Случайная рукопись - 33

ПОЧТИ В ТО ЖЕ ВРЕМЯ В ЗАВОДЕ

    Обстановка была крайне напряженной. Вохры были злы на всех и вся после ЧП с Юрой и срывались на рабочих под любым предлогом. Были и битые, и калеченные. Руководство тут, видимо, не совсем контролировало ситуацию, во всяком случае, открыто никто не пресекал беспредела охраны. Тем не менее, больше никто не пропадал! Не было также замен. Люди препровождались в лазарет и возвращались. В общем режиме тоже были видны послабления. Вдруг стало больше личного времени, за счет сокращения рабочего времени смен. Мастера не так лютовали с замечаниями, и если бы не инциденты с охраной, можно было предположить перемены к лучшему. Но умы бродили.

    Заварушка, что устроил Юрец, проходила на глазах всего цеха и задним числом многие отметили, что не впади они в ступор, да схвати какую железку, кто знает, как оно повернулось бы. Охрана оттого и лютовала, может быть, что о том же думала. Умы просыпались. Работяги чаще смотрели в глаза друг другу без страха. Стукачей по-прежнему боялись, но у последних становилось все более причин бояться самим. Умы просыпались и требовали действия. Кто припрятал выбракованную железку, кто открутил до последнего витка рычаг на станке. Кто в одиночку, кто по двое, затевали бунт. Неорганизованно, одним душевным порывом, надеясь на то, что народ вокруг не останется безучастным, но, скорее всего, ни на что не надеясь. Лишь отомстить, выместить все обиды за поруганные надежды.

    Но начался бунт неожиданно, помог случай. Несчастный случай. Это случилось прямо посреди смены - на координатнорасточном станке оторвало твердосплавную напайку с режущей части инструмента во время холостого прохода. Такое редко, но случается. Обороты на инструменте были большие, и напайка вылетела со скоростью пули, пролетев через весь цех за мгновение и цокнув в стену аккурат возле охранника. Охранник среагировал автоматически - сказалось напряжение последних дней. Падая влево, он передернул затвор и выпустил очередь в сторону предполагаемого выстрела. По регламенту предписывалось выключать станки при любой нестандартной ситуации, и весь цех застыл под затухающий гул станков. Взгляды по очереди перемещались в сторону, где лежал рабочий, и из-под него, медленно увеличиваясь, росла лужа крови. Охранник, еще дважды перестраховавшись, как учили, встал, и до него стало медленно доходить происшедшее. Из двух дверей в разных углах цеха уже вбегали, быстро рассредоточиваясь, готовые ко всему вохры с автоматами наперевес. Картинка прояснилась быстро.

    Последовала короткая перебранка с кем-то по рации, и большая часть вохров ушла. Остались только двое из новоприбывших и тот, кто кашу заварил. Весь цех, как стоял, оцепенев, так и продолжал стоять. Через несколько минут появились санитары с носилками, и с помощью двоих охранников стали грузить тело на носилки. Охранник, виновник пальбы, стоял в отдалении и ни в чем участия не принимал. Ему было нехорошо от содеянного, и он заметно расслабился, даже расстегнул лямки шлема, за что и поплатился. Удар по шее сзади просто обрушил его на пол. Молодой токарь с короткой стальной заготовкой в одной руке, второй уже снимал с охранника автомат, не спуская взгляда с цеха. Случившееся заметили только двое рабочих и мастер. Мастер сделал большие глаза и было открыл рот, но черный глаз дула уже смотрел на него, и токарь отрицательно мотнул ему головой. Мастер закрыл рот и поднял ладони к затылку. Токарь, пригнувшись, пробежал цех к носилкам, где уже вставали из-за станков санитары и два охранника. Все произошло как раз за то время, когда санитары нагнулись, чтобы погрузить тело на носилки.

    Первый охранник, подняв глаза, сразу увидел направленное на него дуло автомата и стал поднимать руки. Второй, увидев это, с разворота пытался дать очередь, но токарь стоял слишком близко. Очередь прошила затылок одному и зацепила в лицо второго. Санитары застыли с носилками в руках, а мастер бросился к выходу, но вторая короткая очередь уложила его, прошив меж лопаток. Восемь рук в это время уже разоблачали охранников. Кто напяливал на себя бронежилет, кто примерял шлем, а кто уже рассматривал автомат. Токарь по умолчанию взял командование на себя. Он ткнул пальцем в двух мужчин, что взяли автоматы, ориентируя на внимание к себе, показал на своем автомате, как переключается предохранитель, и передернул затвор. Двое повторили его действия. Потом он опять ткнул в них пальцем и указал на одну дверь, показал на себя и махнул в сторону другой. Не было сказано ни слова, но оба понимающе мотнули головой и побежали к дверям, на которые им было указано, а сам командир побежал к противоположным. Вокруг народ, наблюдая за столь молниеносно произошедшими событиями, уже брал в руки что потяжелее, вынимал из схронов припасенные заготовки и откручивал недооткрученные рукоятки станков.

    Всем было ясно, что война началась, и в ней не удастся остаться в стороне никому. Военные действия не заставили себя ждать. Охранники уже второй раз за последние десять минут вбегали с разным интервалом в обе двери цеха, по жесткой схеме пытаясь охватить огнем сразу весь цех. Они не ожидали, что их встретят шквальным огнем сразу в три ствола и первые ряды их упали, как подкошенные. Охрана дала задний ход, и в цех полетели гранаты со слезоточивым газом, но работяги не теряли времени. Заливая коридор свинцом, они уже выбегали из цеха вслед ретирующейся охране, не давая им опомниться. Оружие снималось с павших охранников и восставших быстро, и так же быстро пускалось в ход. Первая волна вохровцев пала, так и не успев перегруппироваться или перейти к другим планам действия. Волна рабочих взбунтовавшего цеха бегом растекалась по коридорам, по пути открывая или с остервенением вышибая все двери, что были закрыты, и расстреливая всех на пути, кто отличался цветом робы. С одной стороны был захвачен инженерный участок, почти без сопротивления. Инженеры были согнаны в одну комнату и им была приставлена охрана с внушительными железками в руках. С другой стороны было сложнее.

    Коридор вел в другой цех, но был объединен с караулкой. Тут завязалась крутая перестрелка. В караулку бросили несколько гранат со слезоточивым газом, но оттуда послышалась команда «Газы» и все поняли, что гранаты ничего не решат. Потом кто-то придумал завалить проем двери телами павших, и к проему стали подтаскивать убитых охранников, прячась за ними как за щитами, но тут из караулки полетели осколочные гранаты, и баррикада из тел возле двери резко увеличилась вдвое. Кто-то, видимо ошалев от крови и эйфории боя, бросился с диким криком в караулку, строча из автомата во все стороны. Он был сразу убит, но за ним уже вбегали другие и не умением, но числом, сопротивление караульного помещения было подавлено. Далее был другой цех, но там практически не дали отпора. Охранники ретировались, оставляя вокруг себя трупы своих бывших подопечных. Погоня за этими охранниками уперлась в бронированную дверь, так же, как и другая часть, что захватывала инженерный блок. Рабочих второго цеха было намного меньше и изначально, да еще озверевшая вохрятина расстреляла, уходя, почти треть.

    Все оставшиеся в живых без вопросов примкнули к восставшим.

    Тем временем в караулке вскрыли оружейную комнату, где помимо разнородного вооружения, нашлись гранаты осколочные, несколько гранатометов, пластид и еще что-то никому не известное. Оружие было роздано по рукам. Что делать с брикетами взрывчатки, никто не знал, но тут появился токарь, с которого все началось, и приказал взять ящик с пластидом, гранатометы, гранаты и тащить все за ним к ближайшей бронированной двери. Там велел выложить половину ящика поближе к двери, оставить ему пару гранат и всем отойти за поворот. Сам выложил пластид горкой возле двери, вырвал чеку с гранат и, положив их аккуратно на горку, побежал со всех ног за поворот. Рвануло так, что коридор заходил ходуном и опрокинул стоящих. Пыль поднялась сплошным туманом. В этот вот туман и шарахнули из двух гранатометов.

    Взрыв был потише или вообще все в этот миг воспринималось намного тише из-за заложенных ушей. После взрывов командир приказал двигаться в туман всем, у кого были автоматы. Двинулись на ощупь, боясь каждый миг садануться носом в бронированную дверь, но ее не было. На ее месте была куча развороченного бетона и проем сразу в два коридора.

    Разделившись, бойцы ушли осматривать открывшееся пространство, но более никого из охраны не обнаружили. Был еще третий цех, где трудились электронщики. Тихие, ничего не понимающие парни пялились большими глазами со своих рабочих мест, окутанных дымкой канифоли, на ворвавшихся в их размеренный мир непонятно чьих боевиков и молчали. Какой-то восторженный парнишка бегал между ними, хлопая по плечам то одного, то другого и кричал: свобода, братаны, свобода, но им, похоже, это слово ни о чем не говорило. Тут работали кондиционеры и, что не сразу заметили, играла тихая музыка. Очумевшие от свалившейся победы бойцы попритихли и тоже уставились с непониманием на работяг этого цеха. Так продолжалось несколько минут, потом пришедшим это надоело и они удалились, сокрушенно покачивая головами, а находящиеся тут ранее остались.

    С противоположной стороны завода, где была основная масса восставших, веселье шло на всю катушку. Притащив остатки пластида к стальной двери на этаже инженеров, рабочие предприняли громкую попытку открыть ее, но в этом месте вышибло стены в боковые помещения и обрушился потолок, а дверь осталась на месте. Ее завалило обломками бетона и все этим удовлетворились.

    В заразительном экстазе народ бегал по коридорам, братался и кричал что-то. Инженеров отпустили из-под стражи, и они тоже ходили очумевшие между ликующими, потихоньку заражаясь общей эйфорией. Это продолжалось долго. Многие еще крепко держали свои автоматы, остерегаясь неожиданного возмездия. Кто-то бродил по этажам, коридорам, цехам, чего-то выискивая - то ли выхода, то ли поживы. Кто-то носился очумело по коридорам и врываясь в каждый кабинет, палил из автомата с диким криком по всему, что там находилось - по шкафам, мониторам, медицинской технике. А большинство продолжало ликовать, стоя кучей, обнявшись, горланя непонятное «Оле-оле!..».

    Но в раскладе безопасности объекта видимо был предусмотрен и подобный вариант. Никто никогда не узнает, где мог находиться тот сотрудник, который не получил требуемые приказом о чрезвычайных ситуациях распоряжения и руководимый особым приказом, включил Ад. Он мог быть за той невзорванной дверью, мог быть выше, в специальном бункере или вообще в любом другом месте огромной Москвы, а может даже за ее пределами. Он даже мог не знать последствий своих простых действий. Он был дисциплинированным и ответственным сотрудником, который выждав обозначенное время по приказу, просто исполнил свой долг. Он снял предохранительный колпак с красной кнопки и нажал ее.

    Все ответственные помещения Завода были минированы термическими зарядами с такой плотностью, чтобы при необходимости не осталось ни одного признака, говорившего о реальном использовании этих помещений. Цеха, кабинеты, хранилища, бараки, технологические помещения. Вохровцы знали об этом, и не получив помощи, удалились, руководствуясь уже своими соответствующими инструкциями. По странному стечению обстоятельств, не минированными оказались только туалеты и лестничные пролеты. Видимо планировщики сатаны посчитали, что не попавшие в радиус действия термической волны, погибнут в любом случае от удушья, от высокой температуры, от чего бы то ни было еще.

    Цепь была замкнута и заряды по очереди активировались. Это был не просто Ад, а его самое Пекло. Эпицентр заряда - более двух тысяч градусов. Заряд не производил разрушений, но все, что попадало в радиус его действия, превращалось в прах. Тяжелые станки оседали, как из теплого воска. Люди вспыхивали на миг как факелы, и вот только темный контур на стене или полу мог свидетельствовать о находившемся тут всего миг назад живом человеке. Освещение погасло, и только сплошная стена адского пламени озаряла еще некоторое время быстро деформирующееся пространство. Не осталось ничего, что было упорядочено коротким словом «Завод».


Далее:   http://www.proza.ru/2016/02/27/1952