Но самое главное, мы имеем точные указания на то, что вещество это в данном сооружение есть.

- А что это за точные данные?- спросил Бельский.

- И насколько они точны?- это уже подковырнул Мики.
Мне ничего не оставалось, как запустить руки в карманы своего комбинизона и высыпать на стол полтора десятка фигурок, расхватаных в одно мгновение всеми присутствующими. Их начали ощупывать, разглядывать, прикидывать на вес и даже пробовать на зуб и на вкус.

- А откуда это у Вас?- спросил Мики.

- Из найденного предыдущими экспедициями. Это металл с  удельным весом около 4-х граммов на сантиметр в кубе, абсолютно нулевой электропроводности, с температурой плавления 135 градусов Цельсия  и температурой испарения от 800 до 900 градусов. Спектрометер на фоне свойств наших внутрипланетарных материалов его идентифицировать не может. По ящикам и шкафчикам по нашему составу мне удалось собрать около 2 килограмм.

- Уже неплохо! Радомир! А как вы определили порядок фотографий в той презентации, которая хранится на Вашей флешке?

- Понимаешь, Генок, это уже не моя, а Ваша флэшка. И вы вольны расставить фотографии на ней так, как сочтёте нужным. Поскольку я, находясь ещё дома, уже проделал такую операцию, то могу показать Вам  её результаты. Там, кстати, и переводы на русский с испанского были сделаны и подклеены по правой стороне текстов. Но при этом прошу отнестись к моему мнению достаточно критически и при необходимости расставить по своему.

- Мы уже прикидывали... И ты прав, Радик в том, что замыкаться только на раскодирование таблиц было бы неправильно. Надо ведь определить и чисто технические или механические средства выполнения работы.- это поделился мыслями Мишаня Бельский.- Если мы говорим о другой цивилизации, то у неё не только материалы, но и принципы деятельности, и технологии могут быть иные...

- Правильно!- подхватил я.- И надо ещё понять какой энергией она, цивилизация эта, в те давние времена пользовалась. Моё впечатление таково, что это не электромагнитная энергия, а электростатическая! Во время строительства, так мне майор-энергетик докладывал, тут люди гибли от электрических разрядов. Обратите ещё внимание на единую во всём кратность повторения деталей в конструкции этого сооружения и его элементов. Она равна восьми!

- Но сводчатых углублений там 16 по центральному кругу изображено?

- Совершенно точно, Генок, но я и говорю не о количественном равенстве, а о кратности повторения!

- Да, согласен.- закончил он.

- Тогда, если Вы не возражаете, ребята, я Вас покину с тем, чтобы Вы могли продолжать свою работу самостоятельно. Меня можно найти или через Славика, или по телефону 8-1-07. Желаю удачи.

*      *      *

Позвонив Карлосу и выяснив в каком вагоне содержатся Захар и Хосе, я отправился на экскурсию по составу. Проходя через технический вагон-лабораторию, заглянул к Зинченко и Рикмезову-младшему. Богатство измерительной техники было поразительным. Попросив не убирать далеко мост для измерения проводимости и сильноточный баллистический гальванометер,  которые могут понадобиться в ближайшее время, я отправился дальше.

Хосе спал одетым, свернувшись калачиком на нижней полке четырёхместного купэ. Сторож, открывший мне дверь, тронул его за плечо. Очнувшись со сна с ещё затуманенными глазами, Хосе попытался вскочить, но был придержан той же самой рукой. Увидев меня, он сначала обрадовался, но потом поник и, вздохнув, сдвинулся с середины нижней полки к окну. Там на узком приоконном столике стояла пластмасовая бутылка с водой. Он свинтил крышку, отпил немного, но закашлялся, и поставил бутылку обратно. И только потом снова повернулся ко мне.

Поблагодарив охранника и показав знаками, что он свободен, я протиснулся к окну и сел напротив Хосе. Сторож наш, выйдя в коридор, оставил дверь в купэ открытой и сел на откидное сидение, расположившись так, чтобы не спускать глаз с моего визави. А я, протянув руку через стол, похлопал ладонью по сжатой в кулак руке Хосе и произнёс:

- Э-э-э-й, амиго! Ты проснулся или ещё дремлешь?

- Проснулся.- буркнул он в ответ.

- Я слышал что твои домашние проблемы усугубились.

- Да, брата моего, Паскуале, прирезали в камере тамошние бандиты. Тюремное начальство нарочно поместило его с товарищем в одну камеру с чёрными. А те, сволочи, только одно могут сделать – или изнасилуют, или убьют.

- Однако, как я слышал, после этого Ваши, эквадорские, сожгли три дома в том районе, откуда эти черные, и напрягли всю тюрьму, пообещав расквитаться в пропорции три за одного. Если не удасться внутри узилища, то найдут членов этой банды где-нибудь снаружи. Суровые у Вас в Эквадоре ребята.

- Я слышал, что Паскуале сделал тебе какие-то проблемы. Я, ей-Богу, к этому непричастен.

- Да ладно уж, дело прошлое, как говорится, тем более, что в результате он сделал настоящие проблемы именно сам себе. Да такие, что никому не пожелаешь!

- Да, я понимаю. Но и ты пойми. Это все-таки мой родной брат. И теперь его семья – это моя семья, а его дети – это мои дети. Поэтому я готов на все, что только может помочь мне выбраться отсюда. И если тебе что-либо нужно, то  скажи, я всё сделаю. Лишь помоги мне вырваться домой. Они же там с голоду умрут. Моих четверо и у него шестеро. Да жёны, которые никогда не умели работать. Чем они ребятишек накормить смогут? Твои две тысячи такую команду не спасут. Нужны мои руки и голова. А я здесь на лавке валяюсь, задыхаясь от отчаяния.

- Слушай, но ведь это твой брат пришел с ножом и пистолетом убивать меня и мою жену. Пришёл по твоей наводке! Я каким-то чудом спасся в этом бою. А теперь ты говоришь так, как будто я виноват в Ваших семейных проблемах!

- Упаси Бог! Я не говорю, что ты виноват. Но я готов всю свою жизнь служить у тебя рабом, только за одно то, что ты поможешь мне выйти отсюда живым!

- Ты знаешь, Хосе, освобождение из тюрьмы – это дело окружного судьи. А я
к суду отношения не имею. Но если, ты действительно готов помогать мне в том деле, о котором мы с тобой говорили тогда утром, в твоей машине, то я постараюсь помочь твоим, даже если ты останешься мотать срок надолго. Ты ведь наверняка уже знаешь, что и сколько грозит тебе за твои художества?

- Шестнадцать лет. Я же говорил тебе тогда. Плюс ещё, я думаю, немного  добавят за брата и его активити. Там я почти непричастен, но что-то же прокуратура да накрутит.

- Понял. Дай мне немного времени подумать и кое-что выяснить. Я тебе отвечу позже. А пока давай обсудим, что ты хотел мне сообщить, когда просил в тюрьме устроить тебе со мной свидание. Или это уже всё, что ты имел мне сказать?

- Нет, нет! Я как раз сейчас и хотел бы об этом поговорить.

- Так давай, действуй!

-  А мы с тобой в Эквадоре?

- Мы с тобой в поезде...

- Но там , где нас высаживали из самолета, пахло Эквадором.

- Значит так оно и есть. Но не уверен, что смогу тебе это точно сказать, так как сам я попал в этот поезд в районе Каракаса.

- Так, значит так.

- Но мы остановились на том, что ты хотел со мной поговорить. О чём?

- Поговорить... Да, я хотел тебе сказать, что среди тех бумаг и карт, которые я подсунул тебе под заднее сидение в машине, не хватает нескольких страниц, которые забрал Паскуале, но так и не вернул.

- Ты можешь вспомнить, о чем были эти страницы.

- Только в общем. Детали я не запомнил, вернее запомнил но не все. На этих страницах была нарисована сводчатая пещера, одна, как я понял, из 16-ти подобных тем, что на общей картинке, где они были распределены по кругу. По 8-м штук с каждой стороны тоннеля. Тоннель в этом месте расходился на две стороны такими полудугами.

- Минутку, Хосе!- и я выглянул из купэ, попросив охранника принести побольше чистой бумаги и несколько карандашей.

Сам он с места не тронулся, но наговорил мою просьбу в местный телефон. И вскоре другой солдат принёс испрошенное, отдал мне, а сам сменил нашего сторожа, сев на то же самое откидное сидение. Я положил лист на стол перед Хосе и предложил:

- Рисуй. Вот так проходит ось тоннеля... Дальше?

- А дальше тоннель расходится на два полукруга, по которым с наружной стороны расположены по 8 сводчатых арок. А в середине круглое возвышение с 16-ю стулоподобными сооружениями вокруг него. Отец говорил, что британцы называли его столом – СТОЛ КОММАНДОРОВ.  Там у тебя была похожая картинка, но поменьше и врисованная в текст. Помнишь.

- Помню. И третья слева по нижнему полукругу арка была помечена такой ершистой звёздочкой.

- Вот-вот-вот! Так в тех воротах, вернее под той аркой, длинная такая затычка, я не знаю, как её назвать... И эта затычка у той арки была сдвинута в наружную от оси тоннеля сторону. Она ушла далеко в тело горы и обнажила доступ в полукольцевую пещеру, разделенную стенами неполной высоты на 8 секторов, каждый со своим входом-аркой. Отец отметил, что все они были закрыты этими длинными затычками, а один – третий, отмеченный – открыт. Он долго не мог понять из-за чего это произошло, а потом, когда повернул рычаг, вставленный в отверстие, справа от арки, вся эта штука вдруг  засверкала искрами  и со скрежетом двинулась вперед. Она как бы катилась на каменных шарах, перекатывающихся по восьми продольным канавкам, прорубленным в сторону её движения в полу...
Поворотный рычаг при этом выпал и отец положил его в специальный карман под столом Командоров. Там по кругу при каждом стуле было такое место внизу, где другие такие лежали. А на самом столе была стойка, куда подвешивались пачки золотых листов,  исписанных каким-то непонятным языком. Рычаг этот у него был нарисован и напоминал динный-предлинный ключ с поперечной головкой. Я точно не помню её форму, но мне кажется что на круглом теле был какой-то затейливый зуб, торчащий в обе стороны от оси. Примерно, вот как я тут нарисовал. Только рукоять на конце напоминала двойную заводную ручку автомашины.

- И это все, что там было описано?

- Нет. Там говорилось, что в кладовой лежало множество металлических фигурок, разделенных на две такие кучи.- Хосе изобразил рисунок конуса, ещё и затушевав его.- Кучи были высотой примерно отцовского роста. Слева в хранилище фигурки были побольше, но полегче по весу, серебристо-желтоватые. А те, что справа – потяжелей и цвета густо-золотого. Образцы их у тебя есть. Помнишь – Мымрик и те, другие. Вот они были взяты с разных сторон, из разных куч. Рычаг-ключ, про который я говорил, был продет сквозь пачку золотых пластин, нанизанных на выступающую из стены трубу, которые он потом положил на стол, над тем карманом, куда поместил ключ. На его ри-сунке они были нарисованы восьмиугольными, а пачка из восьми пластин была связана между собой. Это в основном то, что я помню.

- А сколько там было всего страниц, унесенных Паскуале?

- Я не считал. Пять-десять? Не знаю... Но небольшая пачка. Тоненька такая кипочка. Вроде вот этой, которую нам принесли.

- В ней восемь листов.

- Ну, может чуть больше, чуть меньше. Я боюсь ошибиться. Не помню...

- Ладно. Эти наши каракули я возьму с собой. А чистые листы оставлю тебе, если что-то ещё вспомнишь.

- Хорошо. Я попробую.

- Только не фантазируй! Помнишь – пиши. А не помнишь, лучше не стоит, чтобы нам с пути не сбиваться. Лучше пометь, о чём речь, а потом мы с тобой ещё раз поговорим обо всем об этом. Договорились?

- Сикамну!

- Помнишь ещё? Это хорошо. У тебя тут в смысле содержания всё нормально? Не обижают братья венесуэльцы? Кормят нормально?

- Всё нормально, вопросов нет. Вот только с туалетом... Долго ждать приходится, пока выведут, а у меня пузырь не в порядке. Приходится пустыми бутылками из-под воды пользоваться.

- А они тебе острое дают и текилу...

- Нет-нет! От этого я сразу отказался.

- Хорошо, я поговорю с Карлосом.

- Это командир их? Такой мощный, с густыми усами и шрамом на скуле.

- Какая тебе разница. Поговорю... А теперь отдыхай. Я тебя разбудил, так что теперь наверстывай. Будь здоров.

- До свидания.

*      *      *

И я направился в обратную сторону. При проходе по мосткам, отгороженным с обоих сторон вдоль товарных вагонов и цистерн, от тряски и сумасшедшего ветра, охватыватывала легкая жуть. Шум и грохот, многократно размноженные мелькающими над головой тоннельными  перекрытиями, создавали подавляющий психику эффект, который трудно было преодолеть в себе даже серьёзным усилием воли. И продвижение вдоль всех эти 10-ти тропинок через десять вагонов ощущалось, как личное достижение, небольшой подвиг.

В вагоне у израильтян царила напряженная тишина. Разбившись на группы, все сидели и работали, внимательно и сосредоточено. Я решил не мешать, поэтому позвал с собой Мики, и выйдя с ним в тамбур, попросил сигарету. Мы постояли и покурили, а за это время я успел просветить его о результатах беседы с Хосе Гольдой. Выкурив по второй и обсудив то новое, что узнали, мы разошлись. В американском вагоне я поискал полковника Митчелла, который к сожалению, отсутствовал. Фил сообщил, что вместе с Марком, Фили-ппом и Давидом он направился в штабной вагон к Голавлёву. В эту сторону двигался и я. Но более всего другого меня интересовал Олег и его продвижение в освоении полученного по связи нового технического материала. Войдя в помещение, где он занимался, я застал его откинувшимся в кресле, закинувшим руки за голову и уставившимся неподвижным взглядом в потолок.

- Это Вы, Радик?- не оборачиваясь спросил он.

- Да...Мы! Как дела, Олежек.

- Мутноватое какое-то представление пока складывается.

- Не всё сразу. Время пока терпит. Может кофейку запоганим?

- С удовольствием. Я бы и проглотил бы чего-нибудь среднекаллорийного. Сергей Романович по этим вопросам рекомендовал обращаться к Славику.

- Так в чем дело? Сейчас и обратимся.

Славик принял заказ и обещал, что в течение 15 минут всё испрошенное с пылу, с жару будет на нашем столе. В дополнение к кофе с крекерами он пообещал глазунью по 3 яйца на каждого. И не подвел. Перекусив, мы с Олегом повеселели, вышли в тамбур и покурили, а потом уже вернулись к кофе и подборкам статей.

- Давай, Олежек, сначала главное пройдем. Что ты понял про свойства этого самого К/Е.

- Пока немного. Большинство статей полемически-теоретического плана. И мне кажется, что это связано с большой засекреченностью основного материала по этим исследованиям. Много, вернее даже очень много противоречивых данных по характеристикам самих металлов. То ли случайно, то ли намеренно подсортированных. Есть даже теоретическое обоснования взаимодействия сплава К/Е с трансурановыми элементами. Обосновано соотношение 1 к 5, которое мы где-то раньше встречали. А про экспериментальные работы упоминается очень вскользь и неконкретно. В каком-то месте, правда, отмечено, что сплав К/Е на атомарном уровне имеет иное строение, с другим соотношением величин массы частиц и их зарядов. По каким-то косвенным показателям у автора сложилось такое вот представление. А в статье одного новозеландца есть очень интересное предположение о некорпускулярном внутреннем строении сплава К/Е, что особенно сказывается в парообразном состоянии, создавая непреодолимую преграду движения всех видов радиактивных частиц. И само это определение «пар металла» нуждается, по его мнению, в уточнении и осмыслении в рамках современных теорий ядерных взаимодействий. Вот...

- Ну, ты уже нарыл тут такую кучу! Вещи какие-то сразу и непостижимые. Для меня, во всяком случае...

- Я тоже не глубоко врубаюсь... Пока больше так, по верхам... Просто факты фиксирую.

- А про электроприводность тебе что-нибудь попадалось?

- Да! Есть тут одна идея о том, что материал К/Е в силу различия параметров атомарного уровня не создаёт внутри себя поля, напряжённость которого работала бы против движения электронов. Более того, она создает некое благоприятствие их дополнительному ускорению. Я не настолько разбираюсь в математической физике, чтобы сразу осознать результативность этой идеи, но то что она оригинальна и перспективна, как путь исследования, тут ничего не скажешь...

- Понятно... Вернее, наоборот... А сколько материала ты проработал, просто по объёму?

- Процентов 20, не более...

- Тогда, вперёд! Помощь тебе какая-то требуется?

- Пока нет, но когда дойду до середины, придется с математикой начинать копаться.

- Хорошо. Мы тогда Миньку попросим тебе помочь, как только он от расшифровки освободится.

- Договорились.